Тут мне показалось, что открывается входная дверь. С трубкой в руке я выскочила из гостиной. Никс стоял уже на пороге. Заметив меня, он помахал шляпой.
- До завтра, Лени! - И шагнул из квартиры.
Хлопнула дверь.
- А мы с Мартой целый день вам звоним. Родила? Не родила? - сыпал из трубки вопросы голос Рейно.
Я побежала к двери, открыла.
- Подожди! - прикрывая микрофон ладонью, крикнула я. - Не уходи! Ты еще ничего не рассказал мне!
- Майки расскажет! - пробасил Никс с лестницы. - Бай-бай! - И затопал вниз.
- Эй, маленькая сестренка! Алло! Элен! - в ухо позвал Рейно. - Ты там что, не одна? Помешали? Ты так и скажи, что мы не вовремя. Кстати, как там у тебя с американским женихом? А то мы с Мартой очень переживаем.
- Все хорошо, - машинально ответила я, закрыв дверь.
- Так ты с ним?! - обрадовался Рейно. - Неужели хоть кто-то смог пленить нашу неприступную Елену Прекрасную?
- Жюль, наверное, что-то нужно передать Виктору? - дипломатично поинтересовалась я и услышала приглушенное:
- Марта! Она с американцем! Да, правда, честное слово!
- Что передать Виктору, мсье Рейно? - официальным тоном переспросила я.
- Мы с Мартой очень рады за тебя, маленькая сестренка. Ну американец, не француз. Ничего, в Америке ведь тоже люди!
- Значит, не передавать ничего?
- Ох и конспирация! - Рейно хохотнул. - А передать - передай. Чтобы он завтра ровно в двенадцать был в Центре Помпиду! Кровь из носу! Я не могу одновременно участвовать в конференции и вести репортаж в прямом эфире! Ясно, маленькая подпольщица? Ну как же мы с Мартой рады за тебя! Все, больше не будем мешать! Пока! - Из трубки потекли гудки.
- Пока, - сказала им я и разъединила связь.
Потом я заглянула в гостевую комнату. Майкл спал, по-детски подложив под щеку ладони, губы улыбались, а из уголка ниточкой текла слюна. Это было противно и трогательно одновременно. Его ботинки, снятые Никсом, аккуратно стояли возле кровати. Я накрыла его пледом. Вышла и затворила дверь.
Если я сейчас залезу в горячую воду, вяло размышляла я, то засну. Наверняка. Но рано или поздно вернется брат и ему нужно будет объяснить все про Майкла. Хотя что "все"? Всего-то я не знаю и сама. Да и Майкл может проснуться в любой момент и ему тоже наверняка понадобится ванная. А в ней буду спящая я…
Голова была жуткой тяжелой, и меня снова познабливало. Я вспомнила, что все еще разгуливаю босиком, а еще - про коньяк, который мы с Никсом пили в кухне. Боже, как давно это было! В какой-то другой жизни. Я влезла в тапочки, пошла в кухню, сунула в раковину грязную сковороду, кое-как ополоснула рюмки, помедлила и прямо из горлышка хлебнула коньяк. Он доброжелательно потек по пищеводу ласковым теплом. Я сделала еще пару глотков, оставила бутылку на столе, побрела в свою комнату и прямо в халате залезла под одеяло. Я уже не чувствовала ни тепла, ни холода и не имела никаких желаний, кроме одного - спать…
Глава 21,
в которой я кричу
- Эй! Мсье! Это мой чемодан!
Мужчина оборачивается. Я знаю, что сейчас он заметит меня и его лицо начнет расцветать улыбкой. Но вдруг я не вижу его лица! Это потому, что я не могу его вспомнить… Вокруг только темнота. Но что же я буду делать, как я буду жить дальше в этой темноте без его улыбки? Я вхожу в нашу гостиную, там тоже темно, но он лежит на диване. Я по-прежнему не вижу его, но чувствую, что это он и он смотрит на меня! Я должна срочно зажечь свет! Я жму на выключатель, он щелкает, но люстра не реагирует. Я жму еще раз. Безрезультатно. Терзаю выключатель снова и снова, но мрак не отступает, а в меня ползет страх - если я не смогу увидеть его, то…
Темноту и тишину разрывает звонок. Будильник!
