- Нет. - Эмма вошла в комнату и обняла Викторию, стараясь успокоиться самой и успокоить сестру. - Джейк уехал.
То, что сказала Эмма, было так просто и ясно, что она не усмотрела в этом ничего необычного. Но увидев взволнованную Эмму, Виктория нахмурилась.
- Он выяснил, кто стрелял?
- Нет. - Эмма закрыла глаза. - Виктория, он уехал навсегда. Он собрал вещи, взял винтовку и уехал. Это было на рассвете. Мне сказал мексиканец.
Виктории показалось, что ее ударили в грудь. Она смотрела на Эмму и прислушивалась к ударам собственного сердца. Лицо ее стало белым как мел.
- Он… уехал?
- Да.
Странно, кажется, все вокруг умерло. Даже воздух стал густым и неподвижным. Слова вязли в нем. Она чувствовала, что Эмма обнимает ее и помогает сесть на кровать.
- Мы почти не выходим из дома, но теперь надо быть вдвойне осторожными. - Эмма хотела вернуть сестру к жизни, заставляя ее вспомнить о том, какие опасности им грозят. - Нам нельзя даже показываться на улице.
- Да, конечно, - еле слышно прошептала Виктория, - теперь Гарнет…
Да, теперь Гарнет волен делать все, что захочет. Только Джейк и удерживал его. Но он оставил их.
Солнце поднималось все выше. День разгорался, а Виктория продолжала неподвижно сидеть на кровати, потрясенная и раздавленная. Он предал ее, бросил. Неужели она была ему настолько безразлична, что он даже не удосужился сказать ей, что уезжает… Он сказал: "Доверься мне", и Виктория верила ему, как Богу. Она осталась в этом ужасном месте, она заставила остаться Эмму и Селию, и теперь им обеим придется расплачиваться за ее глупость. А цена будет высокой. Бог знает, какие испытания им предстоят, чтобы просто выжить. Они похожи на загнанных зверей, окруженных охотниками.
Джейк был единственным мужчиной, которого она любила. И от этого тяжесть нанесенной обиды становилась непереносимой. Война прервала нормальное течение жизни в Огасте, и Виктория не успела познать счастья, быть любимой, не успела полюбить сама. Она была настолько сдержанна, что ни один юноша не смог разбудить ее чувств. Джейку это удалось, и ради него она поставила на карту все. А он бросил ее так легко, будто она была шлюхой вроде Анжелины.
Эмма оставила сестру одну, и Виктория была ей за это благодарна. Ей самой надо было справиться со смертельной тоской, сдавившей сердце. Что такое гордость? Зачем она нужна? Разве она поможет добывать еду и одежду, защитить тех, кого любишь, за кого в ответе? И всетаки Виктория хваталась за нее, как за соломинку. Это ее единственное оружие. И когда она спустится вниз к завтраку, по ее лицу никто не догадается, какая буря пронеслась в ее душе.
Пройдет время, и Виктория переживет эту боль. Может быть. А может, и нет. Но сейчас ей надо думать о том, как выжить одним, без помощи Джейка. В доме они только в относительной безопасности. Впервые Виктория пожалела о том, что муж полностью, потерял рассудок. Раньше он про крайней мере заставлял Гарнета уважать святость домашнего очага.
Виктория ясно читала ненависть в глазах Гарнета, когда их взгляды встречались. Он постоянно следил за Селией, и на его лице отражалась безудержная животная страсть. Теперь перед Гарнетом не было никаких преград. Ему не составит труда застрелить Викторию, если она попытается встать на его пути. А в том, что и она, и Эмма, будут как львицы драться за Селию, Виктория не сомневалась.
Им придется защищаться самим до тех пор, пока они не выберутся из этих опасных мест. Эта мысль заставила ее сжаться от страха. Но отступать было некуда.
