Вытерпит все: невероятное ощущение ее пальцев, запутавшихся в жестких волосках на его груди, легкое надавливание ее зубов, прикусывавших мочку его уха, боль от ногтей, царапавших его живот. Эти ласки безумно его трогали.
Она хотела это. Она хотела его.
Когда в своих исследованиях она приблизилась к его бедрам, плоть Александра напряглась, чтобы приветствовать ее. Прикосновения Ханны, ее дыхание, шепот произвели на него головокружительное воздействие. В висках Александра сильно бился пульс, его возбужденное естество подрагивало. Он изнемогал от желания снова войти в нее. Получить блаженную разрядку. Поэтому, когда она сжала его закаменевшую плоть, он, едва не выскочив из собственной кожи, с воплем сел и поймал ее запястья.
Больше ему не вытерпеть. Он слишком близок к несчастью. Ханна понятия не имела о том, что делает с ним. А может, и имела.
Волна жаркого возбуждения пронеслась по телу Александра при виде ее блестящих глаз, приподнятых уголков ее губ.
Ханна решительно толкнула его на подушки и снова подняла его руки над головой. Предостерегающе погрозила пальцем, отчего он сразу понял ее намерения.
"Не двигайся".
Александр застонал и зажмурился, но тут же снова открыл глаза, сообразив, что не желает пропустить и секунды того, что будут с ним делать. Кроме того, он хорошо представлял, что она задумала.
Она снова сжала его член и провела по нему ладонью.
Он зашипел и сжал зубы. Но тут она, слава богу, опустила голову. Он ошеломленно наблюдал, как она берет его в рот. Воздух не хотел выходить из легких, пульс забился в маниакальном ритме, голова закружилась.
Горячка, безумное наслаждение и грызущая потребность в новых ласках бушевали в нем. Он пропустил ее волосы между пальцами, наслаждаясь скольжением прядей, и наконец напрягся, удерживая ее на месте.
Ханна продолжала сосать, обостряя его агонию. Ее зубы царапали его плоть. Но тут она глубоко вобрала его член в рот, обволакивая его, заключая в тиски муки и наслаждения. Ее язык работал неустанно. Губы шевелились, продлевая пытку. Она едва не высосала душу из его земной оболочки.
Буря внутри Александра продолжала разрастаться, вихрь поднимался выше и выше, держа его безжалостной хваткой, и так длилось до тех пор, пока он не подумал, что сейчас умрет от наслаждения.
Ханна продолжала терзать его, лаская языком, осыпая бархатистыми поцелуями, и он потерял над собой контроль.
Блаженство завладело им, оно было диким и яростным. Александр задрожал, все его существо сосредоточилось в единственной точке. Точке, где слились их тела.
Он излился со свирепым воплем, погрузившись в нее, завладев ее ртом. Наполняя ее всем, что у него было. И она все приняла. Каждую каплю. И оставила его ни с чем.
Слабым. Опустошенным. Сотрясаемым волнами экстаза. Обессиленным.
Ханна проползла по его телу и легла сверху. Такая приятная тяжесть! Он только сейчас испытал высшее в мире наслаждение и понял, что никогда не знал подобного удовлетворения. Они прильнули друг к другу: кожа к коже, от груди до чресл. Александр обнял ее и прижал к себе.
Ханна вздохнула и спрятала лицо у него на груди. Он гладил ее по спине, пытаясь вернуть себе самообладание.
Глубочайшее удовлетворение, глубочайшая благодарность росли в душе, и он вознес господу молитву, сказав спасибо за то, что нашел ее. За то, что она хочет его так же сильно, как он – ее. За то, что она принадлежит ему.
Он сказал себе, что каждая ночь будет такой. Каждая ночь.
Александр почти спал, когда его словно пронзило током. Он вспомнил, что это он должен был боготворить ее. Не наоборот!
Глава 8
Ханна пробудилась от чудесного сна и потянулась, наслаждаясь мягкой периной, свежими простынями и ощущением, будто она лежит в теплом гнездышке. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на нее одновременно с приятной ноющей болью между ногами.
