- Я не могу, - тихо сказала она. - Не важно, по какой причине. И это не из-за кого-то другого, Филип. Просто я почувствовала… Когда я нашла Клеппи… Да, это очень странно, но пес заставил меня смеяться. Он немножко чокнутый, но я полюбила его. Я хотела, чтобы ты тоже полюбил его. Но ты не полюбил, и я поняла, что не хочу быть миссис Филип Дек-стер. Ты прекрасно относился ко мне, Филип. Желаю тебе найти женщину, которой действительно понравилось бы уготованное для нее будущее, и ей не пришлось бы мириться с ним. Ту женщину, которую ты действительно бы любил, а не терпел.
- Эбби… - Филип был неподдельно потрясен, и она сама пришла в ужас оттого, что только что сказала ему. Но ей надо было сделать это!
Эбби подвинула к нему бриллиантовое кольцо так близко к краю, что оно чуть не упало со стола.
Филип был разумным мужчиной. Это кольцо стоило целое состояние. И он не позволил ему упасть. Он взял кольцо, внимательно взглянул на него, а затем аккуратно положил в карман спортивной куртки.
А потом встал.
- Я весь промок на море, - сказал он, бледный и злой. - Мне надо переодеться. А ты… подумай над тем, от чего ты отказываешься. Ты глупа невероятно. И даже груба. Ты меня оскорбила. Я понимаю, что это предсвадебные нервы, и я приму это во внимание. Подумай над своими словами ночью. Утром я приду к тебе, когда ты одумаешься.
- Я не одумаюсь.
- У тебя двадцать четыре часа на размышление, - бросил он. - После всего, что я сделал для тебя… Не могу поверить, что ты так неблагодарна. Уйти от меня… Это безумие… Может быть, ты пройдешься по берегу, расслабишься - и все пройдет?
Кто-то подошел и забрал ее бокал. Спросил, не хочет ли она еще чего-нибудь выпить. Спросил, едет ли она с Филипом в Китай на медовый месяц.
В конце концов этот "кто-то" оставил ее.
В баре стали шептаться. Удивлялись, почему она сидит вот так неподвижно за столом. Ждет, когда Филип вернется? Может быть, все видели его злое лицо, поджатые губы, нервные движения, когда он садился в автомобиль? Может быть, весь город уже знал?
Филип дал ей двадцать четыре часа на размышление. У нее на размышление было целых десять лет…
- Клеп! - Чей-то возглас прервал ее мучительные раздумья. Незнакомый голос, наполненный радостью.
Это был рабочий гольф-клуба, обслуживающий площадку, направлявшийся к ним от первого колышка поля. Внимательно вглядевшись, Эбби узнала его. Лайонел, садовник Исаака. Большой и плотный мужчина, лет тридцати пяти. Медлительный и спокойный.
Подойдя к ней, он присел на корточки - и Клеппи радостно кинулся облизывать его лицо.
- Клеп!
- Лайонел, - сказала Эбби, отрываясь от своих мучительных мыслей. - Что вы делаете здесь?
- Работаю, - сказал он, ловко уклоняясь от языка Клеппи. - Нашел здесь новую работу. Не такую хорошую, как у мистера Абрахама. Но, в общем, здесь нормально.
- Вы с Клеппи друзья?
- Да. К сожалению, я не смог взять Клеппи к себе, - произнес Лайонел. - Я сейчас живу в меблированных комнатах. Мне пришлось продать дом, когда Бакстер разорил мою мать. Сначала потерял дом, потом - работу, после смерти мистера Абрахама. Кто-то сказал, что Клеппи взяли Финны. Поехал к ним - и Сара сообщила, что он у вас. Сара сказала, что Клеппи счастлив. Вы ухаживаете за ним?
- Я… да.
- Он замечательный пес, Клеп, - сказал Лайонел. - Он приносит людям счастье.
- Я… Он и мне принесет счастье.
- Замечательно, - промолвил Лайонел. - Этот человек… Декстер… Говорят, что вы собираетесь за него замуж.
- Я…
- Он адвокат.
- Да.
