- Я скажу ему, что вы уже познакомились. Ты будешь чувствовать себя лишней, поскольку дед захочет сосредоточить все свое внимание на обретенной внучке, которую он совсем не знает.
- Это вопрос гостеприимства, - огрызнулась Люсия.
- Если ты продолжишь настаивать, я расскажу деду, как негостеприимно ты поступила, пригласив чужого человека в тот момент, когда все наше внимание должно быть уделено Изабелле, новому члену нашей семьи.
- Изабелла, - обратилась Люсия к Дженни, - поверь, голубые апартаменты великолепны! Тебе они очень понравятся.
Дженни не хотела быть втянутой в перепалку, но и проигнорировать прямое обращение к себе не могла. Она посмотрела на Люсию, с неохотой оторвавшись от созерцания красоты вокруг - они как раз остановились у пруда, по глади которого плавали чудесные лилии. В глазах сестрички она увидела требование поддержать ее, проявить женскую солидарность и вместе противостоять Данте. На какое-то мгновение Дженни захотелось поддаться искушению, просто ради того, чтобы избавиться от власти Данте, но в сложившейся ситуации ей не обойтись без его поддержки.
- Извини, Люсия, что создаю тебе проблемы, - произнесла она самым любезным тоном, - но для меня здесь все чужое, а к Данте я хоть немного привыкла за эту неделю. Если он будет поблизости, мне будет спокойнее.
Рука Данте крепче стиснула ее ладонь в молчаливом одобрении. Да, он был ее тюремщиком, и все же он вызывал в ней чувство защищенности. Но ее неодолимо тянуло к нему, а вот это уже было недопустимо. Поэтому жизнь по соседству с Данте отнюдь не сделает ее пребывание на вилле спокойнее, но перспектива находиться вдалеке от него пугала Дженни еще больше.
- Отличное начало, Люсия, - сыронизировал Данте. - В течение десяти минут ты дважды заставила Изабеллу извиняться и чувствовать себя неловко.
- Я не хотела, - ответила Люсия, но в глазах ее полыхало бешенство оттого, что ее перехитрили.
- Тогда прояви свои добрые намерения и отдай соответствующие распоряжения. - Данте махнул рукой в сторону широкого коридора, уходящего в глубь атриума.
Люсия растянула губы в улыбке:
- Я не хотела создавать тебе неудобства, Изабелла. Прости меня за необдуманный поступок.
- Я тоже не хотела причинять лишнее беспокойство, - ответила Дженни с улыбкой. - Я очень волнуюсь перед встречей с семьей, о которой ничего не знала. Мой приезд сюда для вас, наверное, такой же шок, как и для меня.
Люсия немедленно воспользовалась ее словами:
- Да, поэтому никто толком не знает, как вести себя, чтобы ситуация не оказалась слишком напряженной. Я пойду и все организую, а потом присоединюсь к вам на террасе. - Бросив на Данте вызывающий взгляд, Люсия резко развернулась на каблуках и быстро пошла в направлении, указанном им.
- Отлично сработано, - прошептал Данте, и его теплое дыхание у ее уха вызвало дрожь в теле Дженни.
Она дернула головой.
- Белла сбежала бы из этой банки с пауками на следующий же день! - с яростью прошептала она в ответ. - Почему бы и мне не поступить так, Данте? Тогда исчезнет и опасность разоблачения. Ты привез меня сюда, как и просил твой дед, и ты можешь быть удовлетворен тем, что миссия выполнена.
- Нет! - резко прервал он Дженни. - Я заплатил за этот спектакль, и ты сыграешь в нем.
- Одного дня достаточно, - стала возражать Дженни, подстегиваемая паникой.
- Не для Марко. - Данте выпустил ее руку и цепко схватил за плечо. - Пока он жив, ты будешь находиться здесь и делать все, что он попросит.
- А если я ему не понравлюсь?
- Это исключено.
- Почему? Ведь Марко совсем меня не знает.
- Я тоже тебя не знаю, но ты мне нравишься, Изабелла. - Напряжение в лице Данте сменилось медленной сексуальной улыбкой. - Ты начинаешь мне очень нравиться.
