И снова дома. Чарлз с опаской покосился на порог - уж нет ли еще какого-нибудь сюрприза, но на этот раз инородных предметов не наблюдалось. На душ ушло минут десять. Свитер, джинсы - ну вот он и готов.
В портовом трактире "Сломанная мачта" ему указали на кабачок "Пьяный корабль": стоило бы и самому догадаться. Разумеется, Христиан собирает друзей именно в этом почтенном заведении, которое стоит здесь уже более ста лет. Еще отцы отцов современных мореплавателей заходили сюда пропустить кружку пива. Кабачок стоял на прежнем месте и даже не думал меняться. Сколочен он был из настолько прочных, пропитанных морской солью бревен, что никакие грозы ему были не страшны.
Чарлз вошел. Народ уже собрался, лились потоки пива и разговоров.
- О! О-о-о! - взвыла толпа, завидев старого приятеля.
- Сколько лет!
- Да ты похорошел!
- Вот молодец!
Все эти люди видели Чарлза только месяца два назад, но шутки по поводу роста отпускались исключительно за счет прозвища. Вот сейчас кто-то брякнул:
- Все растешь, Малыш!
Чарлз улыбнулся и на ходу ответил задире:
- А ты все плетешь паутины, Паук?
Это был старина Билл. Билл Эндрюс. Худой, щуплый, с тонкими руками и ногами, он чуть не с первых дней получил прозвище Паук. А уж когда занялся перевозкой тканей! Короче, кличка, как это часто бывает, стала второй натурой.
- О-хо-хо! Чарлз, Малыш!
- Веснушка! Да ты стал еще более рыжим!
Приятели обнялись. У Христиана на дне рождения было одно замечательное правило: кто приходит с подарком, сразу в воду. Чарлзу не хотелось купаться в середине марта, а потому он, подобно другим и повинуясь требованию хозяина, явился с пустыми руками.
- Пива ему! - завопил Христиан.
Потом было весело. Даже слишком весело: музыка, танцы, разговоры, выпивка. Четыре слагаемых хорошей вечеринки. И все же Чарлз, стараясь оставаться в здравом уме, пил только пиво. Ведь завтра на работу.
Улучив момент, когда Веснушка остался один, он подошел к нему со своим делом:
- Послушай, дай совет.
- Всегда к вашим услугам. - Он отвесил чуть ли не земной поклон. Правда, следствием этого опрометчивого маневра была почти полная потеря равновесия. Чарлз успел поддержать друга.
Народ вокруг навострил уши. Но Малыш и не думал стесняться.
- Сегодня ко мне подошла девица из группы, американка, и предложила переспать. Причем днем она была не то с мужем, не то с женихом. Я не понял. Никаких объяснений. Но и вела себя не то чтобы вульгарно, но…
- Красива? - перебил его Христиан.
На твой вкус… - Чарлз задумался, но, помолчав секунд двадцать, уверенно продолжил: - На твой вкус, пожалуй, была бы не очень, а мне ничего. Выше всех похвал.
- Так прямо первая и предложила?
- Да. Причем весьма оригинально: прихожу домой - лежит конверт. Приходите через час к собору Метрополитен.
Вокруг притихли, интересно было, каким советом наградит великий оракул вопрошающего. Христиан не ошибался в таких вещах.
- А кто он, ты точно не знаешь?
- Нет, к сожалению. На мой вопрос она просто заметила, что нам не угрожает опасность быть пойманными или разоблаченными, поскольку "этот" будет весь день в отеле.
- Ясно. Что ж, советую вам поостеречься, - с важным видом изрек Христиан, намеренно напуская на себя вид ученого. - Вероятно, у леди нет тайных умыслов и она истосковалась по нормальному мужчине, но все же есть одно "но". Переспать с ней можно и нужно, обогатишь потом и мой опыт - с американками, увы, пока не доводилось иметь дело, - но, зная вашу пылкую породу, Чарлз, советую держать дистанцию. Эта женщина, как не сложно догадаться, не ищет любви и сама любить не умеет. Ей важна практическая сторона дела. Вы же склонны увлекаться именно неординарными личностями. Чего доброго, влюбитесь. Ведь не каждый день встречаешь в жизни столь ярко выраженную решительность, не прикрытую даже фиговым листком приличия. Она бросит и вас так же решительно, как того, в отеле. Берегите сердце, друг мой.
