Но Аврора продолжала:
- Мне жаль тебя, отец. Честное слово. Я думала, что в тебе больше гордости. Никогда не предполагала, что ты дойдешь до такой жизни.
- Да как ты смеешь…
Эверсли выругался и замахнулся на Аврору.
Николас со скоростью молнии подлетел к нему. Он схватил герцога за шейный платок, развернул его, заломил ему одну руку за спину и подтолкнул вперед, пока лицо Эверсли не прижалось к стене.
Герцог сдавленно вскрикнул от боли.
- Мне хотелось сделать это с тех пор, как я узнал, какой ты садист, - прорычал Николас.
- Убери… свои поганые руки… от меня! - воскликнул Эверсли.
- А почему? Не нравится испытывать на себе то, как ты обращался с другими?
- Пошел ты к черту… Я прикажу выпороть тебя! Прикажу тебя арестовать… за то, что ты напал на дворянина.
- Попробуй. Но позволь дать тебе добрый совет. Если ты еще хоть раз поднимешь руку на свою дочь, я перережу тебе горло. Если хоть волос упадет с ее головы по твоей вине, я буду преследовать тебя, чтобы убить, как последнего подонка, кем ты и являешься. Ты не проживешь и суток. Я ясно выражаюсь?
Герцог кивнул, но Николас все еще не был удовлетворен.
- Держись от нее подальше, понял меня? Если ты посмеешь ее оскорбить, можешь пенять на себя.
- Да! Я понял!
Эверсли чуть не упал на колени, когда Николас отпустил его.
У Авроры бешено колотилось сердце, когда она наблюдала за ним, но она заставила себя не вмешиваться. И когда ее отец злобно взглянул на нее, она не отвела глаз. Аврора не признавала насилия, но не жалела о случившемся. Герцог наконец-то встретил человека, который не боялся его и был сильнее. На Николаса его угрозы не производили ни малейшего впечатления.
Затем Ник развернулся и подошел к ней, и Аврора охотно взяла его под руку. Они вышли из дома к поджидающей их карете, не проронив ни слова.
Николас привязал свою лошадь сзади кареты, а сам присоединился к Авроре, но она словно не замечала этого. Карета тронулась, а она продолжала смотреть невидящими глазами на исчезающий вдали дом, где она выросла.
Аврора все еще дрожала, но самой сильной эмоцией было чувство облегчения. Наконец она была свободна от своего отца после всех этих лет, которые она прожила в страхе. Она разорвала ненавистную ей связь. Аврора поняла, что не сможет ему помочь. Ее больше не связывал дочерний долг, она ничем не обязана герцогу Эверсли. Своей злобой он заглушил в ней даже сострадание.
Удивительно, но она не чувствовала вины, лишь печаль, оттого что все так закончилось и ей пришлось стать чужой своему отцу.
Через некоторое время Аврора поняла, что Николас внимательно наблюдает за ней.
- Ты избавилась от него, - наконец произнес он.
- Да.
Аврора покачала головой, не понимая, как она терпела такое бесчеловечное обращение столько лет.
- Всю свою жизнь я находилась в постоянном страхе… боялась сделать неверный шаг. Отец всегда был полон ненависти и жестокости.
Николас помрачнел, но заговорил с осторожностью, боясь задеть ее чувства.
- Мне действительно жаль, что тебе пришлось увидеть это, но иногда таких людей, как герцог, можно остановить, только применив физическую силу.
- Возможно.
Аврора взглянула на руки Николаса. Красивые, сильные, они могли причинить боль, и все же… не все мужчины были такими злобными, как ее отец.
Она слабо улыбнулась Николасу.
- Спасибо тебе за то, что ты сделал. Если бы не ты, то я не знаю, хватило бы у меня мужества порвать цепи, которыми он сковал меня.
От ее улыбки Николасу хотелось издать победный клич. Она смогла избавиться от одной из своих проблем. Теперь оставалось лишь прогнать призрак ее бывшего возлюбленного.
