- Пристрели ее, - сказал Эйб. - Но не порть попону у нее на голове. Чересчур жирно.
- Хочешь сказать, чтобы я снял попону? - переспросил Берт.
Эйб не соизволил ответить, и Эльмине показалось, будто он заряжает пистолет.
Она стояла там, где Берт оставил ее, когда высадил из седла.
Он возился с веревкой.
- Жак! - позвал он. - Не могу развязать эту проклятую веревку. Ты привязывал, ты и развязывай!
- Oui,oui! - не стал возражать француз. - Я сейчас!
Эльмина поняла - он направляется к ней.
Он, должно быть, вел за собой лошадь, так как девушка могла слышать ее дыхание.
Она чувствовала, как развязывают веревку, как Жак или Берт снимают тяжелую попону, закрывавшую ее голову.
На миг она испытала облегчение - можно было вдохнуть свежего воздуха и ощутить на лице прохладу.
Она забыла, что еще ночь, но от лунного света и сияния звезд отчетливо видела все вокруг.
Потребовалось несколько минут, чтобы сосредоточиться и понять, где она.
Эльмина стояла на самом краю потока, а эти трое смотрели на нее.
Она узнала Эйба, которого видела мельком в конюшне, а также Берта.
Жак оказался таким, как она и ожидала: маленьким и смуглым.
Без сомнения, он служил жокеем. Одеты все трое были одинаково, видимо, и эти двое всю жизнь провели среди лошадей. Эйб, похоже, заряжал пистолет. Одной рукой он держал за поводья Шалом. Арабская кобыла не реагировала и, казалось, сохраняла невозмутимость.
В том коне, на котором она ехала вместе с Бертом, девушка признала Веллингтона, одного из любимых охотничьих жеребцов маркиза.
Он словно чуял что-то и беспокойно перебирал ногами, пока Берт, державший его за уздечку, не одернул его резким рывком, от чего конь вскинул голову. Лошадь Жака стояла с другой стороны и тоже сильно нервничала, но он не мог ничего с ней поделать, с трудом удерживая ее.
Эльмина лишь мельком взглянула на них и снова посмотрела на Эйба и пистолет в его руке.
Должно быть, она странно выглядела в своей черной тунике, с волосами, растрепавшимися под попоной и теперь рассыпанными по плечам.
Может быть, стоило попросить их о снисхождении.
Но нет, эти люди - закоренелые преступники, для них жизнь человеческая недорого стоит.
Она поняла, что взывать к их жалости будет пустой тратой времени, и не стала унижаться.
Так она и стояла с высоко поднятой головой.
Неожиданно француз произнес:
- Quellejoliefemme! Мы беррем ее с сопой!
Он не скрывал своих мыслей, и Эйб отрезал:
- У нас нет времени на эти вещи! Ты сможешь скупить всех женщин Франции на деньги, которые получишь за этот товар!
Слово "деньги", по всей видимости, действовало гораздо убедительнее любого иного аргумента. Француз только пожал плечами. Но от его взгляда сердце Эльмины ушло в пятки. Эйб поднял пистолет.
- Вы готовы, леди? - спросил он. - Это будет быстро, легкий укол, и вы ничего не почувствуете. Все совсем не так, как обычно рассказывают!
Он улыбнулся и начал целиться.
Как только он это сделал, Эльмина, словно Чанг оказался где-то рядом и направлял ее действия, бросилась вперед.
Это произошло так стремительно и неожиданно, что Эйб даже не успел хоть что-то понять.
Ее нога, словно железный прут, ударила точно в нужное место, чтобы отбросить его тело назад.
Он упал и инстинктивно нажал на курок.
Пуля вылетела в воздух, не причинив никому вреда, но шум выстрела испугал животных.
Все три лошади вырвались на свободу и с грохотом рванули в поля.
Берт, стоявший ближе к Эльмине, бросился на нее, стараясь прижать к земле; падая, она уже слышала вдали звук копыт, но отнюдь не освободившихся от грабителей лошадей.
Она почувствовала - это маркиз внял ее мольбам о помощи и мчится сюда, чтобы спасти ее.
