Онора сразу поняла, что он задал этот вопрос неспроста, а с дальним прицелом, однако кривить душой не стала, а ответила так, как это было на самом деле:
- Мама была бы рада ездить с папой повсюду. Она не любила, когда он уезжал один, но иногда отец посещал такие места, куда дамы не приглашались, например, на охоту или на скачки. - Ее голос стал совсем тихим. - Тогда ей приходилось оставаться дома. Она очень скучала по папе, и книги во время его отсутствия служили ей единственным утешением.
Герцог хотел что-то сказать, но тут дворецкий объявил, что кушать подано, и они прошли в просторную столовую, где Онора уже бывала раньше.
Стол был украшен белыми цветами и заставлен множеством тарелок с самыми разнообразными кушаньями, которые шеф-повар счел нужным приготовить для столь выдающегося события, как свадьба.
Когда слуги на секунду отошли от стола, Онора прошептала заговорщическим тоном:
- Я не смогу всего этого съесть!
- Я тоже, - признался герцог, - но нужно попробовать хотя бы понемножку всех блюд.
- Конечно, иначе шеф-повар обидится.
Взглянув в меню, стоявшее на золотой подставке с монограммой герцога, она заметила:
- И здесь торт!
Герцог обреченно застонал, но, словно спохватившись, облегченно проговорил:
- Ну по крайней мере не придется произносить речь, после того как мы его разрежем.
Онора улыбнулась:
- По-моему, сегодня вы произнесли самую короткую и самую лучшую.
- Потому что она самая короткая?
- Нет, потому что я была просто восхищена, когда вы смогли в нескольких коротких фразах выразить свою мысль так живо и остроумно.
Герцог взглянул на нее, как ей показалось, смеющимися глазами.
- Я очень рад, Онора, что моя речь вам понравилась.
Онора смутилась и, покраснев, проговорила:
- Может быть… вы считаете… мои слова… невежливыми, но я сказала то, что думаю…
- Полагаю, поскольку вы учились в школе при монастыре, вы всегда говорите правду, - небрежно заметил герцог.
- Я говорю правду потому, что так меня воспитали мама с папой, - возразила Онора. - Они ненавидели лгунов и всегда знали, когда человек говорит правду, а когда нет. И я тоже это знаю.
Ей показалось, что герцог слегка нахмурился, и она испугалась, не сболтнула ли чего-нибудь лишнего.
В этот момент в столовую вошли слуги с очередной партией блюд, и Онора с герцогом принялись говорить на другие темы.
Когда все блюда были наконец испробованы, они вздохнули с облегчением и отправились в комнату, в которой встретились перед ужином.
Онора тут же бросилась к книжным полкам, внимательно рассматривая книги. Многие она уже читала, а многие с удовольствием прочла бы в будущем.
Она переходила от шкафа к шкафу, пока наконец не сообразила, что поступает невежливо по отношению к герцогу - наверное, он ждал, что она начнет с ним непринужденную беседу.
Она обернулась - герцог сидел в глубоком кресле со стаканом коньяка в руке.
Онора подошла к нему и виновато проговорила:
- Извините, я веду себя, как эгоистка, думаю только о книгах, хотя на самом деле мне следовало бы вас развлекать.
- Вам кто-то сказал, что вы должны так поступать, или вам самой этого хочется?
- Мама меня всегда учила, что с гостями полагается разговаривать, - ответила Онора и, немного помолчав, добавила: - Но ведь вас нельзя назвать моим гостем, правда? Скорее это я у вас в гостях.
- Не думаю, - возразил герцог. - В конце концов, я отчетливо помню слова клятвы, которую мы дали перед алтарем. Так что получается, этот дом наш с вами общий. Во всяком случае, вы должны считать его своим домом.
- Да, конечно, - согласилась Онора. - Только пока это кажется несколько странным…
- Ничего, привыкнете, - беззаботно проговорил герцог. - Скоро уже будете просить меня переделать то то, то это.
Онора покачала головой:
- Не думаю. Замок мне кажется великолепным во всех отношениях. Он подобен пьесе, в которой каждый актер знает свою роль безукоризненно.
