- Да, да, - нетерпеливо оборвал его Кент. - Я понимаю ваше восхищение, но хотел бы заметить, что нытье и жалобы нисколько не помогли бы мисс Хэммонд. Они вообще не могут принести никому пользы. И почему только у вас получается такой отвратительный кофе?! - вдруг вскричал он, явно ухватившись за этот предлог, чтобы излить свое дурное настроение. - От него просто тошнит! - И Кент выплеснул напиток на песок.
Роландс смотрел на него с искренним огорчением и упреком.
- Вы только что сказали, сэр, что ворчание никому не приносит пользы, - мягко заметил он хозяину. - А в том, что кофе получается невкусным, моей вины нет. Просто сам кофе оказался не из лучших сортов, а кроме того, я не могу как следует вскипятить воду. Наш примус при последнем издыхании, позволю себе доложить вам.
Кент чистосердечно извинился:
- Извините, Роландс. Я прекрасно знаю, что вы стараетесь сделать все от вас зависящее. - Он быстро взглянул на Карин и тут же отвел взгляд. - Когда вы думаете отправиться? Если хотите, я могу пойти искать пещеру вместо вас, а вы останетесь с мисс Хэммонд. - Он снова метнул быстрый взгляд на Карин, которая старательно вытряхивала кофейную гущу из своей чашки. - Я довольно хорошо представляю себе, где могут быть эти пещеры, и не так устал. Вчера вечером вы выглядели здорово утомленным.
Роландс помолчал, потом неуверенно пожал плечами:
- Как хотите, босс.
Карин резко встала и отошла в сторону, затем вернулась и холодно посмотрела на Кента.
- Почему бы вам вместе не пойти искать эти пещеры и не оставить меня одну? - предложила она. - Можете за меня не беспокоиться, со мной все будет в полном порядке. В любом случае, - спокойно добавила она, - если из леса вдруг выскочит целая орда людоедов, не думаю, чтобы присутствие любого из вас спасло бы положение. У вас ведь нет никакого оружия, чтобы расправиться с ними.
Прекрасное настроение Кента волшебным образом вернулось, и он взглянул на девушку смеющимися глазами.
- Не думайте об этом, - успокоил он ее. - Роландс был абсолютно прав, когда заявил, что вы совершенно ни на что не жалуетесь, и я не могу позволить, чтобы такая достойная девушка досталась каннибалам на завтрак. Я должен оставаться и оберегать вас не только ночью, но и во время знойного дня. - И в его зеленых глазах зажегся странный смущающий огонек.
Когда Роландс, запасшись на дорогу плиткой шоколада, отправился на поиски пещеры, Карин занялась посудой и убрала остатки завтрака в рундучок на шлюпке. Скоро эти скромные домашние хлопоты закончились, и, машинально разгладив изорванное платье и пригладив волосы, она подняла глаза и встретилась со взглядом Кента. Он сидел на нагретом солнцем камне, медленно, с наслаждением покуривая сигарету, которая могла оказаться последней на очень долгое время, и до этого момента лениво наблюдал за жизнью морских обитателей, проворно снующих по песчаному дну лагуны.
Не отводя взгляда от Карин, он с видом вынужденного самоотречения бросил окурок и встал.
- Что, если нам пойти поплавать?
Карин вся вспыхнула. До сих пор они позволяли себе плавать в лагуне поодиночке, и, так как у них не было ни купальников, ни даже полотенец, между ними существовало нечто вроде молчаливой договоренности, запрещавшей совместное купание. Карин прекрасно понимала, что это не имело особого значения, когда они уже погружались в воду, и вполне могла бы решиться на это. Но поскольку Кент не выражал своего мнения, она скорее предположила бы, что он отрицательно отнесется к подобной процедуре. В нем чувствовалась некая старомодность и строгая чопорность, и не важно, что бикини, на его взгляд, было бы недостаточным. У нее просто не было бикини, а значит, и не о чем говорить, лучше купаться раздельно.
Но сейчас он явно поддразнивал ее, а его глаза провокационно изучали ее.