- Браво! Браво! - закричали вокруг.
- На бис! - прохрипел долговязый Питер.
- Спасибо, спасибо, не стоит. - Христиан чинно кланялся слушателям. - Благодарю, господа. Предлагаю тост. За американку!
- За американку! - грянул нестройный хор мужских голосов.
- За свободу личности!
- Ура!
Дальше грохот глиняных кружек, в которых в старом трактире подавали пиво, и смех.
Однако, когда внимание окружающих отвлеклось на отплясывающего на столе Дэна, Христиан снова обратился к Чарлзу, уже с глазу на глаз.
- Будь осторожен, - предостерег он друга, отечески похлопав по плечу. - Такие женщины опасны. Хорошо, когда они благоволят к тебе. Но одна ошибка, одно неловкое движение - и все их "положительные" качества в одно мгновение оборачиваются против тебя. Они любят менять кавалеров, ни к кому не относятся серьезно. Ты ей приглянулся, она пришла взять тебя как вещь, заранее уверенная, что не получит отказа. Надо быть либо дураком, либо слишком благородным, чтобы отвергнуть женщину, которая после нескольких взглядов предлагает разделить ложе. Но будь осторожен. Ты встретился с донжуаном в женском обличье. Она ненасытна. И на тебе не остановится, уж поверь мне.
Чарлз благодарно кивнул. Чокнулись, выпили. После полуночи стали расходиться. Христиан оставил Малыша в трактире. Зачем идти домой, когда можно и тут отлично переночевать!
И все же, несмотря на сказанное, Чарлз, засыпая, пожалел, что лежит в кровати один. Ну ничего. Если девица и вправду та, за кого себя выдает, то дело на том не остановится. Днем позже, днем раньше - какая разница?
Ему не спалось. Слова Христиана не шли из головы. "Береги сердце, друг мой". Веснушка все знает! Верно он подметил. Действительно, Чарлзу в отличие от большинства мужчин нравились волевые, решительные женщины, которые всегда точно знают, чего хотят. А эти сантименты, да бог с ними. Томные взгляды, лукавая робость, нет. В любой представительнице прекрасного пола живет заядлая интриганка. Большинство женщин, прячась за масками простушек, глупышек, делают с мужчинами что хотят. Именно поэтому и следует уважать тех немногих, кто не прячется и играет в открытую. Секс так секс. Любовь так любовь. Семья так семья. Но уж очень редко открытость совмещается с нормальными намерениями. Это вроде знаменитого тезиса: "гений и злодейство две вещи несовместные!" Либо она хочет замуж и плетет сеть интриг, имеющих целью достичь семейного счастья, либо не скрывает намерений, но тогда уж не обессудьте, речи быть не может о чем-то заурядном, привычном. Вот и выбирай. С первыми противно с самого начала: пока до дела дойдет и видеть не захочешь, со вторыми - как на пороховой бочке, никогда не знаешь, рванет сейчас или чуть позже. Но одно известно заранее - нормальной жизни, брака за этим не последует. Тут главное не влюбиться. Вот уж мука действительно. Сердцу не прикажешь, оно ведь не чугунное. Что за мысли лезут в голову. Чарлз попробовал посмеяться над собой - не помогло. Страшная тревога нарастала внутри, и причиной ее был один аргумент. Ведь я заметил Алекс первым! Следовательно, что-то уже зашевелилось в груди, раз ни с того ни с сего выделяешь из всей группы единственную девушку. Уж не то ли самое закралось в душу, чего следует опасаться? Чарлз уже чувствовал, как закипает внутри протест. И чей-то грубый голос шептал на ухо: не ходи завтра, забудь. Но тут же другой голос, еще более грубый, нашептывал: трус, жалкий трус! Женщина - да еще какая! - предлагает себя, а ты боишься! И Чарлз решил: пойду.
2
- Куда ты ходила? - спросил Джо, неприятно наморщив лоб, словно испытывал отвращение к предстоящему разговору.
