Он развернулся лицом к налетающей лаве, прильнул к шее Ройча, опустил расслабленную руку с пистолетом и стал ждать. Ему казалось, что секунды тикают в его висках. Уже различались бородатые узкоглазые лица под низко надвинутыми меховыми шапками. Он медленно сосчитал до трех, пытаясь заставить свое сердце биться в желаемом ритме, вскинул пистолет на уровень глаз, всю душу вывел на мушку и ласково нажал спуск. Грохнул выстрел. Кочевник вылетел из седла и уткнулся лицом в землю. Рэм выхватил второй пистолет. Сейчас все решала только скорость. Выстрел. Еще одна лошадь неслась теперь в строю тайсов с пустым седлом. Рэм непроизвольно засмеялся. Его пистолеты были теперь бесполезны, но ведь Мария отдала ему свои. Он выбрал себе третью мишень, краем глаза заметив, что попал уже в задуманную тайсами дугу. Еще один конь освободился от своей ноши. Но тот, что заходил справа, потянул уже с плеча свой короткий лук. Четвертый выстрел в его сторону совпал со звоном тетивы. Стрела вонзилась под ноги вздыбившегося в испуге Ройча. Рэм справился с конем и, теперь уже не оглядываясь, помчался туда, куда отжимала его тайская дуга. Когда же он увидел, какую ловушку они ему выбрали, то чуть было не бросился обратно, прямо на их конный строй. Впереди пустынный каменистый берег полого спускался к реке. Шириной почти в четверть мили, она несла свои мощные свинцовые воды, холодные даже на взгляд, и, очевидно, была устрашающе глубока. Лошадь Марии, по самые бабки в воде, уже плясала на прибрежной отмели. Спешившийся Джек с пистолетами в обеих руках тоже стоял по колено в воде.
- Давай сюда!
Рэм подчинился, тем более, что иного ему не оставалось. Джек вскинул руку, Рэму показалось, что пуля свистнула где-то возле его уха, и за его спиной раздался короткий вскрик. На полном скаку он влетел в реку.
- Что ты задумал?
- У нас есть шансы только на том берегу. Там кустарник. Вперед?
- Ты спятил? - спросил Рэм. - Я плаваю, как якорь.
- Тогда держись за Ройча.
- Я никогда у него не спрашивал, умеет ли плавать он.
Подняв тучу брызг, они обрушились в реку. О боже, какая она была холодная! Могучее течение подхватило их, понесло, завертело. Мария обвила шею лошади руками и почти легла на нее. Рэм соскользнул с седла, всеми силами пытаясь облегчить Ройчу работу и, между делом, удержать над водой голову. Пальцы его вцепились в луку седла. Нельзя сказать, чтобы Ройч был доволен хозяином, испытывавшим его лошадиную преданность огнем и водой. Джек, плававший в этой компании лучше всех, присматривал, насколько позволяли обстоятельства, за обоими своими спутниками. Медленно, куда медленнее, чем им бы хотелось, приближался противоположный берег.
Первой на берег выбралась лошадь Марии, несшая на своей спине самый легкий груз. Затем из сизых волн возникла лошадь Джека, без седока. Затем вышел глубоко потрясенный Ройч, на котором тоже никого не было. Затем Джек выволок на берег Рэма. Со стоном тот рухнул на песок.
- Лупить тебя по физиономии, чтобы привести в чувство, было бы, пожалуй, опасно, - задумчиво сказал Джек. - Эй, Конахан! Тайсы переправляются следом за нами!
- Где?! - сил Рэма хватило только на то, чтобы оторвать голову от земли. - О-о-о! Будь проклято все, что течет и плавает…
- Кроме доброго крисборского виски!
- Кроме доброго крисборского виски, - согласился Рэм. - Я еще жив, или как?
- Кому суждено быть повешенным, - веско сообщил ему Джек, - тот не утонет. Да поднимайся же! Через десять минут они будут здесь. Степные лошади привычны к подобным переправам. Пошли-пошли, вон там кустарник погуще. У тебя порох хорошо завинчен?
