– Ты знаешь, что я не смогла довериться ни одному мужчине после того, что ты сделал?
Он вздрогнул, как от удара.
– Боже, Таш, ты же была ребенком!
– Ты считаешь, что в семнадцать нельзя любить по-настоящему?
Тогда она любила его всем сердцем. Ни один мужчина до него не вызывал у нее настолько сильных, настолько страстных и настолько глубоких чувств. Но переживать это снова Таш не хотела.
Пока она считала, что Митч отвечает на ее чувства, счастью не было предела. Но когда выяснилось, что он использовал ее как источник информации, чтобы арестовать Рика… "Предательство" было слишком мягким словом. Никакой экстаз, никакая эйфория не стоили последующего опустошения.
Митч посмотрел на нее прямо:
– Мне жаль, правда очень жаль. Я думал, что для тебя это легкий флирт. И только потом понял, какую боль причинил.
– Легкий флирт? – Таш не могла в это поверить. – Митч, в семнадцать лет все воспринимается всерьез. Кроме, может быть, родительских наставлений.
Именно поэтому той ночью она выскользнула из дома, чтобы встретиться с Митчем. Именно поэтому привела его на вечеринку Шерил. Вечеринку, на которую ворвалась полиция, как только подозрения Митча насчет марихуаны подтвердились. До той ночи она скрывала ото всех свои "романтические отношения" с Митчем. Потому что он об этом попросил. Потому что это был единственный источник радости в ее жалкой, безрадостной жизни.
Оглядываясь назад, Таш понимала, что действия Митча говорили сами за себя. Просто она была слишком влюблена, чтобы понять это, слишком много значения придавала его подаркам – шоколаду, книгам, милым безделушкам. Слишком гордилась тем, что он обратил на нее внимание, слишком остро реагировала на желание в его взгляде.
Она была глупой, впечатлительной и наивной, но с тех пор усвоила урок: не доверяй никому.
– Мне было двадцать два, и я думал, что знаю все на свете. – Его смех резал по живому.
Двадцать два года? Тогда он казался ей чуть ли не Богом. Она забыла, что он тоже был очень молод.
– Но я сделал много ошибок, Таш.
– Например? – невольно вырвалось у нее.
Митч отвел взгляд: он посмотрел сначала на свои руки, а потом на море. На нем не было темных очков, и Таш видела морщинки, разбегающиеся от внешних уголков глаз. Сейчас ему сколько – тридцать? Он слишком молод для таких морщин.
В ее сердце снова вспыхнули былые чувства.
Таш сердито откусила от бутерброда. Не собирается она его прощать!
– Когда я начал служить в полиции, то мечтал спасти мир. – Митч скривил губы. – Если хочешь, считай это жаждой повышения.
– Поэтому ты так рвался арестовать Рика за наркотики?
Он кивнул.
Мечтал спасти мир? Ничего он не спас. Только разрушил. Печальнее всего то, что он даже не знает, сколько разрушений вызвал. И даже сейчас Таш не могла рассказать ему об этом.
– Ну, теперь ты доволен. – Она положила ладонь под голову, притворяясь беззаботной, словно они разговаривали о погоде. – Взбираешься по карьерной лестнице с похвальной скоростью.
– Понимаю, почему ты так считаешь. Но я не понимал, чем жертвую, чтобы получить повышение и принести пользу. Ты, наверное, не помнишь… Когда Рику вынесли приговор, ты так на меня посмотрела…
У нее как будто разбилось сердце. В глазах защипало.
– Это не остановило тебя тогда и не остановит сейчас. – И лучше ей об этом не забывать.
Несколько мгновений Митч просто молчал.
– Есть вещи, за которые стоит бороться. Закон и справедливость – из их числа.
– А если кто-нибудь пострадает в процессе?
– То пострадает ради высшего блага… – Он замялся. Я не буду делать вид, что мне не жаль.
Таш пугала его беспощадность.
– Почему ты вообще решил пойти в полицию?
Он посерьезнел.
– Знаешь, я никому об этом не рассказывал. Но если кто и заслужил знать, так это ты.