- Я отойду в сторону, пока вы избавляетесь от этих лоскутьев, которые вы упорно продолжаете именовать одеждой. Обещаю не подсматривать, пока вы не войдете в воду, и тогда вы тоже отвернетесь, пока я не погружусь. Ну, как, идет?
Он вызывающе смотрел на девушку. Карин кивнула:
- Идет!
Она ретировалась за кусты, чтобы там раздеться, и слышала, как он нарочито громко покашливал, удалившись на приличное расстояние, пока она входила в воду. Нежные зеленоватые волны сомкнулись вокруг нее, и она с восторгом легла на спину и поплыла. Кент плыл в сторону.
- Плывем до входа в рифы, - крикнул он, - Даю вам десять секунд форы.
- Я в этом не нуждаюсь! - озорно крикнула она в ответ и в ту же секунду стремительно бросилась вперед, едва видимая за сверкающими брызгами воды.
Кент был гораздо более сильным пловцом и, конечно, первым достиг входа в рифы. Оказавшись там, они слышали густой рокот волн, обрушивающихся в лагуну через естественную преграду и мечущих целые фонтаны бриллиантовых брызг высоко в воздух. Мельчайшая водяная пыль разлеталась вокруг, сверкая на солнце всеми цветами радуги.
Карин радостно плавала, от души наслаждаясь, потому что соленая вода заботливо поддерживала ее на поверхности, так что даже очень слабому пловцу трудно было бы утонуть в лагуне. Но минут через двадцать девушка почувствовала какие-то уколы в ступне. Сначала она подумала, что задела медузу или что ее ущипнула какая-нибудь рыбка, но затем ощутила, как покалывание распространяется все выше по левой ноге и она немеет. В испуге она закричала Кенту:
- Кажется, у меня судорога!
Он тут же обернулся и несколькими мощными гребками приблизился к Карин:
- Вы сможете добраться до берега?
- Да… наверное…
Но ее голос звучал так испуганно и неуверенно, что Кент велел ей ухватиться за него так, чтобы не мешать плыть, и устремился с ней к берегу. К этому времени ее левая нога совершенно онемела, а в правой ноге появилась и быстро усиливалась боль, так что девушка почти не сознавала происходящее. У нее сохранилось смутное воспоминание о том, что Кент опустил ее на горячий песок, на секунду исчез и почти тут же вернулся и принялся энергично массировать ей мускулы ног. Несмотря на жару, Карин вся дрожала от холода, зубами выбивая мелкую дробь, и он накрыл ее своим пиджаком и ее платьем.
- Вы слишком долго находились в воде, - сердито говорил он, - а после вчерашней прогулки вам нужно было отдыхать. Вы перетрудили себе мышцы.
Постепенно на ее лицо вернулись краски, в онемевшей ноге появилась чувствительность, и болезненная судорога отпустила правую ногу. Карин слабо поблагодарила Кента и вдруг осознала, что он как зачарованный смотрит на ее обнаженные плечи. Она поспешно натянула повыше его пиджак. Кент медленно отвел глаза, но и не подумал извиниться за свой бесцеремонный взгляд.
Карин же мучительно покраснела.
- Хотите глоток бренди? - отрывисто спросил он. - В сундуке есть немного - неприкосновенный запас на случай какой-нибудь беды.
Карин поспешно замотала головой:
- Ой, нет, нет! Спасибо. Мне уже хорошо.
- В следующий раз буду знать, - проворчал он. - Оказывается, вы вовсе не такая уж выносливая.
И Карин недоуменно уставилась на него, не понимая, хотел ли он уколоть ее этим замечанием, или оно вызвано каким-то другим чувством.
Он встал и повернулся к ней спиной.
- Если вы хотите исчезнуть и одеться, я постараюсь приготовить кофе к тому моменту, когда вы будете готовы. - Он говорил сухо, как будто обращался к незнакомке. - Не очень-то я умею его готовить, но, надеюсь, пить будет можно.
- Когда оденусь, я сама сварю кофе, - охваченная смущением, сказала Карин.