- Но он не любит собак, - сказал Лайонел. - Когда мистер Декстер приезжал к мистеру Абрахаму, чтобы оформить завещание, Клеппи побежал поздороваться с ним, а он брезгливо убрал руки, будто это грязь. Вы и он… - Лайонел замолчал, вопрос остался висеть в воздухе.
"Вы и он…"
- Мы разберемся с этим, - кивнула Эбби. - Я люблю Клеппи так сильно, что могу любить за нас двоих.
- Это хорошо, - улыбнулся Лайонел. - У меня гора упала с плеч. И вам очень повезло. Клеппи - самый лучший товарищ на свете. - На прощание обняв Клеппи, он ушел стричь траву на поле для гольфа.
Эбби продолжала смотреть прямо перед собой ничего не видящими глазами.
"Будто это грязь…"
Она все сделала Правильно!
Глава 10
Утром в городе стало известно, что Абигейл Каллахэн и Филип Декстер поссорились. Она швырнула ему в лицо обручальное кольцо. Он обвинил ее в том, что у нее есть любовник. Она обвинила его в том, что у него есть любовница. На подготовку свадьбы потрачены огромные деньги. Эбби грозится уехать в Китай одна. И грозится взять с собой собаку.
Почему, ну почему она живет в таком маленьком городке?
В половине восьмого раздался телефонный звонок. Ее мать была в истерике.
- Сэм Болт сказал, что видел тебя в гольф-клубе, и ты была без кольца. Мне только что позвонила Ингрид. Ингрид сказала, и Сэм тоже сказал, что Филип пылал гневом, и он сказал, что все это из-за этой дурацкой собаки. Ты что, сошла с ума?!
Эбби снова легла в кровать, слушая истеричные возгласы матери. Может, она действительно сошла с ума?
Клеппи улегся возле ее ног. Она теперь будет вечно спать с Клеппи, если у нее ничего не будет с Раффом. А что у нее может с ним быть? Ничего.
- Все в порядке, мама. Я сама разберусь, - сказала она в трубку.
- Разберешься? Ты сказала Филипу, что это ужасная ошибка? Если ты так поступила из-за собаки, то мы с отцом даже готовы взять к себе это создание.
"Создание" понюхало ее левую ногу, и Эбби почесала ему за ухом большим пальцем ноги.
- Это очень великодушно с вашей стороны, но…
- Ты не можешь отменить свадьбу. Это будет стоить…
- Ничего не будет стоить. - По крайней мере, уж с этим она разберется. Взглянув на договор с гольф-клубом, она сказала: - Гольф-клубу за аренду зала я заплатила сама. На это ушел мой депозит, но там была небольшая сумма. Из еды мы еще ничего не заказывали. Окончательных затрат не было.
- Ты говоришь серьезно?
- Мама, я не хочу выходить замуж за Филипа.
Возникло очень долгое молчание. А потом раздался рыдающий голос матери:
- Почему?
- Потому что я не хочу быть разумной. Я хочу иметь собаку. И мне нравится, что моя собака - воришка. - Задумавшись, Эбби решила: "Почему бы мне не сказать все до конца? Мать уже нельзя расстроить больше, чем сейчас". - Ты знаешь, я еще хотела сказать тебе, что не хочу больше быть адвокатом.
- Ты окончательно рехнулась, - простонала мать. - Джон, иди и скажи своей дочери, что она сошла с ума. Дорогая, мы отвезем тебя к врачу. Доктор Паттерсон знает тебя с детства. Он пропишет тебе какие-нибудь лекарства…
- Вряд ли он даст то, что мне нужно.
- А что тебе нужно?
- Мне нужна моя собака, - сказала Эбби, решительно отметая от себя запретную мысль. - Моя независимость. Моя жизнь.
- Абигейл…
- Я заканчиваю разговор, мама. Я тебя очень люблю, но не хочу выходить замуж за Филипа! И я не сошла с ума. Не могу сейчас сказать, что со мной произошло, но я об этом подумаю. Если бы я стала миссис Филип Декстер, то вряд ли смогла бы это сделать.
"Уходите. Меня нет".