- Мне понравился экскурсовод. - Алекс кинула сумочку на кровать и, сняв шляпу, вынула из волос шпильки. Пшенично-золотистые кудри рассыпались по плечам легко и непринужденно, и Джо почувствовал, как гнев отступает.
- Наш экскурсовод? Этот громила Чарлз?
- Совершенно верно.
- Да что ты в нем нашла?
- То, чего в тебе никогда не найдешь.
Джо смутился. Зачем она вот так о его болезни? Кто виноват?
- Извини, Алекс, я ведь уже просил… - Его голос дрогнул, пальцы непослушно заерзали в карманах брюк.
Впрочем, она, видимо, была сегодня не в духе, поэтому слова мужа тут же вызвали всплеск эмоций.
- А что? Стесняешься? А ведь в нашем контракте не было пункта, согласно которому я обязана молчать о твоей импотенции.
Джо опустил глаза. Зачем она мучает его, издевается? Хотя первый раз, что ли?
- Твой папаша отлично все придумал, - продолжала Алекс. - Просто великолепно. И даже то учел, что для, скажем так, репродуктивности нашей семьи мне придется от кого-то забеременеть. Парень здоров как бык. Судя по всему, у него хорошая наследственность. И к тому же одно из условий нашего брачного союза - моя полная свобода. Я женщина, Джо. Нормальная женщина, черт возьми! А он мне понравился. Чего ждать у моря погоды?
Пока говорила, Алекс уже успела раздеться донага и теперь искала полотенце в нижнем ящике комода. Джо глядел на нее как завороженный. Нет, никогда ему не обладать этим телом, отличающимся совершенством линий. Нет, не чувствовать, как шелк волос касается пальцев.
- Я же просил не раздеваться при мне! - почти простонал он. - Я же просил! Ну зачем ты так?!
- Извини. - Алекс завернулась в найденное наконец полотенце. - Я и забыла.
- Ничего ты не забыла! Ты все делаешь специально! Знаешь, что мне тяжело, и издеваешься!
Алекс вспыхнула, взгляд ее выражал какую-то странную смесь чувств: долга, жалости и презрения. Причем последнее она пыталась скрыть, но безуспешно.
- Послушай, - голос ее был спокойным, уверенным, - я давно предлагала развод. Ты и сам понимаешь, что так продолжаться не может. Я вышла замуж не подумав. Ты поддался увещеваниям отца. Я все отлично понимаю. Но ты же знал, на ком женишься! Ведь знал! Собственно, на это и рассчитывал твой отец. Ему нужны внуки. Тебе - нормальная репутация. Точнее, репутация нормального. Отлично, ребята, а меня устраивают ваши миллионы, но я не обещала, что буду строить из себя невинность. Захочу, буду специально ходить голая по дому. И хоть умри от своего "не могу".
Слова эти вырвались невольно, в порыве возмущения, и Алекс тут же пожалела о них. Джо молчал. Подобные споры происходили довольно часто в их "семье". И всегда причина была одна - другие мужчины. Джо знал, что не должен спрашивать о них - таковы условия их брачного контракта. Но удержаться не мог. И каждый раз все начиналось сначала.
- Давай забудем, - наконец глухо проговорил он. - Куда ты хочешь сегодня вечером?
- Я? Ты меня спрашиваешь? - Алекс улыбнулась, но это была не улыбка примирения, а скорее насмешка. - Хочу в кино на эротический фильм.
- Ты опять… - Он с выражением молчаливой мольбы посмотрел ей в глаза.
- Ладно, - сжалилась красавица. - Пожалуй, мы могли бы посетить какой-нибудь местный театр. И еще, если тебе не интересны экскурсии Чарлза, я буду ходить на них одна, а ты занимайся своими делами.
- Не станешь объяснять ему суть дела?
- Зачем? - удивилась Алекс. - Ты в своем уме? Он же потом может заявить права на ребенка. Пусть все выглядит как простая измена.
- Тогда хоть не афишируй эти отношения. Мы ведь не одни. Пойдут слухи в группе. Не хватало еще дурной славы.
- Не беспокойся, уж я позабочусь. Главное, ты держись на расстоянии, не то он догадается.
- Хорошо.
- Так я пойду приму душ или еще вопросы? - Алекс уже стояла с халатом на руке и в банных шлепанцах.
