- Подстроила? - удивилась Клер. - Больно надо.
Она встала и подошла к столу, на котором стоял кофе. Сегодня она оделась поскромнее, не желая выделяться на фоне своей польской гостьи. На ней было темно-красное платье, оставшееся со времен, когда она еще ходила на службу. Этот цвет шел ей, подчеркивая нежный румянец щек, тонкость линий лица, прямой нос и теплые, привыкшие улыбаться губы. Платью исполнилось почти три года, и оно выглядело длинноватым - теперь носили гораздо короче.
Бойд снова уселся за телефон. На этот раз он договаривался насчет участия в ярмарке в Брюгге будущей весной.
Допив кофе, Клер продолжала сидеть, дожидаясь своего часа.
Когда он подошел, она встала, кинула прощальное "Пока!" Бойду, снова говорившему по телефону, и направилась к двери.
Прикрывая ладонью трубку, он напомнил:
- Жду тебя здесь в шесть. Поужинаем в городе, а потом поедем домой.
Клер без особой радости кивнула.
- О'кей, - сказала она, помахала ему рукой и вышла.
День оказался долгим и утомительным. Пшибыльская припасла список на трех страницах - подарков, которыми она намеревалась осчастливить не только себя, но и каждого члена своей обширной семьи, а также - как заподозрила Клер, терпеливо водившая ее по разным отделам колоссального супермаркета, - всех друзей и соседей.
- Как вы полагаете, это подойдет моей внучатой племяннице? - спрашивала ее Пшибыльская, в твердой надежде получить ответ. И Клер такой ответ давала.
Она с огромным облегчением вздохнула, когда в половине шестого магазин закрылся. Проводив свою гостью в отель, она вернулась в офис к Бойду. Однако ей не суждено было расслабиться в этот вечер, ибо за ними в ресторан увязались сослуживцы Бойда, обоих полов, без умолку трещавшие во время еды.
К концу ужина Клер мечтала оказаться от них подальше. А они продолжали обсуждать животрепещущую тему - кого назначат на место Бойда, когда тот получит повышение. Конечно, его рекомендация будет иметь решающее значение, но сотрапезники слушали Бойда с таким вниманием не только из подхалимства. Он был в своем деле асом, и они с жадностью ловили каждое его слово.
- Если ты не вышел на прямую дорогу до тридцати, значит, надо подыскивать себе другое занятие, - вещал Бойд.
- Особенно если дорога ведет не туда, - вставила Клер.
Бойд посмотрел на нее, и рот его скривился в ухмылке.
- Сегодня моя жена перетрудилась для нашей компании, - сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. - Я думаю, самое время отвезти ее домой.
- Ты, кажется, собираешься обвинить меня в срыве вечеринки? - раздраженно спросила его Клер, когда они вышли из ресторана и сели в машину.
- Но тебе же хотелось уйти, не так ли?
- Да, - ответила она. - Но ты бы мог сделать вид, что этого захотелось тебе.
- Да ладно, Клер, какое это имеет значение?
- Большое, теперь они будут думать, что я зануда.
- А разве это не так? - раздраженно сказал он.
- О, тысяча благодарностей! - воскликнула Клер. - Я убила полтора дня, потратив их на твою треклятую компанию, - и вот награда!
- Я не требую от тебя ничего особенного, жены всех наших директоров делают то же самое.
- Да пошел ты… - сказала Клер, - я что-то не замечала, чтобы жена управляющего таскалась за кем-нибудь по Лондону.
- Она у него всегда под рукой, - ответил Бойд, - вспомни-ка, как она суетилась на Рождество!
Клер замолчала, зная, что в этом споре ей победы не одержать.
- Хорошо, извини, - сказала она через несколько секунд. - Я чувствую, что не соответствую требованиям, которые компания предъявляет к тебе, то есть ко мне. На роль директорской супруги я, кажется, не гожусь.