Она скрылась за кустами, которые стали уже привычной ширмой для ее переодеваний, и дрожащими руками натянула на себя платье и застегнула ремешки сандалий. Вполне оправившаяся от испуга, она почему-то невероятно нервничала и не могла отогнать от себя воспоминание о выражении глаз Кента, когда он склонился над ней, массируя ей ноги. У нее по-прежнему пылали и шея и лицо, отчего она еще больше смущалась, и девушка вдруг отчетливо представила себе, как должна была чувствовать себя Ева, когда Адам в первый раз увидел ее обнаженной.
Ей хотелось убежать и скрыться в самом отдаленном конце острова, но вместо этого пришлось вернуться и помочь Кенту с примусом, который упорно не хотел зажигаться, так как никто из них не умел с ним обращаться. Наконец Карин удалось заставить его работать как положено, и, ставя на примус банку с водой, Кент насмешливо заметил:
- Что ж, если вы и не очень выносливая, во всяком случае хоть сообразительны. Или у вас просто очень ловкие руки.
Кент посмотрел ей на руки, нарочито внимательно изучая их форму. Затем медленно поднял глаза на залитую краской смущения шею девушки и, встретив ее растерянный взгляд, напряженно улыбнулся.
- Знаете, - тихо сказал он, - вы очень красивая. Жаль, что я не художник!
- Об этом бесполезно жалеть, - ответила Карин, суетливо поправляя банку с водой, так что чуть не опрокинула примус, - все равно вы не могли бы рисовать, потому что у вас нет принадлежностей.
- Действительно, - согласился он.
- И в любом случае в этом раю есть гораздо более прекрасные объекты для изображения, чем я.
- Вы думаете, этот остров похож на рай? - спросил он, усаживаясь рядом с девушкой на песок и скручивая сухой банановый лист наподобие сигареты. Уж не собирается ли он курить его, подумала Карин. - Что до меня, то мне так не кажется!
- Вам здесь не нравится?
Его зеленые глаза сверкнули.
- Может, остров и понравился бы мне… при определенных обстоятельствах. Но не сейчас. По-моему, довольно трудно свыкнуться с первобытными условиями жизни, если только ты не примитивный в своей основе человек.
- Д-да, - неуверенно согласилась Карин, - думаю, вы правы.
- По-моему, вы не очень уверены в этом.
Карин испуганно посмотрела на него:
- Разумеется, я в этом совершенно уверена!
- А вы не боитесь, что первобытная обстановка на фоне девственной природы может вызвать в человеке довольно примитивные чувства?
- Что вы имеете в виду? - робко спросила она.
Так как она продолжала возиться с банкой, не очень искусно стараясь скрыть свое замешательство, Кент снял банку с примуса и вдруг погасил его, хотя им стоило больших усилий разжечь его. Его улыбка стала еще более странной и натянутой.
- Пока не случилось беды, - пояснил он свои действия.
Затем он встал, и девушка автоматически тоже поднялась на ноги. Кент пристально смотрел в ее глаза.
- Вы когда-нибудь задумывались о том постыдном случае на борту "Ариадны", когда я вас поцеловал?
Девушка энергично замотала головой, хотя растерянные глаза выдавали ее.
- Нет!
- Маленькая лгунья, - пристыдил он девушку и неожиданно рассмеялся. - Если я смог это сделать на "Ариадне", при миссис Мейкпис, которая, как оказалось, была всего в нескольких шагах от нас, в цивилизованной обстановке и в обществе цивилизованных людей, с чего мне колебаться и не повторить этот эксперимент здесь? В конце концов, теперь мы гораздо лучше знаем друг друга, чем тогда. Практически вы спали в моих объятиях. - Зловещий, злорадный блеск в его глазах внезапно наполнил девушку ужасом и болезненным замешательством. - На корабле мы не смогли бы сделать это без того, чтобы миссис Мейкпис не потребовала бы, чтобы я женился на вас, а капитан предложил бы свою каюту для свадебной церемонии. Но здесь, на этом затерянном в океане острове, ничто не мешает нам познакомиться поближе, не правда ли? Тем более, что Роландс отсутствует!