Виктория встала и глубоко вздохнула. Бесполезно сидеть в комнате и страдать, это Джейка не вернет. Она подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела печальная худенькая женщина. Но Виктория с удовлетворением отметила отсутствие признаков безысходного отчаяния и паники на своем лице. Расправив плечи и высоко подняв голову, она спустилась вниз. Приближалось время ланча. Господи, неужели она просидела в комнате несколько часов? Когда Лола принесла еду, Виктория заставила себя поесть!
Забавно, подумала она, какие бы несчастья ни случались, сердце продолжает биться четко, а вот желудок отказывает сразу.
Они завтракали втроем, майор еще не вернулся домой. Последние дни его поведение было совершенно непредсказуемым, поэтому его отсутствие никого не удивило и не обеспокоило. Когда с едой было покончено, Виктория сложила салфетку и встала.
Мы должны уехать, - сказала она, глядя на Эмму.
- И чем скорее, тем лучше, - кивнула Эмма в ответ.
- Куда мы поедем? - спросила Селия.
Лицо ее было напряженным. Она не спрашивала ни почему они должны уехать, ни когда. Она хотела знать только куда. Это уже говорило о многом.
- Поедем в СантаФе, а оттуда - домой. В СантаФе стоят войска, и мы сможем просить защиты… если за нами будет погоня.
Практичную Эмму больше всего интересовало, что им надо взять с собой.
- Нам понадобятся лошади, еда, одеяла и теплая одежда, - сказала она - А еще ружья, порох и пули, - добавила Виктория.
Они не должны остаться беззащитными. Ей уже преподан жестокий урок, и теперь надо полагаться только на собственные силы.
- А как мы уведем лошадей?
- Уезжать придется ночью, и это следует сделать как можно осторожнее.
- Сегодня?
- Попробуем сегодня.
Остаток дня они посвятили тайным сборам. Решено было взять только самое необходимое. И все они, даже Селия, без колебаний откладывали в сторону изящные ночные рубашки и дорогие платья. Наряды их больше не интересовали.
Эмма занялась провизией и кухонной утварью. Им понадобится кофейник и кастрюля с длинной ручкой. Их надо будет потихоньку вынести из кухни. В течение всего дня Эмма совершала набеги в кладовку, унося каждый раз понемногу продуктов. Ей удалось запастись кофе, сахаром, мукой, картошкой, фасолью, острым ножом и тремя ложками. Из кухни она сумела прихватить несколько лепешек.
Виктория направилась в библиотеку за ружьями, но, едва открыв дверь, замерла на пороге. За столом сидел майор. Он поднял на нее воспаленные, красные глаза, и ей припомнились фрески с изображением сатаны. Этим утром Маклейн попытался побриться, но сделал это небрежно. На щеках остались островки щетины, и от этого вид его был еще ужаснее. И всетаки он встал изза стола и обратился к жене наигранно доброжелательно, как говорил с ней раньше:
- Хочешь взять книгу, дорогая?
- Да, я хотела бы почитать сегодня после обеда, - ответила она, стараясь скрыть разочарование.
- Бери что хочешь, - он показал рукой на ряд книжных шкафов. - Боюсь только, что здесь мало для тебя интересного.
Виктория сделала вид, что выбирает книги, и сняла с полки несколько, даже не посмотрев на названия.
Услышав за спиной отрывистый смех мужа, она обернулась и увидела, что он смотрит на нее с нескрываемой злобой.
- Да уж, ты леди… Настоящая дама. Не зря деньги плачены. Уж такая ты церемонная, такая неприступная. Бьюсь об заклад, у тебя даже панталоны накрахмалены.
Виктория бросилась к выходу, а МакЛейн продолжал хохотать.
- Да им плевать будет, что ты такая вся из себя! - бросил он ей вслед, - Погоди, они до тебя доберутся. Небось думаешь, что для меня ты слишком хороша? Ну, так для Сарратов вполне сгодишься.
Дыхание майора участилось, глаза стали совсем безумными. Страшные ночные видения вновь обступали его.
Не хотела спать со мной, да? Сарраты тебе еще меньше понравятся. Только с ними ты не справишься, как бы ни старалась. Можешь драться, кусаться, орать, сколько хочешь. Но ты ведь не будешь этого делить, да? Ты ведь дама из общества. Такие не дерутся. Ты просто будешь лежать как мертвая, да? Как та, которую застрелили?
