- Вы озвучили это несколько иначе, чем я помыслила про себя, - парировала Эльмина. - Право же, я думала, если б мы стали друзьями, лучше сказать, соратниками и партнерами в каком-то деле и вы смогли бы узнавать меня, возможно, я бы вам понравилась как человек и…
Она замерла, словно боялась закончить фразу, щеки ее слегка зарделись.
- И я наконец полюбил бы вас, - закончил за нее маркиз. - Вы об этом думали, Эльмина, я прав?
Она закивала головой и сильно сжала руки.
- Пожалуйста… я вовсе не хочу быть назойливой… И мне очень, очень жаль, что инстинктивно я… защитила себя от вас… Но я действительно хочу от вас больше, чем вы… готовы предложить мне в… данный момент.
Она решила, что маркиз недопонял ее, и вознамерилась пояснить свою мысль.
- Вы будете смеяться надо мной… над моим невежеством… но я и правда не уверена, будто реально представляю, что такое в действительности… когда мужчина и женщина близки и любят друг друга. Видимо, мама и сестры считали меня слишком маленькой, чтобы говорить об этом… тогда, а поскольку мы поженились в такой… спешке… и вовсе не оставалось времени…
Ее слова ошеломили маркиза.
Не ожидая от чистой юной девочки опыта любовных утех, он тем не менее никогда и не мечтал, что девушка, на которой он женится, окажется совсем не осведомленной в этом вопросе.
- Я уверена, все происходящее, видимо… замечательно, - продолжала Эльмина, и голос ее звучал тихо-тихо. - Я знаю из книг, что все обязательно должно очень много значить для невесты и жениха. Именно поэтому я спрашивала себя, могу ли сейчас представлять для вас что-нибудь… исключительное, если вы и видели-то меня лишь несколько раз…
Маркиз не знал, что ответить, и она добавила:
- И все же… возможно, когда вы узнаете меня лучше… и если уж вас напрочь не оттолкнула моя внешность… я смогу стать для вас… стану вам чуть ближе, чем все остальные красивые дамы, которых вы любили… с кем были близки… но кто не сумел у… удержать вас… И вы их оставили.
Маркиз затаил дыхание.
Он чувствовал себя путником, продвигающимся все дальше и дальше по лабиринту, из которого пока невозможно найти выход.
- Я действительно понимаю вас, Эльмина, - сказал он после долгого молчания, - и как ни странно, теперь, когда я думаю об этом, вижу, что для нас обоих нет более разумного пути, приближающего нас к нашему браку.
- Вы меня поняли?.. Вы действительно меня поняли? - воскликнула Эльмина.
- Думаю, да, - ответил маркиз, - и потому могу лишь согласиться с вами - нам стоит попробовать.
В этот миг нужно было видеть глаза Эльмины, засиявшие от восторга.
- Как хорошо! Спасибо, спасибо вам! Я так боялась, что вы не поймете… Обещаю, я буду очень стараться стать… для вас той женой, которая вам нужна… и не разочаровать вас.
-Я в этом не сомневаюсь, - промолвил маркиз. - Итак, если я соглашаюсь испытать ваше предложение на деле, вы должны пообещать мне…
- Что же?
- …быть полностью откровенной и правдивой со мною во всем, касающемся нас обоих, а когда вы решите, что я выиграл скачки, вы мне об этом сообщите.
Эльмина улыбнулась.
- Полагаю, вы узнаете об этом сами, и благодарю вас за вашу доброту.
Маркиз привстал с края постели.
- А теперь мне следует лечь спать, Эльмина, и обдумать наш разговор. Я хочу, чтоб вы тоже легли и не выглядели утомленной завтра утром на конной прогулке.
-Я не буду плохо выглядеть, мне так хочется поехать с вами верхом!
Она смотрела на него снизу вверх.
Ее светлые волосы отливали серебром в свете свечей, а глаза, казалось, излучали сияние.
Маркиз даже подумал, не поцеловать ли ее, но тотчас решил, что это было бы уже против правил.