Сердце Дженни забилось быстрее, а решительность постепенно таяла. Но разум настойчиво напоминал, что у Данте есть женщина. Она не должна поддаваться его знаменитому обаянию.
- Я не давала тебе никакого повода, - отрезала она.
Данте рассмеялся и стал еще привлекательнее, что было небезопасно для Дженни, и без того уже попавшей под его чары.
- Ни разу за то время, что мы провели вместе, ты не захныкала и не посетовала на судьбу.
- Какой смысл? Ведь это ничего бы не изменило.
- Безусловно. Но для женщины ты рассуждаешь на удивление здраво и умно.
- Значит, тебе просто не попадались умные женщины.
- И ты не искушена в том, как использовать свои женские чары, чтобы добиться желаемого.
Данте был прав. Дженни ничего не знала о женских чарах и никогда не оказывалась в ситуациях, где их можно было бы применить. Впрочем, насколько она поняла характер Данте, направлять на него это оружие - бесплодная и смешная затея.
- Разве на тебя они подействовали бы? - не удержалась она от вопроса.
- Нет. Но это не останавливает других женщин от желания делать это снова и снова.
- То есть терять время и прилагать напрасные усилия?
- Именно. Мне нравится твой прагматичный взгляд на вещи. На самом деле ты дала мне много поводов уважать тебя, Дженни. Один из них - как ты ловко управилась с Люсией.
- Ты же заплатил за представление, я лишь играю в нем отведенную мне роль.
Данте поднял руку и ласково провел пальцами по ее щеке:
- Я уверен, что и с Марко ты справишься так же успешно.
- Давай поскорее покончим со всем этим! - коротко бросила она.
- Ты должна расслабиться.
- Я расслаблюсь скорее, если ты уберешь от меня свои руки. - Данте выразительно поднял брови, а Дженни захотелось откусить себе язык. Он поднял руки вверх, демонстрируя покорность, но в глазах светилось торжество. - В определенном смысле я сейчас принадлежу тебе, Данте Россини, но никаких вольностей я не потерплю, запомни!
Данте кивнул с серьезным видом, но огоньки в его глазах не погасли. Дженни мысленно прокляла себя за то, что по неосторожности выдала себя, продемонстрировав уязвимость.
- И снова ты оказалась первой, - произнес он, забавляясь ситуацией. - До сих пор ни одна из женщин не возражала против моих прикосновений.
- Я твоя двоюродная сестра, - решительно напомнила ему Дженни, - не забывай об этом, пожалуйста.
- Родственникам не возбраняется демонстрировать физическое проявление чувства привязанности.
- Я вполне обойдусь без подобных проявлений со стороны Люсии. И с твоей тоже, Данте.
Данте принял задумчивый вид:
- Деду понравится твое стремление к независимости. Думаю, ты готова к встрече с ним.
- А разве у меня есть выбор?
- Нет.
- И я так думаю. - Дженни небрежно махнула рукой как бы в доказательство своей полной расслабленности. - Веди меня к нему.
Краем глаза Дженни заметила, что Данте улыбнулся.
Он повел ее к двойной стеклянной двери, ведущей на террасу, и пропустил вперед. С террасы открывался изумительный вид на яркую бирюзу моря, а у Дженни возникло такое чувство, что она оказалась между молотом и наковальней.
"Представь себе, что чувствовала бы в этот момент Белла, как бы повела себя, - настраивалась на встречу Дженни. - Как бы она впервые в жизни встретилась с дедушкой, который до болезни и знать не хотел ни ее саму, ни ее родителей. Вряд ли Белла выказала бы особую расположенность и радость от встречи. Любопытство - да, скорее всего. Может быть, даже обиду. Обиду за то, что эта встреча происходит слишком поздно и ее отец так и умер изгнанником, не получив отпущения греха юности".