Виктория захлопнула за собой дверь, а поток ругательств из комнаты не иссякал. Стрелой взлетев вверх по лестнице, она закрылась у себя в спальне. Он безумен, в этом нет никаких сомнений. И всетаки Виктория холодела от страха при мысли, что он прав. Никто не видел тел мальчиков. Ктото стрелял в нее! Значит, Сарраты вполне могли остаться в живых и вернуться, хотя прошло двадцать лет.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться и убедить себя в том, что все это уже не имело значения: скоро они уедут отсюда навсегда и МакЛейн останется один.
Ружья нужны были немедленно, но вечером их взять не удалось. Майор просидел всю ночь в библиотеке, разговаривая сам с собой и время от времени разражаясь взрывами хохота. Все лампы были зажжены, и мрак отступил.
На следующий день в доме появился Гарнет. Он подошел к Виктории, самодовольно улыбаясь. В этот момент он был похож на голодного волка, увидевшего добычу.
- Как там поживает ваша хорошенькая сестричка? - спросил он наглым тоном, прекрасно понимая, что теперь для него нет преград.
Виктория посмотрела на него и ушла, не произнеся ни слова. Она была в ужасе.
Ружья снова не удалось достать. Вечером, перед тем как лечь спать, к ней подошла Эмма.
- Не думай больше о ружьях поедем так прошептала она.
- Heт, - также шепотом ответила Виктория, - нам нельзя рисковать. Ты ведь знаешь, что там творится.
Они внимательно посмотрели друг на друга, и на лице каждой было написано отчаяние. Добраться до СантаФе одним, не имея никаких средств защиты, было равносильно самоубийству.
Прошло три дня, а ружей Виктория так и не достала.
На четвертый день с югозапада, изза пустыни, задул сильный ветер, неся с собой пыль и песок. Перемена погоды подействовала на всех удручающе. Работники начали ссориться. Раздалось три выстрела. Из кухни доносилась ругань. Это бранились Лола и Кармита. Селия целый день просидела в одном из своих укрытий. Жеребец Рубио затоптал насмерть мексиканца, того самого, с которым Эмма говорила несколько дней тому назад.
Несчастный положил свежую солому в стойло, поставил жеребца и уже собирался выйти, как Рубио нанес ему своим железным копытом чудовищной силы удар. Мексиканец упал, а жеребец продолжал топтать его с безудержной яростью, обрушивая на бесчувственное тело всю свою мощь. Когда Рубио успокоился и на него смогли накинуть аркан и вывести из стойла, на соломе лежал обезображенный труп.
МакЛейну тут же сообщили о происшедшем, но он только хмыкнул:
- Болван, надо быть осторожней.
Лишь на четвертый день Виктории удалось достать оружие. Она не знала, смогут ли они бежать этой ночью, поэтому взяла всего одну винтовку, опасаясь, что пропажа нескольких сразу обнаружится. Надо было подобрать пули нужного калибра. Виктория вынула из винтовки одну, сравнила с теми, что лежали в ящике, и набрала полные карманы.
К большому сожалению, ей удалось найти только один пистолет. Он был гораздо меньше и легче того, который ей дал Джейк в тот день, когда в нее стреляли. Стоило Виктории вспомнить о Ропере, как сердце ее пронзила острая боль. Она не должна больше думать о нем, если хочет выжить. Быстро покончив с этим делом, Виктория выскочила из библиотеки.
Этой ночью они не смогли выехать. То ли ветер взбудоражил всех, то ли гибель мексиканца, но мужчины не уходили спать до рассвета. Они слонялись по двору и громко переговаривались. Эмма и Виктория просидели в своих комнатах до самой зари, но так и не дождались удобного момента. Уехать незамеченными было невозможно.
На закате следующего дня с дальнего пастбища прискакал загонщик. Он несся так, что пыль стояла за ним столбом, и почти загнал свою лошадь.