Эбби притворялась, что ее нет дома. Поначалу, когда раздавался дверной звонок, Клеппи громко лаял, выдавая ее, но она справилась с этим. Она запихнула его под одеяло, положив рядом с ним шкатулку. И это навело ее на мысль о том, что…
Может быть, ей надо отдать шкатулку обратно деду Филипа? Он подарил ей эту вещицу, сделанную с большой любовью, когда узнал, что она собирается выйти замуж за его внука. Может, он был одним из тех, кто звонил в дверь, посланный матерью образумить ее?
Но это не имело значения. "Уходите. Уходите. Уходите".
Как долго она будет лежать в кровати под одеялом? Эбби стала подсчитывать, сколько еды осталось у нее в доме и когда ей придется идти в магазин. Ходить в магазины в Бэнкси-Бей? Это показалось ей невозможным. Наверное, ей с Клеппи придется уехать из города на некоторое время.
И куда она поедет? Туда, где ее сможет найти Рафф. Если захочет найти ее.
"Не думай об этом. Не думай о Раффе. Оставь этот ужас позади и смотри вперед. Пожалуйста…"
Снова раздался звонок в дверь.
"Уходите".
Звонок звонил и звонил, все более настойчиво, а затем в дверь стукнули - слишком громко для ее матери. Может, это Филип?
"Уходите!"
- Абигейл Каллахэн? - Голос был властный, повелительный, и Эбби вскочила на кровати.
Рафф! Рафф стоял за дверью.
Ее охватила паника. Украдкой выглянув из-за занавесок в окно, она увидела его патрульную машину, припаркованную возле ее дома. Сигнальные маячки были включены.
Эбби чуть не застонала. Только этого ей не хватало! Город мог судачить о ней сколь угодно, но она не хотела вмешивать в это дело Раффа. Все и так уже было слишком сложно…
Клеппи заскулил, почувствовав ее смятение, и Эбби, обняв его, затаила дыхание, ожидая, когда уйдет Рафф.
Но Рафф Финн был не из тех, кто мог спокойно уйти без результата.
- Абигейл Каллахэн, я знаю, что вы там. Откройте дверь, пожалуйста, или я буду вынужден предъявить вам ордер.
Ордер? Какой?..
- Уходи! - всхлипнула она, и за дверью на секунду возникло молчание.
Затем раздался голос, строгий и суровый, и только тот, кто знал Раффа хорошо, мог уловить в этом голосе смех.
- Мисс Каллахэн, я пришел сообщить вам о том, что ваша собака подозревается в совершении мелкой кражи. И у меня есть информация, что украденная вещь находится в вашем доме. Откройте дверь, пожалуйста, или я буду вынужден предпринять дальнейшие действия.
Ее собака… Мелкая кража…
Приподняв одеяло, она взглянула на Клеппи. Песик смотрел на нее невинным взглядом. В чем дело?.. Ведь он не выходил на улицу. Разве мог он что-то стянуть?
- Он ничего не сделал! - крикнула она и была вынуждена крикнуть еще раз, потому что первый крик был похож на писк. - Иди найди другую собаку, чтобы пришить ей эту кражу. Клеппи невиновен.
- Слышу голос адвоката. Простите, мэм, но улики указывают на Клеппи.
- Какие улики?
- Бриллиантовый футляр для очков миссис Фрайер, подаренный ей бывшим мужем. Она утверждает, что он стоит целое состояние, и к тому же он очень дорог ей как память. Предполагается, что футляр был украден из ее сумки, стоявшей под тем же столом, за которым вы вчера сидели. Полагаю, что ваша собака была привязана под этим столом. Возможно, это совпадение, но достаточно серьезное, чтобы предъявить вам обвинение.
Она так и знала! Вчера Клеппи лежал с невинным видом возле ее ног под столом. Под большим столом, за которым сидели двенадцать женщин. И двенадцать сумочек стояло возле их уважаемых ног.
"О-о-о… А-а-а… У-у-у…"
- У меня есть более серьезные дела, о которых мне надо подумать. Мне нет дела до этого футляра, - с трудом проговорила Эбби и услышала в ответ смех.
- Вы считаете, что может быть что-то более серьезное, чем крупная кража?
- Я думала, что это мелкое хищение.