Вспомнив о Жоффрее, Николас стиснул зубы. Это будет гораздо сложнее, чем освободить ее от страха перед отцом, но он твердо решил выиграть этот поединок. Он заставит Аврору испытывать к нему ту же любовь, какую она когда-то испытывала к Жоффрею. Когда-нибудь она все-таки полюбит его.
Они подъехали к элегантному поместью, спрятанному в густом буковом лесу в Чилтерн-Хиллз. Когда Аврора училась в школе, она слышала сплетни о домах, которые развратные дворяне используют для того, чтобы развлекаться со своими любовницами, но никогда не видела ничего подобного. Дом был обложен камнем медового цвета, отчего напоминал скорее миниатюрный дворец, а не английский дом, внутреннее убранство впечатляло - повсюду были гобелены, статуи и картины, изображающие обнаженных мужчин и женщин.
Немногочисленные слуги встретили их и провели в спальню. Аврора очутилась в тускло освещенной комнате, наполненной экзотическим ароматом. Стены были затянуты шелком и увешены прекрасными картинами.
Возле одной из стен стояла низкая широкая кровать, украшенная подушечками в восточном стиле. Неподалеку стоял столик, на котором их поджидал ужин. Напротив располагалась мраморная арка, которая вела в закрытый дворик, вымощенный яркой плиткой.
Услышав тихий плеск фонтана, Аврора встала под одной из арок, глядя на ночное небо. Ей казалось, что она перенеслась на страницы недавно прочитанной книги, став пленницей в гареме турецкого принца.
Но она не пленница, напомнила себе Аврора. Француженку захватили в плен и продали в чужой стране как наложницу, а она здесь по собственной воле. И все же Аврора боялась, что она, как и женщина, написавшая эту книгу, падет жертвой искушений, предложенных ее хозяином.
Аврора почувствовала присутствие Николаса еще до того, как послышался звук его шагов. Не говоря ни слова, он обнял ее сзади и прижал к себе. Аврора счастливо вздохнула, наслаждаясь его близостью. Она уже была очень возбуждена, хоть Николас едва коснулся ее. Аврора не могла дождаться, когда они лягут в постель.
Какое-то время они просто стояли, ничего не говоря. Аврора слушала, как бьются их сердца.
- Не жалеешь? - наконец прошептал ей на ухо Николас.
Он спрашивал, не раскаивается ли она в том, что согласилась поехать с ним. Но Аврора не раскаивалась. Она была в смятении, но ни о чем не жалела. Она подвергалась большой опасности - потребуется вся ее сила воли, чтобы не пасть жертвой тех эмоций, которые Николас вызывал в ней. Но когда он предложил ей отправиться в этот земной рай, она знала, что не сможет отказаться.
- Нет, не жалею.
- Хорошо, - тихо отозвался Николас.
Где-то во тьме послышалась звонкая трель соловья.
- Я хочу попросить тебя кое о чем, милая, - тихо добавил Ник. - Я намереваюсь возобновить договор, который мы заключили в первую брачную ночь. Две недели мы будем жить только настоящим. Пока мы здесь, у нас нет прошлого, нет будущего, нет противоречий… и нет никаких запретов. Мы просто любовники. Это время мы проведем, не думая о том, что ждет нас впереди, мы будем жить друг для друга, будем друг друга изучать. Мы можем делать все, что пожелаем.
Аврора закрыла глаза, представляя себе рай, который он предлагал. Эти две недели она может забыться в его объятиях, позволить страсти взять верх. Возможно, тогда ей удастся преодолеть влечение к Николасу.
А потом он оставит ее и она сможет наконец жить спокойно.
- Ты согласна? - спросил он, покусывая ее за мочку уха.
- Да.
