В руках у Лиз было несколько пакетов, и Ральф почему-то подумал, что в одном из них непременно должно лежать "миленькое платьице в цветочек".
- Мистер Ральф, - обратилась к Ральфу эта сногсшибательная девица. - Вы и так, наверное, потратились… Но можно я еще кой-чего куплю?
- Да-да, - кивнул Ральф, пытаясь оторвать плотоядный взгляд от расстегнутой пуговицы на ее блузке. - А что ты хочешь?
Лиз протянула ему тонкую серебряную цепочку с подвеской в виде маленького аквамаринового сердечка.
- Я такую смерть как хотела. Можно?
- Ну если "смерть как", то можно, - улыбнулся Ральф, проклиная себя за свое невесть откуда взявшееся сладострастие.
- Спасибочки большущее… - пролепетала осчастливленная Лиз и прижала цепочку к тому самому вырезу, которым Ральф любовался. - Мистер Ральф, вы прямо, как Бог.
- Скорее, Санта-Клаус, - пробормотал Лесли, не отводя взгляда от Лиз. - Что я там говорил о неизбежности твоего с Джемми брака? Так вот, беру свои слова обратно…
- Брось нести ерунду, - сердито покосился на друга Ральф. - Ты что, думаешь, я распущу слюни при виде хорошенькой девицы?
- Уже распустил, - покачал головой Лесли.
На обратном пути Ральф предложил заехать в ресторан и обмыть покупки, но вместо этого, сам не понимая как, поддался на уговоры Лиз, в результате которых они с Лесли оказались в пиццерии. В придачу ко всему, Лиз пригласила с ними Джейсона, против чего Ральф даже не посмел возразить. Глядя на Лиз, которая наслаждалась дешевой пиццей и какой-то жуткой газировкой, Ральф с ужасом думал о том, что слова Лесли не так уж далеки от истины.
Эта девушка буквально околдовала его. Если вначале ему просто нравилась ее непосредственность, то теперь ко всему этому добавилась еще и потрясающая внешность. Нет, он, конечно, знал, что Лиз очень даже симпатичная, но ему и в голову не могло прийти, что она может быть настолько красивой. При этом нельзя сказать, чтобы Ральф был таким уж ценителем женской красоты. В отличие от Лесли, он никогда не заглядывался на роскошных блондинок, которыми изобиловало их общество, но Лиз…
И зачем он только послушал миссис Пабл и оставил ее в своем доме? И что теперь ему делать с этим неожиданным влечением?
Скорее всего, утешил себя Ральф, это чувство - мимолетное. А значит, я просто должен держать себя под контролем и стараться видеть в этой девочке… ну, если не прислугу, то свою юную наивную протеже. Что, кстати, и было до сих пор, пока я, как сказал Лесли, не начал играть в куклы. Как только я привыкну к ее новому облику, это наваждение исчезнет само собой. Так что у Лесли не будет никакого повода ерничать, а у Джемми - ревновать…
Ральф уныло покосился на картину и почувствовал угрызения совести. Уже прошла почти неделя с тех пор, как он купил ее, а она по-прежнему одиноко стояла в библиотеке. Каждый раз он спускался в отцовскую галерею с таким чувством обреченности внутри, словно шел вовсе не на поиски места для новой картины, а на могилу к отцу.
Галерея подавляла его. Картины казались мертвыми, краски на них - тусклыми и безжизненными, в воздухе стоял холодный запах склепа. А Ральф тихо, чтобы не потревожить "покойников", обходил картины в поисках места для очередного "гроба".
Витборо-старший был помешан на живописи. Ральф краем уха слышал, что в юности его отец и сам порывался писать, но опыт оказался неудачным, вместо художника из отца получился прекрасный делец. Он был одним из тех, о ком говорят "из грязи - в князи". Витборо-старший не любил распространяться о своей молодости, но Ральф знал, что у отца была жена до его матери, но потом, неизвестно по каким причинам, он развелся и даже уехал из того города, где жил вместе с ней.
Коллекционированием Витборо-старший занялся еще до того, как оставил первую жену, а потом, достигнув огромного успеха на рынке ценных бумаг и сколотив серьезное состояние, принялся преумножать свою коллекцию.