Вместо этого он взял ее руку и слегка прикоснулся к ней губами.
- Доброй ночи, Эльмина, - сказал он, - и с нетерпением жду завтрашней прогулки, чтобы как следует погонять вас по всем правилам верховой езды.
Она рассмеялась совсем по-детски.
- Я приложу все силы, чтобы победить вас.
Тут и маркиз разразился смехом и покинул комнату.
На следующее утро Эльмина спустилась вниз, когда стрелки старинных часов в зале только-только перевалили за половину восьмого.
Она думала, что окажется там первой, но маркиз уже как раз принимал от лакея свою высокую шляпу.
Девушка отметила, как великолепно смотрится он в белых бриджах и начищенных сапогах.
При подготовке приданого Эльмина много внимания уделила выбору костюмов для верховой езды.
Маму эта сторона жизни совсем не интересовала, поэтому Эльмине удалось приобрести лишь три амазонки.
Со стороны это могло показаться нелепым и расточительным, но для нее они были гораздо важнее обычных платьев.
Костюм, который она надела этим утром, был летним. Под верхней юбкой скрывалось еще несколько кружевных, а облегающий фигуру жакет подчеркивал ее миниатюрную талию.
Темно-синий шелк великолепно подчеркивал цвет ее волос и белизну кожи.
Блузка с маленьким полукруглым вырезом была отделана более светлой полоской.
Легкая полупрозрачная ткань, обтягивающая тулью шляпки и свисавшая на спину, удачно сочеталась со всем костюмом.
Эльмина, однако, на время забыла о своей внешности, поглощенная мыслями о маркизе, а также о лошадях, которые ожидали их у парадного входа.
Помощник конюха держал ее лошадь, а Хагсон - Самсона, жеребца маркиза.
Конюхи радостно улыбнулись ей.
- Доброе утро, Хагсон. Доброе утро, Джим! - приветливо молвила она.
- Здрасте, в'ша св'тлость! - ответил Джим. - Жаворонок очень игривый с'г'дня. Е'о не выводили с позавчера, п'т'му к'к у нас и мин'ты не было.
- Я рада!
В это время спускавшийся позади нее маркиз, который слышал их разговор, довольно резко заметил:
- Если Жаворонок для вас слишком резв, в моей конюшне найдется много лошадей поспокойнее.
При этом он с некоторой укоризной посмотрел на Хагсона, но главный конюх хорошо знал, что Эльмина справится с любой лошадью, какой бы норовистой она ни была.
- Ее светлость поладит с ним, ваша светлость! - встал он на защиту девушки.
- Надеюсь, ты прав, - усмехнулся маркиз.
Опасаясь, как бы он не заставил ее пересесть на более спокойную лошадь, Эльмина, не дожидаясь его помощи, взлетела в седло.
Маркизу ничего не оставалось, как оседлать своего коня и поехать вперед.
Эльмина последовала за ним, чувствуя, что Джим прав, - конь действительно пытался своевольничать.
Жаворонок тем не менее был ее любимцем, и всякий раз, наведываясь в конюшню, она первым делом навешала его.
Жеребец был неуправляемым, пока она не стала систематически разговаривать с ним, помогая Хагсону седлать его.
Жаворонок скоро стал заметно покладистее.
Он так много значил для Эльмины, что Хагсон привел жеребца в первый же день пребывания в доме новой госпожи.
Но маркиз не должен был догадаться, что они когда-либо встречались прежде.
Жаворонок применял обычные свои уловки, брыкаясь и шарахаясь от всего, что двигалось.
Но при этом у него были ушки на макушке - он все время прислушивался к голосу Эльмины, а она пыталась объяснить ему, как важно для нее, чтобы он вел себя пристойно.
Как только маркиз, ехавший впереди, миновал парковые дубы, Жаворонок повернул на север и перешел в галоп.
Теперь всадники находились в той части владений Фалькона, где обычно проходили скачки с препятствиями, а она с Чангом наблюдала за участниками состязаний.