Аврора знала, что ни в чем не сможет отказать ему, и себе тоже. Ей были нужны его поцелуи, его объятия, его страсть. Он был безумно нужен ей…
Прошептав его имя, Аврора развернулась лицом к Николасу, ища губами его губы. Но все же он ошибался. Она не хочет забывать обо всем эти две недели, она хочет помнить. Хочет помнить это чудесное время, чтобы, когда он уплывет, у нее осталось множество воспоминаний, которых хватит до конца жизни.
Глава 20
Он пригласил меня в путешествие, в самое сердце страсти.
Его губы действовали на нее, словно заклинание, а жар его тела пробуждал целую бурю чувств в ее душе. Аврора хотела его, сходила с ума от желания, в то время как они торопливо помогали друг другу сбросить одежду. Все ее тело горело, словно в огне, голова кружилась, и Авроре казалось, что она падает…
Нет, она не падает. Это Николас подхватил ее на руки, продолжая страстно целовать. Он отнес ее на кровать и улегся рядом среди шелковых подушек. Аврора обхватила его руками, думая лишь о том, как она его хочет…
Она даже не слышала тихого стука в дверь, но Николас замер, прислушиваясь.
- Подожди, мой ангел…
Он глубоко вздохнул и освободился из ее объятий.
- Это, должно быть, ужин. Я попросил, чтобы нам принесли его сюда.
Аврора с неохотой отпустила его, чувствуя, что уже начинает скучать без его тепла. Николас быстро встал и, бросив на нее жаркий взгляд, опустил занавеску, которая закрыла кровать.
Аврора укрылась шелковой простыней и стала с нетерпением ожидать его возвращения. Она слышала, как Николас впустил слуг и распорядился, чтобы они поставили подносы на стол. Затем дверь тихо закрылась и настала тишина. Секунду спустя Николас отодвинул занавеску.
Глядя на его прекрасное сильное тело, Аврора чувствовала, как ее сердце начинает биться быстрее.
- Ты голодна? - прошептал он.
- Нет… да… но этот голод вызвал ты сам, - смущенно ответила она.
В глазах Николаса вспыхнули огоньки.
- Тогда ты можешь удовлетворять свой аппетит, милая, так долго, как только пожелаешь.
К ее удивлению, Николас подошел к низкому столику и налил шампанского в блюдце.
Он стоял к ней спиной, и Аврора с восхищением смотрела на его мускулистое, прекрасно сложенное тело. Он был похож на принца из дневника - вся комната напоминала гарем, описанный француженкой. Особенно эта низкая кровать с подушками и полупрозрачными занавесками. Аврора легко представляла себя на месте француженки, ожидающей своего любовника. Николас был ее хозяином, а она была его пленницей, предназначенной лишь для плотских утех.
- Обстановка здесь напоминает гарем принца из дневника, - сказала Аврора, стараясь говорить спокойно.
- Это не совсем совпадение, - отозвался Николас. - Узнав о том, что эти комнаты отделаны в восточном стиле, я попросил отдать их нам. Ты ведь так увлеклась этой историей.
Затем он вернулся и сел возле нее. Ник показал ей блюдце. В нем лежало несколько губок, смоченных в шампанском.
- Помнишь, что там было написано о предохранении от нежелательной беременности?
- Да.
Удивительно, но почему-то мысль о том, чтобы помешать родиться их общему ребенку, была неприятна Авроре.
- Тебе помочь?
- Да.
Авроре казалось, что стук ее сердца разносится по всей комнате, когда Николас откинул простыню, открыв ее обнаженное тело своему взгляду. Когда он коснулся ее прохладной влажной губкой, Аврора ойкнула.
Пробормотав извинения, Николас нежно раздвинул ее ноги и ввел губку ей во влагалище. Аврора вздрогнула, но затем его губы последовали за пальцами, моментально согревая ее.
Аврора вскрикнула от страсти, которую вызывал в ней Николас, и выгнулась ему навстречу. Он был словно лед и огонь одновременно… но она хотела большего.