О! Ее брачная ночь. Она наслаждалась каждым моментом.
Ханна глубже зарылась в подушки.
От замужних женщин в Кайрен Рее она слышала истории, из которых поняла, что в первый раз может быть больно, но Ханна ничего такого не почувствовала. Только райское блаженство и желание получить больше. И ей владело непреодолимое желание поцеловать мощную плоть мужа, попробовать ее на вкус. Как он попробовал ее. И он это позволил.
Она не знала, делают ли нечто подобное замужние женщины: матроны из Кайрен Рея точно об этом не упоминали. Но она наслаждалась каждым моментом. Ощущением гладкой кожи между губами, его вкусом, его запахом. Его дрожью и стонами.
Но самым восхитительным, вне всякого сомнения, было довести его до точки, когда он потерял контроль над собой и громко выкрикнул ее имя. Выкрикнул.
Она улыбнулась и повернулась на бок, надеясь разбудить его и, возможно, попробовать еще раз, но ее рука упала на холодные простыни. Александр давно ушел.
При виде его подушки с отпечатком головы Ханна надула губы. На подушке лежало… письмо.
Ханна узнала знакомый пергамент, и сердце почему-то сжалось.
Письмо? Еще одно письмо?!
Она, нахмурившись, развернула пергамент. Почерк был твердым и разборчивым. И в содержании послания не было ничего романтического.
"Ханна. Жена.
Я не хотел тебя будить. Пожалуйста, наслаждайся первым днем в качестве леди Даннет. Фергус проведет тебя по замку и представит нашим слугам.
Твой Александр".
Никакой прозы или стихов, посвященных их соитию. Хотя она уж точно не ожидала ничего подобного. Но ожидала чего-то. Чего-то большего. И если она не спросит его, она ничего не узнает.
Ханна вздохнула, нашла свое подвенечное платье и подаренный плед и босиком прошла через гостиную в жуткую коричневую комнату. Увидела накрытый салфеткой поднос на столе в гостиной и остановилась посмотреть, что на нем. Еще теплый чайник с чаем и тарелка с овсяными лепешками.
Ханна наморщила нос. Она не слишком любила овсяные лепешки, но была голодна. Взяв лепешку и жуя на ходу, она направилась к себе и стала одеваться.
Подкрепившись, Ханна вышла в коридор, подкралась к комнате сестры и поскреблась в дверь.
Лана тут же возникла на пороге и немедленно затащила ее в комнату.
– Ну, как это было? – прошептала она, широко раскрыв глаза, словно кто-то мог ее подслушать.
Ханна немедленно залилась краской.
Все было чудесно, пока она не проснулась и не обнаружила, что Александра нет. Но она не хотела делиться подробностями с сестрой, которая была девственницей, как бы той ни было интересно.
Ханна бросила взгляд на кровать, где в совершенно непристойной позе, с высоко поднятой лапой лежал Нерид. Он бросил на нее оскорбленный взгляд и продолжил яростно вылизываться. Приятно видеть, что он благополучно пережил стычку с Бруидом.
Что-то привлекло ее внимание, настолько, что все мысли о коте, отсутствующем муже и прошлой ночи вылетели из головы.
– Что это за запах? – спросила она.
Лана показала на стол рядом с камином. На нем стоял поднос.
Черт! Полный завтрак! С яйцами, сырами и…
– Это бекон?!
Лана кивнула, стащила последний кусочек и с удовольствием стала жевать.
– Как ты раздобыла бекон?
Лана пожала худенькими плечами.
– Я попросила. Мораг – просто золото. Она и ее сестра Уна уже целую вечность служат у Даннетов кухарками. – Лана налила две чашки чая.
Ханна взяла вилку, положила себе вкусной яичницы и стала есть, невзирая на сведенные брови Ланы.
– А я получила одни только лепешки.
– Хм… я сказала Мораг, что мне от них плохо, – лукаво улыбнулась сестра. – Тебе тоже стоит попробовать.
– Возможно, я так и сделаю.