- Я очень тебе благодарен, дорогая, поверь, - проговорил Бойд. - Но ты же знаешь, какие нынче тяжелые времена, приходится высунув язык бегать за заказами. Мы из кожи лезем, чтобы получить их.
Она кивнула, несколько успокоившись.
- Ну ладно, - сказала она, - зато хоть уикенд мы проведем как люди, спокойно.
Бойд молчал подозрительно долго и, прежде чем обратиться к ней, испустил тяжкий вздох.
- Клер, - начал он так хорошо знакомым ей тоном.
Она внимательно посмотрела на него.
- Ну, что еще ты успел натворить? - спросила она.
- Пшибыльские весь уикенд пробудут в Лондоне, а они никого тут не знают, и…
- Но надеюсь, ты не?.. - не докончила фразу Клер и стиснула зубы.
- Нет, не на весь уикенд, - торопливо докладывал Бойд. - Только на воскресенье.
- Бойд, я тебя убью! - разгневалась Клер. - Мы же договорились, что по выходным никакой работы, что уикенды мы проводим только вдвоем! Забыл?
- Но мне стало их жалко, - извиняющимся тоном сказал он, - им некуда пойти.
- Вот чушь! - воскликнула Клер. - По воскресеньям открыты все музеи, все галереи и кинотеатры, им есть куда пойти, не придумывай, пожалуйста. Почему ты не хочешь сказать правду - ты еще не заключил с ним сделку, так? Ну?!
Она настаивала на ответе, а он не отвечал.
- Может быть, и так, - наконец произнес он, - но не совсем. Им хочется побывать в английской семье, посмотреть типичный английский дом, понимаешь? Пшибыльский весь день мне на это намекал. Я просто не мог не пригласить их.
Он свернул с дороги и въехал в ворота.
- Я думал, ты не станешь возражать. Мне даже показалось, что они тебе понравились.
- Да, понравились, - призналась Клер напряженным голосом, - но это вовсе не значит, что я жажду с ними провести уикенд. Ты же пообещал, что никого не будет.
Она вышла из машины и поспешила в дом, где ее опять встретил холодный камин. А она так надеялась отдохнуть перед камином вместе с Бойдом, слушая музыку. Клер поднялась по ступенькам, не ожидая мужа.
Она пустила воду в ванной и вернулась в спальню, чтобы раздеться.
В этот момент в комнату вошел Бойд.
- Может, отдохнем? - предложил он, подойдя к Клер и кладя руки ей на плечи.
Клер оттолкнула его.
- Я просто старая зануда, понятно тебе? К тому же я очень устала, - резко ответила она.
Она прошла в ванную и заперла за собой дверь. В знак протеста. С тех пор как они поженились, она еще ни разу не запиралась.
Бойд настоял, чтобы в их доме была большая ванная комната, которая могла бы вместить их обоих. Но сегодня Клер было не до Бойда - она просто хотела отдохнуть и расслабиться, принимая ванну.
Лежа в ванне, она закрыла глаза, стараясь не думать ни о прошедшем дне, ни о предстоящем потерянном уикенде.
"Неужто я и вправду зануда?" - допрашивала она себя, лежа в ванне. Может быть, так оно и есть. Ведь раньше ей тоже нравились эти бесконечные вечеринки и званые обеды, на которых светский треп мешался с деловыми разговорами. Теперь же она мечтала лишь об одном - поесть в полном одиночестве или хотя бы в тишине.
Да, у нее поменялась система ценностей, подумала Клер. Сегодня это стало ясно. Единственно, чего она хотела и о чем она мечтала во время нескончаемого сегодняшнего ужина, так это о том, чтобы поскорее уехать домой и остаться вдвоем с Бойдом.
Да, она изменилась. Но Бойд-то все такой же. Несмотря на все драматические переживания последних двух лет, он ничуть не изменился. Пожалуй, даже наоборот - еще более привязался к своей работе, стал еще более честолюбивым.
