При сияющих лампах у Энни заметно улучшилось настроение. А в душе забрезжили проблески надежды на лучшее будущее. И даже свист ветра, вспышки молний и грохот грома не являлись тому помехой.
Возможно, я должна не сердиться на Макса, а спасибо ему сказать, подумала Энни. Если бы он не признался, что смотрит на меня не как на любовницу, а как на нечто большее, наши отношения продолжались бы еще неизвестно сколько. Но потом все равно кончились бы. Так и слышу, как Макс говорит: "Знаешь что, рыбка, все это было неплохо, но не кажется ли тебе, что мы слегка заигрались? По-моему, пора заканчивать". А если бы я попыталась выяснить, что, собственно случилось, он просто поморщился бы и отвернулся со словами: "Брось, разве тебе самой не наскучило?".
С самого начала все это было для него не более чем игрой, твердо сказала себе Энни.
Прерывисто вздохнув, она стала думать о том, как теперь жить. Может, еще куда-нибудь съездить для перемены обстановки? Из Лондона удрала сюда, на хутор Фармерс-Хамлет, а дальше куда? В какие-нибудь экзотические края? Чтобы они так же мало напоминали Англию, как эта глухомань Лондон…
В размышления Энни вмешался очередной оглушительный раскат грома. Тут же сверкнула молния - казалось, ударила прямо в сад, - воздух наполнился гудением, напоминающим то, которое можно услышать возле трансформаторной будки, затем снова громыхнуло… и спальня погрузилась во мрак.
Энни затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Больше всего ей хотелось, чтобы загорелся свет, но, похоже, на этот раз темнота воцарилась надолго.
Она окутала Энни плотной пеленой, пропуская сквозь себя только звуки. А может, у меня просто слух обострился, кто знает? Или активизировалось воображение. Вот будто кто-то заскребся в углу, потом в ванной словно что-то зашуршало. А через минуту постучали в окошко и раздался какой-то скрежет…
- Кто там?! - испуганно пискнула Энни, но в следующую минуту ей стало стыдно.
Кто может бродить в такой глухомани? Тем более сейчас, ночью, да еще в такую погоду!
Прекрати! - велела она себе. Просто стыд - так вскидываться из-за обычных звуков! Мало ли что там шуршит… И в окошко никто не стучал. Наверное, какую-то щепку швырнуло порывом ветра или ветка царапнула по стеклу…
Все- таки нужно найти свечи, подумала Энни. Темнота плохо на меня действует.
Вновь двинувшись в направлении комода, она кое-как добралась до него и принялась выдвигать ящики. На беду, ни самих свечей, ни даже коробки спичек обнаружить не удалось.
Оставалось одно: идти на кухню.
Вздохнув, Энни осторожно двинулась к двери, которую не так-то просто было отыскать в темноте. Выйдя в коридор, где было всего одно окно, причем в дальнем конце, и потому стояла такая темень, что хоть глаз выколи, она в который раз уже раз за нынешний вечер пожалела, что до сих пор не приобрела фонарик.
Путь сначала по коридору, потом по лестнице и снова по коридору первого этажа показался Энни бесконечным, но до цели предпринятого путешествия она все-таки добралась.
На кухне пришлось повозиться даже больше, чем в спальне, где был лишь один комод. Здесь же пришлось открывать дверцы, потом дверцы и снова дверцы, шарить на полках, во множестве ящичков, где могло таиться бесчисленное количество всевозможных мелких существ. Энни старательно прогоняла эту мысль, но она оказалась назойливой и все время возвращалась. Да и как, скажите, в подобной ситуации не думать о затаившихся в укромных уголках мышах, тараканах и прочих не менее опасных существах?
Если бы Энни спросили, каких еще прочих существ она имеет в виду, она наверняка смутилась бы, потому что в голову лезла всякая чертовщина - какие-то гоблины, домовые и прочая нечисть, которую так часто показывают по телевизору. Конечно, Энни осознавала разницу между кино и реальностью, но сейчас, в темноте, на кухне затерянного в лесу коттеджа, от которого до ближайшей деревни больше трех миль… В подобных условиях любому начнут мерещиться всякие ужасы!