Она глянула на сестру, сидящую в пятне солнечного света, такую милую, невинную и чистую, и что-то заворочалось в душе. Что-то вроде тревоги. Хотя вчера вечером она и была занята своими мыслями, все же не настолько, чтобы не заметить жадные взгляды Эндрю, которые он кидал в сторону Ланы. Ханна знала, что нужно бы придержать язык, но не смогла.
– Лана?
Девушка улыбнулась. Улыбка осветила ее лицо.
– Что?
– Я… – вздохнула Ханна. – Я несколько волнуюсь…
– Волнуешься? – Лана вскинула брови и отпила из чашки. – Насчет чего?
– Насчет тебя.
– У меня все прекрасно, – рассмеялась она. – Не беспокойся за меня.
– Ничего не могу с собой поделать. Ты моя подопечная. Я никогда не прощу себе, если…
– Если… что?
– Если что-то случится.
– О чем ты, дорогая? – Лана озадаченно уставилась на сестру.
Ханна должна это сказать.
– Так что? – Лана снова засмеялась, на этот раз недоверчиво.
– Я видела, как на тебя смотрит Эндрю, он наблюдает за тобой, словно ты жирный кролик, а он – голодный лис.
– Хочешь сказать, что я жирная?
– Ты знаешь, о чем я. – Ханна прищурилась. – Он намерен соблазнить тебя. Я все замечаю!
Лана покачала головой:
– Он очень красив. – Ее глаза лукаво блестели.
Ханна сжала кулаки.
– Да. Он привлекателен, но я уже видала людей подобного сорта.
– Подобного сорта?
– Да, он из тех, кто перелетает с цветка на цветок, стремясь взять все, что пожелает, а потом упорхнуть.
– Значит, я либо кролик, либо цветок? – нахмурилась Лана.
– И то, и другое, – прорычала ее сестра. – Тебе следует держаться подальше от него. Папа убьет меня, если я позволю, чтобы тебя скомпрометировали.
Лана упрямо выдвинула подбородок.
– Ханна, выбор зависит от меня. Если, вернее, когда я буду скомпрометирована, – надеюсь, что это рано или поздно случится, – это будет означать, что я сама позволила этому произойти.
– Мужчины вроде Эндрю могут быть очень убедительны.
Лана погладила Ханну по руке:
– Дорогая, не волнуйся за меня. Я знаю, как вести тебя с такими мужчинами.
– Что?! – Глаза Ханны блеснули.
– Я не так уж невинна, – фыркнула сестра.
– Ч-ч-что ты говоришь? – ахнула Ханна.
– Я знаю, как все бывает.
Ох, Ханне совсем не понравился понимающий взгляд Ланы. Слишком понимающий.
– И откуда ты это знаешь?
Лана дернула плечиком:
– Подслушивала разговоры женщин, которые расчесывали шерсть.
– Лана Даунрей! Не может быть! – воскликнула Ханна, пытаясь отбросить мысль о том, что она делала то же самое. Тут-то абсолютно другие обстоятельства! Это же Лана!
Совсем еще детские губы сестры сложились в коварную улыбку, отчего в Ханне все закипело.
– Я обнаружила много всего.
Она еще подмигивает! Проклятье! Подмигивает!
– Кроме того, меня целовали и раньше.
– Что?! – Ханна уставилась на сестру. – Кто? Кто целовал тебя?
На щеках Ланы выступил румянец:
– Взять хотя бы Рори.
Рори?! Господи помилуй! Ханна сдерет с него шкуру.
– И Торкил.
– Торкил? Пасечник?
Ханна раскрыла рот. У Торкила из ноздрей лезут волосы!
– Есть еще какой-то Торкил? И Ангус, и Юэн, и…
– О, прекрати! – И тут ей в голову пришла жуткая мысль: – Лана, ты не… То есть не было ли… ты уже…
Смех Ланы был неуместным и немного раздражающим.
– Конечно нет, Ханна! Не будь глупой! Это всего лишь поцелуи. Только поцелуи.
– Поцелуи могут легко привести к чему-то еще.
Она знала. О да, она знала.
– Не тревожься зря, Ханна! Хотя я нахожу Эндрю весьма привлекательным и не возражала бы против поцелуя…
Ханна охнула.