Дженни запретила себе думать о Данте и сосредоточила все свое внимание на пожилом человеке, которому сиделка как раз помогала подняться с шезлонга. Марко Россини сохранил густую шевелюру, только волосы были абсолютно седыми. Они обрамляли худое лицо с заострившимися чертами. Было видно, что этот человек очень болен. Он был в белой свободной блузе поверх белых же широких штанов. Но мешковатая одежда не могла скрыть его болезненной худобы.
Какие бы обстоятельства ни привели сюда Дженни, она не могла не испытывать сострадания к этому тяжелобольному пожилому человеку. Его попытка встретить ее стоя, хотя было заметно, как тяжело ему стоять, сказала Дженни очень многое. Марко был гордым, как была гордой и Белла. Что ж, она вряд ли бы пала ниц перед патриархом, решившим вернуть изгоя в лоно семьи.
"Высоко держи голову", - напутствовал ее Данте.
И она держала, встретив проницательный взгляд Марко Россини не отводя глаз.
- Я - Белла. Вы мой дедушка, но совсем меня не знаете. Это испытание не только для меня, но и для вас тоже.
Глава 7
Марко и Дженни стояли лицом к лицу, изучая друг друга в полном молчании, и это молчание действовало Дженни на нервы так сильно, что ей казалось, будто эти самые нервы внутри натянуты до отказа и звенят, как гитарные струны. Марко Россини пристально вглядывался в ее лицо, как бы сопоставляя то, что видит перед собой, с каким-то образом в его памяти. Страх сковал сердце Дженни, когда на лице пожилого человека проступило явное разочарование. Но она была подспудно готова к этому - в ней же не было ни одного гена Россини, и разочарование патриарха семьи могло обернуться удачей для Дженни Кент. Не увидев в ней сходства с сыном и любимой женой, он не станет удерживать ее рядом с собой на Капри.
На лице Марко появилась улыбка.
- Спасибо, что приехала. - Его голос прерывался от избытка эмоций.
- Жаль, что это приглашение поступило слишком поздно… для моего отца… - Дженни было неприятно это говорить, но подобная резкость была бы вполне в духе Беллы.
- И мне жаль, дорогая. Мне очень жаль, - с печалью в голосе ответил Марко.
И в этот миг ее сердце открылось навстречу этому умирающему человеку. Ему было тяжело при мысли, что он так и не помирился с сыном, погибшим в авиакатастрофе. Каково было бы ему узнать, что и внучка не дождалась этой встречи! На глазах Дженни вскипели слезы, когда она вспомнила, какую ужасную смерть приняла ее подруга.
Марко Россини неожиданно взял ее руку в свои и похлопал по ней жестом утешения.
- Твоя потеря тем более тяжела, что ты потеряла сразу обоих родителей, - сочувственно произнес он. - Я надеюсь, что смогу помочь тебе хоть немного примириться с этой потерей.
Дженни не выдержала напряжения, и слезы градом покатились по ее щекам. Это было ужасно - притворяться тем, кем ты не являешься на самом деле. На ее месте должна была быть Белла; подруга должна была обрести дедушку, который позаботился бы о ней. Дженни покачала головой, закусила губу и проглотила застрявший в горле ком.
- Извините, - с трудом произнесла она. - Я не хотела…
- Все нормально, Изабелла, - пришел ей на помощь Данте. Он подошел к небольшому столику рядом с шезлонгом, выдернул из коробочки несколько бумажных салфеток и протянул Дженни. - Дедушка прекрасно понимает, что тебе нелегко далась эта встреча.
- Давай сядем за тот стол, дорогая. - Марко подвел ее к большому круглому столу под тентом. - Налей девочке что-нибудь попить, Данте.
Марко отпустил сиделку и присел на один из мягких стульев, пригласив Дженни последовать его примеру. Данте налил из кувшина фруктового сока, добавив несколько кусочков льда из стоявшего рядом мини-холодильника, и сел напротив деда. Дженни промокнула салфеткой глаза и вытерла щеки, надеясь, что макияж, который она с таким трудом научилась накладывать, не испорчен окончательно.
- Где Люсия? - спросил Марко внука, отвлекая тем самым внимание от Дженни, чтобы та могла успокоиться.