Вот и Энни никак не могла отделаться от ощущения подстерегающей ее каждую минуту опасности. У нее возникли сомнения, правильно ли она поступила, приехав сюда. Не лучше ли было отправиться в противоположную сторону - в Харридж. Хоть и небольшой городок, но там порт, пляж, отели, кафе, рестораны, люди, наконец! Не то что здесь…
Правда, у Макса, кажется, есть в Харридже квартира, поэтому он тоже мог отправиться туда, и Энни рисковала в один прекрасный день столкнуться с ним нос к носу, скажем на набережной. Здесь же подобная возможность исключена, так что, как говорится, нет худа без добра.
Правда, есть одно "но": укрытый от посторонних глаз старенький коттедж наполнен воспоминаниями. И не только теми, что принадлежат некогда жившим в нем родственникам Пэм - об этом Энни не имеет ни малейшего представления. Нет, здесь полным-полно ее собственной энергии, пропитавшей каждый уголок, где они с Максом занимались любовью. Да и его аура витает в доме - что, пожалуй, хуже всего, потому что такое чувство, будто он присутствует здесь собственной персоной. Возможно, из-за этого Энни и не покидает чувство, будто, кроме нее, в коттедже кто-то есть.
Вот и сейчас возникло ощущение какого-то движения за спиной…
Энни резко обернулась - никого. Вернее, ничего - потому что в таких потемках не разглядишь и слона. Даже несмотря на то, что в отличие от обоих коридоров на кухне все-таки есть два окна. Правда, и за стеклом мрак кромешный, так что толку от окон сейчас мало: если кто и шастает за спиной, все равно не увидишь.
- Дьявол, где же свечи?! - с нотками отчаяния в голосе пробормотала Энни.
В этот момент произошло наконец хоть что-то хорошее. Полыхнула очередная молния, осветив лес, сад, двор и, разумеется, коттедж тоже. Ее свет на мгновение залил все пространство кухни, и внезапно - о чудо! - Энни увидела напротив себя, на настенной полке, керамический подсвечник с пятью свечами.
- О, сколько их! - радостно воскликнула она, вновь в темноте, ведь вспышки молний длятся всего долю секунды.
Однако этого короткого промежутка оказалось достаточно, чтобы увидеть все что надо.
Бросившись - насколько это было возможно, ведь в центре кухни стоял огромный металлический стол - к противоположной стене, Энни поспешно, но со всей возможной осторожностью взяла подсвечник, попутно смахнув на пол что-то маленькое, лежавшее на той же полке.
Услышав звук падения этого таинственного предмета, Энни на миг замерла, потом аккуратно поставила подсвечник на стоявшую под полкой тумбу, наклонилась и принялась шарить по полу. Это заняло больше времени, чем она предполагала, но ее старания в конце концов были вознаграждены.
- Есть! - удовлетворенно воскликнула Энни, выпрямляясь с зажатым в кулаке коробком спичек.
Ее радость нетрудно понять: что толку от свечей, - целых пяти штук! - которые нечем зажечь? Правда, плита здесь газовая и для нее тоже требуются спички, но Энни нигде их не замечала. Зато специальная электрическая зажигалка висит на видном месте, на гвоздике, ею всегда можно воспользоваться. Но от живого огонька свечу зажигать удобнее, не так ли? И что толку от электрической зажигалки, когда именно электричества-то и нет…
Когда Энни чиркнула спичкой, кухня на миг озарилась слабым светом, который очень быстро погас бы, если бы вскоре не загорелся фитиль первой свечки.
- Ну и замечательно, - как-то очень тихо, будто боясь спугнуть удачу, произнесла Энни.
Другие свечи она зажигать не стала, решила сэкономить. Мало ли что, вдруг других нет, а сколько придется сидеть без света, неизвестно. Не ехать же из-за одних только свечей в деревню! Вот если понадобится что-то еще, тогда другое дело…
Тут Энни вспомнила, что до сих пор не выложила из дорожной сумки продукты, которыми запаслась по дороге сюда.