– Все же я предпочитаю темноволосых мужчин, – лукаво усмехнулась Лана. – Мужчин… которых нельзя посчитать красивее меня.
Да. Эндрю был смазлив и прекрасно это сознавал.
– Я все же должна просить тебя быть с ним поосторожнее.
Лана внимательно посмотрела на ее обеспокоенное лицо.
– Хорошо, Ханна, буду осторожнее. Если это тебя успокоит.
Облегчение обрушилось на Ханну.
– И все же я не возражаю против поцелуя, – добавила Лана.
– Лана!
Ее смех снова пронесся по комнате. Она погладила Ханну по руке, чем вовсе не утешила сестру.
– Скажи, Ханна, что ты собираешься сегодня делать? В свой первый день замужества?
Это было явной попыткой сменить тему, и Ханна позволила ей это сделать. Она не ответила, поклявшись про себя всячески удерживать сестру от поцелуев с Эндрю Лохланнахом.
– Даннет уведомил меня, что Фергус готов показать мне замок. – Она очень сильно старалась не показать, насколько ей горько. – Хочешь пойти со мной?
– С удовольствием. – Лана вновь налила себе чай. – Так Даннет, наконец, заговорил с тобой?
– Еще одно письмо, – фыркнула Ханна и, положив в чай меда, стала помешивать, нервно звеня ложкой.
– Он любит писать письма.
– Пффф!
– Откуда это фырканье? – ухмыльнулась Лана.
– Ненавижу эти письма.
– Ненавидишь?
– Дорогая, за все время, что я его знаю, мы обменялись всего несколькими словами. И этот человек – мой муж!
– Слова мало что значат. – Лана погрозила ей пальцем.
– Пффф!
– Разве неправда, что мужчин судят не по словам, а по поступкам?
Ханна гневно уставилась на сестру, и не только потому, что та, как попугай, повторила изречение, которое часто употребляла сама Ханна. Очень досадно, когда попадаешь в сложное положение, и тебя пытается успокоить кто-то разумный и руководствующийся логикой.
– Вряд ли дело в этом.
– Именно в этом.
– Неужели я прошу слишком многого, желая, чтобы муж просто со мной поговорил?
– Если хочешь поговорить с ним, говори сама.
– Собственно, я так и поступлю. – Ханна встала и отряхнула юбки. – Пойдем, найдем Фергуса?
– Прекрасная мысль. – Лана взяла сестру под руку, и обе направились к двери. – Кстати, мне Даннет нравится, – пробормотала Лана.
– Да? Может, он говорил с тобой?!
– Конечно нет, – заверила Лана. – Ты же знаешь, я все вижу по-иному.
И верно: когда Лана описывала людей, с которыми встречалась, она рассказывала не о характерах, а о цветных ореолах, которые окружали этих людей. Ханна никогда не понимала этого, но Лана обычно бывала права в своих предположениях, и если решала, что кто-то ей нравится, никогда не меняла мнения.
"Может, это Лане следовало выйти за Даннета? А может, нет".
– Почему он тебе нравится?
– Он очень сильный. Верный. Храбрый. – Лана наморщила лоб. – И у меня такое чувство, что он пережил немало невзгод.
– Мы живем в Шотландии.
Все шотландцы пережили немало невзгод.
– Тебе нужно быть с ним терпеливой.
– Я никогда не отличалась терпением.
Лана промолчала, возможно, потому что это было правдой.
С помощью лакея они нашли Фергуса в очаровательной гостиной с окнами на восток, обставленной элегантной мебелью Чиппендейла, с удобными диванами. Управитель надзирал за работой хорошенькой молодой горничной, вытиравшей пыль со столов и горок. Рядом стоял Эндрю, теперь уже деверь Ханны.
Видимо, требовались двое взрослых мужчин, чтобы убедиться в том, что девушка хорошо выполняет свою работу.
Заметив сестер, Эндрю перестал глазеть на горничную. Зато стал глазеть на Лану. Ханна невольно сжала кулаки.