Собственно говоря, Бойд никогда не проявлял к ней особого внимания, думала Клер. Он всегда интересовался в Основном только своей работой, хотя с самых первых дней их брака они договорились, что непременно заведут детей. Когда-нибудь.
Но это "когда-нибудь" все время откладывалось, обретая устойчивый оттенок неопределенности. Сначала Бойд не хотел детей. Говорил, что взносы за земельную ренту требуют слишком больших средств и ребенок им пока что не по карману. Надо подождать.
Она ждала в течение шести месяцев, пока однажды случайно не позабыла принять таблетку.
Забеременев, Клер была просто счастлива. Бойд открыл было рот, чтобы прочитать ей гневную отповедь, но тут же его закрыл, увидев, какое счастье было написано на ее лице.
Клер была полна тогда самых радужных планов. Она решила брать надомную работу, чтобы помочь Бойду выплатить ренту. Все должно наладиться теперь, думала она, и жизнь снова станет прекрасной и удивительной - для них троих.
Но через пару месяцев у нее случился выкидыш - ее первый выкидыш. Бойд искренне ей сочувствовал, но быстро позабыл про ее беду.
Клер тоже старалась изо всех сил позабыть про случившееся, но ничего не получалось. В результате она впала в депрессию.
Врач посоветовал ей снова попытать счастья. Клер обрадовалась, она давно уже поняла, что ей не хватает именно ребенка.
Бойд особо сопротивляться не станет, во второй раз уговорить его уже не представляло труда. Но ее постигло разочарование неописуемое - через три месяца у нее снова случился выкидыш.
Клер содрогнулась и поежилась, осознав, что, пока она предавалась воспоминаниям, вода в ванне остыла. Она встала в тот момент, когда Бойд с настойчивостью постучался в дверь.
- Ты там скоро? - спросил он.
- Через две минуты.
Клер вылезла из ванны, обтерлась сухим полотенцем и завернулась в большую махровую простыню, служившую ей халатом. Затем встряхнула головой, вынимая шпильки, с помощью которых она уберегала волосы от воды.
- Все нормально, - сказала она. - Можешь войти.
Глаза Бойда расширились от удивления, когда он увидел ее плотно укутанной в простыню.
- Ты что, не хочешь, чтобы я вытер тебе спину? - удивился он.
- Нет, я справилась сама.
- Кажется, я попал в немилость? - спросил он, испытующе глядя на нее.
Она ничего не ответила, и он принялся чистить зубы. Клер воспользовалась его занятостью и прошмыгнула в спальню. Там она облачилась в хлопчатобумажную ночную рубашку и нырнула в постель. Когда муж вошел в спальню, ночник был уже потушен.
Бойд разделся и лег рядом с ней. Он выключил свою лампу, комната погрузилась во тьму.
Темнота была облегчением для Клер. Она закрыла глаза и стала засыпать. Бойд обнял ее, ласково погладил по голове и шее. Ей стало спокойней. Тихая дремота наваливалась на нее.
Она вздохнула, и Бойд погладил ее по щеке.
- Спокойной ночи, - прошептал он ей на ухо.
После этого он сразу уснул, а Клер так и лежала с закрытыми глазами, без сна. Отгоняла от себя печальные мысли, которые продолжали лезть ей в голову, но ничего не могла с ними поделать.
Давно уже пора привыкнуть к тому, что мне никогда не родить ребенка, думала она. Никогда не держать в руках свое дитя. От этой мысли ей стало невыразимо грустно, и она закусила губы, чтобы не расплакаться и не разбудить этим Бойда.
Он ненавидел ее слезы. Это раздражало, расстраивало его, так как он ничем не мог ей помочь и даже не мог утешить. Бойд вообще не умел обращаться с больными, хотя, когда она забеременела в третий, последний раз, вел себя просто изумительно.
Врачи тогда возражали против беременности, и Бойд категорически заявил, что это будет последней попыткой. Клер открыла глаза и уставилась в темноту. Время текло медленно. Она взглянула на светящийся диск часов. Половина третьего ночи.