Темные очки не защитили Таш от его прямого взгляда. У нее перехватило дыхание.
– Не надо, – хрипло сказала она. Прочистила горло и повторила тверже. – Не надо. Я не хочу ничего знать о тебе, офицер Кинг. Можешь держать свои секреты при себе.
С этими словами она встала, встряхнула полотенце и пошла в сторону коттеджа. Расслабляться в присутствии Митча – фатальная ошибка, и она ее не повторит.
Оставшись в коттедже одна, Таш внимательно осмотрела его. Надо отдать Митчу должное, припасов здесь хватило бы надолго. Но свой мобильный она не нашла – не то чтобы ее это удивило, просто Митч притворяется заботливым и предупредительным, но на самом деле просто ей не доверяет. Таскает свой рюкзак с собой, не выпускает из виду ни на секунду, наверняка там ее телефон, ключи от машины – ей до них не добраться. И о прошлом он не жалеет, что бы ни говорил. Он готов сказать все что угодно, чтобы добиться желаемого, и все это ради профессионального долга. Но Таш он не проведет.
Она легла на кровать и уставилась в потолок. Несмотря на полдня, проведенные в море и на солнце, уснуть не получалось. Вместо этого в голове кружились вопросы и страхи. Во что ввязался Рик? Все ли с ним в порядке? Кто стоит за всеми этими убийствами? Действительно ли кто-то хочет убить ее? И если да, то почему?
Она вскочила с кровати и принялась рассматривать книги в шкафу. Выбрала одну наугад, но через пятнадцать минут сердито отбросила. Только подробного описания расследований ей сейчас не хватало.
Хотя она не боится убийцы. Совсем нет. "Потому что Митч рядом…" Мысль отозвалась дрожью по телу, но Таш сердито отогнала ее. Заварила себе чай и выпила, не чувствуя вкуса.
Физическая активность – вот что ей нужно, она не привыкла сидеть без дела. Таш надела кроссовки, взяла яблоко и снова отправилась на пляж.
Едва заметив ее, Митч захлопнул телефон с коротким "Мне пора" и убрал в рюкзак. Он не сказал, с кем разговаривал, а Таш не стала спрашивать.
– Если это законно, – протянула она холодным тоном, – я хочу прогуляться… просто вдоль берега.
– Конечно. – Он откинулся на спину и поправил бейсболку, пряча глаза от солнца. – За теми утесами – широкий каменистый шельф с мелкими озерами. Во время отлива очень красиво.
Ясно. Отлив – это сейчас? Но Таш не спросила, просто бросила холодное "спасибо" на прощание. Лучше так, чем орать на него.
Следующий час Таш наслаждалась сказочной красотой мелких каменистых озер. Она обнаружила яркие анемоны, крохотных морских звезд, маленьких крабов и мелких серебристых рыбок. Нашла цветную гальку и ярко-зеленые комочки водорослей. Увидела целые отдельные миры, которые, кажется, пребывали в полной гармонии. Правда, когда рак-отшельник прыгнул на рыбку и проглотил ее, она не смогла не зажмуриться. Это был прекрасный и в то же время жестокий мир. И все же звуки разбивающихся о риф волн, крики чаек и острый привкус соли в воздухе, смешанный с ароматом эвкалипта, помогали расслабиться душой и телом.
Пока в мыслях вновь не всплыло лицо Митча. Она оборвала его, когда он собирался поделиться с ней чем-то важным.
Оглядевшись по сторонам, Таш опустилась на ближайший валун.
– Что за глупая овца, – прошептала она, нервным жестом зачесывая волосы и сбивая при этом шляпу. Сердито нацепив ее обратно, Таш напомнила себе, что ей лучше не знать его секретов.
Как им продержаться эти три дня? Таш едва не поколотила его уже сегодня. Так они долго не протянут…
Усилием воли она заставила себя подняться, вспугнув стайку крохотных рыбок в озере, и решительно направилась обратно.
Митч все еще лежал на спине, пряча глаза под бейсболкой. Таш присела рядом, но не слишком близко.
– У меня к тебе предложение.
Митч не двинулся и даже не посмотрел на нее. Но Таш это не остановило.
