- Отец, да ты просто помешался! - негодовал Джо. - Какие у нас доказательства? Свидетельства служанки? Если ты говоришь, что даже самая тщательная экспертиза не обнаружила ее отпечатков пальцев на клавиатуре. Целый месяц она даже не подходила к компьютеру. Ни с кем посторонним не общалась. Если и звонит, то только Кортни. А ее полиция проверяла от и до. Я не понимаю.
- Предоставь понимать мне. Эта женщина опасна. И давай не будем больше об этом. Сегодня ее заберут, и она окажется там, где должна была быть уже давно. Да, она не интересовалась компьютером. Я не спорю. И вообще ее поведение не вызывает подозрений, но вспомни, что, собственно, делать-то больше нечего. Все, что можно было сделать, уже сделано! Так зачем лишний раз рисковать? Следователь уже в пути. Ее заберут сегодня же. Хватит. Мы живем как на пороховой бочке. Не хватало еще, чтобы все опять рухнуло.
- Не знаю. - Джо был удручен. Это слышалось в его голосе. - Но как ей сказать?
- Она лучше тебя знает, что виновата. Джо, ты топишь не невинного слепого котенка, а цепного пса, который в любую минуту может тебя разорвать.
- Делай как знаешь, - сдался Джо. - Но я уеду в Нью-Йорк, у меня там дела. Я не смогу на это смотреть.
- Хорошо, - согласился отец. - Я все устрою сам. Уже к вечеру этот дом станет безопаснее почти в сто раз. Мать возвращается завтра утром. Лучше, если она этого не увидит.
Голоса смолкли. Алекс стояла, словно громом пораженная. Что такого страшного она сделала? В чем ее обвиняют?
С улицы послышался визг автомобильных шин. К воротам особняка подъехала черная машина, которую Алекс и раньше видела здесь. Этот "мерседес" часто приезжал с тех пор, как они с Джо вернулись из Европы. Его владельцем был некий Олбен. Оливер Олбен, мужчина лет сорока пяти, несколько полноватый для своего возраста. Вроде бы швейцарец по происхождению. Во всяком случае он так сам говорил. У него были какие-то дела со старшим Оскаром. Иногда к их беседам присоединялся и Джо. Внезапная догадка испугала Алекс. А если это и есть тот самый следователь, о котором только что шла речь?
Машина медленно въехала в открывшиеся железные ворота ограды и остановилась на стоянке. Оливер открыл дверцу и вышел. Алекс следила за ним теперь совсем другими глазами. Бодрая походка, выдающая под слоем жира довольно крепкие мышцы, пристальный взор. Да, эти глаза привыкли докапываться до самой сути человека. До самых глубин. Они улавливают любое твое движение и с точностью компьютера сразу расшифровывают его. Да. Настоящий следователь. Теперь только Алекс осознала, что так смущало ее в этом человеке раньше. Он казался ей неестественным. Просто маска коммерсанта ему не шла.
- Здравствуйте, миссис Оскар. - Оливер вежливо улыбнулся.
Боже! И это себя она считала лучшей в мире актрисой! Оливер улыбался так искренне, что даже не верилось, как этот человек может иметь тайные намерения. Да еще арест. Похоже, именно букет роз смутил его служебное рвение.
- Дома Оскар-старший?
- Да, он у себя, - машинально ответила Алекс.
Но ноги уже отказывались ей служить. Они застыли как два столба и не двигались. А между тем Оливер явно ждал, что леди пропустит его в дом. Алекс же просто не могла пошевелиться.
- Я поднимусь к нему.
- Пожалуйста.
Не дождавшись каких-либо действий со стороны молодой хозяйки, Оливер просто обошел ее и протиснулся в дверь дома боком.
А она осталась стоять. Как теперь быть? Бежать? Нет, мало того что слишком поздно, так еще она даже не знает, в чем ее обвиняют. От чего бежать?
Каким глупым показалось теперь это утро, и это солнце в небе, и эти цветы в руках. И зачем только она срезала эти беззащитные бутоны?
Мужчины уже спускались. Алекс слышала их тяжелые шаги на лестнице, их затаенное дыхание - так хищник подбирается к своей жертве. Но на этот раз жертва не станет спасаться. Пусть делают что хотят.