Сияло солнце, траву уже скосили, и все было просто замечательно.
Теперь и ей предстояло вступить в поединок. Маркиз придержал свою лошадь, дабы поравняться с ней, и она поняла, что единственной причиной его броска вперед было желание показать ей дорогу через парк.
- Это - дистанция для галопа, Эльмина, - объяснил он. - Давайте испытаем и Жаворонка.
- Почему нет!
Одновременно с восклицанием она несильно вонзила шпоры в бока жеребца, и Жаворонок резво взял с места.
Он несся вперед, и маркизу понадобилось какое-то время, чтобы догнать их.
Лошади мчались ноздря в ноздрю, у всадников от ветра захватывало дух.
Казалось, лошади чувствовали, чем было для этих двоих начавшееся состязание.
Жаворонок изо всех сил старался удержаться впереди жеребца маркиза, который был в отличной форме и не собирался проигрывать.
Эльмина знала, что на Самсоне маркиз выиграл скачки с препятствиями предыдущей зимой.
Но в эту минуту она могла думать только о том, как справиться с Жаворонком.
Она почти оглохла от звука лошадиных копыт, бьющих по сухой земле.
Наездники домчались до конца дорожки и сошли с галопа.
Эльмина не сомневалась, что дистанцию они преодолели за рекордное время.
Когда они достигли белого столба, служившего не только финишным столбом, но и предупреждением, что следует придержать лошадей, девушка могла поклясться - расстояние между их жеребцами было менее дюйма.
Она начала натягивать узду, маркиз делал то же самое.
Когда обе лошади перешли на рысь и Эльмина свободно задышала, она повернула к мужу счастливое лицо.
- Я мог бы назвать себя победителем, - сказал маркиз, - но вы прекрасно понимаете, что это не так.
- Я думаю, это была разминка!
В ее голосе слышались восторженные нотки, и это не укрылось от маркиза.
- Я предполагал, что, будучи дочерью такого отца, вы хорошо держитесь в седле, однако не встречал ни одного мужчину, способного укротить Жаворонка, не говоря уже о женщинах.
Эльмина нагнулась вперед и потрепала коня по шее.
- Он мой старинный приятель, - машинально сказала она, - и мы отлично понимаем друг друга.
Вдруг она сообразила, что проговорилась, и испуганно посмотрела на маркиза.
- Так вы видели моих лошадей раньше! - воскликнул он. - То-то мне показалось странным, почему вы знаете имена моих конюхов.
- Виновата, ваша светлость!
- Так когда же вы посетили мои конюшни и по чьему приглашению?
Эльмине пришлось поведать ему историю о том, как ее лошадь потеряла подкову и она узнала у Хагсона про кузнеца.
- А дальше?
Теперь они медленно ехали назад по трассе, которую прошли галопом, и маркиз видел, как обескуражена его вопросами девушка.
- Вы наверняка и весь мой дом успели осмотреть. Вчера вечером мне показалось странным, как вы смогли найти дорогу в вашу комнату без чьей-либо помощи.
- Вы более наблюдательны, чем я думала!
- Интересно, это комплимент или обвинение в мой адрес? Похоже, и то, и другое одновременно.
- Признаюсь, я частенько бывала в Фальконе, и теперь вы должны узнать: я хотела выйти за вас замуж не только из-за ваших лошадей, но и потому, что без ума от вашей библиотеки.
Маркиз от души рассмеялся.
- Если у вас припасены еще какие-нибудь сюрпризы, то у меня случится сердечный приступ, - со смехом произнес он. - Честное слово, Эльмина, я начинаю бояться вас!
- Надеюсь, это неправда! - запальчиво возразила она, не сразу осознав, что он разыгрывает ее.
- Любой склонный к подозрительности человек решил бы, что вы задумали выйти за меня замуж намного раньше, чем я вообще узнал о вашем существовании.
- Едва ли у вас есть основание так думать, если принять во внимание ваше письмо, которое свалилось на нас как гром среди ясного неба. Когда папа читал его, он даже сомневался, не шутка ли все это.