Отец редко выставлял картины. Ральф помнил только две выставки, которые он устраивал. В основном он наслаждался своими сокровищами в одиночку. Для картин отец отвел огромный зал на цокольном этаже дома. Он снабдил его всеми возможными и невозможными средствами, которые поддерживали в нем необходимую температуру и защищали от посягательств грабителей.
Отец спускался в этот зал и подолгу сидел там, часами разглядывая картины, наслаждаясь тем, что составляло цель его жизни. Иногда Ральф думал, что отец может смириться с чем угодно: с одиночеством, нищетой, со смертью сына, - но только не с утратой картин. Этого бы он не перенес.
Когда Ральфу исполнилось двенадцать, отец отдал его в школу живописи, но, увы, таланта у мальчика не обнаружилось. Это ужасно расстроило Витборо-старшего и навсегда поселило в нем уверенность, что его сын совершенно ни на что не способен. Ральф подрастал, отцовская уверенность крепла, но, несмотря на это, он решил научить сына ведению дел, чему Ральф сопротивлялся изо всех сил. В конце концов, отец решил оставить его в покое. "Если бы у тебя был брат, - бросил он Ральфу, - я бы никогда не сделал тебя наследником. До сих пор не понимаю, как от меня могла родиться такая амеба!"
На смертном одре, где Ральф, как это ни странно, проливал горькие и совершенно искренние слезы, отец вытребовал с него обещание пополнять коллекцию и беречь ее до конца дней своих. "Когда твои дети вырастут, если, конечно, у такой амебы могут родиться дети, передай им мой наказ", - напоследок велел он. Ральф, знавший, что не оправдал ожиданий своего отца, из чувства вины и сыновнего долга пообещал, что сделает все, чтобы пополнить и сохранить коллекцию.
Иногда Ральф думал, что стоило бы выставить картины, показать их тем, кто по-настоящему смог бы их оценить, но, уходя из галереи, всякий раз оставлял эти мысли в ней.
После смерти отца Ральф каждый год покупал несколько картин известных художников. Вот и эта картина "модного" ирландца должна была теперь пополнить отцовскую коллекцию.
Снова покосившись на творение ирландца, Ральф вздохнул, вытащил из сейфа ключи и, аккуратно подняв картину, вышел из библиотеки.
- Мистер Ральф? - донесся до него голосок Лиз.
От неожиданности Ральф чуть не уронил картину.
- Тебе что - не спится? - проворчал он, стараясь не обращать внимания на новенький голубой пеньюар Лиз, обшитый кружевами. - Уже второй час ночи.
- Я… это самое… пошла за водичкой, а тут - какой-то шум.
- Ну и что?
- А вдруг - воры?
- Ну да, - хмыкнул Ральф. - Через окно влезли… А ты - супермен в ночной рубашке, спасешь дом от грабителей…
- А что это у вас такое? - не обратив внимания на Ральфово ехидство, поинтересовалась Лиз. - Картина?
- Догадливая… Я эту картину купил в тот день, когда ты очутилась в этом доме.
- Вы ее повесить хотите?
- Хочу.
- А можно посмотреть, как вы вешать будете? Может, я чем помогу…
- Посмотреть? - ошалело уставился на нее Ральф.
Такое предложение не поступало к нему даже от миссис Пабл. Впрочем, она была далека от живописи примерно так же, как и сам Ральф.
- Нельзя - так нельзя… - послушно пробормотала Лиз и уже собралась ретироваться, но Ральф остановил ее.
В конце концов, в этой гробнице еще не бывало никого, кроме него и рабочих, вешавших картину. А Лиз может скрасить ему этот визит.
- Пойдем, - кивнул он ей.
Спустившись на первый этаж, Ральф миновал гостиную и пошел в сторону кухни.
- Вы чего, на кухне ее повесите? - удивилась Лиз.
- Да, прямо над плитой. Сейчас все увидишь. Ты была когда-нибудь в склепах?
- Н-нет… - Голос девушки дрогнул. - А у вас тут что, и склеп имеется?
- А ты как думала? Все поколения Витборо лежат в семейном склепе… Он под домом находится, ты что, не знала?
- Н-нет…
Лиз остановилась посреди кухни. Ральф обернулся. Губы у нее тряслись так, словно она уже увидела его покойных предков, летающих в своих саванах по семейному склепу.