- Миссис Оскар… - Голос Олбена прозвучал в тишине утра как залп невидимого ружья. - Я должен проводить вас в полицейский участок для выяснения некоторых обстоятельств. Возьмите все самое необходимое. Не исключено, что вам придется пробыть там некоторое время.
Алекс чувствовала, что все смотрят на нее. Она стояла к ним спиной и чувствовала каждый взгляд, который скользил по ее фигуре, выгодно подчеркнутой тоненьким пояском серого шерстяного платья. И только Джо сейчас смотрит в землю. Он один чувствует себя виноватой перед ней. Он один в этом проклятом доме ей сочувствует. Остальные только хотят скорее кончить дело.
- Джо, ты прав, я действительно ни в чем не виновата, твой отец ошибся, как и следователь. Я даже не знаю в чем суть дела. - Она стояла к ним спиной, а перед глазами было только бескрайнее небо, а в руках цветы.
- Она слышала… - прошептал Джо. Прошептал одними губами, и никто, кроме Алекс, не услышал его слов.
- Джо, я не виновата. - Алекс обернулась и пристально посмотрела на Олбена. - Идемте. Мне ничего не нужно в этом доме. Все вещи куплены на их деньги. Значит, ничего моего здесь нет. Я позвоню близкой подруге, и она привезет все необходимое прямо в участок. - Но, когда Мэри подошла, чтобы забрать букет, Алекс отстранила ее.
- А вот цветы я оставлю. Зачем они здесь? Я хотела порадовать ими Джо и Фреда, но им сегодня, похоже, это ни к чему. Так что я только зря их срезала. Пускай хоть украсят мою камеру. Там от них будет толк. Ведь я могу забрать букет?
Старый Оскар смущенно кивнул.
- Да. Да, конечно.
- Вот и отлично. Почему цветы должны расплачиваться за человеческие интриги? Джо… - Она посмотрела на него долгим, даже нежным взглядом. - Я ни в чем тебя не виню. Ты ни при чем. Ты прав, я все слышала. Весь ваш разговор в кабинете. Знаешь, если ребенок родится в тюрьме, забери его сразу. Я не хочу, чтобы он видел все это. - И она пошла вперед по дорожке к черному "мерседесу" и больше не оглядывалась.
- Христиан! Ты меня не понимаешь. Просто не понимаешь, и все тут. Как еще я могу тебе объяснить. Это… как кирпичная стена. Я с одной стороны, а ты с другой, и каждый из нас пытается доказать, что его сторона лучше. - Чарлз поднялся с дивана и заходил взад-вперед по комнате. Сидеть на месте было просто невыносимо.
- Да ты просто не видишь истинного положения вещей, - возмутился Христиан. - Ты ослеплен любовью, а ведь я предупреждал: держись от нее подальше. Ты думаешь, она ждет не дождется тебя в этом чертовом Нью-Йорке? Э нет, красавчик. Она и думать о тебе забыла. Давным-давно. Такие, как ты, нужны ей на одну ночь. Уж поверь мне, она не ошибется и не забеременеет. Нет. Такие дамочки слишком хорошо знают цену своей свободе. А ты… Ты просто слеп.
- Христиан, не учи меня жить. - В это дождливое утро собственная квартира казалась Чарлзу чересчур маленькой. Стены прямо-таки давили, мешали дышать. Он подошел к окну и распахнул его настежь. - Не учи, ради бога. Я сам знаю, что делать, и сам все сделаю. От того, что мы поговорим, хуже не будет в любом случае.
- Болван! - Христиан тоже подскочил с места. - Болван ты самый натуральный! Как раз будет. Будет еще хуже, чем раньше. Хочешь, я тебе опишу весь разговор, ради которого ты собираешься пролететь половину земного шара. Она смотрит на тебя долго и пристально, после чего наконец узнает. А! Это ты, Чарлз. Какими судьбами? И что дальше? Что ты ей скажешь? Брось мужа и стань моей женой? Ну да, нам же было так хорошо вместе. Одну ночь, правда, но было. Ты ей не нужен. У нее таких, как ты, пруд пруди. Ты для нее почти мусор. Развлечение во время путешествия. Как экскурсия или конная прогулка. Понимаешь? Очнись! Не езди к ней. Только еще больше влюбишься. Будешь бегать, страдать, а она только плюнет в твою сторону. Глупо.