- Хорошо. Я буду внизу. Там. С нашими знакомыми. Ты спустишься? - Джо тяжело вздохнул, уже предчувствуя ответ.
Однако Алекс чувствовала себя немного виноватой перед ним и улыбнулась.
- Только высушу волосы. Пойдем в ресторан?
- Пойдем.
- Ладно. Как скажешь. - И она скрылась за прозрачно-матовой дверью ванной. Мгновение, и обнаженный силуэт замаячил там ослепительной белизной идеального тела. Джо не мог на это смотреть. Схватив со спинки кресла пиджак, он буквально выскочил в соседнюю комнату, а потом и вовсе вышел из номера. В голове еще крутились слова упреков, а перед глазами она - бесстыжая и бестактная до безумия. И самое страшное, ему никогда - ни сейчас, ни позже - не обладать своей женой. Вот уже скоро три месяца, как их фиктивный брак освятили в церкви. Пышная свадьба, заголовки во всех газетах Нью-Йорка: "Сын Фреда Оскара женится!", "Джо Оскар сделал выбор", "Самый богатый жених празднует помолвку".
Как все нелепо получилось! Отец Джо - Фред Оскар владелец одной из самых крупных фармацевтических компаний в Америке посвятил бизнесу всю сознательную жизнь. Сначала была крохотная аптека, потом две таких аптеки, потом… Короче, дело наладилось. За суетой мира сего он как-то позабыл, что неплохо бы обзавестись наследником. А то ведь выстроенную с таким трудом империю надо кому-то передать. Спохватился. Благо за пускай уже не первой свежести сорокавосьмилетнего мужчину, но с большим кошельком пожелали выйти многие. И вот свадьба, рождение сына. Фред не очень любил свою жену, но уважал. Шло время. Хилый, болезненный мальчик подрастал. Оскар дорожил делом, и ему не нужны были другие наследники, к тому же и этот отпрыск едва не стоил Джулии жизни. Супруги сошлись на том, что, пожалуй, хватит одного Джо. Отец не хотел дележа, который неизбежно привел бы к распаду крупной фирмы.
Но чем старше становился сын, тем более Фред осознавал, что он непригоден к коммерческой деятельности. Этот малый с большим трудом окончил обыкновенную школу, наука не давалась ему совершенно. Об экономических дисциплинах и говорить не приходилось. Джо уродился в мать, которая с трудом могла разобраться в собственной чековой книжке. Фред было спохватился - а не произвести ли на свет другого, но врачи в один голос заявили, что жена не выдержит родов в сорок пять лет. Да и сам отец семейства не чувствовал себя способным к подобным подвигам. Сыну исполнилось восемнадцать, и Оскар-старший решил срочно женить его, дабы обзавестись толковым внуком, которому, бог даст, можно будет оставить фирму. Но тут уж появилась проблема совершенно иного характера. Джо не мог иметь детей. Долгое время Фред Оскар думал, как помочь делу - не в его правилах было отступать перед трудностями, пусть даже такого сорта. План родился спустя четыре года. Найти девушку для отвода глаз - пусть все думают, что у Джо все замечательно. Она забеременеет на стороне, родит - и дело в шляпе. Главное, чтоб помалкивала.
Очень долго Нью-Йорк пребывал в томительном ожидании. Такой богатый жених - мыслимое ли дело упускать? И Оскар-младший не сидел дома, отец таскал его на все банкеты, заседания, презентации. Джо же откровенно мучился своей ролью. Он учился с трудом и потому не всегда понимал, о чем идет речь в приличном образованном обществе, не умел поддержать светский разговор, конфузился от заискивающих девичьих взглядов. Все эти мероприятия были для него сущим кошмаром.
Но отец уже знал, что делать и, самое главное, как делать. Ему было совершенно ясно: нельзя брать девушку их круга. У них слишком высокое самомнение, слишком велика опасность огласки. Дело-то щепетильнее некуда, а все эти леди - дочери конкурентов. Так уж повелось в их кругу - каждый только и ждет, чем бы насолить другому, но любые гадости под видом искренней любви и сострадания. Все люди братья! Ханжи и лицемеры, других слов не подберешь. Уж они воспользуются ситуацией, уж они раструбят по городам и весям… Хищники, да и только. Слишком долго Фредерик Оскар жил среди них и хорошо изучил повадки собственной стаи. Тем более что сам был ее вожаком. Простая же девушка - дело иное. Такие серьезные обвинения требуют под собой оснований, а репортеры вряд ли станут рисковать имиджем своего издания из-за слухов, которые распространяет какая-нибудь Тутси Даржет или Эйприл Каттон. Тут нужен авторитет. Кто-то, на кого можно безбоязненно свалить ответственность.