- Что?
Джек сорвал с его пояса наглухо закрытую пороховницу.
- Даже если сверху немного подмок, в остальном он в порядке.
Мария, у тебя есть порох?
- Это такая банка с крышкой? Лови.
Джек торопливо свинтил крышки со всех трех банок.
- Мария, быстро нарви сухой травы. Рэм, где они?
- Знаешь, - задумчиво сказал Рэм, - минут через пять они будут на том пляжике, куда нас вынесло.
- Сколько их?
Рэм обшарил взглядом речную гладь.
- Восемь… А, нет, это лошадь. Семеро.
Из сухой травы Джек скрутил три жгута, опустил их в банки и завязал сверху, чтобы ни крупинки не просыпалось. Потом он взял сумку и поставил туда все три самодельные гранаты.
- Нельзя ли заставить Ройча уйти, Рэм? Он очень заметен.
Рэм кивнул, встал, повернул Ройча головой от себя и толкнул в этом направлении.
- Давай иди. Попасись. Вернешься через полчаса.
- Пятнадцати минут хватит, - совершенно серьезно поправил Джек, упаковывавший свою мину.
- Эй, Ройч, поправочка. Через четверть часа. Как ты собираешься преподнести им этот подарочек?
- Секрет семейной фирмы. Снимай пояс.
Джек скрепил пряжками свой пояс и пояс Рэма, зажав в руке оба свободных конца, и в образовавшуюся петлю поместил сумку с зарядами.
- Праща, - догадался Рэм.
- Точно, - Джек привстал. - Как ты правильно заметил, рукой я бы не добросил. Выбираются, голубчики. Смотри-ка, как они удачно сгрудились, разглядывая наши следы. А ну-ка, поджигай, Конахан.
- Если эта штука рванет у тебя в руках, от нас останется мясной фарш.
- Если она не рванет, от тебя так и так останется фарш.
Рэм яростно щелкал кремневым колесиком своего пистолета. Наконец, одна из добытых им искр оказалась удачливой. Сухая трава фитилей вспыхнула с характерным треском. Напряженный слух тайсов уловил этот звук, они разом подняли головы от истоптанного песка и рванули из колчанов стрелы при виде поднявшегося во весь рост Джека. Большего они сделать не успели. Последний мужчина из клана Драммондов, как следует раскрутив над головой пращу c пылавшей, как комета, миной, выбросил из нее смертоносную посылку и рухнул наземь, увлекая за собой спутников. Грохнуло в тот же миг, и тройку беглецов засыпало обрушившейся с неба лавиной песка.
- Нормально, - отряхиваясь, признал Рэм. - У тебя был толковый учитель.
- Вот ведь рыжий гусь… - пробормотал Джек. - Бери нож, пойдем проверим их.
Они исчезли в клубах пыли. Оттуда до Марии донесся слабый вскрик, сменившийся стоном и хрипом. Через минуту оба вернулись, весьма довольные, и разобрали свои пояса.
- Теперь нам нужно найти укромное местечко, - заявил Рэм, снова принявший командование. - И развести костер.
- Не слишком ли опасно?
- Сейчас для нас опаснее мокрая одежда. Собственно, мы-то с тобой не сахарные, обсохли бы и на скаку.
- Господа, вы забываете, что я - один из вас.
- Маленьким девочкам, - терпеливо объяснил Рэм, - очень опасно сушить одежду теплом собственного тела. Костер нам совершенно необходим.
* * *
Они постарались расположиться так, чтобы не быть заметными с берега. Наползал густой молочно-белый туман.
- Если орда будет переправляться где-то в этом месте, - рассудил Рэм, - мы услышим ее заранее.
Огонь, на их счастье, разгорелся веселый и бодрый. Рэм рухнул возле костра, так близко к нему, что почти сразу от него пошел белый пар.
- Хорошо, - пробормотал он, щурясь, как большой рыжий кот. - Тепло. Мария…
- Мария, - перебил его спокойный голос Джека, - отойди в сторону, разденься, завернись в плащ и тащи все, что на тебе есть мокрого, сюда. Твою одежду мы высушим первым делом.