- Организует комнаты для Изабеллы. Она распорядилась поселить ее в гостевом крыле, но я не согласился с этим решением.
- А-а… как всегда, - огорченно заметил Марко. - Я должен был сам все проконтролировать.
- Люсия привыкла быть твоей единственной, любимой внучкой, дед, - сказал Данте, кивнув в сторону Дженни, как бы говоря о том, что "любимая внучка" вполне может затаить злобу против неожиданно откуда-то взявшейся конкурентки.
- Я учел это. Поэтому ты по возможности постарайся находиться рядом с Изабеллой, мой мальчик.
- Конечно, дед.
- Отложи все дела. Ты нужен мне здесь. Сам понимаешь, времени осталось совсем мало.
- Я уже отдал соответствующие распоряжения. Да я и сам хочу проводить все время с тобой, дед.
Марко устало вздохнул:
- У меня не слишком много сил в последнее время. Спасибо, что привез Изабеллу, Данте. Теперь она не будет одинока.
- Я позабочусь, чтобы Изабелла больше никогда не оставалась без поддержки семьи.
Дженни посчитала нужным вмешаться.
- У меня все в порядке. Мне ничего от вас не надо, - быстро произнесла она, переводя взгляд с Марко на Данте. - Я привыкла сама заботиться о себе и приехала совсем не за тем.
В темных, живых глазах Марко вспыхнул интерес.
- А почему ты приехала, Изабелла?
Почему? "Потому что ваш внук заставил меня!" Но вслух она конечно же этого не сказала.
- Мне стало интересно узнать, где родился мой отец, в какой семье рос. Данте рассказал мне, почему вы прогнали его, но поверьте, и для него это тоже стало ударом, травмой на всю жизнь. Знать, что ты виноват в смерти матери… Я думаю, живя и тяжело работая в необжитых районах Австралии, он таким образом наказывал самого себя. Но он был хорошим человеком, хорошим мужем и хорошим отцом. Вы могли бы гордиться им таким, каким он стал.
Дженни сама не понимала, откуда берутся слова. К рассказам Беллы о том, как она росла в Квинсленде на отдаленной ферме, где разводили скот, примешивалось собственное понимание трагедии, приведшей к изгнанию Антонио Россини из семьи.
В ответ на ее пылкую тираду Марко закрыл глаза и, казалось, погрузился в себя. Кожа на лице обвисла и приобрела серый оттенок.
Данте подался вперед и коснулся руки Марко:
- Дед, Изабелла сказала это не для того, чтобы в чем-то тебя обвинить.
Тяжелые веки медленно поднялись.
- Мой мальчик, сколько раз я говорил эти слова сам себе, читая отчеты детективов. - Марко перевел полный сожаления взгляд на Дженни. - На то, что было сделано, оказали воздействие горе и ярость. Я очень любил свою жену, Изабелла. И верю тому, что ты мне сказала, потому что Антонио тоже очень любил свою мать. Он назвал тебя в ее честь.
"Данте не упоминал об этом".
- Вы надеялись увидеть во мне ее черты. - Дженни помимо воли безумно сочувствовала Марко.
- Да, наверное. Антонио был очень похож на мать. Я думал… - На лице старика появилась извиняющаяся улыбка.
- Имя Изабелла записано в моем свидетельстве о рождении, но меня все всегда называли Беллой. - Дженни все труднее давался этот разговор. Она все сильнее ощущала себя мошенницей, особенно когда умирающий человек, глядя на нее, пытался разглядеть в ней черты любимой жены.
- Белла… - мягко повторил Марко. - Подходящее для тебя имя. Ты красивая молодая женщина. Наверняка твоя мать тоже была красивой?
Дженни зарделась от неожиданного комплимента, ведь вся ее обретенная "красота" была придумана и оплачена Данте.
- Думаю, да. - Такой ответ показался Дженни наиболее безопасным.
- У тебя нет с собой фотографии родителей? Мне бы хотелось посмотреть.
