Он смущенно улыбнулся, и Жозефина тут же поняла, что муж врет. Но раз не хочет говорить, пусть скрывает до поры до времени. За годы супружеской жизни мадам Тартавель научилась доверять мужу.
Поль уехал. После шороха шин и гула мотора тишина в усадьбе старого юриста стала еще более невыносимой. Но вдруг послышался робкий стук в дверь.
- Войдите.
- Пришел какой-то господин, месье. - Новый дворецкий еще не совсем свыкся со своими обязанностями. Хорошо, хоть научился стучать.
- Что за господин?
- Говорит, по делам.
- Почему же он не явился в контору?
Еще чего не хватало, разбираться дома с каким-нибудь неотесанным адвокатишкой.
- Не знаю, месье, - честно признался Антуан.
- А сколько ему на вид лет?
- Около тридцати.
Поступок молодого человека был бестактен в высшей степени. Даже служащие конторы не позволяли себе беспокоить месье Тартавеля дома по рабочим вопросам. Это неприлично! Отправить его восвояси? Пожалуй, еще вчера он так и поступил бы. Пусть поучится правилам элементарного приличия, а потом уже можно и его процессом заняться. Нахал. Но уже сегодня Фредерик не был расположен кого бы то ни было выставлять вон. Конечно, следует начать разговор с упрека. И хозяин дома заранее напустил на себя вид оскорбленного достоинства.
Больше того, он даже отвернулся к окну. Пусть почувствует свою вину. Почувствует, что его не ждали.
- Отказать? - боязливо осведомился Антуан.
- Нет, зовите.
И вот раздался стук.
- Войдите.
Месье Тартавель постарался, несмотря на миролюбивый настрой, придать своему голосу суровость. И, едва дверь захлопнулась, не дал сказать гостю ни слова.
- Вам свойственно, месье, выяснять рабочие дела на дому? Если так, то могу лишь посочувствовать. - Фредерик знал, что никто из его служащих или клиентов не явится в Версаль вот так, без приглашения, да еще по рабочему делу.
В лучшем случае, если уж случится землетрясение или что-нибудь в этом роде, ему позвонят.
Поэтому, даже не глядя на собеседника, не видя его, он с уверенностью продолжил:
- С одной стороны рвение похвально. Но вы забываете, что у других людей могут быть иные взгляды на этот счет. Я, например, не люблю заниматься работой дома и обычно дорожу своим семейным покоем. Вам повезло, что моя супруга в саду. В противном случае я бы просто выставил вас вон.
Это бестактно. В следующий раз только в контору, молодой человек.
- И давно вы переехали?
От Жанлена не укрылось невольное телодвижение отца. Фредерик вздрогнул. А этого добиться от него было не так-то просто. Но уже через мгновение Фредерик Тартавель взял себя в руки - это было видно по напрягшимся плечам под белоснежной рубашкой. Снова отцовский кабинет. И снова он виноват. Как много раз, много лет назад. Но теперь вина его уже не детская. Это не плохие отметки, не разбитые стекла, не драка в школе и даже не грубость с матерью. Ребяческие несчастья! Сколько бы сейчас отдал Жанлен, чтобы именно они были причиной его визита. Отец отчитал бы, наказал. Но нет. В этот раз все куда сложнее. Прежняя ссора, которая уже давно забыта, но отец прав. Не сыну судить его. Его, который выбивался из сил, чтобы обеспечить семью, чтобы дети получили образование. И еще очень много "чтобы". Жанлену было стыдно. И если отец сейчас, взяв дорогого сына за воротник, спустит его с лестницы, то, безусловно, будет прав. Особенно после той встречи.
И надо же было такому случиться! После стольких лет встретиться в самый разгар веселья по поводу помолвки. Издевательство! На, любимый папочка, посмотри, как нам хорошо без тебя и твоих дурацких наставлений! Мы устроились в жизни! Мы женимся, не спросив даже твоего согласия, не представив невесту.