Испуганная Карин начала пятиться от него, а он наступал на девушку с безжалостной улыбкой. Как это было уже однажды, он схватил девушку и заключил в свои сильные объятия. Карин ощущала его крепкое мускулистое тело, когда он сильно прижал ее к себе.
- Не смотрите на меня так, будто я веду себя как ненормальный, - сказал он, сверкнув белозубой улыбкой. - Это вовсе не ненормально, а, наоборот, совершенно естественно! А если бы вы этого не хотели, вам не следовало принимать мой вызов и купаться вместе в лагуне. Тем более когда рядом не было Роландса или какой-нибудь компаньонки, которая опекала бы вас!
И с растущим ужасом, заставившим ее ожесточенно сопротивляться Кенту, девушка почувствовала, как он жестко поднял ее лицо и запрокинул ей голову, так что чуть не сломал ей шею. Его твердая рука больно сжимала ей ребра, и она испугалась, что не сможет вырваться из его мощной хватки.
И когда он впился в ее губы грубым поцелуем, по-прежнему усмехаясь, ее охватило полное отчаяние. Отчаяние и внезапная слабость… пока он совершенно неожиданно не ослабил объятия и не прошептал:
- Вы… вы такая нежная и прекрасная… такая упоительная! На своем веку я целовал многих женщин, но ни одна из них не давала мне такого дивного ощущения!
И затем, к своему крайнему смятению, девушка вдруг осознала, что прильнула к нему и полностью отдалась его властному и нежному поцелую.
- Вот это правильно, рыжик, - одобрил Кент, - не надо бороться со мной, как разъяренная тигрица, станьте настоящей женщиной. У нас с вами есть чем поделиться друг с другом! Есть чему друг друга научить! И на этот раз я запрещаю вам одаривать меня пощечиной!
Карин и не собиралась этого делать, но почти сразу же после его слов ей удалось вывернуться из его рук. Стремительно убегая от него по направлению к лесу, она слышала за собой его голос, в котором звучали раздражение и удивление.
- Какого черта вы убегаете? Я думаю, мы начали нравиться друг другу… - Он побежал за девушкой. - Карин! Карин! - кричал он, быстро сокращая расстояние между ними.
По мере приближения к лесной опушке берег повышался, и, хотя девушка бежала легко и грациозно, как лань, охваченная безумным желанием скрыться от него, мужчине спортивного сложения нетрудно оказалось нагнать ее. Кент схватил девушку, когда она почти добежала до укрытия. Задыхаясь, она с неистово горящим взором обернулась к нему, и Кент взял ее за плечи и легонько потряс.
- Карин, что в вас вселилось? Я не собираюсь съесть вас или ограбить… - В уголках его губ пряталась улыбка. - Я только подумал, что настала пора, когда мы можем попытаться узнать друг друга немного ближе, но, видимо, вы на это не согласны. В таком случае, поверьте мне, я не стану навязываться вам!
Она подняла взгляд и увидела совсем рядом его веселые и спокойные глаза, и то, что у него такой насмешливый вид после этого его поцелуя, совершенно не похожего на тот, первый, почему-то до глубины души потрясло девушку. Этот его поцелуй до такой степени увлек и захватил ее, что она потеряла волю и на какое-то время даже прильнула к нему. Но больше этого никогда не будет, мысленно пообещала себе оскорбленная Карин.
Значит, эти последние несколько дней не внесли существенной разницы в отношение Кента к ней. На корабле он презирал ее и только снисходил до разговоров с ней. С тех пор как на борту "Ариадны" вспыхнул пожар, случались моменты, когда они оказывались в такой близости, что сама мысль о подобном изменении в их поведении раньше только шокировала бы ее, как и любую другую девушку, если уж на то пошло. Но сейчас, когда он должен был бы сохранять свою отчужденность, Уиллоугби неожиданно стал относиться к ней, как будто никогда ее не презирал и как будто главная цель его жизни заключалась в желании защищать и оберегать ее.
Ей следовало бы понять, что в человеке его типа желание защищать появляется не благодаря увлеченности объектом защиты, не оттого, что он изменил саму основу своего поведения, а лишь из-за временной победы лучшей стороны его натуры, вызванной сложившимися обстоятельствами. Даже Роландс старался щадить ее, но он всегда очень высоко о ней отзывался… так что если бы Роландс проявил желание поухаживать за ней, это было бы совсем другое дело.