– Полиция хочет допросить Рика, да? Эй. Я с тобой разговариваю.
Митч медленно сел и поднял козырек бейсболки. Что она задумала?
– Сама знаешь, что да.
– Но для ареста улик недостаточно. Все ваши так называемые улики всего лишь косвенно указывают на него.
– К чему ты ведешь, Таш?
Митч привстал, протянул руку и снял с нее темные очки. Он хотел видеть ее глаза. Хотел понимать, не врет ли она, не задумала ли глупость. Не то чтобы ее так же легко прочитать, как в юности, но Митч разбирался в людях. Однако лицо Таш не выдавало ничего.
– Даже не надейся, что я хоть на секунду поверю, будто ты готова сдать Рика.
Отстранившись, Таш посмотрела на него сверху вниз.
– Ты предатель, но не дурак. Конечно же я не собираюсь сдавать Рика. – Это прозвучало как нечто настолько само собой разумеющееся, что Митч неожиданно рассмеялся. – Я знаю, что Рик не виноват в тех преступлениях, в которых вы его подозреваете.
Веселье тут же улетучилось. Когда дело касалось Брэдфорда, Таш будто переносилась в другую реальность.
– Давай я ему позвоню, поговорю.
Митч немедленно напрягся всем телом, он был готов отказать ей. Но, если откажет, Таш просто встанет и уйдет. Он не хотел, чтобы она уходила, он устал от ее подчеркнутой холодности.
Какой уж тут профессионализм.
Она не сводила с него взгляда карих с золотыми крапинками глаз.
– Хочешь, чтобы я разрешил тебе его предупредить? Не надейся.
– Что случилось с презумпцией невиновности? – спросила она, и Митч на секунду отвлекся на чеканившие слова губы.
– Я знаю Брэдфорда.
– Ты никогда его не любил. Почему?
– Он торговал наркотиками!
– Ты и до этого терпеть его не мог. За что? За кражу шоколадки и мелкое хулиганство? Бога ради, Митч, там, где мы росли, такие вещи случались сплошь и рядом, ты это знаешь не хуже меня. Я сама делала то же самое!
Он сжал зубы до скрежета.
– Он был заводилой, сбивал с пути остальных – тебя, Шерил О'Хара.
– Шерил? – Она прикрыла глаза. – Ты ошибаешься. Даже не представляешь, насколько.
Ее убежденность окончательно вывела Митча из себя.
– Я знаю, что он тебя бил! – Слова вылетали словно пули.
Брэдфорд бил ее, и Митч до сих пор хотел разорвать его за это голыми руками. Почему Таш его защищает?
– Я знаю! Это животное…
Таш застыла.
– Он меня и пальцем не тронул!
Митч осекся, но ненадолго.
– Когда я встретил тебя после курсов подготовки в полицию, у тебя на щеке был синяк. А еще через пару месяцев – фингал под глазом. – Одно происшествие еще можно было списать на случайность. Но два? Исключено. – А у Рика были синяки под обоими глазами, а еще сломанный нос и разбитая губа. Я спросил об этом твоего отца. Он сказал, что Рик тебя ударил, а он… э-э-э… воздал Рику по заслугам.
– И ты поверил?!
В ее взгляде вспыхнуло презрение.
– Естественно, я поверил ему!
Таш попыталась встать, но он удержал ее за запястье.
– Ты хочешь сказать, что Рик тебя не бил?
С удивительной проворностью Таш вывернулась из его хватки, и он вдруг понял, что на месте она остается только потому, что сама так решила.
– Конечно же он никогда не бил меня!
– Тогда кто?..
Она выгнула бровь, не скрывая насмешки.
– Ты детектив. Сам догадайся.
Митч проводил ее взглядом, пока она быстрыми шагами уходила в коттедж. А когда она уже не могла его слышать, громко и долго выругался. Ее голос, лицо, взгляд – все говорило об искренности. Но если ее избивал не Рик, то кто, черт возьми?
На его коже выступил холодный пот. Нет. Господи, пожалуйста, нет. Он не мог так ошибаться.
Он вскочил и побежал к коттеджу, распахнул дверь и ворвался внутрь. Таш мыла посуду, но резко обернулась.