- А какую роль играете вы? Первой дамы?
Голос его прозвучал насмешливо, и это не укрылось от Оноры.
- Если говорить обо мне… - ответила она. - Меня, пожалуй, скорее всего можно отнести к зрителям, которые… наблюдают за происходящим со стороны.
- Если вы действительно так считаете, то прошу меня простить.
- Ну что вы! - воскликнула Онора. - Я сказала только то, что думала. Да вы и сами должны понять, что после тихой жизни за городом и двух лет пребывания в школе все здесь для меня так странно и необычно. - Она вздохнула и добавила:
- Наверняка я наделаю кучу ошибок, так что заранее прошу, постарайтесь не очень на меня сердиться.
Герцог взглянул на нее, и Оноре показалось, что он собирается ей что-то сказать. Однако он не стал этого делать, а, бросив взгляд на часы, заметил:
- Уже довольно поздно, и у вас был тяжелый день. Думаю, Онора, вам пора ложиться.
Словно эти слова послужили ей приказом, Онора поднялась, а герцог добавил:
- Я скоро к вам присоединюсь.
Оноре показалось, что она ослышалась. Но когда он распахнул для нее дверь и она вышла в холл, ей живо припомнились слова тети.
Она с ужасом поняла, что герцог намеревается прийти к ней в комнату и сделать ей ребенка. Правда, она понятия не имела, что под этим подразумевается.
"Он не должен этого делать!" - возмущенно подумала она и даже собралась вернуться в гостиную и сказать ему об этом. И вдруг ее как громом поразило - ведь она теперь его жена! Значит, обязана вести себя так, как он ей скажет, делать то, что ей прикажут.
Никто не в силах ей помочь и не в состоянии что-либо изменить.
"Он не должен этого делать, не должен!" - билась в голове единственная мысль.
Онора вновь почувствовала, как в груди у нее нарастает тяжелый ком, который не давал ей сосредоточиться.
Ноги почему-то понесли ее к лестнице. Онора увидела, что здесь на стуле лежит ее плащ. Она брала его на всякий случай с собой в фаэтон, однако он ей не пригодился - на улице было тепло. Видимо, горничная не стала убирать его, предполагая, что Онора все равно наденет его утром, когда отправится с герцогом в Лестершир.
Внезапно в голову ей пришла одна мысль. Она должна хорошенько обдумать, что ей сказать герцогу. Но в доме она задыхалась. Казалось, стены давят на нее со всех четырех сторон, и она сидит, словно в темнице - не в состоянии вырваться на волю.
"Я должна все обдумать, я должна все обдумать", - в отчаянии повторяла про себя Онора.
Она накинула плащ на плечи и направилась к входной двери, у которой стоял лакей. Он с удивлением посмотрел на свою хозяйку.
- Пожалуйста, откройте дверь, - быстро проговорила Онора.
- Вам подать карету, ваше сиятельство?
- Нет, спасибо.
Дверь распахнулась, и Онора спустилась по ступенькам на тротуар.
Через дорогу находился парк, и она решила пойти туда, посидеть под деревьями и обдумать, как ей действовать дальше.
Ей казалось, что на воздухе это будет гораздо легче, чем дома, где в любую минуту к ней в спальню может войти герцог, которому наплевать на все ее доводы.
В этот поздний час дорога была абсолютно пуста, и Онора беспрепятственно перешла на другую сторону. Отсюда она увидела, что парк окружает железная ограда.
Онора подумала, что где-то должна быть калитка, но где именно, она понятия не имела, как и то, запирается она на ночь или нет. Ничего не оставалось делать, как найти ее.
Она все шла и шла по тротуару, а в голове вихрем кружились слова тети и последние слова герцога, высказанные сухим, безразличным тоном: "Я скоро к вам присоединюсь".
Внезапно рядом с ней послышался грубый женский голос:
- Куда это ты направляешься, моя милая? Это мое место, так что давай-ка дуй отсюда, да поскорее!
Онора застыла как вкопанная.