Я вздрогнула и моментально открыла глаза. "03.12" - электронно-зеленые цифры на часах. Ночной сумрак в моей комнате. С какой стати звонить будильнику? Просто приснилось. Эдакий мистический сон: прошло ровно двенадцать часов, а в комнате для гостей спит… Новая порция настойчивой трели! Господи, это же в дверь! Виктор! Я резво вскочила с постели, но тут же присела опять - закружилась голова. Это все коньяк! Надо было пить аспирин, а не коньяк! Пижонка! И нос заложен, и спину ломит.
Звонок уже верещал почти не переставая. Надо открывать скорее, а не жалеть свой нос и спину! Не хватало еще, чтобы братец разбудил Уоллера, вдруг тот спьяну ничего не помнит? А что, очень даже может быть, что не помнит, где он, что он! Я торопливо, но более бережно подняла свою персону с кровати и понесла к двери.
- Да открывай же, тетушка! - закричал брат, видимо разобрав в промежутках между трелями мои шаги. - Нашла время спать! У нас дочь, а она дрыхнет!
Я открыла. В обеих руках Виктор держал пакеты с торчащими из них горлышками бутылок и багетами - естественно, руки заняты, невозможно войти самостоятельно, да и вообще не в правилах моего брата пользоваться ключом.
- Поздравляю, Вики. Я ужасно рада. Только, пожалуйста, тише! Голова трещит!
- Ох, и видок у тебя! - Брат закрыл дверь ногой. - Физиономия опухла, нос красный, из глаз течет! Простыла?
- Ага, - согласилась я, шмыгнув носом.
- Да я сразу понял, раз в моем халате - значит, больна! - Он направился в кухню. - А это еще что? Ты лечилась моим коллекционным коньяком?
- Коньяка пожалел родному человеку!
- Ладно, ладно, родной человек! - Брат опустил свои пакеты на пол и, не разгибаясь, обнял меня за талию и поднял.
- Ты с ума сошел! У меня простуда!
- А у меня дочь! Элен! Представляешь, у меня теперь есть своя собственная маленькая женщина! Моя! Только моя!
- Это замечательно. Теперь поставь меня на пол.
- Слушаю и повинуюсь, моя простуженная госпожа сестра. Так ты продолжишь пить коньяк или давай со мной шампанского за нашу принцессу? - Он вытащил из пакета бутылку "Вдовы Клико". - А? Тетушка?
- Ты что, клад нашел?
- До чего же ты практичная, тетушка! Просто противно! - Он достал из шкафчика хрустальные фужеры; у моего брата страсть к красивой посуде. - Баккара! Слышишь, как поют? - Любовно позвенел фужерами, поставил их на стол. - Салют в честь белокурой Мадлен! - И эффектно выстрелил пробкой.
Я невольно схватилась за голову. Белокурая Мадлен…
- Ох, извини! - В глазах Виктора виноватое сочувствие. - Я забыл. У тебя ведь голова болит. - Он принялся аккуратно наполнять бокалы.
- Ничего. Но… Но почему Мадлен? Вы же хотели вроде бы Шарлот или Ани. И вдруг Мадлен?
Брат лукаво улыбнулся.
- А потому что Мадлен - это немножко Элен. Ну в честь тебя как будто, и как будто - сама по себе. Она в нашу породу - сразу родилась с беленькими волосиками. Представляешь, такая маленькая, - он показал ее размеры руками, - а орет! И беленькие кудельки, совсем как у тебя. Давай за Мадлен, тетушка, - ласково произнес брат, и мне показалось, что в его глазах влажно мелькнули слезы.
- Ты плачешь? - удивилась я. - Все же хорошо! Или это от счастья?
- Давай выпьем. И я съел бы чего-нибудь. Пощусь с самого утра, - виновато пояснил он, когда мы выпили. - У тебя нет супа?
- "Вдову Клико" с супом? Оригинально!
- Если нет, так и скажи. - Брат заглянул в холодильник.
- Вики, но ведь я не знала, что ты захочешь супа. Попросил бы заранее, я бы тебе сварила. А ты даже не предупредил меня, что повезешь Софи в клинику.
- Ну совершенно голова не варит, я же накупил всего-всего! - Он захлопнул холодильник и полез в свои пакеты. - Никому говорить нельзя, когда женщина рожает!
- Ага, нельзя? А своему Рейно сказал? Потому что он твой начальник?
