- Непременно, - ответил мистер Стэнхоуп. У него были такие же черные волосы, как и у сестры, но в зеленых глазах не было того блеска, что у мисс Стэнхоуп. - Могу я надеяться, что вы оставите за мной один из танцев?
Один из страхов, преследовавших меня накануне бала, заключался в том, что меня никто не пригласит на танец, поэтому я одарила мистера Стэнхоупа лучезарной улыбкой.
- С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Стэнхоуп, - сказала я. - Благодарю, вы очень любезны.
- А я надеюсь, что вы, мисс Стэнхоуп, тоже предоставите мне один танец, - вежливо промолвил лорд Уинтердейл.
Эта леди наградила его гораздо более сдержанной улыбкой, чем та, которую я подарила ее брату. Правда, я заметила, что она ответила чуть более поспешно, чем того требовали правила.
- Ну конечно, милорд. Если хотите, я запишу вас на кадриль. Или вы предпочитаете вальс?
- А нельзя ли и кадриль, и вальс? - спросил лорд Уинтердейл.
Мисс Стэнхоуп с плохо скрываемым удовольствием согласилась оставить ему оба эти танца.
- А на балу будут танцевать вальс? - удивленно спросила я. У нас в провинции вальс не танцевали, и я не знала ни одного па.
- Ну вам-то не придется его танцевать, мисс Ньюбери, - снисходительно проинформировала меня мисс Стэнхоуп. - Вы не будете танцевать, пока не получите разрешения одной из патронесс "Олмэкса".
"Олмэкс" был единственный в своем роде лондонский клуб, более известный под названием "ярмарка невест", и даже провинциалка вроде меня не могла не знать, как это важно - посещать балы в "Олмэксе".
- А что, если я не получу одобрения патронесс? - с тревогой спросила я.
- Если вы не получите их разрешения, то вам не дадут билет на бал в "Олмэкс", а если у вас не будет этого билета, то вас не пригласят ни на какие другие балы в лучших домах Лондона, - ответила мисс Стэнхоуп. - Короче говоря, вы будете вынуждены посещать второсортные сборища. - Она глянула на меня сверху вниз. - Боюсь, патронессам очень трудно угодить. Им не нравится, когда молодые девушки отступают в своем поведении от общепринятых правил.
Я поняла, что это камешек в мой огород - намек на то, что я не ношу траура по отцу.
- Полагаю, моя тетушка уже переговорила с леди Джерси и графиней Ливен по поводу билетов для моих кузины и подопечной, - холодно заметил лорд Уинтердейл. - Не думаю, что у них будут какие-либо проблемы.
Мисс Стэнхоуп с трудом скрыла досаду при этом известии, а я - облегчение.
Очевидно, лорд Уинтердейл был прав, когда говорил об огромном влиянии своей тетушки на общественное мнение.
И еще я подумала: когда он успел переговорить об этом с леди Уинтердейл? Он вечно пропадает в своем клубе.
- Вам нравится Лондон, мисс Ньюбери? - спросил меня мистер Стэнхоуп.
Я рассмеялась:
- Я была только на Бонд-стрит, но мне очень понравилось то, что я видела.
Холодные зеленые глаза мисс Стэнхоуп остановились на моем сером костюме.
- Надеюсь, этот наряд вы купили не на Бонд-стрит?
Мисс Стэнхоуп начала меня порядком раздражать, но я усилием воли обуздала свой нрав и вежливо ответила:
- Моя новая амазонка еще не готова - на мне сейчас старый костюм.
В разговор снова вмешался лорд Уинтердейл:
- Позвольте вам заметить, мисс Стэнхоуп: лишь только мисс Ньюбери садится в седло, никто уже не замечает, какой на ней костюм. - Он с улыбкой обернулся ко мне. - Мисс Ньюбери держится в седле лучше всех известных мне женщин.
И вот второй раз за этот день угрюмое выражение исчезло с его лица, и я увидела, как он на самом деле молод. Мне даже почудился намек на нежность, который, впрочем, тут же растаял как дым.
Минуту спустя мы расстались со Стэнхоупами, и хотя по пути многие приветствовали лорда Уинтердейла, он больше ни разу не остановился.
Глава 6
Когда я проснулась на следующее утро, за окном шел дождь. На сегодня был назначен бал, и дождь оказался очень некстати, поскольку я знала почти наверняка, что леди Уинтердейл сочтет эту выходку погоды личным оскорблением. Когда я спустилась к завтраку, то поняла, что мои опасения подтвердились.
- В дождь улицы Лондона становятся нестерпимо грязными, - ворчала она, сидя напротив молчаливой Кэтрин. Лорд Уинтердейл, как обычно, отсутствовал за столом.