- Всадники, - прохрипел он, слезая с лошади, - чертова пропасть. Едут с Парсоновского перевала.
МакЛейн побледнел.
- Сарраты! - зарычал он и бросился в дом.
Гарнет выругался.
- Чертов идиот, - бросил он вслед убегающему хозяину и повернулся к загонщику:
- Сколько всадников?
- Не знаю, хозяин, человек двадцать, может тридцать, - ответил загонщик.
Он не стал сообщать Гарнету, что совсем не умеет ни читать, ни считать, и назвал эти цифры, потому что слышал, как другие употребляют их, когда говорят о большой группе скота. На самом же деде к ранчо приближалось шестьдесят три человека.
Гарнет задумался. Маловероятно, что пришельцы занимались угоном скота. Обычно для этого собираются совсем маленькие отряды. Группа из двадцати или тридцати человек, вторгшаяся на чужую территорию, явно намеревалась предпринять враждебные действия. У Гарнета было достаточно народу, чтобы остановить ее.
Гарнет решил не выезжать со своим отрядом навстречу пришельцам. Вопервых, они могли заметить его раньше, чем он их, а вовторых, здесь, среди построек, он мог надежно укрыться. Пусть едут сюда. Они пока не догадываются, что их обнаружили, так что преимущество на его стороне. МакЛейн бросился в библиотеку и начал проверять, все ли винтовки заряжены. Отсутствие одной из них он просто не заметил. Бормоча чтото себе под нос, он схватил ружья в охапку и потащил к себе в комнату. На лестнице, столкнувшись с Викторией, он расхохотался ей в лицо.
- Саррат идет! - крикнул майор. - Его видели. Теперь он тебе покажет! Ты еще пожалеешь, что так ко мне относилась…
Майор побежал дальше, грохоча винтовками по полу.
Виктория поспешила к выходу. Нет сомнений, майор опять бредил. Она вышла во двор и увидела, что здесь творится чтото необычное. Мужчины бегали тудасюда по двору.
- Что случилось? - спросила она, подозвав одного из них.
- Всадники, мэм, - он указал рукой на юг, в сторону СантаФе, - вот оттуда.
Виктория вернулась в дом. Она старалась убедить себя, что всадники могли быть кем угодно, только не Сарратами. Однако страх, охвативший майора, передался и ей. Она вбежала наверх и разыскала Эмму.
- Надо бежать. Прямо сейчас, - взволнованно проговорила она. - Всадники приближаются. Это наш последний шанс.
Эмма тут же стала доставать упакованную провизию, а Виктория побежала в комнату к Селии. К счастью, она оказалась на месте. Селия стояла у окна своей спальни и смотрела на снующих по двору людей.
- Что происходит, почему все так суетятся?
- Всадники едут на ранчо, - тихо ответила ей Виктория. - Мы уезжаем. Прямо сейчас. Ты готова?
Селия кивнула. Надев на голову старую шляпу и повязав шаль, она достала изпод кровати свой узелок с вещами.
Вскоре стемнело, и сестры направились к конюшне, стараясь не попадаться никому на глаза. Винтовку несла Виктория, опустив ее дулом вниз и маскируя складками юбки. Пистолет был в кармане у Эммы. Мужчины продолжали толпиться во дворе, но, казалось, никто из них не заметил троих женщин, выскользнувших из дома.
Виктория решила стрелять, если ктонибудь попытается их остановить. Они оседлали лошадей. Софи отвыкла от тяжести седла, простояв в стойле уже несколько дней, и теперь с беспокойством переступала ногами. Даже всегда спокойная кобыла Селии и мерин Эммы вели себя нетерпеливо.
Сестры сели верхом еще в конюшне и, нагнув головы, осторожно выехали наружу. Виктория повернула налево, Эмма и Селия скакали рядом.
- Кто это? - крикнул ктото из охранников, и Кинзи, чье острое зрение до сих пор не ослабело, вгляделся в темноту.
- Это женщины, - ответил он с удивлением. Гарнет выругался.
