- Значит, ты занималась этим изо дня в день? - спросил он. - Сидела в этой крошечной ледяной комнатушке на этом насесте и не отрывала глаз от своих неумело начерченных карт в надежде на то, что на тебя снизойдет вдохновение?
- В основном верно, - сказала она, стараясь не замечать, как его взгляд опускался куда-то ниже, кажется, к груди. - Иногда я смотрю на образцы собранной мной почвы. Одно я знаю точно: на этом острове нет гниющих отходов. Я имею в виду такого рода, которые распространяли бы газообразные миазмы…
- Вот как?
Рейли не казался особенно удивленным этим сообщением.
- И ради этого ты рискнула навлечь на себя гнев родителей и дяди? Чтобы иметь возможность сидеть здесь и разглядывать свои карты и просеивать пробы почвы?
Его палец проследовал за взглядом, и теперь он нежно и осторожно обвел им очертания ее груди.
- Ну, это не совсем так, - возразила она.
Ей становилось трудно говорить, потому что его палец у нее на груди спускался все ниже и теперь уже оказался между ее бедер, и она плотно сжала их, чтобы не позволить его руке проникнуть еще глубже, потому что случись это, и всякая надежда на разумный разговор исчезла бы.
- Рейли, - сказала она, пытаясь не замечать того, что его неугомонная рука оказалась в опасной близости к пушистым завиткам между ее ног. - Право же, мы не…
И тут, к ее величайшему изумлению, Рейли соскользнул с края табуретки вместе с покрывалом.
- Рейли, - повторила Бренна, слегка раздосадованная. - Ты меня слушаешь? Нам надо обсудить наши дальнейшие действия.
- У меня нет ни малейших сомнений относительно наших дальнейших действий, - пробормотал Рейли.
И, повергнув ее в еще большее изумление, он ловко раздвинул ее колени.
- Вот это и будет нашим следующим действием, - объявил он.
И прежде чем она успела опомниться, он зарылся лицом в се заветный треугольник.
Этого она никак не ожидала. Он не пытался делать ничего подобного в течение всей ночи, что они провели вместе.
Возможно, этим и следовало объяснить то, что, как только рот Рейли Стэнтона прижался к самому интимному месту на ее теле, она выпрямилась, и ей пришлось ухватиться за край стола одной рукой, а другая оказалась в его волосах.
- Рейли, - шепнула она. - Что ты делаешь?
- Я думал, - ответил он, и голос его звучал несколько приглушенно, потому что рот его был занят делом, - я думал, это очевидно.
И секундой позже спина Бренны превратилась в желе, и она обнаружила, что чуть не соскользнула с табуретки на пол, потому что и кости ее, кажется, тоже расплавились в ту секунду, когда язык Рейли принялся ласкать ее.
Когда она заподозрила, что взорвется от переполнявших ее ощущений, потому что рот Рейли оказался столь же талантливым, как и его руки, ловкие и умелые руки хирурга, он поднял голову и посмотрел на нее. Там, где ее только что согревали его лицо и губы, ее тотчас же прохватило холодным ветром…
Ее сомкнутые прежде веки поднялись, глаза широко раскрылись, и она с изумлением воззрилась на него, чувствуя, что та часть ее тела, которой он только что уделил столько внимания, пульсирует и полна жизни.
И тут она заметила, что и его тело полно жизни и тоже трепещет и пульсирует. И именно по этой причине он перестал ласкать ее. Теперь он стоял перед ней, его желание было бесстыдно очевидным, и он столь отчаянно жаждал утолить это желание, что у него не хватило даже времени перебраться на кровать. Вместо этого он вошел в ее тело прямо на месте, где она сидела, на высокой круглой табуретке. Его руки обвились вокруг нее, его ладони подхватили ее под ягодицы, и он приподнял ее таким образом, что при каждом его толчке она ощущала твердость его органа, и при этом он не переставал покусывать мочку ее уха и шептать ей нежные слова…
Ее ноги обвились вокруг его талии, а руки оказались за спиной, и она цеплялась ими за свою табуретку, чтобы не потерять равновесия. Голова ее была откинута назад, и каждый раз, когда она делала движение навстречу ему, ее разметавшиеся волосы хлестали ее по рукам, цеплявшимся за табуретку.