Пораскинув мозгами, Фред Оскар приступил к поискам. Да, копать надо на дне. Найти нечто образованное и утонченное, но желательно попроще и без претензий. Алекс Бодерблек работала посудомойкой в одном захолустном ресторанчике. Сколько смеху было с этой малышкой. Сирота, едва окончившая школу и обладавшая немного грубоватым характером, Алекс мало с кем церемонилась. И, надо сказать, не торопилась замуж. Время от времени ее кавалеры разбивали друг другу носы, а в худшем случае ломали ребра, так что за беда? Ей было плевать. Пусть хоть вовсе перегрызутся, найдутся еще. Эта девица шествовала по жизни легко и непринужденно, ни на чем, а точнее ни на ком, не останавливая подолгу благосклонного взора. Участь материнства тоже не казалась девушке целью существования. Еще чего: рожать, кормить, одевать, а потом устраивать судьбы детей? Нет, не для того Алекс явилась на свет, чтобы взвалить на себя обузу. Фред Оскар сразу заприметил ее, едва посетил вышеупомянутое заведение. Она показалась ему достаточно умной. Очень даже, в некотором смысле.
Не прошло и трех дней, как папаша приступил к решительным действиям. Девица не будет попусту болтать, уж очень честная и прямолинейная. Пообещает - никакой бумаги не надо, слово сдержит. И вот переговоры состоялись. Фред Оскар изложил суть дела, не таясь. Как он и ожидал, его поняли сразу, без лишних объяснений.
- Сколько детей вам нужно? - Алекс откинулась на спинку шикарного кожаного кресла (разговор происходил в кабинете Оскара).
- Пожалуй, двоих хватит, - одобрительно закивал Фред. - Можно бы одного, но, я боюсь, как бы второй раз не промахнуться. Мало ли у кого какие склонности разовьются. А мне нужен практик, делец, которому фирма станет приносить еще больший доход, чем некогда мне.
- Уяснила, - в свою очередь закивала девушка. - Что же будет входить в мои обязанности по отношению к мужу? Уж не платонической ли любви вы требуете?
- Ты должна будешь появляться с ним на официальных приемах, изображать нежные чувства в пределах разумного. Остерегаться огласки. В Нью-Йорке это исключено. Мы слишком у всех на виду, а сплетни вокруг брака мне не нужны. Поэтому вы отправитесь за границу. Это лучший способ избежать огласки.
- Хорошо, а дальше что? Я не очень горю желанием до конца дней ублажать импотента.
Старик Фред немного смутился. Сидевшая перед ним весьма экстравагантная особа вела себя довольно развязно, не говоря уже о наряде: ярко-красные колготки и короткая юбка, кофточка с глубоким вырезом.
- Деньги ты получишь немалые, - начал Фред вкрадчивым голосом. - Детей мы, естественно, оставим у себя. Ну а ты получишь развод. Придется разыграть семейное непонимание. Поверь, ты ничем не рискуешь. Я предоставлю тебе полную свободу в выборе отца и ограничусь лишь просьбой - пусть он будет физически здоров и в меру пьющий. Желательно поумнее, но это уж как получится. Ведь мой Джо в этом плане вовсе обделен природой. Я не помню года, чтобы он не лежал в больнице с очередной болезнью. А уж до ума…
- Сколько я получу?
- Сколько? От двух до четырех миллионов. Устраивает? Мне кажется, это довольно щедрая плата за немного испорченную фигуру.
- Пожалуй, - согласилась Алекс, уже собираясь встать.
- Постой, - остановил ее Фред. - Я забыл упомянуть: какое-то время тебе придется учиться вести себя в обществе, кое-что подправить с речью - короче, набраться светских навыков. Кое-что подчитать для расширения кругозора.