– Твой отец, – прохрипел Митч. – Это он тебя бил?
Таш смерила его сердитым взглядом.
– Ты сам видел, как хорошо он размахивает кулаками.
Это был не ответ, но Митч прочитал правду в ее глазах. Его затошнило. Как он мог настолько ошибаться? Все это время…
– Почему ты мне не сказала?
Она презрительно скривила губы.
– Ты не спрашивал. – Слова ножом вонзились ему в сердце. – Мой отец был рослым и крупным мужчиной. Ты сам видел результаты его работы.
– Рик пытался его остановить?
Она не ответила, но потом сказала.
– А ты решил ничего не делать.
Таш была права. Он выбрал ничего не делать, предпочитая поверить, что Рик получил по заслугам. Нет, конечно, он серьезно поговорил с мистером Бакли и велел больше никогда не брать правосудие в свои руки, но…
Он ошибся. Он так ошибся.
– Если бы только попробовал поговорить с Риком по-хорошему, а не обвинял его во всех грехах, то мог бы помочь. У него и без тебя хватало проблем.
Она удалилась в спальню, и Митч не стал ее останавливать.
Глава 3
Ноги Митча дрожали, когда он снова вышел на 11 улицу и медленно направился на пляж, где оставил рюкзак и полотенце. Как он мог настолько неправильно понять то, что тогда происходило с Таш? Какова его вина в том, что Рик стал преступником? Если бы он помог ему, могло ли все быть иначе? Он застонал в отчаянии. Рик наверняка отверг бы любые попытки подружиться. Он не доверял ни одному человеку, наделенному властью. Зная, что происходило у мальчика дома, Митч вряд ли мог винить его за злость и недоверие. Даже когда эта злость находила выход в мелком хулиганстве. Но, когда дело дошло до наркотиков, в глазах Митча Рик переступил невидимую черту.
Однако это не отменяло того, что они с Риком были похожи сильнее, чем казалось Митчу: оба ненавидели жестокость и насилие в отношении женщин. По крайней мере, Рик не переносил его до того, как попал в тюрьму. Тюрьма меняет человека, и, судя по доходившим слухам, Брэдфорд не был образцовым заключенным.
Митч вспомнил фотографии из дела. Детективы из участка Центрального Сиднея считали, что на Рике "шапка горит". Именно так и сказал детектив Гластонбери. У Митча не было оснований ему не верить. Может, Рик не бил Таш восемь лет назад, но недавние нападения были его рук делом. Митч в этом убежден, несмотря на доводы Таш.
"Так же, как восемь лет назад он был убежден, что Рик бил Таш?"
Он решил снова проследить всю цепочку рассуждений, которая приводила следователей к Рику. Дело было не только в его связи с тремя пострадавшими женщинами. Были и физические доказательства. А еще у Брэдфорда был зуб на Таш – она сыграла роль в том, что он загремел в тюрьму. И поэтому Митч так упорствовал в своих подозрениях. Рик не доберется до четвертой жертвы.
"У подростков все серьезно". Рик защитил ее от отца.
Сердце Митча забилось сильнее. Неудивительно, что Таш считала Брэдфорда героем. Неудивительно, что она отказывалась прислушиваться к голосу разума. Но в итоге все это приведет только к еще большему разочарованию, а она такого не заслужила.
Он собрал разбросанные по песку вещи и широким шагом пошел к коттеджу.
Таш не было в гостиной, значит, она должна была быть в спальне. Митч уставился на одеяло, которое прикрепил к потолку, чтобы обеспечить хотя бы символическое уединение.
– Таш?
Ответа не последовало.
– Давай обсудим твое предложение.
Она мгновенно отодвинула занавеску в сторону, словно все это время стояла за ней в ожидании.
– Я ничего не обещаю. Окончательное решение будут принимать детективы, ведущие дело. Но, если идея стоящая, я им передам.
Он ждал какой-нибудь шутки про то, как он всегда следует правилам, но Таш вместо этого спросила:
– Почему ты вдруг передумал?
Митч вскинул подбородок.