- Николас, - прошептала она. - Войди в меня.
Аврора протянула руки навстречу Николасу, желая его со всей силой, на какую были способны ее женские инстинкты, мечтая почувствовать, как его тело прижимается к ней, ощутить его тепло, его силу. Ей хотелось, чтобы он вошел в нее.
Николас понимал, чего она хочет, и без промедления лег на нее сверху. В его глазах была страсть, когда он раздвинул ее ноги, прижимаясь к ней бедрами.
- Да, - прошептал он. - Я хочу быть единым целым с тобой всю ночь. Я хочу заснуть, не выходя из тебя, и проснуться, чувствуя, что ты рядом.
Он снова поцеловал ее и вошел в нее одним медленным движением. Аврора закрыла глаза, отдавшись чувствам.
Николас начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Он заставил ее раздвинуть ноги еще шире, обжигая ее, входя с каждым разом все глубже и глубже.
Аврора обхватила его ногами и выгнулась вперед. На этот раз он не был нежным, но ей и не хотелось этого. Ее возбуждение все нарастало, становясь таким же сильным, как и у Николаса. Они были мужчиной и женщиной, охваченными примитивным желанием. Авроре хотелось прижаться к нему как можно крепче.
Он входил в ее разгоряченное, скользкое тело, унося Аврору в страну чувственного наслаждения и страсти. Ей хотелось плакать от избытка чувств.
Они все ускоряли ритм, пока им не стало казаться, что они вот-вот сгорят. Оба никак не могли насытиться близостью друг друга. Николас хотел, чтобы Аврора доверилась ему, не думала ни о чем, кроме него, и она уступила его желаниям. Она извивалась под ним в экстазе, впиваясь в его спину ногтями и вскрикивая каждый раз, когда он входил в нее.
Ее возбуждение наконец заставило Николаса забыть обо всем. Он задыхался, шепча что-то невнятное и целуя ее. Ему хотелось доставить ей удовольствие, хотелось обладать ею, приворожить ее силой своей страсти…
Экстаз охватил их одновременно, и оба закричали. Аврора всхлипывала, чувствуя, как по ее телу пробегают горячие волны, а Николас глухо застонал. Прижав ее к себе как можно крепче, он забылся в чувстве, носящем ее имя.
Затем они лежали, дрожа, и Николас машинально сжимал и разжимал прядь ее волос в своей руке.
То, что только что произошло между ними, было яростным и первобытным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Николасу хотелось запрокинуть голову и завыть, словно дикое животное, торжествуя свою победу…
Он выиграл эту битву. Он победил Аврору, сломив ее сопротивление, заставив ее отдаться охватившей ее страсти. Но он еще не выиграл войну до конца - нужно было заставить Аврору полюбить его.
У Николаса было всего две недели, чтобы сделать это.
Эта ночь была лишь прелюдией ко многим часам, которые они провели вместе.
Несмотря на свои опасения, Аврора признавала, что это время было по-настоящему волшебным, в ее жизни никогда не было ничего подобного. Как и предложил Николас, они не говорили ни о прошлом, ни о будущем. Они были лишь мужчиной и женщиной, живущими в собственном раю, полном страсти и искушений.
Закрытая усадьба позволяла Авроре воплотить в жизнь самые дерзкие эротические фантазии, но они стали реальностью исключительно благодаря Николасу.
Открыв ей дверь в сказочное королевство чувственности, он дарил ей наслаждение, о котором Аврора даже не мечтала. Они проводили долгие часы вместе, удовлетворяя друг друга. Николас учил ее доставлять ему удовольствие и открыто говорить о том, что ей нравится. Под его руководством Аврора, добровольно отдаваясь страсти, постепенно забывала о пуританских правилах, навязанных ей английским обществом.
С Николасом она чувствовала себя прекрасной и желанной. Но он овладел не только ее телом, но и умом. Его разговоры были увлекательными, шутки - остроумными, а его обаяние помогало Авроре расслабиться в его присутствии.