Все было так же, как прошлой ночью, с одной только разницей: теперь было еще лучше. Как могло быть, что каждый раз, когда ей казалось, что он подвел ее к самому краю, к самой вершине экстаза, он ухитрялся увести ее дальше и дальше? Ей казалось, что она помешается от всех испытанных наслаждений.
Еще одно движение, еще один толчок, и все было кончено…
Ее здравомыслие разлетелось на куски, на тысячу кусков, и каждый из них сверкал, как капля дождя во время ливня, когда в ней вдруг отразится солнце. Ее разум, разлетевшийся осколками хрусталя, обрушивался вокруг с приятным звоном, но прежде чем он опускался на пол, ее кожа каждый раз ощущала поцелуй.
И даже когда она все еще льнула к нему, обессиленная, будто сразу лишившаяся костей, он все еще оставался внутри нее до тех пор, пока сам не испытал вершины наслаждений, но прежде он перекинул ее тело через табуретку, а потом уложил ее на стол так, что ее потемневшие от влаги волосы разметались по ее непонятной карте, и он упал лицом на эту карту…
- Так о чем ты говорила? - вспомнил он, тяжело дыша и глядя на нее.
Но она уже не могла этого вспомнить. Да и имело ли это значение?
Глава 21
Они приходили в себя после бурного объятия, когда вдруг раздался глухой стук в дверь коттеджа.
После вчерашнего дождя наступил новый ясный и яркий день. И по мере того как солнце поднималось все выше, становилось теплее, и промозглость, пронизывавшая воздух в коттедже, ушла, и теперь они могли лежать в постели не укрываясь. Когда в дверь начали барабанить, совершенно обнаженная Бренна мгновенно выпрямилась и села на постели.
-Лорд Гленденинг, - торопливо прошептала она. - О Господи! Прячься!
Но у Рейли не было ни малейшего желания прятаться. Во-первых, ему было непонятно, почему он должен прятаться. Он, так сказать, сделал ставку и не видел причины, почему должен скрывать это от графа.
Во-вторых, он чувствовал себя таким расслабленным и сонным, а также умиротворенным, что ему не хотелось двигаться.
- Я не шучу, - зашипела Бренна, пытаясь втиснуться в узкое синее платье. - Прячься!
- И не подумаю, - возразил Рейли, не без удовольствия наблюдая за ее усилиями. Он подумал, что никогда ему не надоест любоваться обнаженным телом Бренны Доннегал. Но и одетая, она представляла для него неисчерпаемый источник интереса. - Откуда ты знаешь, что это он?
- Джо каркает, только когда приходит он. Ты слышишь ее?
Действительно, он различал воронье карканье, доносившееся из соседней комнаты. Похоже, что птица была сильно возмущена.
Бренна поспешила к своему туалетному столику и теперь проводила пальцами по волосам, чтобы привести их в относительный порядок.
- Я так и знала, что это случится, - бормотала она. - Теперь он убьет тебя, и во всем этом виновата буду я.
Брови Рейли изумленно поднялись:
- Но вина лежит на мне. И я вполне способен принять на себя ответственность за свои действия, если даже это будет грозить мне смертью.
- Если ты не хочешь прятаться, то уж по крайней мере обещай не выходить из комнаты. Ты меня слышишь, Рейли?
Бренна бросила на него умоляющий взгляд через плечо, и противиться ее мольбе оказалось очень трудно. Снова забарабанили в дверь. Бренна крикнула:
- Иду! - И снова повернулась к Рейли: - Что бы ни случилось, оставайся здесь. Ради собственного блага. Не ради себя, так хотя бы ради меня. Мне вовсе не хочется, чтобы тот факт, что ты провел здесь ночь, стал известен всей деревне. У меня и так непростые отношения с преподобным Маршаллом.
Рейли признал, этот довод достаточно убедительным, чтобы оставаться там, где ему было велено. Но как только она вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь, он спрыгнул с кровати и принялся натягивать высохшую за ночь одежду.