– Доброе утро, миледи, – произнес он и поклонился. – Мисс Даунрей.
– Доброе утро, Эндрю. Фергус.
– Миледи. У меня приказ показать вам… – Управляющий тоже поклонился.
– Да-да. Показать замок.
Ханна тоже получила такой приказ.
– Вы знаете, где мой муж?
Фергус нахмурился.
– В этот час? Скорее всего, в своем кабинете.
– Да? И где этот кабинет?
На побледневшем лице Фергуса ярко выделялись шрам и покрасневшие мочки ушей.
– О, вам туда нельзя.
Ханна недоуменно моргнула. И тут же едва не затряслась от бешенства.
– Я хотела бы поговорить с ним.
– Он выйдет к ленчу. – Фергус попытался улыбнуться. Но безуспешно.
– Я хотела бы поговорить с ним сейчас.
Фергус разинул рот и перевел взгляд на Эндрю. Тот пожал плечами.
– Никто не смеет мешать лэрду, когда он работает, – твердо заявил управляющий. – И никому не позволено входить в его кабинет.
– Никому не позволено?
В ней кипело раздражение. Она терпеть не могла, когда ей отказывали. И ей в жизни не запрещали что-либо делать, особенно если речь шла о таком простом желании, как желание поговорить с мужем. Неприятно, когда ей не позволяют посетить комнату в ее новом доме, причем на второй день жизни в этом самом доме.
Она свирепо взглянула на Лану, которая широко раскрыла глаза и, кажется, произнесла одними губами:
– О господи!
– Александр – крайне занятой человек. – Эндрю, в отличие от Фергуса, удалось улыбнуться, но, вероятно, у него было больше практики. – Когда он не объезжает фермы, он проводит утренние часы, закрывшись в кабинете. У него много работы. Мы все приучены обращаться к нему с деловыми вопросами во второй половине дня. Вам лучше подождать, когда он освободится. Может, лучше я покажу вам замок? – Он протянул руку.
Хотя Ханна была недовольна его ответом, она чувствовала, что мужчины не смягчатся. А замок был таким огромным, что, если она попытается самостоятельно найти этот таинственный кабинет, возможно, она попросту заблудится. Очевидно, лучше всего будет согласиться и отыскать кабинет по пути.
Возможно, это будет единственная комната, которую ей не покажут.
– С удовольствием. Спасибо, Эндрю.
Очевидно, деверь был более хитер, чем она предполагала, или, возможно, он разгадал ее намерения. Он показывал ей дом, а тащившийся следом Фергус добавлял те факты относительно той или иной комнаты, о которых не упоминал брат мужа.
Но Ханна так и не нашла кабинета Александра, а ведь они заходили в каждую комнату. Правда, замок был стар, некоторые его части представляли собой настоящие лабиринты коридоров и темных углов. Очень легко было намеренно пропустить одно или другое крыло без ее ведома. Кроме того, у нее сложилось отчетливое впечатление, что Эндрю водит ее кругами. Ханна решила, что нарисует карту этого огромного здания, а в будущем сама отправится на поиски. Найдет потайное укрытие Александра и предстанет перед ним.
Когда они покончили с осмотром замка, вернее, когда Эндрю устал, они вышли во двор. Лана побежала к конюшне. Фергус ковылял следом, а Ханна немного отстала. Эндрю тоже замедлил шаг, хотя очевидно было, что ему не терпится побыть в обществе Ланы.
Ничего не вышло. Ханна была полна решимости не дать этим двоим никакой возможности побыть вместе, к тому же сейчас она желала поговорить с Эндрю. Если она не может побеседовать с мужем, то она вполне способна узнать о нем побольше от его брата.
Ханна взяла Эндрю под руку и улыбнулась. Он удивленно заморгал. Почему, осталось неясным. Сегодня утром она не была так уж холодна с ним. Разве что самую малость.
– Спасибо за то, что уделили мне время и позволили осмотреть замок, – промурлыкала она.
Было видно, что он хочет что-то сказать, но он не произнес ни слова. Только огляделся и попытался убрать свою руку, но Ханна не позволила.