- Это зависит от того, настоящие это бриллианты или нет. Миссис Фрайер клянется, что они настоящие. Я знал старика Фрайера и придерживаюсь противоположного мнения, но вынужден прислушаться к словам леди.
- Клеппи не крал этот футляр, - всхлипнула Эбби. - Иначе он уже отдал бы мне его.
- Мне надо проверить.
- Уходи!
- Впусти меня, Абигейл, - строго сказал он. - Соседи смотрят.
"О боже мой! Сейчас Рафф войдет сюда…"
Встав с кровати, Эбби накинула на себя новый роскошный пеньюар, купленный для медового месяца. Где ее любимый старенький розовый халатик? Она выбросила его. Конечно выбросила. Так поступила бы любая девушка, которая собралась выйти замуж. Поэтому сейчас она была закутана в шелк.
Сунув ноги в элегантные белые шлепанцы, Эбби изобразила на лице улыбку и направилась к входной двери. Рывком открыла ее.
На пороге стоял Рафф в полицейской форме. Он выглядел… он выглядел…
- О! - сказал он, окинув ее взглядом с головы до ног, и Эбби почувствовала, что тело ее загорелось огнем. Она с удовольствием покупала себе свадебное белье. У нее никогда раньше не было шелковых вещей. От прикосновения шелка ее тело испытывало необыкновенные ощущения…
Нет, наверное, не только от прикосновения шелка. Наверное, ей не надо было отдавать свои старые вещи в магазин поношенных вещей для малообеспеченных людей.
То, как смотрел на нее Рафф…
- Я не хочу, чтобы ты входил сюда, - солгала Эбби.
- Я обязан сделать это. Вы говорите, что у вас нет футляра для очков, мэм?
- Если ты еще раз назовешь меня "мэм", я тебя убью! И меня оправдают. Клеппи ничего не крал.
- Ты уверена?
Эбби вздрогнула при этих словах:
- Э-э-э… Нет.
Он усмехнулся:
- Тебя вряд ли можно назвать хорошим адвокатом.
- Я проверю свою сумку, - пробормотала она, но Рафф аккуратно и даже нежно отодвинул ее в сторону.
- Нет, мэм. Я проверю ее сам. Не хочу, чтобы исчезли улики.
- Ты говоришь об отпечатках лап?
Он хохотнул: это был приятный низкий звук, заполнивший холл, и Эбби почувствовала, что у этого кошмара может быть и оборотная сторона.
Сумка ее стояла возле входной двери. Большая, яркая, с изображениями Элвиса. Эбби сама сшила себе эту сумку. Она решила, что сумка прекрасно подойдет для пикников, и не раз представляла себе, как эффектно она будет смотреться на пикнике в платье с Элвисами.
Теперь сумка была набита законной добычей - маленькими подарками, которые она получила вчера. Это были подарки, которые ей надо было отправить назад, с выражением сожаления по поводу того, что свадьба ее не состоялась.
Но сама она нисколько не жалела об этом. Тем более сейчас, когда Рафф был рядом с ней.
Присев на корточки возле сумки, он стал выкладывать подарки, один за другим.
Подсвечники - очень изысканные. Подставки под горячее - они никогда не бывают лишними. Освежитель воздуха с сосновым ароматом? О, это подарок от миссис Фрайер. Она откровенно не любит Клеппи. Кольца для ключей - отдельно для невесты и для жениха, очень полезная вещь. А это что?
Это оказалось футляром для очков. Необыкновенно изысканным. Розовым, усыпанным огромными бриллиантами.
- Стоит миллиард, - со знанием дела произнес Рафф. - Каждый бриллиант - больше карата, и все на месте. У нашего разбойника мягкая хватка.
"Разбойник" вышел из спальни сквозь приоткрытую дверь и неторопливо приблизился к месту расследования преступления. Увидел футляр для очков. Положив на него лапу, взглянул на Эбби и вильнул хвостом.
- Ни слова, Клеп, - сказала Эбби. - Ни в чем не признавайся.
- На нем следы его ДНК.
- Он увидел этот футляр только сейчас. И так же потрясен, как и я.