- К счастью, вряд ли кто из приглашенных собирается прийти пешком, - продолжала леди Уинтердейл, расправляясь с ветчиной и холодной дичью, - Надо проверить, хватит ли у лакеев зонтиков, чтобы проводить наших гостей от экипажей до парадного входа. Как бы то ни было, этот дождь - досадная помеха. Я просто вне себя!
Я взяла с буфета блюдо с яичницей и чашку кофе. Полутемную столовую освещали несколько свечей на столе и на буфете. Огромную хрустальную люстру зажигали только по вечерам во время обеда.
- Возможно, к вечеру дождь прекратится, мэм, - заметила я.
- Надеюсь, - величественно согласилась со мной леди Уинтердейл. - А теперь, Кэтрин, отправляйся мыть волосы. Я пришлю Мелтон - она тебе поможет. И непременно постарайся вздремнуть сегодня днем - ты должна выглядеть на балу свежей и отдохнувшей. Джентльменам вряд ли понравится девушка с полусонными глазами. Обед начнется в полседьмого, а бал - в девять, и вы, девочки, ляжете в постель не раньше двух часов ночи.
Я решила, что это просто замечательно - наши танцы в провинции заканчивались уже в одиннадцать вечера.
- Мама, а Джорджи тоже надо вымыть волосы? - спросила Кэтрин.
Леди Уинтердейл бросила на меня суровый взгляд.
- Боюсь, Джорджиана, я не смогу прислать к тебе мою горничную - она будет занята с Кэтрин. Если хочешь тоже вымыть волосы, попроси кого-нибудь из служанок.
- Бетти непременно поможет мне, миледи, - весело сказала я. Бетти - это одна из горничных, которые прибирались в комнатах. Она всегда прислуживала мне, если я ее о том просила.
Леди Уинтердейл поджала губы и кивнула.
- Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь сегодня, леди Уинтердейл? - спросила я. По всей видимости, леди Уинтердейл задумала нечто грандиозное соответственно своему положению в обществе, и поскольку подготовка бала ложилась полностью на ее плечи, я не могла не предложить ей свою помощь. До сих пор нам с Кэтрин было дозволено лишь написать приглашения, и ничего больше.
- Твоя помощь, Джорджиана, заключается в том, чтобы мне не мешать, - мрачно отрезала леди Уинтердейл.
Мы с Кэтрин переглянулись и опустили глаза в тарелку.
- Да, мэм, - покорно промолвила я и принялась за яичницу.
После завтрака Бетти принесла таз с теплой водой, и мы вымыли мне волосы. Сполоснув их в четвертый раз чистой водой, Бетти объявила, что мыла на них не осталось, и я, обернув голову полотенцем, принялась старательно их вытирать. Затем накинула на плечи сухое полотенце и расчесала волосы. Оставалось только ждать, пока они высохнут.
Я зашла в комнату Кэтрин и застала ее за тем же занятием вместе с Мелтон, горничной леди Уинтердейл. Мел-тон была из привилегированных служанок, а потому ужасно задирала нос. Она поначалу вела себя со мной крайне высокомерно. Но я, конечно же, не собиралась терпеть такое обращение, и дело дошло до словесных перепалок. После этого мы с Мелтон заключили негласное соглашение: мы по-прежнему терпеть не могли друг друга, но внешне сохраняли ледяную вежливость.
Я уселась в кресло в ожидании, пока Кэтрин сполоснет волосы, которые в отличие от моих вились колечками. Я подумала, что ей бы очень пошла модная короткая прическа. Но леди Уинтердейл заставляла ее укладывать локоны над ушами. На мой взгляд, такая прическа невыгодно выделяла ее худощавое лицо и отвлекала внимание от того, что было в ней самым привлекательным - ее прекрасных глаз.
Кэтрин и сама не прочь была подрезать волосы - главным образом потому, что тогда с ними было бы меньше возни. Но к сожалению, в этом, как и во многом другом, она не смела перечить матери.
Как только Кэтрин освободилась, я предложила ей:
- Почему бы нам не пойти в зеленую гостиную? Пока волосы сохнут, ты бы поиграла для меня на фортепиано.
Девушка просияла:
- О, Джорджи, это было бы чудесно! - И тут же поникла:
- Но мама велела мне поспать.
- Ты же не можешь спать с мокрой головой, - резонно возразила я. - Да к тому же твоя матушка так занята, что не будет проверять, чем ты занимаешься. - Я поднялась с маленького, обитого шелком кресла, что стояло перед камином. - Идем же.
В гостиной было холодно и мрачно, и я попросила слугу подбросить углей в камин и разжечь жаркий огонь, чтобы мы могли согреться. Пододвинув к камину одно из кресел, я уселась в него и приготовилась слушать игру Кэтрин.