Поняв, что сон уже не вернется к ней, Клер выползла из кровати, нащупала ногами тапочки и, накинув халат, вышла из спальни. Дом уже подостыл; зябко ежась, она плотнее закуталась в халат и прошла в ту комнату, которую торжественно величала мастерской.
Ее работа была не закончена. Она оставалась в том же положении, что и два дня назад, когда ей пришлось ее прервать. Пододвинув обогреватель поближе, Клер села к холсту и с азартом стала класть мазок за мазком.
В полшестого она заставила себя оторваться от работы и снова легла в постель. Бойд слегка поежился от прикосновения ее холодного тела. Клер притаилась, но он не проснулся. Тогда она придвинулась к нему, чтобы согреться, и наконец уснула.
Примерно через час Клер проснулась от того, что он наклонился над ней. Она открыла глаза. Бойд поцеловал ее.
- Пока, дорогая, - сказал он и, насвистывая, отправился в ванную.
Она слышала, как он, приняв ванну, спустился вниз по лестнице, налил себе апельсинового сока, а затем включил приемник и прослушал утреннюю сводку последних известий. Затем завел свой "ровер" и отъехал от дома.
Клер повернулась на другой бок и попыталась уснуть, но сон больше не приходил. Она не без удовольствия подумала о том, что сегодня Бойда не будет дома и она наконец сможет весь день посвятить своему календарю. Но она тут же вспомнила, что сегодня - пятница, а на воскресенье Бойд пригласил к себе поляков. Это означало, что ей придется весь сегодняшний день провести в подготовке к их визиту.
Какой уж тут календарь! Ее ждет нудный денек: сперва долгий поход по магазинам - надо что-то купить к воскресному званому обеду, затем уборка дома, а весь остаток дня заберет кухня.
Она тяжело вздохнула. Ну и свинья, с негодованием подумала она про мужа. Да, просто-напросто эгоистичная свинья! Сам целый день резвится в офисе, а ей оставляет самую черную и неблагодарную работу. Когда они жили в Лондоне и она каждый день ходила на службу, Бойд ей еще помогал. Но с тех пор, как они переехали сюда, он взвалил всю работу по дому исключительно на нее, а сам и пальцем шевельнуть не желал, чтобы как-то ей помочь по хозяйству.
Для него само собой разумелось, что теперь все хозяйственные заботы должны лечь на ее плечи. Клер несколько раз пыталась заметить ему, что она тоже работает, хоть и на дому. На это он отвечал, что, если ей хочется зарабатывать настоящие деньги, пускай устраивается на приличную службу.
Заставив себя подняться с кровати, Клер быстро приняла душ, затем оделась и стала пылесосить и прибирать комнаты, "причесывать дом", как говорил Бойд. Управившись с этим, наскоро перекусила и поехала на своей старенькой машине в ближайший городок.
Там она заехала в отделение банка, затем в рыбную лавку, в кондитерскую и в супермаркет. Вернувшись домой, рассовала продукты в холодильник и поспешила в мастерскую, чтобы успеть пару часов поработать до того, как надо будет заняться готовкой.
Иногда по субботам Бойд уходил в местный клуб, чтобы поиграть в гольф или кости, но на этот раз он туда не пошел, а увязался за женой на местную ярмарку-распродажу предметов старины.
Вкусы у них были общие - Клер заразила его своей любовью к старинным вещам. Бойд с такой же охотой, как и она, посещал ярмарки, выискивая раритеты - потом они отдавали их на реставрацию и ставили у себя в доме.
Обычно Клер долго бродила по лавочкам и магазинчикам, подробно осматривая каждую выставленную на продажу вещицу. Но сегодня она еле скрывала свое нетерпение - ей хотелось как можно скорее вернуться домой. Бойд, видимо, догадался об этом, ей казалось, что он нарочно тянет время, не спеша возвращаться.
Вечером они ходили со знакомыми в ресторан и вернулись домой довольно рано. Клер снова юркнула вниз к своему календарю.