Убедившись, что сестра побежала исполнять его указания, он сел на землю рядом с Рэмом. Кажется, этот раунд был за ним.
- Порохом разживемся в Арсане, - сказал Рэм. - Что у нас со жратвой? Пропала?
Он нехотя поднялся и проверил седельные сумки.
- Хлеб пропал, конечно, а сыр в порядке. Мясо мокрое, холодное. Гадость… Подогреем, однако, на углях.
Мурлыкая что-то веселенькое, он принялся нарезать мясо на тонкие ломтики. Джек вылил воду из ботфорт. Из тумана появилась Мария, неся в охапке мокрую одежду. Джек тут же принялся устраивать все это вокруг костра. Девушка, похожая в бесформенном плаще на призрак монаха, присела рядом с огнем, протянув к пышущим жаром углям замерзшие босые ноги.
- Плащ мокрый? - поинтересовался Рэм.
- Я его выкрутил, - отозвался Джек, - а потом, на ветру, его как следует продуло. Это самая сухая тряпка, какой мы на данный момент располагаем.
Все трое внезапно почувствовали дикую усталость. Их сил хватило лишь на то, чтобы прожевать по куску неподдающегося мяса, а затем все трое обрушились в сон.
* * *
Когда Мария подняла голову, вокруг были непроглядный туман и тишина. Она тревожно оглянулась. Слабо тлел костер. Немного в стороне от нее, как-то неловко, трогательно свернувшись, уткнувшись лицом в сгиб локтя, спал Джек. При взгляде на него ей вдруг неудержимо захотелось расплакаться. Где-то за границей видимости подкованными ногами переступал Ройч. Звуки в тумане разносились необыкновенно хорошо. Мария поискала глазами Рэма.
Конахан, используя минимум доступных средств, устроился с максимальным комфортом. Он спал на спине, пристроив свою золотистую голову на седле Ройча, уронив одну руку вдоль тела. Другая покоилась у него на груди. Даже сейчас от него исходила эманация спокойной силы - как от спящего льва. Повязка на его обожженном плече загрубела и запачкалась, и Мария подумала, что ее надо будет сменить. Ей было приятно на него смотреть. Потом она встала и, придерживая норовивший распахнуться плащ, отошла в сторонку, пока туман не скрыл от нее этот маленький походный лагерь.
Через несколько минут проснулся еще один из спящих. Старательно сморгнув с глаз дремоту, он огляделся, проверяя, все ли в порядке. Недосчитавшись одного из спутников, он не стал кричать, бесшумно поднялся и прислушался. Его слух уловил некие ритмично повторяющиеся звуки, которые он, при дальнейшем прослушивании, определил, как всхлипы. Сделав несколько шагов, он почти споткнулся о Марию. Он опустился перед сидящей девушкой на колени и заглянул ей в лицо.
- Откуда слезы, малыш?
- Рэм! - она закрыла лицо рукой. Распухший нос и красные глаза не красят ни одну женщину. - Уйди, пожалуйста.
- Я не могу уйти, когда ты плачешь.
- Тогда… тогда поговори со мной. Мне очень плохо. Я… мне снилась семья, Рэм. Те, кого больше никогда не будет… Я их любила, понимаешь? И отца, и теток… И мамочку… и… и даже Каспера.
В новом приступе рыданий она уткнулась носом в его плечо.
Рэм погладил ее по голове.
- Я понимаю, - сказал он. Его голос был мягок и грустен.
- Мне очень трудно, Рэм. Думаешь, это легко - постоянно быть веселой и бодрой, и поддразнивать вас? Вы с Джеком, наверное, думаете, что у меня камень вместо сердца. Это все - из-за Джека. Ему сейчас и так хуже, чем всем нам. Он всего лишился, он не знает, что ему делать дальше. Насколько легче ему было бы без меня. Для него очень унизительно, что он от тебя зависит. Ему так хочется тоже быть полезным. Он… понимаешь, Рэм, он сейчас потерял себя. Я не могу позволить, чтобы у него еще и со мной были проблемы. А мне… Рэм, мне так плохо. До всех этих… приключений я никогда не ездила верхом. У меня болит каждая косточка. И мне так страшно. Мне никогда не было так страшно, как в ту ночь, когда тайсы взяли Крисборо. И… когда взрывался Вейс.