- Христиан, давай закроем эту тему. - Чарлз резко махнул рукой, словно желая этим отсечь все раньше сказанное.
- Ну да, - усмехнулся тот. - Зачем говорить о ноге, на которой начинается гангрена. Пускай себе распространяется, а мы пока займемся рецептом приготовления пива или последним номером какой-нибудь газеты.
- Христиан, хватит! - взревел Чарлз. - Это не твое дело. Слышишь, совершенно не твое дело! И тебя не касается!
- Не затыкай мне рот, Малыш. Не хочешь слушать советов, не надо. Но и говорить со мной в таком тоне я не позволю.
- Ну и вали! - Чарлз со злостью скинул с письменного стола на пол стеклянную вазу, которая давно ему мешала. Выкинуть было жалко, брать никто не хотел. А теперь ваза пришлась как раз к случаю. - Иди! Учи других, а я сам разберусь.
Ваза разбилась вдребезги.
- Ты… - Христиан не удивился выходке друга. - Ты стал, как она, такой же ненормальный, неуравновешенный. Тебе надо таблетки попить от нервов, а то как бы чего не вышло.
- Убирайся к черту! - заорал взбешенный Чарлз. - Иди! Уйди из моего дома.
- Ну извини. - Христиан, самодовольно улыбнувшись, сел на прежнее место. - Раз уж ты так настаиваешь, то теперь я просто из вредности должен остаться. И к тому же ты опасен для общества. Поработаю сторожем.
- Да… Да… - Чарлз бы разбил и еще что-нибудь, но под руку попались только бумаги, которые тут же полетели на пол. - Да! - Он не мог говорить. Слова, скованные яростью, застряли в горле и никак не хотели выходить наружу.
- Да-да-да, - передразнил его Христиан. - Сначала подумай, что хочешь сказать, а потом говори. Речь - процесс высокоорганизованный, не доступный ни одному другому биологическому виду, кроме человека. Это тебе не вазы бить. Тут и обезьяна справится. Ну-ну, я внимательно слушаю.
Чарлз закипел. Теперь, если бы ему под руку попался, к примеру, нож, то издевательства Христиана кончились бы в одно мгновение, а вся беседа закончилась бы трагически. Но некие незримые силы позаботились о том, чтобы подобных предметов под рукой не оказалось. Чарлз со злостью запустил в приятеля своим портсигаром, причем цели не достиг, потому что тот ловко увернулся, а потом подхватил с кресла пиджак и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
- Скатертью дорога! - крикнул ему вслед Христиан. - Не торопись. Остынь, я посижу здесь пока, подожду.
- Я не вернусь, пока ты здесь! - гаркнул из коридора Чарлз, уже открывая входную дверь.
- Интересно, а как я выйду, если ты сейчас заберешь ключи и уйдешь. Или, может, через окно? - крикнул Христиан. - Знаешь, у меня никаких способностей к альпинизму. Я понимаю, что тебе это на руку, поскольку последние минут пять ты желаешь мне мучительной смерти. Но, увы, твое желание не совпадает с моим.
Все это говорилось с напускной наглостью, с вызовом, и у Чарлза пропало всякое желание уходить. Он-то думал победоносно удалиться, предоставив Христиана самому себе. Не получилось. Веснушка вознамерился позорно выставить его из дому. Нет уж, пускай сам убирается. Чарлз вернулся в комнату.
- Уходи. Немедленно.
- Да?! - Христиан выгнул дугой рыжие брови. - Как интересно. Но ты забываешь об интересах общества. Я призван государством оградить его от твоих посягательств. Так что извини.
Все, Чарлз не мог больше слушать. Он кинулся к обидчику, намереваясь, схватив его в охапку, вытолкать за дверь, но… Христиан был довольно высок, к тому же он полулежал на диване. Левая нога его подалась вперед, а сам Веснушка соскользнул на пол, предварительно подставив руку, чтобы не упасть. Через мгновение Чарлз, споткнувшись о выставленную ногу, упал лицом вниз на ворсистые подушки, а Христиан, быстро сориентировавшись, оказался сверху на поверженном противнике. Детский прием. Сколько они в детстве ни дрались, Веснушка, который был куда слабее Малыша физически, неизменно побеждал благодаря хитрости. Раздразнить быка, а потом, когда тот уже перестанет соображать от ярости, легко обмануть. Вот как сейчас. Чарлз попытался в припадке бешенства высвободиться, но Христиан приналег сверху. Все было тщетно.