Усмехнувшись, Рафф почесал Клеппи за ухом, и песик, вильнув хвостом, осторожно взял футляр из его рук и направился в спальню. Запрыгнув на кровать, он залез под одеяло со своей добычей.
Рафф задумчиво взглянул в сторону спальни.
- Наверное, мне ее тоже надо осмотреть.
- Не смей! - воскликнула Эбби, внезапно почувствовав панику.
Рафф выпрямился, и с лица его исчезла улыбка.
- Хорошо, не буду. С тобой все в порядке?
- Я выживу.
- У тебя впереди тяжелые дни.
- Рафф…
- М-м-м? - Он смотрел на нее. И уже не смеялся. Большой, сильный, мужественный, заботливый и…
- Я думаю, что смогу оставить Бена в прошлом, - сказала она.
- Прости?
- Я…
Как ей сказать то, что невозможно было выразить словами? Как объяснить ему? Ведь она никогда не собиралась… Через несколько месяцев, возможно, когда буря затихнет и осядет пыль… Но сейчас? Здесь?
- Наверное, я люблю тебя, - прошептала она, и мысль эта стала буквально осязаемой: огромной, угрожающей, заполонившей собою весь дом.
- Когда-то мы дружили - девочка и мальчик. - Эбби никак не могла успокоиться. - Я надеюсь… Когда я прощу тебя… за Бена…
- Значит, ты хочешь простить меня?
- Я… да. Но…
- У нас нет никаких шансов, - сказал Рафф, и лицо его словно окаменело. Невероятно, но он выглядел так, будто она только что ударила его. - Ты меня простишь?
- Если я люблю тебя, то должна простить. И я могу сделать это.
Возникло молчание. Бесконечно долгое.
Эбби не могла вынести его. Ей захотелось нырнуть под одеяло, спрятаться там. Спрятаться от взгляда Раффа.
- Не может быть никакого прощения в отношении Бена, - сказал он наконец, и голос его перестал быть жестким. Но в нем возникла такая пустота, что Эбби ужаснулась. - Если ты сказала такое… то это все существует.
- Конечно существует.
- Разве может быть иначе? И всегда будет существовать. - Он сделал глубокий вдох. И еще один.
Его молчание убивало ее. Она что-то сделала неправильно. И не понимала что. И не знала, как ей исправить это.
- Эбби, десять лет назад я был преступно глуп, - сказал он наконец, медленно выговаривая слова, будто их тянули из него клещами. - Я не могу вспоминать об этом без ненависти к самому себе. Но знаешь что? Я оставил это позади себя и пошел вперед.
- Ты…
- Если бы я не сделал этого, то сошел бы с ума. Ты можешь представить себе, какие я испытывал чувства? Мой лучший друг погиб, моя сестра стала калекой на всю жизнь, а я ничего не помню… Я был уничтожен смертью Бена - и до сих пор страдаю от этого. Потерять такого друга… Причинить такую боль его семье и всем, кто его любил… Мало того, каждый раз, когда я смотрю на Сару, я вспоминаю о том, что натворил. Но после десяти лет… - Еще один вздох. И снова молчание. - Но теперь я смотрю на это издалека, с высоты прошедших десяти лет, - наконец сказал он. - После этого я видел множество глупых детей. Множество страшных аварий. И всегда есть водитель, и всегда есть чья-то вина. Но в подобных ситуациях есть и еще кое-что. Дети подстрекают других детей. Сами вредят друг другу. В ту ночь Бен не был пристегнут. В нашей машине были ремни - мой дед настоял на этом. Сара тоже не была пристегнута ремнем - боялась помять свое красивое платье. И никто из нас не должен был выезжать на дорогу в такой дождь. Это была страшная глупость. Да, я был за рулем. Да, должно быть, я выехал на встречную полосу, а Филип сказал, что я превысил скорость. Это я взял на себя вину. Я сам вынес себе приговор. Я потерял Бена, и ты потеряла Бена. Я изуродовал Сару, мои действия повлекли за собой непоправимые последствия. И с этим я живу, Эбби, каждый день, и я не хочу добавлять к этому лишнюю тяжесть.
- Я не понимаю… о чем ты говоришь…