Рейф не мог поверить своим глазам. Несчастный слуга не имел малейших шансов против привлекательного снаряда, летящего на него. Стекло и шампанское брызнули в разные стороны, образовав полукруг совершенно обезумевшей публики, в очевидном центре которого находилась девушка.
О, проклятие.
Он шагнул в толпу и, схватив девушку за руку, затащил ее в ряд танцующих, как будто оба они были просто проходящими мимо зрителями, продолжающими двигаться под оживленный сельский рил.
Она задохнулась от его обращения.
– Сэр, что вы делаете?
Рейф беспечно смотрел вперед, перемещая их назад и вперед в танце.
– О, разве вы хотите остаться, чтобы увидеть, как это дело разрешится?
Девушка бросила взгляд через плечо, а затем, побледнев от увиденного хаоса, решительно отвела взгляд.
– Хорошо, но… мы же не были должным образом представлены!
– Я никому не скажу, если вы не скажете. – Перемещаясь, они дождались окончания танца и оказались теперь в другом конце комнаты от того места, где разлилось шампанское. Начался вальс. Мужчина усмехнулся, глядя на нее сверху вниз, потому что теперь она танцевала на самом деле, ведя его в танце так быстро, как это только было возможно. – Мы куда-то опаздываем?
Девушка бросила на него жалобный взгляд.
– Моя тетя Тесса!
Рейф бросил взгляд через плечо, чтобы увидеть чрезвычайно элегантную леди с крайне вымученным выражением на лице, обшаривающую зал хитрым взглядом. О, ужас. Только не печально знаменитая леди Тесса.
– Не хотите ли выйти на воздух? – небрежно предложил он.
Феба почти растаяла от благодарности. Он был и богом и героем.
– Не возражаю, если это произойдет, – произнесла она со всей беспечностью женщины, которая только что избежала расстрела.
Он провальсировал с ней до двери на террасу, прихватив два полных фужера с подноса у слуги пальцами одной руки, пока они проплывали мимо. Лакей только поклонился с кривой усмешкой. Очко за стиль, говорило выражение его лица.
Очко за утонченное мужское совершенство, произнесло сердце Фебы.
Она подняла руку, чтобы повернуть ручку, и пара протанцевала наружу, нисколько не замедляя движений своего вальса. На террасу от двери вниз вели три каменные ступеньки. Незнакомец крепко обнял девушку одной рукой за талию и закружил ее в воздухе, а затем, танцуя, спустился вниз по ступеням, не пролив не капли шампанского.
Это было дерзкое, стремительное движение. Феба рассмеялась вслух, расставшись с беспокойством за хаос, оставшийся позади них.
Он улыбнулся ей, когда снова поставил девушку на ноги.
– Вот так лучше. Что этот ужасный беспорядок, оставшийся позади, может иметь общего с нами? Мы танцевали.
Девушка отдышалась и немного отступила назад, все еще чувствуя основательность его широкой груди рядом со своей грудью.
– У меня есть ощущение, что вы часто выходите из неприятных ситуаций, танцуя, мистер…
Незнакомец низко поклонился, все еще держа на весу фужеры одной рукой.
– Марбрук, к вашим услугам, миледи.
Феба снова рассмеялась и сделала реверанс.
– Я благодарю вас, сэр рыцарь. Однако я не леди. Меня зовут Феба Милбери, из Торнтона.
Он выпрямился с усмешкой.
– Могу я предложить вам бокал, Феба Миллбери из Торнтона?
Девушка с сомнением изучала фужер.
– Благопристойные молодые леди не пьют шампанское.
– А еще благопристойные молодые леди не заливают им бальный зал.
Феба вздрогнула.
– Не напоминайте мне, – она взяла бокал. – Полагаю, что я уже заработала достаточно неприятностей этим вечером. – Девушка пригубила шампанское. – О, оно довольно приятное! – Она сделала еще один, больший глоток.