Отец медленно повернулся. Жанлен смотрел в пол и понял это только по заскрипевшим под его ногами половицам. Вот сейчас он скажет:
"Убирайся вон, щенок!". И придется уйти. Тихо извиниться, пробормотав под нос заранее приготовленные слова, и уйти. Потому что отец прав.
Повисла пауза. Фредерик Тартавель не двигался с места, не находя что сказать. За годы разлуки сын окончательно сформировался. Стал настоящим мужчиной. Сильные богатырские плечи. Как не идет к ним эта склоненная покорная голова. Все это напоминает очередную проверку табеля за неделю. Но что же он молчит?
Почему один? Внезапно страшная мысль осенила месье Тартавеля:
- Что… с Жаком? - Он задыхался от волнения. Что-то случилось? Конечно, иначе бы мальчик не приехал вот так без звонка и один…
Оторопевший Жанлен удивленно вскинулся, но его молчание лишь укрепило уверенность отца.
Что будет с Жозефиной?! Боже! И виноват он - отец. Автомобильная авария? Да, вероятно. Сразу вспомнилась статья в утренней газете. Ведь еще позавчера Жак был весел и здоров. Погиб, неужели погиб?
- Папа, да…
Он не дал ему договорить:
- Бедная мать. Где он? В каком состоянии?
Можно ли привести тело в нормальный вид? Губы старика задрожали, на глаза готовы были навернуться слезы.
- Папа! О чем ты? - Испуганный Жанлен поспешил усадить отца в кресло. - Все хорошо.
С чего ты взял?
- Не надо щадить меня! - отрезал отец. - Он в больнице? Есть надежда?
- Папа, бог с тобой. Жак ждет в машине. Здоров и невредим. Я пришел… пришел… - Он запнулся и опять опустил глаза. - Пришел извиниться за ту дурацкую историю. Ты же знаешь Жака, он всегда самое трудное оставляет мне.
Сколько я его ни уговаривал, он остался в машине. Боится. - Последние слова были произнесены чуть ли не шепотом. Жанлен стоял рядом с креслом отца, опираясь о стол. - Я… то есть мы не хотели, чтобы так все вышло, - продолжал Жанлен, все больше чувствуя, как заготовленная заранее речь превращается в детский лепет. Мы виноваты. Безусловно, у тебя есть все основания сердиться и выставить меня. Мы заслужили. Но, понимаешь, так получилось. Мы не хотели доводить до абсурда. Мы… - Он замолк, не зная, что еще сказать, кроме этого "мы".
Быстро сориентировавшись в обстановке, месье Тартавель сообразил, зачем пожаловал сын, и теперь буквально молниеносно поменял стратегию. Если еще пять минут назад он сам готов был просить прощения, то сейчас решил, что лучше принять извинения. Да еще в воспитательных целях сделал строгое лицо. Годы юридической практики способны кого угодно превратить в актера.
- Причина? - сухо спросил он.
- Я… Папа, я женюсь и хочу, чтобы вы с мамой были на моей свадьбе.
Жанлен говорил уверенно, но отец понимал его истинное состояние.
- Кто она? Француженка? - Да, надо устроить ему допрос. Сухо и по-деловому.
- Да, она живет в Гавре, но познакомились мы в Амстердаме. Ее зовут Ирен. У нас будет ребенок.
- Уже?
- Уже.
- Что ж, ступай к матери. Как она рассудит, так и будет. Она в саду. Только не напугай. Окликни издали, не подкрадывайся. Она простит - и я прощу. Ну а если нет, не обессудьте.
Жанлен кивнул и вышел из кабинета. Едва дверь за ним захлопнулась, как месье Тартавель не смог удержаться и рассмеялся в голос. Заливистым задорным смехом. Как ловко он поступил!