Он вихрем налетел на них как раз в то мгновение, когда Эйб уже пытался приподняться с земли, грязной руганью оглашая окрестности.
Как только он встал на ноги с пистолетом в руках, маркиз буквально прыгнул на него с лошади.
Он опрокинул Эйба на землю, а Чанг тут же обрушился на Берта.
Он нанес противнику бесподобный удар в шею.
Если б Эльмина видела, как все произошло, то определила бы, что это был один из приемов кунг-фу.
Но лежа на земле она не спускала глаз с маркиза.
От его удара Эйб потерял сознание, и маркиз устремился к Эльмине, чтобы помочь ей встать.
Она не увидела, как Чанг преследует француза и оглушает его тем же ударом, что и Берта.
Она могла видеть только глаза Олстона, глядящие на нее.
- С вами все в порядке?
И тут внезапно, поверив наконец в свое спасение, она разрыдалась.
Она уткнулась ему в грудь и лепетала:
- Они… собирались… убить меня!
Маркиз крепко сжимал ее в объятиях, нежно поглаживая по голове.
- Все в порядке, - успокаивал он ее тихонько. - Все в порядке.
- Я… я думала… никогда… не увижу вас больше!
- Вот он я.
Он дотронулся кончиками пальцев до подбородка и приподнял к себе ее лицо.
В свете луны ее волосы серебрились, в глазах стояли слезы; блестели они и на щеках.
Черная туника порвалась еще в те минуты, когда она пыталась не дать себя связать.
Но, глядя на девушку, Фалькон думал, что она никогда еще не была такой прекрасной.
Не в силах совладать с собой, он привлек ее к себе, его губы прижались к ее губам.
Эльмина не могла поверить, что это происходит с ней.
Словно удар молнии пронзил все ее тело.
Маркиз выпустил ее из объятий и сказал:
- Предлагаю покинуть это место. Я отвезу вас домой.
Он видел, как по склону уже спускается Хагсон со своими ребятами.
Конюх спешился, посмотрел на троих мужчин, валяющихся без сознания на земле в ногах у маркиза, и усмехнулся.
- Вижу, этим ворам по заслугам досталось от вашей светлости!
- Я оставлю их тебе, привези их к нам, Хагсон, - ответил маркиз, - а позже, днем, мы передадим их в магистрат.
- По мне, я бы их всех повесил, ваша светлость! - сердито молвил Хагсон.
Маркиз бросил взгляд на попону, в которую заворачивали Эльмину.
- Положи попону на мое седло.
- Хорошо, ваша светлость.
Хагсон поднял попону и уложил ее поверх седла. Маркиз подсадил Эльмину. Теперь она сидела боком, но все равно чувствовала неловкость от своего вида.
Фалькон быстро вскочил в седло и, не проронив ни слова, поскакал назад по дороге, приведшей их сюда.
Облегченно вздохнув, Эльмина прижалась к его плечу и закрыла глаза.
Она еще не могла осознать, что действительно спасена и ее не успели убить всего за миг до появления спасителей.
Если б маркиз и Чанг не прибыли вовремя, Эйб, конечно, выстрелил бы в нее второй раз, и не только потому, что она являлась для конокрадов опасным свидетелем.
Она сбила его с ног, и он был вне себя от ярости.
Ее стремительность и знание приемов карате спасло ей жизнь.
Эльмина задержала убийц ровно на столько, сколько понадобилось маркизу и Чангу, чтобы успеть появиться вовремя.
Еще немного, и все было бы кончено.
"Я… спасена".
Словно прочитав ее мысли, маркиз еще крепче обнял ее.
Он молчал, и до некоторой степени она была ему за это благодарна.
После всего случившегося у нее почти не осталось сил даже пошевелить губами.
Главное - он здесь, рядом.
Эльмина могла слышать биение его сердца.
Они медленно поднимались по склону.
Наконец они забрались наверх, и маркиз отчетливо видел каждую ее черточку.
Прежде чем они въехали в тень парковых деревьев, он спросил:
- С вами действительно все в порядке? Как же вы решились на такой безумный поступок? Одна, ночью, в конюшне?