- Придется вернуться в спальню, - вздохнула она.
Но затем улыбнулась, потому что сейчас у нее была свеча, благодаря чему путь по коридорам и лестнице больше не казался страшным.
С этой мыслью Энни двинулась к выходу из кухни. Коробок спичек благоразумно захватила с собой - спрятала в карман халата.
3
Захлопнув дверцу неработающего (из-за отсутствия электричества) холодильника, Энни подумала о том, что с появлением хоть какого-то света к ней вернулась привычная способность рассуждать логически. Или по крайней мере спокойно. А еще возникли некоторые вполне мирные и невинные желания. Например, почему-то вдруг захотелось выпить вина, так сказать, согреться душой, почувствовать себя уютнее в сотрясаемом ветром коттедже. Да и просто немного освоиться со своим нынешним положением, с вновь обретенной свободой.
Отправляя подругу на хутор Фармерс-Хамлет, Пэт советовала ей чувствовать себя в коттедже, как дома. До сих пор Энни скромничала, однако сейчас отбросила стеснительность и решила проверить буфет в столовой. Наверняка там найдется бутылка вина. А если нет, то…
Эх, надо было захватить бутылочку красного в том деревенском магазинчике, подумала Энни. Ну да что уж, теперь поздно.
Тут ей пришло в голову, что на самом деле она не столько хочет уюта, сколько забвения: выбросить все из головы, Макса, последний разговор, все, что было между ними, и начать жизнь с чистого листа. Точнее, с этого самого момента. А прошлое отрезать, будто ножом.
Но следом пришли сомнения. Уж не потому ли она вернулась сюда, что с этим коттеджем связаны воспоминания о самых приятных минутах общения с Максом? В свое время она ехала из Лондона на хутор Фармерс-Хамлет, ища уединения, но в действительности очутилась в объятиях роскошного мужчины - Макса Ричардсона.
Похожие размышления - о связанных с Максом воспоминаниях и наполняющей коттедж особой ауре - уже посещали Энни сегодня, но сейчас она взглянула на проблему под иным углом зрения. И увиденное встревожило ее.
Неужели меня впрямь привело сюда подсознательное стремление вновь оказаться там, где мне было хорошо? - промелькнуло в мозгу Энни. Да нет же, чушь все это! Смешно даже думать о чем-то подобном. Я преследовала одну-единственную цель: убраться от Макса подальше и в такое место, где он не станет меня искать. Вот и все. А остальное не более чем досужие домыслы.
Плотно сжав губы, Энни вышла в коридор. Пламя свечи она загораживала от встречных потоков воздуха ладонью, чтобы оно ненароком не погасло.
Ее путь лежал в столовую, но по дороге она свернула в гостиную, вспомнив о находившемся там баре.
Однако в гостиной Энни лишь напрасно потеряла время: бар оказался почти пуст. Кроме нескольких рюмок, бокалов и двух порожних графинов, ничего найти не удалось.
Вздохнув, Энни отправилась дальше. Ветер за стенами коттеджа как будто начал стихать, гроза, вероятно, сменила направление, унося с собой надежду на то, что на пересохшую за последние недели три землю прольется хоть немного влаги.
Эта мысль почему-то вызвала у Энни уныние, словно она была женой кого-нибудь местного фермера, а не известным лондонским театральным режиссером. Впрочем, ее настроение вскоре изменилось в лучшую сторону. Произошло это, когда, открыв дверцу буфета, она прямо перед собой увидела початую бутылку красного вина, названия которого не поняла, так как надпись на этикетке была на испанском. Но название сейчас интересовало Энни меньше всего, она искала бокал. И когда уже думала, что придется возвращаться в гостиную, обнаружила несколько бокалов в нижнем отделе буфета.
Переместившись с добычей за стол, она хотела сразу налить себе вина, но вдруг заметила на бокале какой-то налет. Это была пыль. Вина в коттедже не пили неизвестно сколько времени.