– Мне жаль, что я ошибся восемь лет назад. Жаль, что сделал малообоснованные выводы и не задал нужных вопросов.
Таш отвела взгляд. Митч приготовился к очередному ее взрыву.
– Я должен извиниться, даже если ты не хочешь этого слышать. Прости меня. Но, если ты не хочешь принимать мои извинения, это уже твоя проблема.
– Проблема? – практически выплюнула она.
– Как еще назвать то, что ты наступаешь на любимую мозоль уже много лет подряд? Но я больше не буду извиняться. Мне жаль, что тогда я кое-что неправильно понял. И жаль, что я причинил тебе боль. Ты не хочешь вести себя дружелюбно – и ладно. Но в нынешних обстоятельствах общаться нам придется. Восемь лет назад я совершил ошибку и сейчас постараюсь исправить хотя бы часть ее последствий.
Таш медленно моргнула и наконец переступила порог спальни, позволяя занавеске у нее за спиной опуститься.
– Ты веришь, что Рик невиновен?
– Я не это имел в виду.
Таш поджала губы, но не стала убегать обратно в спальню. Вместо этого она вынула из холодильника кувшин с водой, достала с полки два стакана и уселась за стол.
Когда Митч сел напротив, Таш налила им обоим воды.
– Полиция хочет допросить Рика?
– Мы просто задержим его на время, пока он не ответит на наши вопросы.
– Поэтому вы устраиваете засаду в моем доме, а мне предоставляете телохранителя на три дня? Пустая трата ресурсов и времени.
– Мы очень серьезно относимся к случаям насилия по отношению к женщинам.
Словно не слыша ни слова, Таш продолжила:
– Если бы я вам верила, то одним звонком уговорила бы Рика прийти в ближайшее отделение полиции.
– Чтобы сдаться? – подался вперед Митч.
– Чтобы ответить на ваши вопросы, – огрызнулась она.
– Ты ждешь, что я поверю, будто ты так легко его сдашь?
Ее взгляд блеснул огнем, и Митч был готов к тому, что она снова начнет кричать. Она не стала, но огонь в глазах еще больше разгорался. В мыслях Митча неожиданно возник непрошеный образ: Таш с такими же сверкающими глазами, но обнаженная, словно… Усилием воли он прогнал эти абсурдные мысли из головы и заставил себя вернуться в реальность.
– Мы смотрим на ситуацию с разных точек зрения.
– Да. Ты ошибочно считаешь, что Рик виновен. Я знаю правду – он невиновен.
– Если он невиновен, Таш, то почему еще не связался с полицией?
– Что, если он вообще не знает об этих преступлениях?
Митчу не хотелось развеивать ее иллюзии, но для ее же безопасности Таш нужно было избавиться от розовых очков.
– Были найдены физические улики, связывающие его с местами преступлений. Мы знаем, что он недавно был в доме каждой из жертв. – Таш прикусила губу, и Митч продолжил: – Он знает, Таш.
Ему удалось преодолеть искушение добавить: "И он виновен".
– Вы нашли его отпечатки пальцев на канистрах с керосином, который использовали при поджоге, или на ноже, которым перерезали глотки овцам, или в разбившейся машине?
– Нет, но…
– Тогда это ничего не значит! – Она в буквальном смысле отмахнулась от его слов.
– Несмотря на все, что я рассказал, ты веришь, что он ничего не знает об этих преступлениях? – Митчу понадобилась вся сила воли, чтобы сидеть за столом как цивилизованный человек, а не перевернуть его в бешенстве на глазах у Таш.
– Нет. – Одним словом Таш словно ударила его под дых. – Если он недавно виделся с этими женщинами, то обязан знать о преступлениях. Но у Рика нет причин доверять полиции. Может быть, он сначала хочет найти какие-нибудь улики против настоящего убийцы.
Митч понимал ее логику, но не мог согласиться.
– Кто, по-твоему, совершил эти преступления?
– Не знаю. – Огонь в ее взгляде почти угас. – Могу только предположить, что это кто-то, с кем он сидел в тюрьме и с кем враждовал.
Митч ответил не сразу, чтобы не сказать лишнего.