- Элен, но ведь я отпрашивался у него на весь день! - с набитым ртом оправдывался брат, успев уже откусить полбагета. - И на всякий случай, на завтра.
- Завтра он велел тебе кровь из носу быть в Центре Помпиду! В двенадцать!
- Ну и буду! - Виктор дернул плечом. - Что ты злишься? Лучше давай тарелки, вилки. Ножи. Вот окорок, вот икра. Рыба. Овощи. Фаршированная курица. Если хочешь, можно подогреть в печке. Пирожные. Ты ведь любишь пирожные? Я специально купил их для тебя. А ты злишься! Что опять не так?
- Вики, по-моему, это у тебя что-то не так.
- Не у меня. - Он помолчал. - У Софи.
- Что с ней?
- Ничего! Если бы я знал, что ей будет так тяжело рожать, я бы в жизни не стал с ней спать! Не нужны мне никакие дети! Мне нужна только моя Софи! - сдавленно прошептал брат и закрыл руками лицо. - Моя единственная, моя милая, моя маленькая, нежная, умная, моя самая лучшая…
- Вики, Вики, - я как можно нежнее погладила его по голове и, чувствуя, что брат рад моей ласке, осторожно спросила: - Но теперь же все позади? Девочка здоровенькая?
- Здоровенькая. - Брат судорожно сглотнул. - Она в нашу породу! Здоровая, как ты и я! Четыре кило триста! А Софи…
Я боялась спрашивать впрямую и молча налила в фужеры шампанское. Оно играло.
- Софи такая хрупкая, нежная, - не глядя никуда, заговорил брат. - Она не смогла родить сама! Они ее разрезали!
- Она жива? - решилась я.
- Сказали, что жива. Но ей еще сутки отходить от наркоза!
- Отойдет, Вики. - Я вздохнула бы с облегчением, если бы позволил мой заложенный нос. - Отойдет, все будет хорошо.
- А если нет? Что я буду делать без нее? Ну зачем, зачем нам эта девочка? Нам и вдвоем было хорошо!
- Втроем будет еще лучше, Вики! И вчетвером, и впятером!
- Ты сошла с ума? Я больше не допущу, чтобы она рожала! Я никогда теперь с ней не буду спать!
- Глупый, ты такой глупый, Вики. - Я обняла его, прижала к себе и погладила по голове. - Все будет хорошо, Вики. Ты дивный муж. Ты будешь дивным отцом! Я очень люблю тебя, Софи и нашу Мадлен.
- Правда, Элен?
- Правда-правда, я уже очень ее люблю!
- Она такая красивая! Большая, беленькая, прямо как ты! Я так люблю тебя, Элен. Я не знаю, как бы я без тебя жил!
- Я тоже совершенно не представляю, что бы делала без тебя. Для меня ты ведь был всегда. Ты мой самый родной человек на свете. Мой самый любимый, большой, умный Вики.
Неожиданно хлопнула входная дверь. Мы вздрогнули и отпустили объятия.
- Ну балда, замок закрыть забыл! - Брат привстал со стула.
- Сиди, сиди, Вики! Я сама закрою, заодно принесу себе платок, а то просто дышать нечем.
Я пошла к входной двери, по дороге, понятно, обнаружив, что дверь в комнату для гостей - настежь, а кровать - пуста. И я дважды щелкнула замком.
Глава 22,
в которой зазвонил будильник
Я поставила его на половину девятого - здание "Гранд Жюст" рядом, но нужно как следует промыть и уложить волосы, справиться с кашлем и насморком, нарисовать лицо. Так я планировала, когда укладывалась спать, а сейчас едва заставила себя разлепить глаза и протянуть руку, чтобы отключить звон, громовыми раскатами отдававшийся в моих висках. Все тело ломило, грудь и носоглотка - заложены, в голове - тяжелый туман. А надо вставать и нести себя к мэтру Ванвэ.
- Эй! Салют! Проснулась? - В комнату заглянул и вошел брат. Пижамные штаны, волосы дыбом, красные, припухшие от недосыпа глаза, но он весь светился, а в руках держал телефонную трубку, прикрывая микрофон ладонью. - Я говорил с Софи! Ей разрешили позвонить и сказать мужу два слова! Я позвонил тестю в контору, и мы все сейчас едем к нашей мамочке! На, - Виктор протянул мне трубку, - пообщайся с ним. Я думал, что ты еще спишь, раз ты заболела, но твой будильник…
- Давай скорее! - прохрипела я, резко садясь на кровати и выхватывая трубку. - Доброе утро, мэтр… - И тут же беспомощно разразилась кашлем. Туман в моих висках зашумел.