Недолго думая, Энни протерла бокал полой халата, затем наполнила на две трети и поднесла к губам. Аромат показался ей божественным. Наверное, поэтому она выпила вино сразу, в несколько глотков. Потом с минуту сидела зажмурившись, прислушиваясь к ощущениям.
Они были восхитительны.
Вкусовые не поддавались описанию, а прочие… Энни отметила, что ее сердце застучало быстрее, кровь забурлила в венах, как будто рядом вдруг оказался Макс.
Время, проведенное наедине с ним, было чудесно - Энни не стала бы спорить с этим даже сейчас, после разрыва.
В постели я чувствовала себя с Максом восхитительно, подумала Энни, вновь плеснув себе немного вина. Когда он обнимал меня, так нежно, бережно… Когда прикасался губами к горлу, груди, соскам… Умел он это делать, что и говорить! Не знаю, кто смог бы устоять перед его ласками…
Будто наяву Энни испытала ощущение, которое возникало всякий раз, когда Макс прижимал ее спиной к простыням и она оказывалась распластанной под большим сильным телом… Можно ли противиться этому? И главное, зачем? Какой смысл отказывать себе в удовольствии?
Энни мрачно усмехнулась. Вот именно, в удовольствии все дело. Макс по этой части мастер. Его ласки так изысканны, утонченны, будто он не кузнец из деревенской глубинки, а профессор, специализирующийся на женской психологии, которому не стоит ни малейшего труда заставить партнершу сгорать от страсти, метаться, выкрикивать его имя, умолять не останавливаться и вновь и вновь повторять то, что он делает…
Именно благодаря своим постельным талантам Максу почти удалось завладеть моим сердцем, подумала она, прислушиваясь к тому, как во дворе зашелестела под порывом ветра листва на деревьях. В этом звуке чудился сочувственный вздох.
Что- то я совсем раскисла, промелькнуло в мозгу Энни, после чего она глотнула вина -как будто это могло чем-то помочь.
Вероятно, ей все-таки не следовало приезжать сюда. Одиночество - это хорошо, но не в такую погоду и не при нынешних обстоятельствах. Возможно, она гораздо лучше чувствовала бы себя в окружении веселых беззаботных людей, среди шума, света, музыки. Лучше всего было бы сейчас отправиться в какой-нибудь ночной клуб, что ли. Правда, в подобном заведении ей довелось побывать всего раза два, не больше, и впечатления от этих посещений она вынесла не лучшие, но сейчас совсем другое дело. А кроме того, разве с ней самой не произошли некоторые перемены? Разве не стала она гораздо восприимчивее к тому, что выходит за рамки ее узкопрофессиональных театральных интересов? Разве не начала общаться - в последнее время особенно - с людьми, которые не являются ни актерами, ни сценаристами, ни даже работниками сцены?
Я стала другим человеком! - мысленно произнесла Энни, будто убеждая в этом себя саму. Вот возьму завтра, наряжусь в то шикарное шелковое платье, которое еще ни разу не рискнула надеть, прыгну в свой "вольво", умчусь в Харридж и стану развлекаться там до утра. И посмотрим, получится у меня общаться не с коллегами, а с абсолютно незнакомыми людьми или нет!
Тут действительно существовала некоторая проблема. Поглощенная любимым делом, Энни сильно ограничила круг своего общения и в какой-то момент вдруг почувствовала, что совершенно разучилась разговаривать с людьми, сфера деятельности которых не пересекалась с ее собственной. Даже Джереми Кинг, с которым она жила, и тот был актер!
Как человек здравомыслящий, Энни попыталась решить эту проблему, в чем ей помогло вынужденное, под шквалом критики, отступление из Лондона. А когда началось общение с Максом, она решила, что с ее своеобразным аутизмом покончено раз и навсегда.
Сейчас ей вдруг захотелось доказать себе это и заодно закрепиться на достигнутых позициях.