- Эй, не буянь, - спокойно сказал Христиан. Он даже не утомился. Дыхание у него было ровное в отличие от Чарлза, который пыхтел как паровоз. - Тихо, тихо!
- Отстань от меня! - прохрипел Чарлз. - Я больше не хочу иметь с тобой дело. Я подам на тебя в суд.
- За что? За то, что бросился на меня первым. - Христиан захохотал, издевательски похлопав Чарлза по заду. - Знаешь, я, кажется, не превысил полномочий при обороне. Так что это я могу подать в суд. Сейчас советую тебе успокоиться. Ты же знаешь, что я могу сидеть здесь до вечера. В твоих же интересах успокоиться как можно быстрее. По крайней мере, ты меня выслушаешь.
Чарлз поверженный, но не сломленный, злобно озирал комнату одним глазом. Второй никак не получалось открыть, поскольку локоть Христиана придавил голову хозяина дома к подушке.
- Итак, что мы имеем, - продолжал Веснушка. - Женщина-американка в лучших традициях категории людей без царя в голове. Она подарила тебе незабываемую ночь. Отлично. Но сохрани ее как воспоминание, застав ее еще в чьих-нибудь объятиях. - В этот момент вдруг раздался звонок в дверь. - Кого принесло в такой неподходящий момент? - раздосадованно процедил сквозь зубы Христиан, нехотя освобождая противника и приводя себя в порядок. - Ладно. Иди открывай.
Странно, но звонок, больше чем все увещевания друга, подействовал на Чарлза. Он быстро выпрямился, пригладил растрепавшиеся волосы, поправил пиджак, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и как ни в чем не бывало отправился открывать дверь.
- Газета, сэр, - услышал Христиан, и его досада возросла. Надо же! Такое дело загубил какой-то газетчик, который в принципе, не окажись хозяина дома, мог бы просто оставить утренний номер под дверью. Второй раз Чарлз, конечно, уже не оплошает. Нечего и думать опять драться с ним. И Христиан, накинув пиджак, направился к выходу. Пускай и вправду разбирается сам, а он сделал все, что мог.
- Ты куда? - вдруг остановил его Чарлз уже у самой двери.
Христиан усмехнулся. Вот теперь самое время стать в позу оскорбленной невинности.
- Ты же сам сказал, чтобы я убирался.
- Да я так просто… - Чарлз замялся, ему явно было стыдно за свою вспышку.
- Ну и я так просто. - И Христиан взялся за ручку двери, явно намереваясь выйти.
Чарлз остановил его за руку.
- Подожди. Ты и вправду считаешь, что я не должен ехать?
- Делай как знаешь.
- Нет, ну скажи.
- Да, считаю. - Христиан старался не смотреть на Чарлза. Особенно ему в глаза. Это всегда создает у собеседника ощущение, что с ним не хотят разговаривать. - Чарлз, куда ты смотришь, я же тебе говорил, что она меня хотела окрутить, пока мы ехали в такси. С самого начала знала, что у меня нет пистолета, и села в машину. И поехала. Она видит людей почти насквозь, и все в ее руках только марионетки. Она сломает твою жизнь, даже не заметив этого. Просто растопчет. Знаешь, когда слон в бешенстве бежит по джунглям, он вряд ли заметит раздавленную обезьяну, которая имела несчастье попасться ему под ноги. И ты забываешь, что она богата. Это еще один повод презирать тебя. - Тут на глаза Христиану попался яркий цветной заголовок, точнее его часть. Слово "Оскар" выглядывало с восьмой страницы. Он машинально взял газету и открыл ее. "Скандал в семье миллиардера Джо-лиана Оскара! Разорение! Вина жены почти доказана". Христиан глазам своим не поверил и даже перестал говорить от изумления.
- Что ты там такого вычитал? - Наклонившись вперед, Чарлз тоже заглянул в газету.
Читали молча. Читали, стоя в коридоре, Христиан даже за ручку держался по-прежнему. Обоим было уже не до ссор.