Она во все глаза смотрела на взявшуюся невесть откуда странную женщину и никак не могла понять, что же в ней такого странного, пока не сообразила - да ведь она накрашена! На щеках яркие румяна, ресницы густо намазаны черной тушью, а рот - алой помадой.
Она была так не похожа на дам, которых привыкла видеть Онора до сих пор, что несколько секунд она и шагу ступить не могла - все стояла, уставившись чудной женщине прямо в лицо.
Наконец, скользнув взглядом по безвкусной шляпке с пером, красному плащу, отделанному дешевым мехом, Онора, запинаясь, пробормотала:
- Простите… пожалуйста… но я не понимаю… о чем вы говорите.
- Как же, не понимаешь! - сердито бросила женщина хриплым голосом с акцентом простолюдинки. - Здесь я работаю, так что выметайся отсюда! Ну, пошевеливайся!
- Я просто хотела погулять в парке, - попробовала объяснить Онора.
- Как будто ты не знаешь, что парк по ночам закрыт! - фыркнула женщина. - Нечего мне мозги пудрить!
Онора подумала, что женщина, должно быть, сумасшедшая, и решила, что самое лучшее - перейти на другую сторону. Но только она собралась это сделать, как к ним подошли двое мужчин.
- Какие проблемы, Молли? - спросил один из них.
- Да вот, эта дрянь притащилась на мою территорию, - ответила женщина. - Я ей об этом толкую, только она, похоже, не понимает простых слов.
Мужчины с грозным видом повернулись к Оноре, и она поспешно проговорила:
- Извините, если я сделала… что-то не так. Я не собиралась… никому мешать. Я… пожалуй, пойду.
Она хотела перейти дорогу, но в этот момент на ней показалась карета, и Оноре пришлось ждать, пока она проедет.
Мужчины понимающе переглянулись - хотя она этого не заметила, - и один из них сказал:
- Не беспокойся, дорогая, мы за тобой присмотрим. Зачем тебе потребовалось расстраивать Молли? В городе полно мест ничуть не хуже, чем это.
С этими словами они схватили Онору за руки. Девушка очень испугалась.
- Ну что вы, спасибо, - проговорила она. - Я, пожалуй… пойду домой.
- Ну уж нет, милочка, мы тебя никуда не отпустим, - сказал один из мужчин.
- Вот, вот! - подхватил другой. - Пойдешь с нами.
- Нет, нет! - воскликнула Онора. - Я не хочу!
Она попыталась вырваться, но к своему ужасу поняла, что ей это не удается - мужчины стояли по обе стороны от нее и цепко держали ее за руки.
В этот момент на дороге показался наемный экипаж. Один из мужчин мигом остановил его.
- Нет… пожалуйста, не нужно… Я должна вернуться… домой, - задыхаясь, проговорила Онора.
Но мужчины, казалось, не слышали ее, и прежде чем она поняла, что происходит, затолкали внутрь кареты. Убежать Онора не могла, поскольку была зажата между своими насильниками.
Как только карета тронулась с места, Онора быстро проговорила:
- Прошу вас… отпустите меня… Я живу прямо через дорогу… меня там ждут…
- Это ты Кейт расскажешь, - бросил один из мужчин. - Она знает, что делать с такими пташками, как ты!
- Я ничего не понимаю, - жалобно пробормотала Онора. - Я вышла из дома, потому что хотела немного посидеть в парке и подумать. Если я не вернусь, будут волноваться.
Онора подумала, что, когда герцог поднимется к ней в спальню, он будет неприятно удивлен. Интересно, скажет ли ему лакей, что она вышла из дома, и как на это отреагирует герцог?
Она понятия не имела, что с ней собираются сделать, но была так напугана, что ничего не могла сказать, лишь молча сидела, зажатая между мужчинами.
Она была совершенно уверена - кричи не кричи, возница экипажа ей помогать не станет.
"Что же мне делать? Что делать?" - лихорадочно думала она.
Внезапно в голову ей пришла, как она думала, неплохая идея.