Приведу себя завтра в порядок, сделаю макияж и отправлюсь в ресторан, продолжала мечтать она. Лучше всего, в итальянский, если таковой отыщется. Сяду за столик, закажу что-нибудь изысканное, бутылку дорогого вина… нет, лучше шампанского, а потом… потом…
На этом полет фантазии Энни прекратился. Что станет делать дальше, она не знала. Ей просто хотелось почувствовать себя красивой, женственной, желанной…
Нужно достать платье, подумала Энни, хорошенько отгладить и…
- Ох дьявол! Достать платье… Откуда? Вся одежда осталась у Макса, в Лоубридже. Как это я не догадалась забрать ее, когда поднялась в спальню? И вообще, почему Макс перевез мои вещи к себе? Все решил за меня, взял без спросу ключ… По меньшей мере странно! Если не сказать - возмутительно.
Энни сверлила сердитым взглядом буфет, как будто тот был в чем-то виноват. Но хорохорилась она напрасно. Во-первых, зрители на этом спектакле отсутствовали, а во-вторых, на душе у нее кошки скребли и где-то в закоулках мозга едва слышно зудел вопрос: догадывается ли Макс, как тяжело у нее сейчас на сердце, как мучительна мысль о дальнейшей жизни в одиночестве…
Стоп, почему в одиночестве? Личная свобода подразумевает право выбора. Так что это от Энни зависит, станет она жить одна или обзаведется другим мужчиной.
Другим…
Звучит так тоскливо…
Энни с тихим стоном потянулась за бутылкой и наполнила бокал доверху. Потом с жадностью отпила почти половину. Прежде у нее никогда не наблюдалось какой-то особенной тяги к спиртному, но такой уж нынче выдался день. Ей хотелось избавиться и от терзающего нервы напряжения, и от щемящей тоски, и от разрушающего чувства безысходности. С помощью вина она надеялась расслабиться. Возможно, впоследствии это поможет ей уснуть, несмотря на ноющую душевную рану, завывания ветра и гул окружающего коттедж леса. Энни уже сейчас представляла, как устроится в постели, закроет глаза, погрузится в дрему и увидит приятный сон, в котором будет что угодно, кроме Макса Ричардсона, по которому она начала скучать, едва успев расстаться…
Поймав себя на последней мысли, Энни процедила сквозь зубы:
- Как же я его ненавижу!
Возможно, подобные перепады настроения кому-то показались бы странными, но обе крайности соответствовали действительности: Энни одновременно и тосковала по Максу, и ненавидела его. Имела для этого все основания.
Тосковала, но не любила. Потому что возненавидела. После того как наконец догадалась задать Максу главный вопрос: "Кто я для тебя?".
Этот вопрос в последнее время обжигал ее сознание, не давая ни минуты покоя.
А Макс очень спокойно признался, что Энни для него не любовница, а нечто большее. И, судя по выражению его лица, при этих словах она должна была просто растаять от счастья…
Мерзавец!
Энни шмыгнула носом, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. Из этого мало что вышло, так как ее мозг прорезало одно яркое воспоминание: как на днях ее рассматривали в пабе приятели Макса. Как будто она одна из тех доступных девиц, которых можно снять на ночь, а то и всего на часок. Но ведь это, мягко говоря, заблуждение. Энни не мимолетная подружка Макса, а… больше чем любовница.
Но меньше чем любимая.
По щеке Энни поползла слеза.
- Ненавижу… - прошептала она.
Она потянулась в карман халата за носовым платком, но наткнулась лишь на коробок спичек. Пришлось встать и сходить к буфету, где лежали бумажные салфетки. Взяв одну, Энни промокнула глаза и утерла нос.
- Все, с меня довольно… Сколько можно терзаться…
Обе фразы прозвучали как заклинание для слез - чтобы они наконец прекратились. Как бы не так! Глаза Энни, что называется, были на мокром месте.
Она думала о том, что Макс никогда ее не любил. Правда, он с самого начала ничего такого не обещал. Речь шла об обоюдно приятном общении, но не о любви - о том, что называется отношениями, требует взаимных обязательств и прочего в том же духе. Никаких обязательств - Макс произнес это очень отчетливо, предупреждая всякие недоразумения.