- Откуда я могла знать… как я могла… предполагать, что там находятся эти воры… явившиеся за Шалом?
- Больше никогда не должно повториться ничего подобного!
Его губы были очень близко, и она надеялась, что он поцелует ее снова.
Ей так этого хотелось, и ее взгляд был красноречив.
- Мы поговорим обо всем, когда вернемся домой, - добавил он.
Они продолжали путь к дому.
Теперь она чувствовала себя лучше, но по-прежнему льнула к мужу.
Все-таки Эльмина не могла избавиться от страха, что, возможно, маркиз поцеловал ее лишь под влиянием эмоционального порыва и больше никогда не сделает этого.
Им потребовалось всего несколько минут, чтобы миновать парк и подъехать к парадному входу.
Два конюха уже ожидали их и тотчас подбежали взять под уздцы Самсона.
- Хагсону может понадобиться ваша помощь, - сказал маркиз. - Вы оба отправляйтесь и возьмите с собой много веревок. Все ясно?
- Да, ваша светлость!
В их молодых голосах звучал азарт - они явно стремились быть там, где происходит действо.
Ночной лакей держал дверь открытой, но дом встретил их тишиной, так как остальные слуги спали.
Маркиз помог Эльмине слезть с лошади, однако не позволил даже ступить на землю - понес на руках вверх по ступеням.
Он вошел в холл и поднялся по лестнице, прижимая ее к своему сердцу.
Эльмине еще никогда не было так хорошо, и она уткнулась лицом в его плечо.
Что бы там ни произошло с ними в будущем, у нее останется воспоминание об этих мгновениях.
Она не забудет, как прижималась к нему и как в один волшебный, восхитительный миг он поцеловал ее.
Дверь ее спальни так и оставалась приоткрытой, как в минуту ее ухода.
Маркиз внес ее в комнату и бережно положил на кровать, сказав при этом:
- Вам пора отдохнуть.
Не желая, чтобы он уходил, Эльмина протянула к нему руки, и он прибавил:
- Я сейчас же вернусь, и мы поговорим.
Она с улыбкой смотрела на него в свете свечей, а он, закрыв дверь в коридор, прошел в свою спальню.
Эльмина поспешно сбросила порванную тунику и черные панталоны.
Потом вымылась холодной водой - смыла с себя грязь от попоны.
Она надела ночную рубашку, лежавшую там, где она ее оставила, то есть на полу.
Скользнув в кровать, девушка больше не чувствовала себя беспомощной или испуганной, скорее возбужденной от того, что маркиз пообещал вернуться.
Она ждала его и думала о нем, красивом, сильном, замечательном.
О том, что, если б он не услышал ее мольбу о спасении и вместе с Чангом не подоспел на помощь, ее тело уже болталось бы в водном потоке.
Дверь в смежную комнату открылась, и он вошел.
На нем был тот же длинный красный халат, который он надевал в свадебную ночь, и она решила, что он подойдет и так же присядет на край кровати, чтобы поговорить с нею.
Вместо этого он раздвинул шторы на окнах, и она смогла увидеть звезды на небе и лунный свет, который вот-вот исчезнет.
Наверное, было уже около трех часов утра, но ей казалось, будто целая вечность прошла с тех пор, как она вечером поднялась к себе в спальню.
Маркиз стал гасить свечи.
Не успела Эльмина произнести и слова, как он очутился и кровати рядом с ней.
Она вся замерла от неожиданности, а между тем Олстон обнял ее и прижал к себе.
Она затрепетала от ощущения его близости.
- Теперь, милая моя, - сказал маркиз проникновенно, - мы можем обсудить случившееся, если ты все еще хочешь этого. Что касается меня, то единственное мое желание - поцеловать тебя.
- Пожалуйста… поцелуйте меня, - прошептала Эльмина.
Она запрокинула голову, подставив ему губы.
Маркиз осторожно и ласково поцеловал ее.
И вновь как будто молния пронзила ее тело, заставив испытать не то наслаждение, не то боль.
А потом его губы стали более настойчивыми и ненасытными.
Она никогда бы не узнала этого блаженства, если б умерла…
А он все целовал и целовал ее, и она словно растворялась в нем.