- Не пойду я, мистер Ральф. Я покойников ужас как боюсь… - пробормотала она, растирая руками плечи.
- Успокойся, Лиз. Нет тут никаких покойников. Я пошутил.
- Зуб даете?
- Даю. Пойдем, не бойся. - Ральф подошел к стене и прокрутил в правую сторону плафон декоративного светильника.
Стена разъехалась в разные стороны, открыв узкий проход с лестницей, ведущей вниз. Лиз даже вскрикнула от изумления.
- Это что - Сим-Сим? - оправившись от испуга, спросила она.
- Сим-Сим. Не бойся, разбойников там нет. Только будь осторожна, - предупредил Ральф, - ступеньки высокие.
Внизу их встретила железная дверь, которую Ральф открыл своим ключом.
- Добро пожаловать в семейный склеп, - усмехнулся он и, пропустив вперед все еще испуганную девушку, закрыл дверь на засов и нажал на выключатель. - Вот где я не хотел бы оказаться… даже после смерти…
- Вот это да… - охнула Лиз, когда ее глаза привыкли к свету и она смогла оглядеться.
На стенах огромного зала, подсвеченного светильниками, сделанными в виде горящих факелов, висели картины. Лиз буквально выбежала в центр зала и, раскинув руки, засмеялась счастливым смехом.
- Вот это дворец!
Хотел бы он знать, чем ее так развеселил этот склеп? Лиз напомнила ему ребенка, выбежавшего помокнуть под весенним дождем. Кто бы мог подумать, мелькнуло у Ральфа, что по этому склепу будет радостно бегать девушка в кокетливом домашнем халатике? Отца хватил бы удар, если бы он был жив… Еще бы - такое кощунство…
Эта мысль почему-то вызвала у Ральфа улыбку. Он подумал, что это неживое место первый раз наполнилось светом. И этим светом оказалась Лиз, смешная девчонка в голубеньком халатике, перебегающая от одной картины к другой.
Неожиданно Ральф почувствовал, что впервые за много лет испытывает к кому-то искреннюю благодарность. Ему захотелось подбежать к Лиз, стиснуть ее в объятиях, осыпать лицо нежными поцелуями, шептать ей на ухо ласковые слова. Сказать, как сильно он благодарен ей, как много она дает ему своим смехом, своей наивностью. А потом бегать вместе с ней по этому залу, чувствовать себя ребенком и испытывать несказанную свободу от тех пут, что столько лет сковывали его душу… Бегать, хохотать, бросать вызов тому миру, что создал его отец, да и всему остальному миру, который не смог и никогда не сможет дать ему той полноты жизни, что подарила ему в этот миг Лиз.
Погоди, пресек Ральф буйный полет своего воображения, ты не можешь поддаваться эмоциям. Хотя бы потому, что эту девушку напугает твой порыв. Она совершенно не видит в тебе того, что видишь в ней ты. Для нее ты просто "мистер Ральф", не мужчина, а человек, которому она доверяет безгранично…
- Мистер Ральф?
Ральф очнулся, словно от восхитительного сна, и вернулся в свой "фамильный склеп". В глазах Лиз читалось недоумение.
- Что, Лиз?
- У вас сейчас лицо такое, словно вместо бобовой похлебки вам дерьма в тарелку наложили…
- Что?!
- Ох, простите, мистер Ральф… - Лиз виновато опустила глаза. - Все никак не привыкну, что вам не по нутру мои словечки…
- А я все никак не привыкну, что молоденькая девушка ругается, как рыночная торговка…
- Ну я же извинилась… - надулась Лиз.
- Так что не так с моим лицом? - поинтересовался Ральф.
- Ну… это самое… Очень уж вы грустный…
- Я не слишком люблю это место.
- Не просто же так вы его склепом обозвали, - серьезно кивнула Лиз. - А почему? Здесь же так здорово. Картины всякие, свечи какие красивые… Как в музеях. Меня мамаша моя в детстве в музей возила. Так там все очень похоже было. Только здесь у вас нет никого, а там люди ходили.