Напугал до потери пульса, да еще свалил с себя ответственность. Мол, если я вас и прощу, то только из желания угодить матери. Пусть чувствуют себя обязанными ей. Сколько раз и в детстве она заступалась за этих сорванцов. По крайней мере, пыталась. Не надо ломать раз установленную традицию. Отец, глава семьи, должен остаться в глазах детей непоколебимым. И так оно и будет. Фредерик Тартавель смеялся от души. Да!
Хоть ему уже несколько лет не доводилось выступать в суде, сноровку он не потерял.
Холеные, раскидистые липы здесь росли слишком близко друг к другу и отбрасывали тень на неудачно расположенные грядки. На будущий год нужно будет посадить здесь кустарники. Цветы все равно пропадают.
- Мама!
Она выронила из рук длинную деревянную ручку рыхлителя. Показалось?
- Мам!
Жозефина, не веря своим ушам, обернулась.
Жанлен? Да быть не может!
Но это он! Он шел по извилистой дорожке, выложенной серым булыжником.
- Жанлен?
Сын не выдержал и побежал ей навстречу. И не прошло и трех секунд, как рослый мужчина уже заключил мать в свои объятия. Хотя еще вопрос, кто кого заключил. Просто Жанлен был на полторы головы выше матери.
Она плакала. Она обнимала его и плакала. И шептала:
- Надолго? Надолго? Что? Ты его видел? Что он сказал?
- Мамочка, я женюсь! - ответил Жанлен.
- Что? Что отец? - не унималась она, инстинктивно чувствуя, что от ее воли не будет зависеть, видеть ли сына каждый день или, единожды обнявшись, снова распрощаться на неопределенный срок.
- Он послал к тебе, - улыбнулся Жанлен. Сказал, как ты решишь.
- Я? - Бедная женщина едва не задохнулась от восторга и, все еще не веря, повторила:
- Я?
- Мама, прости нас. - Жанлен поцеловал ее в лоб. - Мы два дуралея. Нам бы не мешало устроить хорошую головомойку. Если ты простишь, отец тоже простит. Я приехал пригласить вас на свадьбу.
- Простить! Да разве я на вас обижалась? вытирая слезы, прошептала Жозефина.
И они пошли по дорожке к дому. Позвонили Жаку. И вот еще один блудный сын предстал перед родительскими очами. Мать, еще не успевшая оправиться от первого потрясения, увидев его, своего любимца, разрыдалась.
И лишь затем появилась Ирен.
- Мама, папа, позвольте представить вам мою невесту. Ирен Бонтурон.
Ирен смотрела прямо и улыбалась. Хорошо, что все кончилось благополучно. Через полчаса семья уже сидела за столом. Тартавель-старший был необычайно весел. Как никогда. Теперь уже пришло время снять маску сурового непреклонного родителя, чья воля закон.
Мадам Тартавель… Впрочем, это, наверное, самый счастливый день в ее жизни и вряд ли удастся описать ее состояние. Жак и Жанлен ощутили, как свалился с плеч камень, давивший все эти годы. А Ирен вдруг в очередной раз за последние годы ощутила, что кому-то нужна, что жизнь не кончена, что… Да, собственно, зачем столько слов? Она была счастлива.
Эпилог
- Сегодня мы узнаем наверняка. И как это я раньше сама не догадалась? Взяла бы твой волос и все проверила, ведь анализ-то обязательный. - Ирен завязала тонкий шелковый шарфик на шее и надела пиджак. - Идем.
- Да мне все равно, я ведь уже говорил. - Жанлен поправил галстук. - Но раз уж есть возможность.
Они спустились по лестнице в холл. Отец сидел возле камина и читал газету. Прошло всего пять дней со времени их примирения. Само собой, Тартавель-старший никуда не отпустил сыновей и будущую невестку. Все вновь прибывшие разместились в доме. Сегодня ближе к вечеру ждали гостей. Тридцать лет со дня свадьбы.