Дженни отрицательно покачала головой. Ей не пришлось лгать, отвечая на этот вопрос Марко. Белла рассказала ей, что все семейные фотографии сгорели, когда на старой ферме случился пожар. Ей тогда было восемнадцать, она как раз оканчивала школу, а родители уехали продавать скот на торги. Спасти ничего не удалось.
- Еще одна невосполнимая потеря для тебя, - сочувственно произнес Марко.
- И для вас. - Дженни видела, как уходящему из жизни отцу хотелось посмотреть хотя бы на фотографию сына, который прожил свою жизнь на другом конце света.
- Да, но в своей потере виноват я сам, а ты - нет.
Это было справедливо замечено, и Дженни кивнула в ответ. Марко Россини нравился ей все больше и больше. Он совсем не выглядел жестоким тираном, которому богатство и власть затмили разум, позволив карать и возвышать людей по собственному усмотрению. Сейчас перед Дженни был старый человек, чей земной путь подходил к концу, искренне сожалеющий об ошибках, которые уже не исправить.
- Поскольку ты предпочла жить в Маленькой Италии, я решил, что Антонио рассказывал тебе о семье, - заметил Марко, - но ты говоришь, что ничего не знала о нас.
- Он никогда не рассказывал о вас, - ответила Дженни, хотя не знала, как было на самом деле. Вопрос о том, почему Белла купила квартиру в Маленькой Италии, был самым сложным. И теперь Дженни предстояло самой как-то объяснить этот факт. - У нас была итальянская фамилия, и я спросила однажды отца, откуда она. Он сказал, что это распространенная фамилия в Венеции, где жила его семья. Но, к сожалению, он утратил с ней все связи, когда эмигрировал в Австралию, и Венеция стала его далеким прошлым. Еще он сказал, что я должна считать себя австралийкой. Ею я себя и считаю. - Дженни гордо вздернула подбородок.
Марко кивнул:
- Австралия - прекрасная страна. Я провел какое-то время в Сиднее, когда мы строили там Маленькую Италию. Красивый район в красивом городе.
- Да, я очень люблю Сидней, - ответила Дженни, давая понять, что не променяет его ни на какой другой, что бы ни предложил ей Марко Россини. Белла, может быть, и задумалась бы, но Дженни Кент - никогда!
- Наверняка твоя теперешняя жизнь отличается от жизни в аутбэке, - сказал Марко.
Дженни решила, что старик намекает на то, что, если она сумела привыкнуть к жизни в Сиднее, сможет и в другом месте.
- У меня не было желания заниматься скотоводством после гибели родителей. У нас были долги… засуха…
- В любом случае это трудное дело для молодой девушки, - заметил Марко.
- Да. - Дженни перевела дух. Ей было очень тяжело шаг за шагом восстанавливать и додумывать жизнь Беллы. - Когда все дела были урегулированы, я еще не знала, чем хочу заниматься, и предприняла путешествие, которое назвала "в поисках себя". Я нашла место, которое пришлось мне по душе, приехала в Сидней и оказалась в Маленькой Италии.
- И вспомнила, что твой отец родом из Венеции, - помог ей Марко.
- Может быть. Как будто испытала чувство принадлежности. Мне все там понравилось - художественность замысла, архитектура, краски, канал и даже маленькие базарчики. Я всегда любила рисовать и стала подумывать о курсах, но нужно было ждать начала нового учебного года. К тому времени я подружилась с девушкой, тоже увлеченной рисованием, и, поскольку у нее тоже не было семьи, предложила ей пожить в моей квартире, чтобы не чувствовать себя одинокой. Со временем мы стали почти как сестры. - Дженни хотелось поскорее завершить свое повествование. - Но потом я потеряла и ее. - Голос Дженни дрогнул, и печаль затопила сердце, как бывало всегда, стоило ей вспомнить о гибели Беллы.
Дженни опустила голову и закрыла глаза, чувствуя, что снова может расплакаться. Здесь сейчас должна была быть Белла, а не она. Белла была так добра к ней, так щедра! Она заслуживала большего от жизни. Может быть, она втайне мечтала вот о таком воссоединении с семьей?