- Ее оклеветали, - вырвалось у Чарлза, едва он дочитал до конца страницы. - Ее оклеветали. Это точно.
- Ну почему же? - возразил Христиан. - Ты сам говорил, что у нее дар перевоплощения.
- Нет. Это просто игра. Понимаешь, ее никогда никто не любил по-настоящему. Представь себя женщиной с идеальной внешностью. На что смотрит мужчина в первую очередь? Да на внешность эту и смотрит, а на саму Алекс, на нее саму - никто. Как бы ты себя чувствовал, если бы люди видели в тебе только совершенное во всех отношениях тело? Знаешь, это похоже на проблему богачей. Их любят за деньги, а когда деньги исчезают, то они остаются одни. Они никому не нужны. Природа наделила ее красотой. Только за этой красотой все и увиваются. А саму Алекс никто не знает. Вот она и научилась скрываться под чужими масками. В глубине души она презирает всех этих, с которыми спала. Она издевается над ними, насмехается - короче, оборачивает эту красоту им во вред. Но никто не любил Алекс. По-настоящему. Я, признаться, тоже сначала обратил внимание на внешность. Но если бы ты знал, как она несчастна. Вся эта игра на публику - только способ защиты. Презрение, презрение от боли и обиды. Мне кажется, теперь она имеет на это право. И имела право разыграть меня там, на "Афродите". Она лишь хотела показать всю степень своего презрения ко мне. Потом я держал в руках настоящую Алекс, она раскрылась на моих глазах.
- У-у-у, да ты, как я посмотрю, прямо философ. Или нет. Психолог. Настоящий знаток человеческой души, - улыбнулся Христиан. - Но, похоже, твоя орхидея угодила в горшок.
Чарлз захлопнул дверь, которую наконец выпустил из своих цепких объятий Христиан, и пошел назад в комнату.
- Нет. Ты бы сделал тот же вывод. Я не психолог совсем. Но она раскрылась. Понимаешь, просто я увидел ее истинное лицо. И могу сказать точно - она может презирать мужчину, может ненавидеть общество в целом, но пойти на преступление ради денег - нет. Никогда. Это не она. Боюсь, что ее просто подставили. Ведь Алекс никогда не имела дела с миром большого бизнеса. Вот взять хоть твою семью: твой отец продаст по очереди жену и сыновей, чтобы только спасти свое дело. А Алекс выше всех этих дрязг. Нет. Не верю.
- Не знаю, тебе лучше знать. Но сейчас вопрос не в этом. Что ты намерен делать? Полетишь к ней?
- Теперь точно полечу.
- Не забывай, что придется бросить работу. Что придется…
- Я уже все решил, - уверенно кивнул Чарлз. - И даже начал собирать документы, чтобы получить право на въезд в Штаты. Столько анкет, столько бумаг. А ведь не знаю, как долго придется там пробыть. Даже срока толком не могу указать. Визу оформляю на год, а там посмотрим.
- У тебя не требовали справку о том, что ты не умеешь водить самолеты? - засмеялся Христиан. - А свидетельство жены американского президента о том, что ты с ней не спал?
Чарлз улыбнулся.
- Да-да, вот с этим свидетельством придется повозиться больше всего. Понимаешь, в последний раз, когда я виделся с женой президента, нам обоим было лет по шесть. Мы играли в одной песочнице. Прямо не знаю, сочтет ли американский суд за домогательство тот факт, что я нечаянно коснулся руки будущей первой леди, когда мы делали куличики.
- Да, - важно насупился Христиан, - мне кажется, это был очень необдуманный поступок с твоей стороны. Но, принимая во внимание несовершеннолетие… Короче, визу ты получишь. Может, тебе нужно чем-то помочь? Я бы мог. Отец ведь отправляет суда по всему миру. У него документы оформляются гораздо быстрее. Я бы мог попросить. Нашли бы тебе должность какого-нибудь мелкого проверяющего.
- Нет, - возразил Чарлз. - Любой моряк всегда привязан к своему судну. Я смогу быть в Нью-Йорке лишь до тех пор, пока там будет стоять корабль. А я хочу иметь свободу действий.
- Ну, мы могли бы просто попробовать. Может, будет быстрее…
- Ладно.