Это только означало бы, что из доброго отношения начало развиваться что-то более серьезное. Но только не в случае с Кентом. Что касается его, это означало, что примитивный образ жизни и сама первозданная обстановка на острове возбудили в нем первобытное стремление воспользоваться преимуществом сложившихся обстоятельств. И это именно то, что делал Кент, немного удивленный и даже как будто оскорбленный ее реакцией.
Спиной прижимаясь к дереву и заставив его снять руки у нее с плеч, Карин сказала, тяжело дыша после бега:
- Не знаю, что вы имеете в виду под более близким знакомством. Когда нас снимут с острова, вполне вероятно, что больше мы никогда не встретимся.
- Возможно, - согласился он.
- И если бы на моем месте оказалась бы ваша подруга Сара, думаю, вы не воспользовались бы ситуацией!
Карин понятия не имела, почему вдруг вздумала упомянуть о Саре, но дело было уже сделано, и она почувствовала, как Кент напрягся. На его лице снова появилось выражение холодной отчужденности и отвращения, слишком знакомое девушке со времени их пребывания на "Ариадне".
- Разумеется, нет, - сухо подтвердил он.
- А тогда… - Она облизнула пересохшие губы, охваченная острым унижением и ощущением смутной угрозы ее будущему счастью, - тогда… если вы знаете меня не так хорошо, как Сару, почему вы должны вести себя по отношению ко мне, как будто… как будто…
У нее сорвался голос, и Кент жестко сказал:
- Боюсь, я не слишком улавливаю смысл ваших высказываний, но, поскольку Сара Монтегю мой очень близкий и давний друг, я бы предпочел, чтобы в будущем ее имя не затрагивалось, если вы не возражаете. - В его голосе послышались стальные нотки. - В любом случае разговор о миссис Монтегю вряд ли имеет какое-то отношение к настоящей ситуации, не так ли?
Может, девушке только показалось, что он несколько подчеркнул слово "миссис".
- Нет-нет!
- Тогда зачем было упоминать о ней? - со злостью спросил Кент. - Она не имеет к вам никакого отношения! Никакого отношения к жизни на этом острове! Если бы она хоть как-то касалась нашей истории, я мог бы понять, почему вы затронули ее имя, но вы даже не знаете ее! А если бы знали, вы бы поняли, что, случись с ней такое же несчастье, как с вами, она бы не бегала по острову грязнулей, босой и оборванной, как вы! У нее хватило бы здравого смысла, перед тем как спрыгнуть в шлюпку, захватить несколько необходимых вещей и саквояж. Сара - всегда спокойна, собранна и уравновешенна, и я никогда не видел ее неприбранной и неухоженной, а всегда только вызывающей восхищение. И если бы какой-нибудь мужчина попытался бы поцеловать ее вопреки ее воле, Сара никогда не унизилась бы до пощечины или до того, чтобы убегать, как испуганная школьница! Она испепелила бы этого наглеца взглядом, и, поверьте мне, одного взгляда ему было бы достаточно!
Карин чувствовала себя так, словно он намеренно старался лишить ее остатков достоинства, сохранившихся после пожара на "Ариадне", и невероятно жестокий способ, каким он это делал, после его попытки грубо и примитивно ухаживать за ней, заставил ее ощутить себя по-настоящему больной.
- Рада это слышать, - едва выговорила она и, отвернувшись от него, направилась к их временному лагерю. - Это только показывает, с каким искусством вы подбираете себе друзей из числа женщин. И я очень сожалею, что вам пришлось обременить себя моей скромной особой, когда загорелась "Ариадна"!
Они не делали попыток заговорить друг с другом, пока не возвратился Роландс, что произошло гораздо раньше, чем они ожидали, и напряженное молчание еще не успело стать непереносимым. Роландс вырвался из зарослей и стал бегать по берегу. Увидев идущего ему навстречу Кента, он возбужденно замахал руками.