- Может, в этом все и дело… - покачал головой Ральф и, поставив картину на пол, подошел к Лиз. - Это все - коллекция моего отца. Но он редко показывал ее людям. Поэтому здесь все, словно мертвое…
- Ваш папаша, видать, любил картины…
- Любил. Больше, чем живых людей.
- Вы на него сердитесь, мистер Ральф?
- ?Неудачное слово. Наверное, правильнее сказать, я на него обижен. А с другой стороны, чувствую себя виноватым. Видишь ли, Лиз… - Ральф посмотрел на девушку, все еще не уверенный в том, что ей интересно слушать его признания. Но Лиз смотрела на него так внимательно и серьезно, что Ральф с облегчением почувствовал, что для нее это важно. - Папа всегда хотел, чтобы я сделал то, что не удалось ему: стал художником. А я не оправдал его надежд. Потом он думал, что я помогу ему вести его дела, но и тут у меня не вышло. Точнее сказать, я не захотел… И теперь все эти картины - как немой укор. Я ведь ничего собой не представляю. Убери всю эту мишуру, дом, деньги, коллекцию… И кем я буду? Нулем без палочки. Отец был прав - я настоящая амеба…
- Неправда, - горячо возразила Лиз. - Вы такой хороший, мистер Ральф…
- Хорошим в нашем мире быть недостаточно. К тому же не такой уж я хороший, как тебе кажется… Ладно, хватит об этом. - Он пошел вдоль стены и принялся внимательно осматривать те места, где еще не висели картины.
- А что вы ищете? - спросила Лиз и направилась к картине ирландца, которая так и осталась стоять у двери.
- Куда приткнуть то, на что ты сейчас хочешь посмотреть.
- А-а… - донеслось до Ральфа.
Он повернулся к Лиз. Она топталась возле картины, подходя к ней то слева, то справа.
- Что ты делаешь? - недоуменно поинтересовался Ральф.
- Их же так обычно разглядывают?
- Разглядывай, как тебе удобно, - ответил Ральф.
Лиз присела на корточки перед картиной.
- Ну и как она тебе?
Лиз медлила с ответом. Ральф понял, что она изо всех сил пытается высмотреть в этой картине достоинства, которых не видит.
- Ну так что скажешь?
Лиз медленно поднялась с корточек и посмотрела на Ральфа таким виноватым взглядом, словно только что сделала с этой дорогой картиной какую-то ужасную вещь.
- Я… это самое… Короче, ничегошеньки я в искусстве не понимаю, - со вздохом выдавила Лиз.
- Тебе что - не понравилось? Только отвечай честно, - попросил Ральф.
- Нет… - вздохнула Лиз еще печальнее.
- И мне - нет. - Личико Лиз мгновенно изменилось. Теперь на нем появилось совершенно обескураженное выражение. - Да, Лиз, и мне она тоже не нравится.
- А на кой, спрашивается… то есть… зачем вы ее купили?
- Для коллекции. И в прямом, и в переносном смысле, - грустно усмехнулся Ральф.
- А что значит вот это? - ткнула Лиз пальцем в угол картины. Ральф подошел к "шедевру" и принялся рассматривать размытую точку, на которую указала Лиз. Девушка тем временем снова вернулась к картинам, висевшим на стенах, и принялась разглядывать их.
Ральфу надоело ломать голову над загадочной точкой, и он повернулся к Лиз. Девушка стояла возле картины, изображавшей мрачный готический пейзаж.
- А эта - нравится? - полюбопытствовал Ральф.
- Ага, - кивнула Лиз. - Она такая… Сказочная какая-то.
- По-моему, с нее отец начал собирать картины. Вот эти две, рядом с ней, тоже куплены во времена его молодости. Лиз, уже поздно. Пойдем-ка спать. Куда эту мазню ни повесь, - кивнул Ральф на творение ирландца, - везде она будет мозолить глаза…
- А все-таки мне тут понравилось, - заявила Лиз, когда Ральф закрыл дверь на замок.
- Приглашу тебя, когда приедут рабочие из "Салюсити", - пообещал Ральф. - Они будут вешать картину, а ты - контролировать процесс.
- Зуб даете? - недоверчиво покосилась на него Лиз.
- Даю, - улыбнулся Ральф и, увидев просиявшее личико Лиз, подумал, что теперь у отцовской коллекции появилась хотя бы одна поклонница.