- Иду, иду! - кричала Бренна, торопясь открыть дверь. Что надо было лорду Гленденингу, хотела бы она знать? У него не было привычки являться к ней в коттедж, хотя бы потому, что, как ей было известно, священнику это не понравилось бы. Что же привело его сюда?
Когда она распахнула перед ним дверь, то услышала:
- Он здесь?
Лорд Гленденинг рванулся в комнату мимо нее и оказался в гостиной.
- Кого ты ищешь здесь? - спросила Бренна голосом, в котором, как она надеялась, было столько язвительности, сколько и обычно.
- Я нигде не мог его найти. - Лорд Гленденинг в замешательстве провел пальцами по своим длинным и черным как смоль кудрям. - Майра сказала, он не вернулся от Макафи, но и там его нет. Его никто не видел со вчерашнего дня… Ты знаешь, он разбил губу Харолду Макафи.
Бренна, закатав рукава до локтей, решила заняться мытьем посуды. Для нее это было вполне естественным занятием. К тому же это избавляло ее от необходимости смотреть графу прямо в лицо, когда она будет лгать ему.
- Я полагаю, речь идет о Рейли Стэнтоне, - сказала она, окуная руки в ледяную воду, - но, как ты можешь видеть, здесь его нет.
Но лорд Гленденинг вопреки ее надеждам и ожиданиям уселся на один из стульев.
- Ума не приложу, где он может быть, - сказал граф с беспокойством. - Как ты думаешь, уж не допекли ли его Макафи до такой степени, что он покинул остров?
- Не будь тупицей, - сказала Бренна, взяв в руки чашку.
- Да нет, я это так. А ведь такое могло случиться. Иногда мне кажется, что этот Стэнтон чувствителен, как женщина. Ну вспомни, как он суетился из-за этого мальчишки Макгрегора…
- Которого ты чуть не прикончил, - нетерпеливо напомнила ему Бренна.
Граф досадливо махнул рукой:
- Но ведь все закончилось благополучно. Я только что его видел, этого мальчишку Макгрегора. Он оставил на твоем пороге охапку маргариток.
Приятно удивленная этим сообщением, Бренна улыбнулась. Значит, маленький пройдоха Хемиш оказался не таким уж неблагодарным, как она было подумала! Она решила, что и Рейли будет приятно узнать это.
- Пришлось сбросить их с порога, чтобы войти, - продолжал лорд Гленденинг. - И все же он довольно мерзкий тип. Я имею в виду не Хемиша, а Макафи. Может быть, из-за него-то Стэнтон и уехал. Много раз мне самому хотелось врезать Харолду Макафи и разбить ему рожу.
Бренна фыркнула:
- Ах вот как? В таком случае все эти годы ты проявлял редкостную сдержанность.
Лорд Гленденинг принял обиженный вид:
- Такой человек, как я, пэр, не может расхаживать, раздавая подзатыльники своим вассалам. Это было бы непристойно. Кроме того, одним моим ударом я мог бы убить его.
Она снова фыркнула:
- О, конечно. Думаю, мне следует поздравить тебя, что ты пощадил беднягу.
- И следует. - Взгляд лорда Гленденинга упал на холодный камин. - Ты нынче утром не пила чаю?
Она не подняла головы от мыльной воды:
- Я как раз собиралась поставить чайник.
- Проспала, что ли?
Граф усмехнулся. Похоже, он счел забавной ее необычную сонливость.
- Я бы тоже не отказался от чашки чаю, но эти безумные жители низин не дали.
Бренна поставила чайную чашку на сушилку для посуды.
Конечно, наличие двух чайных чашек показало бы графу, что у нее был гость. Поэтому вторую она оставила мокнуть в мыльной воде и вместо нее принялась мыть чайную ложку.
- Какие жители низин? Ты о ком?
- О тех самых, что явились нынче утром искать Стэнтона. О ком же еще? - Граф раздраженно воззрился на потолочные балки. - Ты не можешь заткнуть клюв этой чертовой птице, Бренна? Если хочешь, я сам это сделаю.
- Ты не сделаешь ничего подобного. - Бренна подошла к двери, придерживая длинную юбку. - Джо, - обратилась она к взъерошенной вороне, - а ну-ка! Вон отсюда!