В воскресенье утром Бойд поехал в Лондон, чтобы привезти Пшибыльских. Клер осталась дома и начала готовить обед.
Она решила попотчевать иноземцев традиционными английскими блюдами - ростбифом и йоркширским пудингом. В кулинарном искусстве Клер была не очень сильна, особое опасение у нее вызывал пудинг, потому она держала пальцы скрещенными, надеясь, что это принесет удачу.
Но гости, как всегда, остались довольны обедом и в восторженных выражениях благодарили хозяйку за чудесное английское угощение. Пудинг, к счастью, поднялся и действительно удался на славу.
После обеда выглянуло солнце, и они решили прогуляться с поляками по окрестностям. Деревенька, в которой они жили, была весьма живописной: старые тюдоровские дома, а посреди маленькая узкая речушка.
Мужчины убежали вперед, а Клер плелась позади вместе с супругой поляка.
- Вы выглядите усталой, - заметила мадам Пшибыльская, когда Клер слегка зевнула, прикрыв рот рукой. - Надеюсь, мы не доставили вам слишком много хлопот.
- Что вы! - улыбнулась Клер. - Просто у меня не все в порядке со сном.
Полька внимательно посмотрела на нее.
- У вас нет детей? - спросила она.
Клер покачала головой.
- Вы, вероятно, женаты недавно?
- Семь лет.
- Вы не хотите детей? - не отставала Пшибыльская, у которой было трое детей и уйма внуков.
Клер очень хотелось нагрубить ей, но вместо этого она сказала:
- Очень даже хочу. Я мечтаю о ребенке.
- Для детей тут самое подходящее место, - заметила гостья, оглядываясь по сторонам.
- Да, место чудесное, - согласилась Клер, но дело в том, что я… я не могу иметь детей.
Клер посмотрела на пожилую даму и, прочитав в ее глазах сочувствие, неожиданно рассказала ей все: про выкидыши, причиной которых считала вредный городской воздух, рассказала, как уговорила мужа переехать сюда в надежде поправить свое здоровье.
Теперь надежд не осталось, Клер поведала печальную историю своей третьей, последней беременности. Несколько недель она пролежала в больнице, поскольку у нее было сильное обезвоживание, но врачи надеялись сохранить плод. Потом ее выписали домой, но вскоре снова забрали - у нее опять началось обезвоживание, и на этот раз ребенка спасти не удалось.
Когда она вернулась домой, то была настолько слаба и потрясена происшедшим, что Бойд взял с нее слово, что никаких беременностей больше не будет.
Полька понимала английский не настолько хорошо, чтобы уловить смысл каждой фразы, сказанной Клер, но в целом сообразила, о чем идет речь, и даже обняла ее ласковым материнским жестом в знак сочувствия.
Клер сразу устыдилась своей откровенности, испугавшись, что гостья проболтается об их разговоре Бойду, но та не обмолвилась об этом ни словом.
Пшибыльские остались на чай. Затем Бойд отвез их в отель, и у Клер снова появилась возможность пару часов порисовать. Правда, к этому времени она так устала, что ей трудно было настроиться на работу.
Тем не менее она спустилась в мастерскую, изо всех сил стараясь сосредоточиться на предстоящем деле. Это ей удавалось плохо, и вечер, можно сказать, прошел впустую.
Допустив третью ошибку, она отложила кисть. Проку никакого, сказала она сама себе, лучше оставить календарь до завтра.
Она поднялась наверх, чтобы принять ванну. Раздеваясь и влезая в ванну, Клер с раздражением думала о Бойде - неужели так трудно предоставить ей возможность заниматься любимым делом?
Да, она любила его и хотела быть его женой, но вовсе не собиралась превращаться в придаток к его карьере. Жена на все случаи жизни! В этой жизни ей нужен был свой собственный уголок, куда бы он не смел лезть со своими проблемами. Она любила Бойда, но ей не нравилась та жизнь, которую он так упорно заставлял ее вести.