– Стоп, все, – мужчина забрал у нее бокал. – Вы должны захотеть остановиться, потому что никогда не пробовали его раньше.
Шампанское восхитительно шипело, скользя вниз и согревая ее желудок. Внезапно инцидент в бальном зале показался менее страшным и более забавным. Она захихикала.
– Вы видели их лица?
Он покачал головой.
– Два глотка – и она готова, – незнакомец выплеснул оставшуюся часть ее стакана через перила. – Вы, мисс Милбери, из той категории, которую мы, джентльмены, назвали бы "легковесной".
Феба снова присела в реверансе.
– Моя благодарность вам за своевременное спасение, мистер Марбрук. Было очень приятно встретиться с вами, но я не должна быть здесь, наедине с вами.
– Но вы не собираетесь обратно туда, в зал, ведь нет? Леди Тесса выглядела совершенно устрашающе.
Она заколебалась.
– Вы знаете мою тетю?
Рейф сделал гримасу.
– Все знают леди Тессу. Я только не могу себе представить, что такого могла совершить леди Рочестер, чтобы дать повод ее шантажировать и заставить пригласить леди Тессу на этот прием.
Девушка посмотрела на него, приподняв одну бровь.
– Я должна защитить свою тетю. Она потратила много усилий, чтобы выпустить меня в Общество.
Он улыбнулся, уголки его рта изогнулись.
– Выпустить? Как ракету, чтобы повсюду нести разрушение в ничего не подозревающие бальные залы?
Феба покачала головой, грустная улыбка мелькнула за ее игривой позой.
– Нет, боюсь, что я сделала все это сама.
– Частично виноват и я. Я испугал вас – хотя и не вполовину так, как ваше… изучение напугало меня.
Она замерла, ее взгляд остановился на его лице.
– Я не знаю, что вы имеете в виду, – вспыльчиво ответила девушка.
– Думаю, вы знаете. И это только справедливо, что я смогу сделать то же самое.
Ее брови слегка изогнулись.
– Вы странный человек, мистер Марбрук.
Рейф улыбнулся.
– Не двигайтесь.
Феба покорно повиновалась, но он ощутил, как пальцы девушки нервно сплетаются за ее спиной. Она не была такой спокойной, какой притворялась.
Перед ним была привлекательная девушка... но не исключительная красавица. Ее прекрасные волосы блестели в лунном свете, отливая несколькими различными оттенками, объединившимися, чтобы бросить вызов категоризации. Блондинка она или брюнетка? Ее волосы были в беспорядке, часть спадала вниз, часть была поднята вверх, чтобы демонстрировать шею и округлые плечи. Это были мятежные волосы, словно внутреннее восстание девушки не могло полностью спрятаться внутри.
В бальном зале его поразила голубизна ее широко распахнутых, уязвимых глаз – как подернутый дымкой летний день – но в лунном свете они стали почти совершенно прозрачными и сверкали как бриллианты, когда она смотрела на него.
Рейф приподнял пальцем ее подбородок, одну за другой впитывая деликатные черты прелестного лица. Ее губы были свежими и изогнутыми, совершенно не похожими на полные и чувственные, которые он обычно предпочитал, а ее подбородок немного заострялся. Он готов был поспорить, что эта особа – упрямая девушка.
Она напоминала Рейфу фарфоровую куколку – если бы у кукол была такая сногсшибательная грудь. Если бы это было так, то он склонялся бы к тому, чтобы почаще играть с ними в своем любопытном детстве.
– Что же, я прошла ваш осмотр, сэр?
Не целуй эту хорошенькую девушку. Вероятно, у хорошенькой девушки есть высокопоставленные друзья и папа с пистолетом.
Не целуй эту хорошенькую девушку.
Если только ты случайно не сможешь убедить хорошенькую девушку поцеловать тебя.
Рейф решил рискнуть. Он наклонился ближе, приблизив свои губы к ее уху.
– Вы знаете, мне говорили, что я весьма хорош в том, чтобы заставлять ракеты взрываться.