- Я был бы счастлив сделать для тебя то же, что ты когда-то сделала для меня.
- Я? - даже ее неудержимые всхлипы на несколько секунд прекратились.
- Когда мы встретились впервые, я ходил по вашему дому, как враг. Ты знаешь, почему?
- Да. Джек рассказал мне. Рэм… я так… я так сожалею!
- Весь мир для меня делился тогда на подлецов и трусов. Первые казались мне достойными смерти, вторые - презрения. А ты… ты помогла мне не стать тем, чем я не хотел быть. Ты удержала меня. Понимаешь? С этой наивной верой в то, что люди должны поступать благородно. Что мужчиной достоин называться лишь тот, кто великодушен и добр. Думаешь, ко мне не приходят в снах мои рыжие сестренки?
- О, Рэм! Пожалуйста… пожалуйста, не будь жесток с Джеком.
- С Джеком? Мария, милая. Ну как можно быть жестоким с человеком, с которым три раза стрелялся, пять раз дрался на шпагах, один - на ножах, и несметное число раз - на кулаках. Да я привязан к нему, как к родному.
Мария неуверенно хихикнула.
- Несмотря на несметное количество отбитых друг у друга женщин?
- И на сей счет ты в курсе?
- Просто… Джек говорил об этом почти теми же словами.
- Я помогу Джеку, я уже думал об этом. Я устрою его на службу. Если только он перестанет представлять меня этаким злодеем, готовым вонзить нож в спину любому Драммонду. Есть еще слезы в этих глазках?
Мария деликатно вытерла нос.
- Мне так жаль мои волосы, Рэм.
- Прости. Не знаю, насколько это для тебя утешительно… С волосами или без них, ты равно дорога мне.
- Рэм… Джек уверял, будто ты собирался соблазнить меня. Это правда?
- Ну, разумеется… да.
- Тогда… пожалуйста, поцелуй меня. Мне это очень нужно.
Рэм помедлил. Его рука бережно обнимала плечи Марии.
- Мне бы стоило сперва избавиться от этой ржавчины на лице, - сказал он с неловким смехом. - Чтобы раз и навсегда не отбить у тебя желание заниматься этим делом. Я же колючий, как еж.
Она погладила его щеку.
- Это считается отговоркой. Пожалуйста, Рэм.
Он осторожно коснулся ее губ. Она задержала дыхание, и через пару секунд глаза ее открылись.
- Я могла бы и обидеться, Рэм Конахан. Если бы мне нужен был братский поцелуй, я обратилась бы к Джеку…
Возмущенная тирада не успела завершиться, как Рэм по-настоящему впился в ее губы. Через несколько секунд ей удалось вырваться, и она тут же спрятала пылающее лицо в ладонях.
- Я напугал тебя?
- Да… Нет. Это, мягко говоря, неуважительно.
- Лет через пятьдесят я, может, и научусь делать это уважительно. Мне убраться?
- Нет! Не уходи. Мне без тебя… холодно.
Рэм все-таки встал, сходил к костру, собрал ее высохшую одежду и вернулся.
- Одевайся, - велел он и скрылся в тумане. Мария проводила его взглядом до тех пор, пока молочная пелена не сомкнулась за его спиной. Потом осторожно потрогала свои губы.
Глава VI. Долгий путь на Рамо-Вэлли
- Конахан, ты шпагой, что ли, побрился?
Рэм обернулся на только что проснувшегося Джека.
- Между прочим, и тебе не помешало бы. Мне не кажется, что темная щетина привлекательнее рыжей.
- Похоже, ты не торопишься взрывать очередной город?