Она играла три часа подряд, а я все это время слушала ее и размышляла о всякой всячине. Я думала об оставленном доме, об Анне, о Фрэнке, о предстоящем бале. О лорде Уинтердейле. К тому времени, когда леди Уинтердейл ворвалась в гостиную, чтобы погнать Кэтрин наверх одеваться, волосы у нас совсем просохли. Перед балом с нами должны были отобедать несколько весьма важных персон, среди которых были две патронессы "Олмэкса", и леди Уинтердейл хотелось, чтобы Кэтрин произвела на них самое благоприятное впечатление.
Из ее слов я поняла также, что она беспокоится, как поведет себя лорд Уинтердейл.
- Надеюсь, Филип будет проявлять в общении с гостями хотя бы видимость любезности, - сказала она, пока Кэтрин убирала ноты. - Он же хозяин сегодняшнего вечера - ему следует быть гостеприимным.
- Не сомневаюсь, что лорд Уинтердейл непременно проявит гостеприимство в своем собственном доме, - промолвила я, удивленная ее замечанием.
- Кто знает, как далеко может зайти Филип в своем стремлении унизить меня, - ядовито ответила леди Уинтердейл, наморщив острый длинный нос, и мне внезапно пришло на ум, что она не единственная, кому лорд Уинтердейл, вероятно, хотел бы испортить сегодняшний вечер.
Боже милостивый, в панике подумала я, а вдруг этот бал - часть его дьявольского плана отомстить мне и леди Уинтердейл? Вдруг он предпримет сегодня нечто такое, что покроет нас несмываемым позором?
Нет, конечно же, нет, успокоила я себя. Никому не придет в голову потратить столько денег только ради того, чтобы кого-нибудь унизить.
- Идем, Кэтрин, - приказала леди Уинтердейл. Она повернулась ко мне после секундного колебания и добавила:
- Ты тоже, Джорджиана. Пора привести себя в надлежащий вид. Бетти тебе поможет.
- Да, она обещала, - подтвердила я. Они удалились, но я последовала за ними не сразу - сначала подошла к фортепиано и закрыла крышку. Я стояла рядом с инструментом и с тревогой размышляла о словах леди Уинтердейл по поводу ее племянника, когда услышала, что кто-то вошел в комнату. Я подняла глаза и увидела в дверях лорда Уинтердейла.
- Мисс Ньюбери, - промолвил он, окинув меня взглядом. Глаза его задержались на моих распущенных волосах, которые уже высохли и теперь рассыпались по плечам.
Я вспыхнула от смущения и зачем-то принялась объяснять:
- Мы с Кэтрин вымыли волосы перед балом, а потом пришли сюда, чтобы Кэтрин поиграла на фортепиано, пока они сохнут.
Он кивнул и медленно прошествовал в комнату. Я стояла, прижавшись спиной к инструменту, и смотрела, как он приближается. Он остановился от меня на расстоянии двух шагов и сказал:
- Полагаю, моя драгоценная тетушка все подготовила к сегодняшнему вечеру?
Капли дождя поблескивали в его черных волосах и на плечах сюртука.
- Да. - Голос отказывался мне повиноваться. Я откашлялась и добавила:
- Я вижу, дождь еще не кончился.
- Нет.
И тут лорд Уинтердейл повел себя совсем странно. Он протянул руку, взял прядь моих волос и провел пальцами по всей их длине - от уха до ровно подстриженных кончиков. Его прикосновение показалось мне удивительно приятным.
- У вас волосы словно шелк, - промолвил он.
- Они плохо завиваются, - пролепетала я. - Даже щипцы не помогают.
- Ну и что в этом такого? - возразил он. - Они и так прекрасны. - Сердце мое бешено заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он смотрел на меня, прищурив голубые глаза, а я вжалась спиной в крышку фортепиано и в отчаянии промямлила:
- Милорд, мне пора идти - надо успеть привести себя в порядок до начала бала.
Он был так близко от меня, что я могла чувствовать влажность его намокших под дождем волос и кожи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он кивнул и отступил назад, давая мне пройти.
- Ну конечно, идите, - равнодушно обронил он.
Поднимаясь по ступеням, я никак не могла решить, что меня больше взволновало - его неожиданные знаки внимания или безразличие.
***
Я сама выбирала себе бальное платье, и оно было великолепно: цвета слоновой кости, с завышенной талией, отделанное розовыми атласными лентами. Рукава, застегивающиеся на крошечные, обтянутые атласом пуговки, также окаймляли розовые ленты. Вырез горловины был гораздо ниже, чем я привыкла носить, но в то же время это придавало мне утонченный вид.