– Уух! – маленький кулачок ощутимо соприкоснулся с его жилетом.
Она откинула голову назад.
– Вы не настолько привлекательны.
Рейф отступил назад, усмехаясь и потирая свой живот, его оценка ее моральной устойчивости только укрепилась. Что ж, отлично. Никакого пресыщенного, наполненного намеками добродушного подшучивания над этой леди.
– Полагаю, что я это заслужил.
Феба размахивала рукой, ноющей от удара.
– В самом деле. Это было недостойно вас. У меня самое героическое представление о вас. Не портите его.
Героическое? Не было никакой причины, объясняющей, почему в его животе начало распространяться тепло. Мнение глупой дебютантки не имело никакого значения.
Хотя она замечательно выглядела в лунном свете, с расправленными плечами и высокой грудью, с боевым огнем во взгляде. И этот удар в живот – он вовсе не был игривым шлепком. Очевидно, сельские девушки из Торнтона бьют крепко.
Он низко поклонился.
– Мои извинения, мисс Милбери. Я был слишком дерзок. – Когда она оставила свою защитную позу, Рейф одарил ее самой очаровательной из улыбок. – Где располагается этот Торнтон, который рождает таких воинственных девиц? Звучит так, словно это неприятное место – Торн-Таун.
Феба улыбнулась в ответ, словно не могла устоять. Она была не первой, кто не мог противиться его улыбке.
– Напротив. Говорят, что он получил свое название, когда очень давно, одним зимним днем король проезжал мимо со своим окружением из рыцарей, и назвал долину "бесполезным клочком колючего кустарника". В качестве шутки он тут же, не сходя с места, отдал ее тому рыцарю, которого ценил меньше всех.
– Ой.
Она улыбнулась
– Ах, но это еще не вся история. Когда бедный рыцарь вернулся в свою долину весной, он был ошеломлен красотой и ароматом пейзажа, благоухающего тысячами дикорастущих роз, занесенных случайно ветром и штормами. И так как он не захотел, чтобы капризный король забрал у него долину назад, то назвал свое поместье Торнхолд, а деревню, которую он построил для своих арендаторов – Торн-Таун. Король и его двор так и не соизволили посетить рыцаря, и поэтому монарх никогда не узнал, что он отдал своему самому захудалому рыцарю один из самых прекрасных уделов в Англии.
Феба совершено преобразилась, пока рассказывала об этом. Ее голос стал мечтательным, а глаза сделались ласковыми. Рейв обнаружил, что полностью очарован.
– Фантастическая история, – он говорил тихо, чтобы не разрушить чары.
Девушка продолжала смотреть куда-то очень далеко.
– Конечно. Иногда мне представлялось, что я – леди Торнхолда, отвоеванная умным рыцарем у фаворита короля, и привезенная в замок в темноте летней полночи. И когда я просыпаюсь, то смотрю из окна моей супружеской спальни на море роз и клянусь своему любимому, что буду вечно хранить его секрет.
Он усмехнулся.
– Довольно много размышляли над этим, не так ли?
Она слегка поджала губы, но Рейфу показалось, что он видел их слегка изгибающимися от смеха.
– Ну, был еще вариант, когда фаворит короля приезжает, чтобы выкрасть леди обратно, меня увозят из Торнхолда в середине зимы, и розы никогда больше не цветут снова.
Он засмеялся, восхищенный ее фантазией.
– И если ты сейчас не вернешься в Торнхолд, то больше не будет никакой розовой воды для ванн в Торнтоне?
Феба рассмеялась, и приятное ощущение согрело низ живота Рейфа. Импульсивно он обхватил ее обеими руками за талию и, приподняв, поставил на скамью.
Она задохнулась и зашаталась.
– Мистер Марбрук!
Как только девушка успокоилась, он выпустил ее и размашисто поклонился.