Птица, издавая возмущенное карканье, слетела с балки и с негодующим видом гордо прошествовала через всю комбату. Бренна плотно закрыла за ней дверь.
- Так кто явился искать доктора Стэнтона? - спросила Бренна, стараясь скрыть свой интерес, вызванный этим известием.
- Двое малых, - ответил Гленденинг, - или двое джентльменов, следовало бы мне сказать. Разодетых по последней моде и прямо из Лондона. Один из них с серебряной тростью, а второй не переставая курит самую вонючую сигару, какую мне только доводилось обонять.
- Господи, - тихонько подивилась Бренна. Она гадала, слышит ли Рейли их разговор. Она предполагала, что непременно слышит. - И чего они хотели?
- Привезли какие-то новости, - сказал граф, пожимая плечами, - для Стэнтона.
- Надеюсь, ничего дурного? - спросила Бренна.
- Ну, думаю, едва ли они проделали бы столь долгий путь, если бы вести были добрыми. - Гленденинг слегка покачнулся назад на своем стуле, не обращая внимания на мрачно скрипнувшие ножки, и задумчиво заметил: - Знаешь, Бренна, мне кажется, я ни разу прежде не видел тебя за мытьем посуды. А мне это нравится, - объявил он, подумав.
Она бросила на него быстрый взгляд через плечо, встревоженная каким-то новым звучанием его голоса, в котором появились глубина и томность.
- Думаю, - сказала она, еще более обеспокоенная ослепительным блеском его пронзительных синих глаз, - тебе это нравится, потому что напоминает о Флоре.
- Я сейчас говорю не о Флоре, - возразил он тем же томным и тягучим голосом.
Сердце Бренны лихорадочно застучало. Она потянулась за кухонным полотенцем, чтобы вытереть руки на случай, если придется употребить их на нечто более серьезное, чем мытье посуды. Она очень сожалела о том, что не успела надеть туфли. Увертываться от графа босиком было бы затруднительно и болезненно, потому что у него были огромные ножищи и он легко мог наступить ей на ноги.
- Бренна, - сказал граф все тем же томным голосом и сделал шаг к ней. Выражение страсти на его красивом лице могло бы сломить сопротивление любой девушки, но Бренна судорожно искала в буфете у себя за спиной нож.
Но не успел лорд Гленденинг приблизиться к ней, как дверь спальни распахнулась. Рейли Стэнтон, полностью одетый, степенно вышел в гостиную с таким видом, будто он здесь хозяин.
- Привет, - сказал он, увидев графа. - Вы искали меня?
Граф так и остался стоять с поднятыми руками, которые, по-видимому, собирался положить на плечи Бренне, чтобы привлечь ее к себе и поцеловать. Теперь он стоял совершенно неподвижно, будто его проткнули вилкой для рыбы.
- Я так понял, что мои друзья ожидают меня в замке? - Рейли непринужденно принялся поправлять галстук. - Вы должны простить их, милорд. Когда я писал им, то думал, что буду жить в замке. А в своем последнем письме не упомянул, что переселился в амбулаторию. Итак, идем?
Лорд Гленденинг остался неподвижен. Бренна поспешила укрыться в дальнем углу комнаты за буфетом, где попыталась вжаться в стену, гадая, как предотвратить кровопролитие, если мужчины набросятся друг на друга.
- Что, - спросил наконец граф Гленденинг, - что вы здесь делаете, Стэнтон?
- Я? - Темные глаза Рейли недоуменно и широко раскрылись при этом вопросе. - Я мог бы спросить у вас то же самое!
- Я? - Интонация графа была похожа на ответ Рейли до смешного, будто он бессознательно копировал его. - Я пришел сюда искать вас.
- Отлично, вы меня нашли. Я думаю, мы уже достаточно долго докучаем мисс Доннегал, не так ли? Нам обоим пора удалиться.
- Но вы…
Взгляд графа был устремлен на дверь, из которой только что вышел Рейли.
- Но ведь это спальня Бренны.