- Но почему? Я уже обсудил этот вопрос с ним в клубе Уайта.
Эльмина искренне развеселилась.
- Папа и понятия не имел, о чем вы там с ним беседовали. Он нам рассказывал, какой шум и гам создавали вокруг него самые молодые члены клуба. Но этого мало! Вы умудрились излагать свое пожелание в то ухо, которым он плохо слышит!
Маркиз смеялся так, что, казалось, своим рокотанием заполонил окружающее пространство.
- Все, что связано с вами, Эльмина, необычно, - заметил он. - Мне и в голову не могло прийти, будто ваш отец меня не расслышал.
- Он узнал, о чем вы там говорили, лишь когда получил от вас то самое письмо.
- А как развивались события дальше? - поинтересовался маркиз.
- Когда он за завтраком прочитал нам вслух ваше письмо, Мирабель заявила, что любит Роберта и намерена выйти замуж только за него, а Дирдрей впервые призналась в тайной помолвке с Кристофером Бардслеем.
- Итак, остались только вы.
- Да, осталась только я, - повторила Эльмина, - но, когда я сказала, что мне бы хотелось стать вашей женой, и папа, и мама тут же заговорили о моей молодости. Думаю, хоть они об этом и не обмолвились, тотчас подумали о вашей репутации.
Она дерзко улыбнулась ему и, прежде чем он ответил ей, направила коня со скаковой дорожки на трассу для скачек с препятствиями, расположенную поодаль.
Ехать вдвоем бок о бок по узкой тропе было невозможно, и маркиз догнал ее уже у стартовой черты.
- Не смейте даже пытаться пройти эти препятствия, - категорично приказал он. - Они слишком высоки для женщины.
Эльмина промолчала.
Она только легонько ударила стеком Жаворонка, и он рванул вперед со скоростью пушечного ядра.
Он успел пролететь над тремя препятствиями, прежде чем маркиз приблизился к ним на такое расстояние, которое позволило бы продолжить беседу.
Эльмина думала, что он велит ей остановиться, но он лишь прокричал, галопируя рядом:
- Если я упущу победу и на этот раз, я покончу с занятиями верховой ездой!
Это был вызов, не принять который девушка не могла, и она послала Жаворонка вперед, хотя все-таки не забывала проявлять осторожность на каждом препятствии, ибо у нее не было никакого желания упасть и тем самым подарить маркизу бесспорную победу.
Она старалась как могла, и Жаворонок делал все что в его силах, но маркиз опередил их на последнем препятствии.
Самсон пересек финишную прямую по крайней мере на полкорпуса впереди них.
Когда лошади остановились, Эльмина почувствовала, как счастлив маркиз, сумевший доказать свое превосходство.
Он не преминул подзадорить ее.
- Совсем не плохо для женщины! Вам следует попробовать добиться большего в следующий раз!
- До чего же великодушно с вашей стороны позволить мне это! - иронично промолвила она. - Жаворонок прыгал не хуже Самсона, даже при том что ноги у него короче.
В глазах маркиза заплясали искорки, и он весело сказал:
- Вы оба были великолепны, о чем вы прекрасно знаете. Давайте вернемся домой. Я чувствую, что хоть и с большим трудом, но заслужил завтрак!
Никогда в жизни Эльмина не испытывала такого удовольствия.
Может, она сильно ошибалась, но ей очень хотелось думать, что маркиз смотрит на нее как-то по-иному.
Однако ни в чем нельзя быть уверенной.
Разве только в том, что исключительно благодаря Чангу она начала свою взрослую жизнь именно так, как представляла ее в мечтах.
Теперь оставалось только молить небо, чтобы, полагаясь на свой инстинкт и "внутреннее око" в предвидении дальнейших событий, сделать этот союз радостным и счастливым.
Но она не осмелилась просить от жизни слишком много.
Глава шестая
Эльмина проснулась с ощущением счастья. На секунду ей показалось, будто пора вставать, но увидела, что утренний свет еще не пробивается сквозь щель между шторами.