– О, Леди Роз, я всего лишь скромный рыцарь, презираемый королем. Но у меня есть долина исключительной красоты, ведомой только мне. Я дарую вам эту долину, которая бледнеет в сравнении с сиянием вашей красоты, если только вы наградите меня своей любовью!
Она пристально смотрела на него, до тех пор, пока он не подумал, что должно быть ошибся в ней и слишком сильно шокировал ее своими поступками. Затем улыбка заиграла на губах девушки, перед тем, как ее лицо приняло надменное выражение.
– Кто вы такой, занимающий низкое положение сэр, чтобы не предлагать ничего, кроме участка колючих зарослей, и ожидать, что получите жену?
– Это не колючие заросли, прекрасная леди, а настоящий райский сад.
Феба презрительно задрала вверх подбородок.
– А в этой долине роз, вы хотите, чтобы я была вашей леди или вашим движимым имуществом? Будет ли мне позволено иметь свое собственное мнение, сэр рыцарь? – Ее взгляд стал отсутствующим. У Рейфа возникло ощущение, что она на мгновение полностью перенеслась куда-то в другое место. – Будут ли меня отчитывать за то, что я буду самой собой? – тихо спросила она. – Должна ли я прятаться за маской, которую создали другие?
Ее слова резонировали от чего-то давнего и незажившего внутри него. Прятаться за маской, которую создали другие. Да, он знает, на что это похоже.
– Нет, – прошептал он. – Здесь моя леди будет королевой, поступающей по своему усмотрению. Здесь моя леди не сможет сделать ничего неправильного. – Рейф притворился, что вытаскивает что-то из кармана сюртука и протягивает ей с поклоном. – Я предлагаю вам единственную розу из моей долины, потому что одна из моих роз стоит сотни других из-за своего непреходящего великолепия.
Мечтательное выражение заменило надменное, словно мисс Феба Миллбери совершенно забыла ту роль, которую играла.
– Непреходящее великолепие, – тихо повторила она. Девушка потянулась, чтобы взять цветок, и в тот момент, когда их пальцы соприкоснулись, Рейф мог почти поклясться, что что-то на самом деле расцвело между ними.
Ерунда. Он моргнул, затем отступил назад, намеренно разрушив этот момент коротким смешком.
Его резкое движение заставило сместиться балансирующую Фебу. Подошва ее мягкой танцевальной туфельки заскользила по влажной от росы скамье, и она начала падать в его объятия.
Глава 2
Темноглазый рыцарь – э-э, джентльмен – легко поймал ее, заставив задохнуться от стремительной готовности его сильных рук. В какой-то момент она была на пути к тому, чтобы неловко растянуться на полу каменной террасы, а в следующий миг две большие руки обвились вокруг ее талии, и девушка всем весом приземлилась на его широкую грудь. Только одна нога осталась на скамье, к тому же она стояла там на носочке, и все же мужчина улыбнулся, глядя в ее ошеломленное лицо, и держа девушку так же легко, словно подхватил подушку – хотя Феба отлично знала, что она не была набита перьями!
Затем девушку поразило ощущение – это распространяющееся тепло, это гудение ее нервных окончаний… это восхитительное, мечтательное, опасное ощущение, которое она полагала навсегда изгнанным из своих чувств.
Снова. Я снова хочу грешить… и снова… и снова…
Она положила руки на его широкие плечи, чтобы отодвинуть свою грудь от его груди. Я не буду снова тем созданием, поддающимся животным страстям. Я буду…
Его плечи были жесткими от мускулов, твердыми и перекатывающимися под ее ладонями. Он был бы образцом мужественности, если бы снял свою рубашку – как один из тех рабочих на полях, которые думают, что вокруг них нет женщин…
Прекрати это! Очевидно, нужно было ухватиться покрепче, потому что она…
Феба медленно скользила вдоль его длинного, крепкого тела, дюйм за дюймом. Ее более нежная плоть таяла и вжималась в его плоть, пока он постепенно опускал ее вниз, чтобы поставить на ноги. Это был прекрасный спуск, и закончился он слишком быстро, хотя какая-то часть ее сознания понимала, что мужчина намеренно затянул весь этот процесс на совершенно неприличное время.