Скоро от машин, которые заполонят все пространство вдоль ворот, некуда будет деваться. Но для Ирен и Жанлена этот день был особенным по несколько иному поводу. Дело в том, что Ирен встала на учет в местную частную клинику, и первое предложение, которое она услышала из уст врача, а точнее не предложение, а довольно настойчивая рекомендация - плацентарный анализ. Быстрая и абсолютно безвредная медицинская процедура, которая на ранних стадиях беременности позволяет проанализировать ДНК малыша. Обычно ее делают для выявления наследственных заболеваний. Срок был уже порядочный. Врач рекомендовал не затягивать. Заодно представилась возможность сравнить ДНК ребенка и Жанлена еще до рождения.
- Я так волнуюсь, - сказала Ирен.
Вид у нее и вправду был далеко не сияющий.
- Да это мне надо волноваться. - Жанлен усадил невесту в машину. - Не бойся. Я ведь с тобой.
Поль учтиво закрыл за ними дверцу машины, и уже через полчаса лимузин остановился у здания клиники.
Жанлен постучал в дверь с золотистой табличкой: "Доктор Гильфтерн".
- Да-да, пожалуйста.
В приемной уже ожидали две молодые пары.
Медсестра вежливо обратилась к вошедшим:
- Вы на первый прием или повторно?
- Повторно, - улыбнулась Ирен.
- Жанлен и Ирен Тартавель, - поторопился сказать жених.
Они еще не поженились, но всюду представлялись как моложены. Не все ли равно, в самом деле?
- Я сообщу.
Медсестра скрылась в глубине кабинета.
- Придется ждать, присядь, тебе бы не нужно стоять, - посоветовал Жанлен.
Ирен не стала спорить, но не успела она опуститься в кресло, как медсестра, появившись словно из воздуха, сказала:
- Пройдите, вас ждут.
Белоснежный кабинет внушал Жанлену чуть ли не ужас. И что в нем такого? Но сердце сжималось, будто напуганное каким-то далеким воспоминанием. Ирен, напротив, ничего такого не испытывала и вошла бодро.
- Прошу садиться, - вежливо предложил доктор и продолжил:
- Новости замечательные: у вас родится совершенно здоровый в генетическом отношении сын. Могу поздравить.
- Ирен улыбнулась:
- Спасибо, а второй… второй анализ? Вы сравнили?
- Да, конечно. - Доктор закивал, извлекая из письменного стола папку с синим переплетом. - У меня нет сомнений, что месье Тартавель - отец ребенка. Это очевидно. Вот медицинское заключение.
Он протянул Ирен листок с черной печатью клиники. Ирен сдержанно кивнула. Собственно, на этом визит себя исчерпал. Но зато по дороге домой будущая мадам Тартавель болтала без умолку. Какое счастье! От Жанлена!
Как тут не вспомнить Бога и святое Провидение. С самого начала их роман завязался из-за мелочи. Портрет! Глупый снимок. О, Жанлен! Ты думал, что создаешь произведение искусства, но нет. В то утро ты собственными руками творил свою судьбу.
По возвращении в усадьбу Ирен кинулась помогать мадам Тартавель с цветами, которые нужно было расставить в доме вдоль парадной лестницы. Она трещала без умолку. Родителям с самого начала не было известно обо всех этих неурядицах, им просто сказали, что будет ребенок. И вот теперь отец и сын сидели в креслах у камина и наблюдали за возней уже немолодой дамы и щебечущей от счастья девушки.
- Мне это знакомо, - сказал Тартавель-старший. - Женщины так оживляются, стоит им узнать, что малыш в порядке. Любое доброе слово о нем приносит радость. Твоя мать тоже веселилась как безумная.
Жанлен лукаво улыбнулся:
- Она рада, что будет мальчик. И еще… Она меня любит. И я ее тоже.
- Ну, - усмехнулся отец, - тогда она не рада, а счастлива.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.