- Если вам нужны деньги, - проговорила Онора, - отвезите меня домой, и я заплачу вам, сколько скажете.
- Мы отвезем тебя к Кейт, и делу конец, - пробурчал мужчина, словно других слов и не знал.
- А кто эта Кейт?
- Когда приедем, сама увидишь. Только сиди смирно и не трепыхайся.
Онора судорожно думала, что же ей предпринять. С этими двумя разговаривать было бесполезно - умом они явно не отличались, это она понимала.
Возможно, хоть Кейт сообразит, что Онора не может просто так взять и исчезнуть из Тайнмаут-Хауса, ее непременно хватятся.
Теперь они ехали по оживленным улицам, освещенным яркими фонарями, где прогуливалось довольно много людей. Пока Онора размышляла, стоит ли ей еще раз попробовать воззвать к жалости мужчин, которые фактически захватили ее в плен, экипаж остановился.
Выглянув в окошко, она увидела какой-то высокий дом, перед которым стояло два фонаря. К входной двери вели щербатые ступеньки, и над ней висел еще один фонарь.
Мужчины вышли из кареты, один из них расплатился с кебменом, и, ни на шаг не отпуская Онору от себя - видимо, боясь, что она сбежит, - они поднялись по ступенькам.
Входная дверь была приоткрыта. Они распахнули ее и вошли.
Дом оказался больше, чем Онора ожидала. Они очутились в просторном холле со множеством дверей. На второй этаж вела лестница, прислонившись к перилам которой, стояли две девушки. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять - они такие же накрашенные, как и Молли.
- Что тебе здесь понадобилось, Джим? - спросила одна.
- Нам нужна Кейт. Приведи-ка ее. Какая комната свободна?
- Первая слева, - ответила девушка.
Войдя в комнату, Онора с удивлением обнаружила, что это спальня, хотя такой странной спальни ей еще ни разу в жизни не доводилось видеть.
Стены ее были выкрашены ярко-розовой краской. Повсюду висели большие зеркала - и перед глазами изумленной Оноры замелькало собственное отражение.
Кровать украшал розовый, в тон стенам, полог, одного взгляда на который было достаточно, чтобы понять - сшит он из очень дешевого материала. Полог висел на крючке, прикрытом огромным атласным бантом.
Онора стояла, озираясь по сторонам, мужчины же нетерпеливо дожидались своей Кейт. Наконец из коридора донесся женский голос, явно приказывающий кому-то что-то сделать, и через секунду в спальню вошла женщина.
При виде ее Онора разинула рот от удивления. И немудрено. Эта особа средних лет, мощного телосложения, с ярко накрашенным лицом, как у Молли и девушек, которых Онора видела в холле у лестницы, могла поразить чье угодно воображение.
На ней было ярко-красное вечернее платье, лиф которого украшал огромный искусственный бриллиант, а юбка, вся в бесчисленных оборочках, оказалась сплошь покрыта букетиками дешевеньких розочек.
На шее у дамы красовалось ожерелье из искусственных бриллиантов. Серьги были такими длинными, что почти касались толстых плеч.
Завитые волосы, выкрашенные хной, были уложены в чересчур замысловатую прическу, которую женщина, обладавшая хоть маломальским вкусом, никогда бы себе не позволила.
- Ну какого черта вам от меня понадобилось? - громогласно воскликнула она, и голос ее эхом пронесся по комнате.
- Вот! Эта девчонка не давала Молли работать. Притащилась на ее территорию и начала к ней приставать. Вот мы и подумали, что лучше уж привести ее к тебе. Она вроде ничего, симпатичная.
Кейт окинула Онору с ног до головы таким взглядом, что той стало не по себе.
- Позвольте… я вам все… объясню, - запинаясь, проговорила она.
- Кто ты такая? Как тебя зовут? - прервала ее Кейт.
- Герцогиня Тайнмаут.
Кейт, стремительно вскинув руку, со всей силы ударила Онору по щеке.
- С самого начала врешь! - завопила она. - Мне нужна правда!