Ник заставлял ее смеяться, заставлял ее хотеть его. Аврора никогда еще не чувствовала, что кто-то так ценит ее. Она никогда не чувствовала себя настолько свободной. Здесь она могла быть собой, не думая о последствиях.
Однако наряду с этим поведение Николаса настораживало Аврору. Он не только воплощал в жизнь некоторые отрывки из дневника, но еще и привязывал ее к себе, как это делал турецкий принц.
Однажды Аврора сама дала Николасу повод поговорить об их отношениях, когда он застал ее читающей книгу в саду. Незаметно подойдя сзади, он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.
Аврора вскочила от неожиданности и подняла на него глаза.
- Что так заинтересовало тебя? - спросил Николас. - Ты даже не заметила моего приближения.
- Вот это.
Она покраснела, когда он взял из ее рук книгу и взглянул на страницу, которую она читала.
- "Я и мой любовник стали единым целым, - шепотом прочитал он. - Все преграды, которые были между нами, все секреты просто исчезли".
Николас задумчиво поднял глаза на Аврору.
- Я хочу, чтобы так было и с нами.
- Но мои преграды и так исчезают, - ответила Аврора, защищаясь. - Ты сам помог мне в этом.
- Верно, но тебе еще многому предстоит научиться.
Николас вернул ей дневник.
- Ты очень похожа на француженку, какой она была в самом начале - ты боишься собственных желаний.
Аврора нехотя признала про себя, что он прав. Француженка была невинной девушкой. Любовь мужчины, разбудившего в ней чувственность, стала для нее смыслом жизни.
- У нее был серьезный повод для опасений, Николас. Она была наложницей и полностью зависела от воли жестокого хозяина.
- Но ведь потом оказалось, что он вовсе не жестокий. И в конце концов она стала оказывать значительное влияние на все его действия.
Подойдя к скамейке, Николас сел возле Авроры.
- В этом вы тоже похожи. Ты не осознаешь своей силы.
Он нежно улыбнулся.
- Думаю, ты довольно легко могла бы мною повелевать.
Аврора промолчала, и Николас склонился к ней, легонько посасывая мочку ее уха.
- А вот еще одно сходство, - прошептал он. - Француженка думала, что хочет свободы, но нашла нечто более ценное. Страсть. Она предпочла ее свободе.
Аврора отодвинулась от него, не зная, что ответить.
- Но ты забываешь, что их история закончилась печально. Страсть разбила ей сердце.
- Но наша история закончится иначе, Аврора. - Он снова пододвинулся к ней, легко целуя ее шею и обволакивая ее волнами наслаждения, словно невидимой паутиной. - Ты можешь получить наслаждение, которое испытала она, и при этом быть счастливой…
- Николас, пожалуйста… - покачала головой Аврора. - Ты же сам сказал, что мы не будем думать о будущем.
- Верно.
Он посмотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.
- Тогда поцелуй меня, дорогая, и заставь забыть об этом…
Радуясь, что он не хочет продолжать этот разговор, Аврора обняла его и подставила лицо для поцелуя.
К ее облегчению, Николас больше не вспоминал о дневнике, позволив ей снова погрузиться в мир грез.
Они часто гуляли вместе, разговаривая. Парк был замечательным, в нем было много элегантных эротических скульптур, а по гигантскому лабиринту, сделанному из аккуратно подстриженных тисов, можно было блуждать часами. К дому подступал густой, прекрасный буковый лес, полный укромных тропок и чистых ручьев, который, казалось, сошел со страниц детской сказки.
Аврора и Николас часто ездили верхом. Здесь, в этом отрезанном от внешнего мира месте, Аврора могла не бояться осуждения, пуская лошадь галопом. Одним из ее любимых занятий было скакать по еще мокрому от утренней росы лугу, чувствуя ветер в своих волосах. Николас скакал рядом с ней.