- Как тебя… - Брат покачал головой. - Я сейчас. - И ушел.
- Извините, мэтр Ванвэ, кажется, я простудилась вчера. Доброе утро. Поздравляю вас с внучкой.
- А я вас с племянницей, Элен. Сильно простыли? Ну как же вы так! Надо беречь себя. - В его голосе слышались заботливые нотки, тем не менее даже с больной головой я понимала, что это просто вежливость родственника, а не радушие патрона.
- Ничего страшного, мэтр Ванвэ. - Я изо всех сил сдерживала кашель, чувствуя, как от напряжения пот катится по спине. - Я не сорву десятичасовой встречи! Все бумаги по наследству Уоллеров давно готовы! - Но раскашлялась все равно.
- Не сомневаюсь, Элен, вы очень ответственный человек, - терпеливо дав мне восстановить дыхание, заговорил Ванвэ. - Однако, полагаю, вам сейчас следует лежать в кровати. Поправляйтесь, этим наследством займется кто-нибудь другой. У меня достаточно опытных сотрудников.
- А я?.. Я не справилась?
Мэтр Ванвэ вздохнул, покряхтел - или это из-за шума в голове мне послышалось кряхтение?
- До чего же мне трудно с вами, Элен, - наконец произнес он. - Мало того что вы женщина, вдобавок еще родственница, да к тому же заболели. - Он опять вздохнул, добавив в моей несчастной голове шуму. - Будь вы мужчиной, я бы сию же секунду вызвал вас на ковер и потребовал письменных объяснений!
- Но я… Я подготовила все документы! Я сейчас приеду!
- Не придумывайте, Элен. Поправляйтесь. Всего доброго.
- Подождите, мэтр Ванвэ! Не вешайте трубку! - От сдерживаемого кашля я почти задыхалась, но все-таки смогла спросить: - Все из-за того, что я вчера отказала мистеру Уоллеру?
- То есть? Что вы имеете в виду?
- Он вчера вечером настаивал, чтобы я огласила завещание и ввела всех в права наследования, но я… Вчера я… - Я была не в состоянии сформулировать в одной фразе то, что произошло вчера, и поэтому дала волю своему кашлю.
- Вам нужно лежать в постели, мадемуазель, и пить горячее, - грустно констатировал Ванвэ. - А мистер Уоллер волен командовать в своем концерне, но не здесь. Помолчите, Элен, у меня и так мурашки от вашего кашля. Не волнуйтесь, сегодняшнюю встречу в десять я отменил все равно. Вы поступили правильно. Лечитесь, теперь всем займется, например, э-э-э… Сарди.
Вошел брат со стаканом воды в руке. Толстая таблетка шипела на дне и салютовала круглыми пузырьками.
- Мишель Сарди? - пролепетала я. - Но ведь он же специалист по корпоративным искам…
Брат уставился на меня.
- Ничего, Сарди будет полезно пообщаться с монахами, - отрезал Ванвэ и, как мне показалось, с иронией в голосе.
- С монахами? Зачем?
Брат впился в меня глазами, словно пытаясь телепатически уловить известия с того конца провода.
- Элен, обнаружено завещание, заверенное монахами Мон-Сен-Мишель. Несколько старомодно, но, по-моему, вполне законно. Однако вам уже не следует забивать им голову, я поручу проверить его Сарди. Далеко не каждый корпоративный иск стоит столько, сколько замок. Поправляйтесь, Элен. Всего доброго.
- Да… Но… Я… - Я судорожно глотала воздух, в поисках поддержки глядя на брата; он сочувственно кивал после каждого моего мини-высказывания; таблетка в его стакане шипела и стремительно уменьшалась.
- Скорейшего выздоровления, мадемуазель Пленьи. Я передам привет от вас нашей Софи и малышке. - Энергичные гудки и эхо от них ударами в моих висках.
- Ну, что? - спросил брат. - Какие еще монахи?
- Это аспирин? Давай сюда. - Он протянул мне стакан, я выпила залпом. - Спасибо.
- Так что за монахи?