Теперь Эльмина чувствовала, как заполнившее ее всю тепло превращается в пламя.
Оно пылало в ее груди и на губах, словно искало встречи с жаром его губ.
Маркиз был охвачен тем же пламенем.
Случилось то, чего она страстно хотела, но не надеялась узнать.
Он замер на мгновение, чтобы посмотреть на нее, и она прошептала:
- Я… люблю вас… ничего не могу поделать… я люблю вас!
- Но и я не в силах бороться со своими чувствами.
И вот уже она сама прильнула к нему и стихла в его объятиях.
- Ты именно этого хотела, не так ли, моя родная? Чтобы я полюбил тебя так, словно никогда никого не любил прежде? Что ж, это действительно произошло!
- Неужели… это правда?
- Думаю, ты бы не поверила моим словам, солги я тебе. Клянусь всем святым, мое отношение к тебе не имеет ничего общего с моими чувствами к любой другой женщине.
Эльмина вскрикнула от счастья.
- Вы уверены? Вы… действительно уверены?
- Впрочем, я уже давно испытываю такие чувства.
- Но почему же… вы ничего… не сказали мне?
- Во-первых, мне хотелось быть абсолютно уверенным в себе, а во-вторых, убедиться, что ты не станешь опять вступать со мной в сражение, как в прошлый раз.
Эльмина тихонько рассмеялась.
- Именно карате спасло мне жизнь сегодня вечером, а также энергия мысли - часть этой… странной науки.
- Представь себе, Чанг услышал тебя и привел меня к тебе.
- Неужели?
- Чанг пришел ко мне в спальню и сказал, что ты в опасности, и когда мы добрались до конюшен, то узнали о похищении арабской кобылы. А маленький сын Хагсона, оказывается, видел, как тебя увозили.
- Они забрали меня с собой, потому что я видела их лица, - объяснила Эльмина. - А потом я мешала им двигаться с нужной скоростью, и они… решили… убить меня.
Этого маркиз не мог выдержать - его губы прильнули к ее губам.
Теперь он целовал ее отчаянно, словно боялся вновь потерять.
Он целовал ее до тех пор, пока ей не почудилось, будто сердце вот-вот вырвется из груди.
Он все сильнее сжимал ее в объятиях, и она понимала, что слова им больше не нужны.
Они были так близки, что казалось, будто их тела, сердца, разум и чувства слились воедино, связанные между собой невидимыми узами, и два человека перестали существовать порознь.
Это была совершенная любовь.
О такой любви мечтала Эльмина, в такую любовь верила.
Любовь вознесла ее к звездам, что ярко светили за окном.
Вскоре звезды потускнели и погасли, луна растаяла и исчезла с горизонта, а бледные отблески рассвета рассеяли ночную темень.
Небо за окном стало такого же цвета, что и волосы Эльмины.
Маркиз провел рукой по ее мягким волосам.
- Рассвет настал, моя красавица. Для нас это рассвет новой жизни.
- Вот почему вы… раздвинули… шторы?
- Сначала ты должна была почувствовать, что принадлежишь звездам, а потом и солнцу, - ласково молвил он, - и хотя в наше счастье вторглись неприятные события, это не самое главное в жизни, ты сумеешь забыть об этом.
Эльмина радостно засмеялась.
- Как вам удалось все это придумать? - воскликнула она. - Мне кажется, я попала в красивую сказку.
- Это ты научила меня думать так, - ответил маркиз. - Ты и Чанг. Я понимаю теперь, в мире еще очень много непознанного, есть множество вещей, которые необходимо постигать.
Эльмина вновь рассмеялась.
- Только не от меня. Я - ваша ученица, и вы прекрасно знаете, что всегда будете моим учителем.
- Я счастлив преподать тебе уроки любви, моя очаровательная женушка, но во всем остальном, подобно звезде на небе, тебе предстоит вести и вдохновлять меня.
- Но сумею ли я?
- Ты уже сумела! С тех пор, как я впервые встретил тебя, мне кажется, будто мы много лет знаем друг друга, нет - столетия! Ты изменила мой образ мыслей, и я знаю, отныне жизнь для нас обоих станет захватывающим приключением, и это твой выбор!