- Да, - согласилась Бренна, прежде чем Рейли успел вставить слово и сделать свою неизбежную могилу глубже, - это так. Доктор Стэнтон помог мне решить небольшое затруднение.
Лорд Гленденинг переводил взгляд с Рейли на Бренну и наоборот.
- В твоей спальне? - поразился он.
- Совершенно верно, - сказала Бренна, отлепляясь от стены и делая шаг вперед. При этом она расправила грудь и плечи с самым воинственным видом, чтобы показать, что скрывать ей нечего. - Это было очень личное дело. Медицинская проблема.
Черные брови графа сошлись в одну линию.
- Ты больна? - спросил он. - Ты не выглядишь больной.
Это было сущей правдой. Бренне и самой казалось, что никогда в жизни она не чувствовала себя более здоровой, принимая во внимание то, как она провела ночь и утро. И все же она упорствовала и продолжала излагать свою версию:
- Понимаешь ли, это медицинская проблема, но так просто ее не увидишь.
Однако лорд Гленденинг не принял ее объяснения. Он мрачно взирал на нее.
- Ты говоришь, будто хорошо разбираешься в медицине, - бросил он ей укоризненно, - и все же тебе пришлось просить этого типа прийти и поставить тебе диагноз?
Она кивнула:
- Видишь ли… Я сама не могла добраться до этого места.
Должно быть, это было ее ошибкой, потому что граф взорвался:
- И что, черт возьми, это за такое место?
Однако Рейли остался невозмутимым.
- Успокойтесь, старина, - сказал он. - Это всего лишь родинка. Ничего особенного. Мисс Доннегал была права, что пожелала проконсультироваться с профессионалом. Иногда такие родинки могут перерасти во что-нибудь опасное. Хотя в ее случае эта родинка абсолютно безобидна. Слава Богу, безобидна.
- И где же эта родинка? - добивался граф.
- Право, милорд, - непритворно покраснев, произнесла Бренна.
Но граф остался совершенно нечувствителен к ее женской стыдливости.
- Но, Бренна, - воскликнул он, - что прикажешь мне думать? Ты говоришь, что этого малого здесь нет, а он выходит из твоей спальни! Хотелось бы мне знать, что сказал бы об этом преподобный Маршалл?
- А мне хотелось бы услышать, что сказал бы преподобный Маршалл о твоем пребывании в этом коттедже. Ты тут стоишь да еще обвиняешь меня бог знает в чем!
Гнев Бренны был столь же неподдельным, как и ее румянец.
- Право, милорд, мне кажется, вы оскорбили меня всеми мыслимыми и немыслимыми способами. А теперь будьте любезны удалиться.
Гленденинг помрачнел. Он и не скрывал своего неудовольствия.
- Я уйду, - сказал он мрачно, - если он уйдет.
При слове "он" граф с мрачным видом кивнул в сторону Рейли.
Рейли извлек свою шляпу из кармана плаща, куда он засунул ее, и попытался расправить этот вконец испорченный и помятый предмет туалета, хотя Бренна подумала, что ему никогда не удастся придать ей прежний вид.
- Прекрасно, - согласился он. - Мисс Доннегал, как всегда, встреча с вами была удовольствием. Я уверен, что скоро мы увидимся снова. Я надеюсь на это.
Бренна едва слышно пробормотала:
- Да, конечно. Очень скоро.
Гленденингу, мрачно и подозрительно созерцавшему их, Рейли сказал:
- Милорд, если вы готовы…
- Я готов, - ответил граф.
Бренна проводила мужчин до двери. Рейли вывел свою лошадь из конюшни. Бренна надеялась, что лорд Гленденинг не обратит внимания на то, что доктор, утверждавший, что нанес краткий профессиональный визит, позаботился расседлать свою лошадь.
Закрыв за ними дверь и вернувшись в свою комету, она в ужасе уставилась на беспорядок, изобличавший ее грехи, и тут заметила забытую Рейли медицинскую сумку.
Подняв ее, она уже направилась было к двери, чтобы окликнуть его, но, сделав неловкое движение, она выронила книгу, выпавшую из наружного кармана сумки. Это был дневник, и открылся он на странице, где, охватив ее беглым взглядом, она заметила свое имя.