Он вел себя очень плохо. А она вела себя намного, намного хуже, потому что не только позволяла все это, а еще и наслаждалась этим. Этот мужчина был большим и привлекательным, и она нравилась ему – Феба, просто Феба.
Не скромная, идеально ведущая себя дочь мистера Милбери, викария. Не девушка, ждущая-когда-случится-скандал, которая провела последние десять лет в ожидании, что ее секрет раскроется и навсегда погубит ее будущее. И не хорошо одетое, созданное леди Тессой существо, пришедшее на свой первый лондонский бал.
Просто Феба.
– Марбрук. – Она выдохнула его имя, словно героиня одного из тех безвкусных романов, которое не должна была читать.
У Рейфа немного пересохло во рту, но он не жаловался.
Он украдкой бросил долгий, восхищенный взгляд в ее декольте, а затем обнаружил, что его глаза на самом деле притягиваются обратно к ее лицу. Она выглядела как настоящая сельская девушка, вскормленная молоком, которая не станет воротить свой нос ни он хорошего пудинга, ни от хорошего смеха.
С другой стороны, она была прекрасно одета, и, кроме того, она присутствовала на балу у Рочестеров, что означало, что она не была простолюдинкой, и у нее имелись друзья.
Давно уже было пора возвратить мисс Фебу ее компаньонке. И все же, по какой-то причине, он ничего не сделал, а только оставался там, где он был слишком близко к ней. Его руки обнимали ее за талию, слишком высоко, и он смотрел сверху вниз на нее, в то время как она смотрела вверх на него.
Ее голубые глаза напоминали чистое прохладное озерцо, такое, в котором можно было смыть любой грех.
– Вы – повеса? – ее голос хрипло прозвучал в тишине, но слова громко зазвенели в его ушах.
Повеса.
Рейф слегка улыбнулся, несмотря на внезапное и постыдно учащенное сердцебиение. Повеса, надо же. На самом деле все обстояло значительно хуже. Он был ублюдком.
Внезапно у него возникло непреодолимое желание стать в точности тем, кем она его считает – благородным человеком только с самыми лучшим намерениями.
Но не теперь. Прямо сейчас он не хотел прерывать этот интригующий момент с мисс Милбери из Торнтона. Он подтянул ее ближе к себе, до тех пор, пока его бедра не прижались к ее ногам, и ее грудь не стала касаться его груди, когда девушка пыталась сделать вдох.
И Феба позволила ему это. В конце концов, это было не намного ближе, чем тогда, когда двое танцуют в паре. Она не обиделась.
И когда ты собираешься обижаться? Когда он овладеет тобой в саду?
Девушка отбросила эту мысль, потому что в ней слышался голос викария. К тому же, возможность того, что мужчина овладеет ею в саду, была слишком интересной, чтобы отказаться от нее.
– Хотя, вероятно, все это – лишь разговоры под влиянием шампанского, – проговорила она вслух. – Я начинаю понимать, почему молодые леди не должны пить спиртные напитки. Эти напитки вытворяют странные вещи с осторожностью.
А именно: убивают осторожность, обезглавливают ее и закапывают в вышеупомянутом саду. Но это неважно.
Рейф выгнул бровь, не теряя своей улыбки.
– Хотел бы я участвовать в этой беседе, но боюсь, что не имею понятия, о чем вы с шампанским разговариваете.
– О саде, – проинформировала его Феба, открыв глаза, чтобы снова взглянуть на него. Господи, разве ей может не понравиться, если этот мужчина растянется на цветах для ее изучения? Девушка глубоко вздохнула. Он не скрывал интереса к вырезу ее платья, но это был скорее только вежливый, восхищенный взгляд. Его глаза немедленно вернулись, чтобы снова встретиться с ее глазами.
– Понимаю. Это красивый сад или наоборот?