Эльмина затаила дыхание.
Именно эту мысль ей хотелось внушить маркизу, чтобы он никогда не превратился в занудного и надменного человека.
Она придвинулась немного ближе.
- Мне столько хотелось бы… узнать о любви… Я ведь и думать не могла, как это… замечательно… хоть и подозревала, что все так похоже на…
- Похоже на что?
- Похоже… на полет высоко в небе среди звезд… или полет к солнцу.
Она прижалась щекой к его обнаженному плечу и прошептала:
- Вы подарили мне… чувство, похожее на прикосновение обжигающих лучей солнца… они проникают в мою грудь.
- Это ты сжигаешь меня, любимая моя.
За окном становилось все светлее, и он слегка повернулся к ней.
Ему хотелось лучше разглядеть любимую.
Он смахнул длинные волосы, прикрывавшие ее лоб.
- И как тебе удается быть такой особенной? - изумился он. - Ты совсем иначе воспринимаешь этот мир, и это придает тебе особое очарование в моих глазах. Ты и мыслишь, и чувствуешь совсем иначе, нежели все остальные.
- Я хочу быть… особенной только для вас, - искренне призналась Эльмина.
- Но ты и есть особенная, необычная! Мне хотелось бы написать поэму, нарисовать картину, сочинить концерт! И все это - о тебе, о твоих необычных превращениях! Но сейчас мне не хватает слов, чтобы выразить переполняющие меня чувства.
- Неужели… вы говорите все это… мне… мне?
- Это все - правда.
Маркиз посмотрел на Эльмину - ее глаза были полны слез.
- Любовь моя, чем я расстроил тебя?
- Это… слезы… счастья. За всю жизнь никто не… любил меня… никто ни разу не говорил мне таких… прекрасных… и замечательных слов… я буду их помнить… всегда… и никогда… не забуду!
- Теперь ты услышишь от меня еще больше прекрасных слов. И позволь добавить: такого со мной раньше не бывало. Вот опять во мне из-за тебя творится что-то необычное!
Она знала, что он подшучивает над собой, и прижала к себе его голову.
- Я люблю тебя еще с тех пор, как впервые… увидела, когда была еще… совсем маленькая, - прошептала она. - Но все те годы, когда я думала и мечтала о тебе… я никогда по-настоящему не знала, какой… ты чудесный… и… благородный.
- Боюсь, ты мне льстишь, - сказал маркиз. - Но я принимаю твою лесть, ведь именно таким, моя любимая, именно таким я хочу быть для тебя.
- Тогда… пожалуйста, научи и меня стать для тебя всем, чего ты желаешь больше всего… чтобы я никогда… не разочаровала тебя!
-Тебе никогда не удастся разочаровать меня. Ты удивила и очаровала меня, как только мы стали мужем и женой. Теперь мы начинаем наш путь познания. Он будет вести нас через всю жизнь и множество других жизней, пока мы не обретем вечность.
- Но это же основа учения о карате! - воскликнула Эльмина. - Именно в это верили монахи… Вот почему везде, куда ведет наш путь познания, мы будем… находить то, что ищем.
- Мы найдем это… вместе.
Маркиз обнял ее и стал целовать ее губы, глаза, щеки, нежную шею.
В его руках она познавала ощущения, не известные ей доселе.
И он сам испытывал удивление и восхищение, которые дарил ей каждый раз, когда дотрагивался до нее.
Она придвинулась к нему, но тут же заметила, что маркиз смотрит на нее так, будто изучает ее лицо и пытается заглянуть в глубь ее глаз.
- Я боготворю тебя, необычная моя женушка! - сказал он ласково.
Его губы слились с ее губами, и она снова ощутила неодолимое желание прильнуть к нему.
Этим пламенем она не в силах была управлять.
Когда взошло солнце, влюбленные стали частицей его огненного диска.
Примечания
1
последователи буддизма
2
Ты прав!
3
Друзья! Быстрее! Быстрее!
4
Да, да.
5
Какая красивая женщина!