Джек не заметил, как Рэм поджал губы. Сам того не желая, он угодил в больное место. Безумие, заставлявшее Конахана дразнить огненную смерть, кончилось. Но Рэм Конахан был не из тех, кто позволил бы парочке Драммондов увидеть себя в миг слабости.
- Вообще-то я жду, когда ваша милость соизволит продрать глаза, - сообщил он. - Вот увижу, что вы двинули на Рамо-Вэлли, и займусь делом со спокойной душой. Зря вы отказались ехать с полковником из Вейса.
- Что значит - двинули на Рамо-Вэлли? - вмешалась Мария. - Без тебя?
- Без меня, - согласился Рэм.
Полные яростно вспыхнувших гнева и боли глаза Марии встретились с его спокойным, чуточку грустным взглядом. Разумеется, она все поняла. Пытаясь ободрить ее, он улыбнулся, не подумав, что при его нынешнем состоянии духа вместо беззаботной усмешки выйдет у него страдальческая гримаса.
- Собирайтесь, - распорядился Рэм, пытаясь прекратить все это. - Ройч уже нервничает.
- Нервы Ройча - это, разумеется, святое, - пробормотала девушка и закусила губу, испугавшись возникшего в ней и, как показалось ей, недостойного желания сказать ему что-то жестокое. Потому что на свете сейчас не было мысли страшнее той, что она потеряет этого веселого, гордого и сильного человека, что эта красивая голова может уткнуться лицом в пыль и не подняться со словами шутки на устах. Что какой-то грязный кочевник отсечет ее и, схватив за золотистые кудри, швырнет к ногам своего хана. Это, как говорил Джек, была та легкая смерть, о которой Рэм мог мечтать. Но могло случиться и худшее - если тайсам удастся схватить его живым.
- Но я не понимаю! - со слезами в голосе, уже сидя в седле, воскликнула она. - Что заставляет тебя идти туда? В таких делах… тут даже, наверное, не приказывают?
Рэм молча кивнул.
- Ты и так сделал больше, чем они могли ожидать. Ты ведь заслужил право…
- На что?
- На то, чтобы остаться в живых.
- Мария, прошу тебя, давай оставим этот разговор.
- Но я хочу понять, что тебя туда тащит.
- Это звучит довольно банально, - вмешался Джек, - и Конахан наверняка расхохочется, если я скажу, зачем ему сдался этот Арсан. Это называется воинским долгом, Мария. Это то, что заставило Драммондов оборонять обреченный Крисборо.
- То, из-за чего мужчины бросают на произвол судьбы всех, кому они дороги?
- Может, вам надоест копаться у меня в душе? - вскипел Рэм.
Спутники разом прервали разговор. Дальше, до самого вечера, они ехали в молчании. Неизвестно, о чем думал Рэм, а Джек ощущал себя сопровождающим приговоренного на казнь.
Ландшафт вокруг становился все более холмистым. Кое-где появились выходы скальных пород, выступавшие из зарослей вездесущего и непобедимого вереска. Небо хмурилось, и было довольно прохладно.
На ночевку остановились возле каких-то кустов, огня не разжигали. Помертвевшая от горя Мария не сомкнула глаз и не произнесла вслух ни слова. Рэм лежал тихо и ни разу не пошевелился. Возможно, он даже спал.
Рассвет разбудил их морозом. Перекусив, все в том же подавленном настроении они двинулись дальше, незаметно для себя все выше и выше поднимаясь в холмы, являвшиеся предгорьями возникавшей на западном горизонте гряды.
- Мы дали крюк, - сказал Рэм. - Случай с той погоней обеспокоил меня. Мне кажется, тайсы движутся быстрее, чем я предполагал.
Внезапно лошади их остановились на краю некрутого обрыва. Внизу, видимый им словно с птичьего полета, открывался молчаливый, по-видимому, опустевший Арсан.
- Вот еще пример того, как не надо строить города, - заметил Рэм. - Если бы мне довелось штурмовать его, я поставил бы пушки здесь.