7
Эллис озабоченно разглядывала экран своего мобильника.
И куда, спрашивается, запропастился этот тип, который еще совсем недавно горел желанием узнать, где находится коллекция Ральфа? Почему он не отвечает на звонки? Почему у него выключен телефон? А если бы Эллис понадобилась помощь? Нет, этому Трэвору определенно нельзя доверять.
Убедившись, что в саду нет ни души, Эллис набрала номер Конни.
- Элли! - раздался радостный голос Конни Кармуш. - Элли, как ты? Где ты?
- Все там же - у Витборо, - тихо ответила Элли. - Представляешь, этот Трэвор куда-то исчез.
- Как исчез?
- Очень просто - взял и исчез. Я теперь не знаю, что и думать. Я звонила ему раз десять, но номер заблокирован. Если до него добралась полиция, где гарантия, что он не расскажет о своих планах насчет Витборо и не сдаст заодно меня? Я первый раз в таком положении, Конни. Ведь я всегда работала в одиночку…
- Не делай преждевременных выводов, - постаралась успокоить ее Конни. - С чего бы ему рассказывать полиции про Витборо, если дело еще не сделано? Позвони ему вечером, может быть, в том месте, где он сейчас находится, просто нет связи.
- Я звоню ему уже полдня… - вздохнув, ответила Эллис.
- Ты так и не узнала его фамилию? - поинтересовалась Конни.
- Нет. Я пыталась закинуть удочку, но он только отшучивается. Прямо Джеймс Бонд какой-то. Не сомневаюсь, ему есть что скрывать. Это-то меня и беспокоит…
- А Ральф Витборо? - поинтересовалась Конни. - С ним-то как?
- С ним полный порядок, - улыбнулась Эллис. - Если еще не влюблен, то, уж точно, под впечатлением… Кстати, у меня к тебе еще парочка вопросов по саду. Я купила книгу, но в ней все описано каким-то ужасным научным языком. Какая там Лиз Дулитт, я сама в этом разобраться не могу. Боюсь истребить все оставшиеся цветы в Ральфовом саду. Розы остались в живых только благодаря тебе. Конни, будь другом, дай пару дельных советов насчет азалий…
- Да ради бога… - начала было Конни, но до Эллис донесся звук чьих-то шагов.
- Азалии подождут, - шепнула она в трубку и спрятала телефон в кармане симпатичной капюшонки, которой обзавелась в "Юме" специально для садовых дел.
- Лиз?! - донеслось до Эллис.
- Мистер Ральф? Идите к азалиям. Я тут их… это самое… в порядок привожу.
Вскоре из-за густых кустов гортензии вышел Ральф. Вид у него был усталым. Под глазами распластались морщинки, которых Эллис раньше не замечала. Судя по всему, после их вчерашнего визита в "семейный склеп" Ральф так и не лег спать.
- Батюшки мои… - сокрушенно покачала головой Эллис. - Вы это что же - всю ночь не спали?
- Спал, - вяло отозвался Ральф. - Но плохо. Как поживают азалии?
- Я до них только добралась, мистер Ральф. Надо было розы обиходить.
- И что - розы?
- Живехонькие.
- Это уже внушает оптимизм… - рассеянно кивнул Ральф. - Послушай, Лиз, я тут подумал… - как-то неуверенно произнес он. - Одной приятельнице Джемми нужно помочь поухаживать за садом… Может быть…
- Помочь? Да запросто, - холодея, ответила Эллис. Наивная Лиз, конечно же, ничего бы не заподозрила, а вот она прекрасно поняла, к чему Ральф Витборо завел этот разговор и почему так старательно прячет свой взгляд в азалиях.
- Нет, Лиз, не просто помочь… Я хочу устроить тебя туда…
Эллис посмотрела на него взглядом щенка, которого хозяин собрался бросить у порога чужого дома.
- Гоните? - Эллис улыбнулась уголками губ, так что на ее лице появилось выражение горького разочарования. - Так бы сразу и сказали. Видать, не по душе вам моя работа…
- Дело не в этом, Лиз… - пробормотал Ральф, не отрывая глаз от азалий.
- А в чем, мистер Ральф? - Эллис использовала свой любимый прием - дрожащий голос.