- Пусть едут, - сказал он, - никуда не денутся. Займемся ими позже, когда разделаемся с этими ублюдками.
Как только сестры удалились от ранчо, Виктория перевела лошадь с рыси на шаг. Было слишком темно, к тому же они не знали дороги. Виктория побоялась ехать на юг, в направлении СантаФе, поскольку они могли столкнуться нос к носу с нападающими. На востоке и на севере были индейцы. На западе лежала пустынная, труднопроходимая местность, но другого пути у них не оставалось. Надо было двигаться на запад, чтобы потом, позже, свернуть на юг и продолжить путь.
- Нас заметили, - сказал Льюис, мексиканец, помощник Бена.
Джейк выругался, а Бен сплюнул с раздражением.
- Значит, надо наступать, - решил Джейк, - но не спеша. Упакуйте как следует свои вещи, чтобы какойнибудь звон нас не выдал. Когда подберемся поближе, обмотаем копыта лошадей тряпками.
Он поднял лицо к звездному небу и вскочил в седло. Дикое нетерпение охватило его. Что ждет их этой ночью?
Глава 11
Горячий порывистый ветер поднимал тучи пыли, луна еще не взошла, и тьма была непроницаема. Лошади шли шагом, хотя давно следовало пустить галопом и нестись во весь дух. Масса камней, совершенно невидимых в темноте, были серьезным препятствием на пути, где лошади запросто могли поломать себе ноги или скинуть всадника.
Сестры ехали в напряженном молчании, чутко прислушиваясь к каждому шороху. Селия громко вскрикнула, когда прямо над их головами пролетела сова. Спохватившись, что ее голос может привлечь внимание преследователей, она принялась шепотом извиняться. Ее отчаяние было так искренне, что у Виктории навернулись слезы. Как изменилась Селия за короткое время пребывания в этом диком краю…
- Проклинаю их, проклинаю их всех! - прошептала Виктория.
Она больше не смотрела на мужчин с детской доверчивостью, она уже знала, что мир полон зла, и те, кого она считала надежными покровителями и защитниками, являются опасными врагами.
Виктория всегда мечтала о безоблачном счастье для своей младшей сестры. Она представляла, что пройдет несколько лет, и Селия встретит достойного, сильного и благородного мужчину, выйдет замуж и проживет с ним долгую и красивую жизнь, в любви и согласии. Конечно, такая идеальная судьба редко выпадает на долю женщины, но Виктория надеялась, что у Селии именно так все и будет. Теперь это уже невозможно. Она горестно вздохнула.
Софи споткнулась, но быстро выправила шаг. Виктория нежно похлопала ее по шелковистой шее и шепотом похвалила.
- Может быть, не стоит двигаться дальше, а дождаться рассвета? - спросила Эмма.
Они все еще находились недалеко от ранчо, так как все время ехали шагом. Виктория готова была согласиться с Эммой, когда в ночном воздухе разнеслись звуки выстрелов. Их было множество. Отрывистые револьверные, более сильные винтовочные, они повторялись вновь и вновь. Все трое оглянулись назад, на ранчо, хотя увидеть ничего было невозможно.
- Это похоже на войну, - предположила Эмма, которая первой пришла в себя.
- Так и есть. Это война. На ранчо напали.
Но кто?
Виктория почувствовала, как страх сжимает ей горло.
- Майор говорил, что это Сарраты, - с трудом выдавила она.
- Это невозможно! Зачем им понадобилось ждать двадцать лет? - Эмма старалась говорить спокойно, но слова с трудом слетали с ее губ.
- Они ждали, пока майор женится, - ответила Виктория и послала лошадь вперед.
Ей было страшно, но она старалась контролировать себя. Пусть это были Сарраты, но неужели они бросятся в погоню? Им даже неизвестно, в какую сторону направились сестры, пока ктонибудь из работников не сообщит им об этом. Вполне возможно, что на ранчо не осталось в живых ни одного человека и некому будет рассказать об этом.
Майор успел заразить Викторию своим страхом, и она уже не сомневалась, что Сарраты существуют не только в его больном воображении.