Бетти помогла мне влезть в платье и застегнула застежку на спине. Затем уложила мои сияющие чистотой волосы в замысловатую прическу из кос на затылке.
У меня были с собой жемчужные бусы, принадлежавшие раньше моей матери, и такие же жемчужные серьги, и я надела их, завершив свой наряд. Я стояла перед зеркалом и откровенно любовалась своим отражением, когда в дверь неожиданно постучали. Бетти пошла открывать и вернулась с букетом розовых роз.
- Это вам от его светлости, мисс Джорджиана, - радостно сообщила она.
И почему, спрашивается, я так разволновалась? Ведь по правилам этикета мне положено иметь букет, и его светлость всего лишь выполнил свою обязанность хозяина дома, но факт остается фактом - розы привели меня в восторг.
Бетти вручила мне букет, и в этот момент к двери подошла Мелтон и объявила, что леди Уинтердейл ожидает меня внизу - я должна вместе с ней и Кэтрин приветствовать гостей.
Я отвернулась от зеркала, глубоко вздохнула, стараясь унять волнение, и вышла в коридор.
Леди Уинтердейл и Кэтрин опередили меня и уже направлялись к лестнице. Я догнала их на лестничной площадке. Кэтрин обернулась ко мне и воскликнула:
- Джорджи! Ты такая красавица.
Я улыбнулась:
- Спасибо, Кэтрин. Ты тоже.
На ней было белое платье, отделанное голубым атласом, а в руках она держала букет белых роз, перевязанный голубой атласной лентой. Белый цвет был ей не очень-то к лицу, а глубокое декольте лишь подчеркивало ее худобу.
Лучше бы я сама, а не леди Уинтердейл выбирала ей платье.
Леди Уинтердейл разглядывала меня, сжав губы.
- Ты что, нарумянила щеки, Джорджиана? - подозрительно осведомилась она.
- Конечно, нет, леди Уинтердейл, - ответила я, несколько обескураженная ее вопросом. - Если я раскраснелась, то это от волнения.
Ясное дело, она мне не поверила.
Мы стали спускаться - леди Уинтердейл с Кэтрин впереди, я следом за ними. На втором этаже двери в бальную залу были широко распахнуты, и моим глазам открылось волшебное зрелище, сотворенное стараниями леди Уинтердейл.
Огромная комната была увита розами. Должно быть, ее светлость скупила все розы в цветочных магазинах Лондона. Цветы наполняли большие вазы, расставленные вдоль стен, и маленькие вазочки, установленные вокруг десяти изящных белых колонн. Под потолком висели две великолепные хрустальные люстры. Начищенный дубовый паркет сверкал в свете свечей, а круглые колонны были отделаны позолотой. Сегодня вечером бальная зала Мэнсфилд-Хауса напоминала цветущий летний сад.
- О, миледи, - восторженно выдохнула я. - Какое великолепие!
- Да, думаю, этот бал запомнят, - отвечала она с вполне оправданной гордостью в голосе. - А теперь, девочки, идемте в гостиную. Наши гости вот-вот прибудут.
Мы вновь вышли на лестницу и спустились на первый этаж, где в столовой все уже было готово к трапезе. Позднее, во время бала предполагалось подать еще легкий ужин, но уже на втором этаже, в одной из гостиных.
Когда мы вошли в комнату, лорд Уинтердейл стоял у окна и смотрел на дождь. Услышав нас, он резко обернулся.
- А, вот и вы, - промолвил он. - Добрый вечер, дамы. Вы сегодня очаровательны.
Его голубые глаза остановились сначала на тетушке, затем на Кэтрин и только потом он скользнул по мне небрежным взглядом. Я почувствовала легкое разочарование - мне казалось, я выглядела очень мило.
- Я бы хотела поблагодарить вас, кузен Филип, за букет, - застенчиво промолвила Кэтрин. - Прекрасные розы, и они так подходят к моему платью.
Он коротко кивнул ей.
- Я рад, что цветы тебе понравились, Кэтрин. - Он помолчал и добавил:
- Они тебе очень к лицу. Она недоверчиво глянула на него и промолчала.
- Я тоже должна поблагодарить вас за розы, милорд, - сказала я и, сгорая от любопытства, спросила:
- А как вы узнали, какого цвета наши платья?
- Спросил об этом тетушку, - был ответ.
Раздался стук в парадную дверь. Леди Уинтердейл встрепенулась - сейчас она была похожа на воина перед битвой. Я подавила усмешку и взглянула на лорда Уинтердейла. Он тоже наблюдал за тетушкой, но в глазах его не было и тени улыбки.
И во мне снова ожили уснувшие было опасения: как-то лорд Уинтердейл поведет себя сегодня вечером?