- Какое-то другое завещание, заверенное монахами из Мон-Сен-Мишель. А! - Я махнула рукой и опустилась на подушку; аспирин показался мне крепким, как коньяк, и приятно кислил, как "Вдова Клико". - По-моему, я уволена. Ванвэ сказал, что теперь завещанием Уоллеров займется Сарди, а мне не нужно забивать им голову.
- Да ладно, не уволит он тебя!
- Уволит. Он сам сказал, дескать, как мне трудно, вы и женщина, и родственница, и заболели, а мужчину он бы вызвал на ковер!
- За что?
- Ох, Вики, если бы ты только знал, какие страсти разгорелись вокруг того завещания! А теперь еще какое-то новое, да с мона… - И я в который раз неудержимо разразилась кашлем.
Брат смотрел на меня и качал головой.
- Знаешь что, - сказал он, - плюнь ты действительно на это все. Что будет, то и будет. Не разговаривай и спи. Или, может, ты есть хочешь?
- Смеешься? - прохрипела я. - Лучше накрой меня еще чем-нибудь, знобит. И раствори вторую таблетку.
- Кисленькая, вкусно? - Брат понимающе улыбнулся. - И где тебя только так угораздило? - Он укутал меня тремя пледами и принес новую порцию лекарства. - Ты сначала поспи, выпьешь потом, когда проснешься. А я вернусь поздно. И еще, хочешь, я отключу телефон, чтобы тебя никто не беспокоил?
Сквозь шум в голове пробилась мысль: но ведь тогда Майкл не сможет позвонить мне! А он когда-нибудь звонил? Он ведь скорее всего даже не знает номера моего телефона. Спросит у Брунсберри. Ох, глупости какие!
- Да, отключи, пожалуйста. И, когда придешь, сам открой.
- Ладно, ладно. - Брат поправил на мне пледы и одеяло. - Спи, не думай ни о чем. - Он наклонился, чтобы поцеловать меня.
- Не нужно! - Я дернулась в сторону. - Целоваться не будем, не хватало тебе еще принести Софи заразу!
- Ты мой ангел! - Брат погладил меня по волосам и ушел, плотно затворив дверь в мою комнату.
Потом я услышала, как в ванной деловито зашумела вода - Вики принялся наводить красоту перед свиданием. Я привстала на локте и выпила второй стакан аспирина, вновь напомнившего мне вкусом дорогое шампанское. Похоже, здорово я разболелась.
Глава 23,
в которой на улице темновато
А еще даже не вечер - семнадцать тридцать одна, - если верить показаниям будильника. Я проснулась по двум причинам: во-первых, я была мокрая и липкая как лягушка, и вся постель тоже отдавала противной влагой, а во-вторых - или это во-первых? - я безумно хотела есть. Если сначала залезть в ванну, то, пожалуй, я еще чего доброго утону от голода, а если сначала заняться пропитанием - то с ручьями по спине да в мокром халате это грозит еще более сильной простудой. И я решила совместить эти два дела: накинув поверх халата плед, я, пошатываясь от слабости, доползла до санузла, заткнула ванну пробкой и открыла самую горячую воду, а потом побрела в кухню и принялась выкладывать из холодильника на поднос все подряд.
Но не сунуть в рот кусок ветчины я не смогла. Она холодным комом покатилась по пищеводу, и я поняла: огненный кофе или я умру прямо сейчас! Кофеварка - это две минуты, ванна не уйдет никуда! Я загрузила кофеварку и, поёживаясь в своем мокром и потном одеянии, повторила эксперимент с ветчиной. Второй кусок оказался ненамного теплее первого, но кофеварка уже начала выдавать струйку и аромат, что само по себе уже грело. Через пластиковую крышку из коробки соблазнительно поглядывали пирожные. Я не ела сладкого и мучного уже несколько лет… Ничего, сейчас я болею, больным можно все!
Но сначала горячее! Я подставила под носик кофеварки другую чашку и залпом проглотила то, что успело натечь в первую, закусила пирожным. Гораздо лучше, чем эта ледяная ветчина! Эх, сейчас бы горячего омлета или просто залить эту ветчину яйцом… Но стоило вспомнить про яичницу, как тут же взбодренные кофе мозги предъявили мне вчерашнюю картинку: Никс и я поедаем яичницу со сковороды, по очереди прихлебывая вино из бутылки…