Нежась в постели, девушка думала о том, какой замечательной оказалась первая неделя ее замужества, сколько удовольствия доставила ей.
Она и представить себе не могла, как это здорово постоянно находиться рядом с таким умным и одаренным человеком.
Все происходящее было необычайно интересно, и у нее просто не оставалось времени для скуки.
Стоило ей лишь добраться до постели - и она засыпала сразу же, как только голова касалась подушки.
На второй день после церемонии бракосочетания маркиз заговорил с ней о событиях прошлой ночи. Похоже, он долго размышлял над этим.
- Я не только заинтригован самим фактом ваших занятий карате. Я считаю infradignitatem, ниже своего достоинства, попасть вновь в подобную ситуацию и оказаться поверженным. И главное - кем? Своей собственной женой! Помимо всего прочего моя жена использует приемы борьбы, в которой я абсолютно ничего не понимаю.
Эльмина вопросительно взглянула на него.
- В связи с этим, - продолжал маркиз, - я предлагаю вам либо самой заниматься с вашим мужем этим видом борьбы, в котором вы оказались столь опытной, либо… либо давайте обратимся к вашему учителю.
- Вы и правда этого хотите? - взволновалась Эльмина. - Ну конечно же, Чанг проведет с вами занятия! Я лишь его ученица и ни разу не одержала над ним верх, даже в самых элементарных бросках.
Маркиз тотчас согласился, и она подумала, как замечательно все складывается.
Она незамедлительно отправила отцу письмо с просьбой на несколько дней отпустить к ней Чанга.
Вслед за этим написала другое письмо, уже самому Чангу, в котором, просила его захватить с собой одежду для занятий борьбой.
Граф был слегка озадачен просьбой дочери, но здраво рассудил, что не стоит ей отказывать, и спустя несколько часов Чанг прибыл в Фалькон.
Маркиз приказал нарочному, отвозившему письмо, прихватить с собой лошадь для Чанга.
Тем временем Эльмина нашла комнату для занятий на том же этаже, где располагались спальни.
Как выяснилось, комната сия использовалась крайне редко.
Когда девушка сказала домоправительнице, чтобы убрали всю мебель, а на пол постелили побольше матрацев, та пришла в изумление.
- И зачем это вам нужно, ваша светлость? - поинтересовалась миссис Леонард.
- Его сиятельство решил обустроить гимнастический зал, - объяснила Эльмина, заранее приготовив ответ. - Ну а пока для своих занятий гимнастикой я выбрала эту комнату, и у меня нет никакого желания поскользнуться на полированном полу.
- О нет, что вы, ваша светлость! Теперь я понимаю! - засуетилась миссис Леонард, хотя Эльмина не сомневалась - домоправительница совершенно сбита с толку.
Маркиз изъявил желание сначала понаблюдать за поединком своей жены с Чангом.
Интерес маркиза так взбудоражил девушку, что, надевая черные брюки и сшитую для занятий тунику, она не заметила, как в предвкушении необычного зрелища загорелись его глаза.
Эльмина вообще мало внимания уделяла обращенным на нее взглядам и понятия не имела, что маркиз поражен тем, как редко его жена смотрится в зеркало, разве что утром, когда одевается и приводит себя в порядок.
Никогда, в отличие от других женщин, она не ждала его восхищения ни собой, ни своими нарядами.
Сейчас, в этом своем костюме для борьбы, она напоминала мальчика, и маркиз отметил, какое гибкое, стройное и упругое у нее тело.
Он сел на стул в углу комнаты и с нескрываемым любопытством стал смотреть на обоих, слушая наставления Чанга.
Он узнал - прежде всего необходимо, чтобы рука, сжатая в кулак, оказалась правильно сгруппирована.
- Вялый кулак, ваша светлость, принесет только повреждения вам, а не нападающему на вас! - объяснил Чанг.
Потом он показал маркизу прием Seiken-Tsuki, когда удар приходится точно в солнечное сплетение.