У Оноры перехватило дыхание, и она инстинктивно приложила руку к щеке. Боли она не чувствовала, однако все ее естество восставало против того, что ее посмела ударить какая-то простолюдинка.
Плащ распахнулся, и взору Кейт и мужчин предстало изящное платье, стоившее целое состояние, и жемчужное ожерелье изумительной работы - свадебный подарок герцога.
Секунду все молчали. Первой обрела голос Кейт.
- Говори, кто ты такая! Только не вздумай врать!
- Но это правда, - проговорила Онора дрожащим голосом. - Я… вышла замуж… сегодня утром.
- А вечером пошла бродить по Парк-лейн? Думаешь, я этому поверю?
Внезапно вмешался тот, кого звали Джим.
- Подожди-ка, Кейт! - воскликнул он.
Сунув руку в карман, мужчина вытащил торчавшую оттуда газету, развернул ее и подал Кейт.
Та, бросив на нее беглый взгляд, резко спросила:
- Значит, как, говоришь, тебя зовут?
- Герцогиня… Тайнмаут, - запинаясь, проговорила Онора, боясь, что ее опять будут бить.
- И ты вышла замуж сегодня утром?
- Да.
- Где?
- В Лэнгстоун-Хаусе, в Беркшире. Там живут мои… дядя и тетя.
Кейт недоверчиво уставилась на нее и, еще раз заглянув в газету, спросила:
- Кто вас венчал?
- Епископ… Оксфордский.
Кейт снова ощупала ее глазами - жемчужное ожерелье, изысканное платье - и отрывисто бросила:
- Подожди здесь!
Она вышла из комнаты, приказав мужчинам следовать за ней, и захлопнула за собой дверь. Онора, чувствуя, что ноги не держат ее, присела на краешек кровати.
Как же глупо она поступила, что вышла ночью из дома и попала в такую дурацкую историю!
Но ей никогда и в голову не приходило, что гулять в парке по ночам опасно или что кому-то это может не понравиться. Во Флоренции ей не разрешалось бродить по городу в одиночестве, но тогда она была еще школьницей, не то что теперь.
Когда она жила с дядей и тетей на Гросвенор-сквер, она частенько приходила в сад, расположенный неподалеку от дома, где могла хоть недолго побыть одна.
Только сейчас ей припомнилось, что Гайд-парк является частным владением и что только у служителей парка есть ключи от калитки.
"Какая же я дурочка", - со вздохом подумала Онора. Интересно, позволит ли ей Кейт написать герцогу и попросить его прийти за ней и забрать ее домой.
Несколько минут спустя Кейт в сопровождении все тех же мужчин вернулась. Онора встала, испуганно глядя на нее.
- Ну если ты и впрямь герцогиня Тайнмаут, как говоришь, - заявила Кейт, - думаю, твой муж захочет получить тебя обратно, особенно в первую брачную ночь.
Мужчины дружно хмыкнули.
Онора вспомнила, от чего, собственно, она пыталась убежать, и почувствовала, как румянец заливает ее щеки. А Кейт между тем продолжала:
- Так что давай-ка напиши ему, пусть приезжает за тобой и забирает тебя отсюда.
- А можно? - спросила Онора. - Я знаю, он тотчас же приедет. Теперь-то я понимаю… как глупо поступила, что… ушла из дома.
- Что думает по этому поводу твой муж, меня мало волнует, - бросила Кейт. - Но я уверена, он будет нам признателен, что мы тут за тобой присмотрели.
Онора с недоумением взглянула ей в лицо, а потом спросила:
- Вы хотите… получить за меня… выкуп?
- А она умнее, чем мы думали, хотя и заливала нам, что не понимает, о чем говорит Молли! - расхохотался Джим.
- Ну-ка ты, заткнись! - рявкнула на него Кейт. - Да, моя милая, именно это мы и хотим получить. Так что моли Бога, чтобы твой муженек притащил денежки, иначе останешься здесь, у меня.
Джим снова хихикнул, но на сей раз Кейт не обратила на него внимания. Только сейчас Онора заметила, что она держит в руке поднос с листком бумаги, ручкой и чернильницей.