***
Самая важная часть любого обеда, конечно же, угощение, и леди Уинтердейл и кухарка провели не один час, обсуждая меню, пока не пришли к полному согласию. Для тех, кого интересуют подробности, я привожу здесь список блюд, поданных на обеде в Мэнсфилд-Хаусе: +++ СУП А-ЛЯ БОН ФАМ СУП А-ЛЯ БОВО ТЮРБО, СОУС "ОМА-Р"
ДОРЕЙ, ЖАРЕНАЯ КОРЮШКА ЛОСОСЬ А-ЛЯ ЖЕНЕВУАЗ
ПУЛЯРКА А-ЛЯ КОНДЕ ИНДЕЙКА А-ЛЯ ПЕРИГЕ ФИЛЕ КУРОПАТКИ В СОТЕ А-ЛЯ ЛУКУЛЛ
ВЕСТФАЛЬСКИЙ ЖАМБОН ОКОРОК ГАРНИР ИЗ БРЮССЕЛЬСКОЙ КАПУСТЫ ДИЧЬ
ПЕТИ ПЮИ Д'АМУР. КОНФИТЮР
МОРОЖЕНОЕ
ФРУКТЫ
Угощение разносили восемь лакеев в зеленых бархатных ливреях, и по мере того как появлялись новые блюда, гости вели между собой светскую беседу.
Моими соседями за столом оказались пожилой джентльмен, который ел с такой жадностью, словно первый раз в жизни попал на обед, и лорд Генри Слоан - мой галантный спаситель на выставке мадам Тюссо. Лорд Генри выглядел очень элегантно в своем вечернем фраке, и мы очень мило болтали о том, какие достопримечательности мне надлежит посетить в Лондоне.
Но больше всего меня удивил лорд Уинтердейл, который вопреки ожиданиям показал себя гостеприимным хозяином. Дамы, сидящие по обе стороны от него, были сражены его обаянием, которое он с видимой небрежностью пускал в ход. Я видела, как он склонил черноволосую голову к леди Джерси, одной из патронесс "Олмэкса". Он что-то сказал ей, она засмеялась и посмотрела на него с откровенным кокетством. Его глаза сверкали, как сапфиры.
Он улыбнулся ей и переключил внимание на другую свою соседку - графиню Ливен, также являвшуюся патронессой "Олмэкса". Не прошло и минуты, как графиня, известная своим высокомерием, стала очередной жертвой магнетизма лорда Уинтердейла.
Однако как же он умен, подумала я. И как опасен.
Образ хищной пантеры снова возник перед моим мысленным взором.
Когда же обед наконец закончился, все поднялись наверх. Лорд и леди Уинтердейл, Кэтрин и я выстроились на лестнице, и гости представлялись сначала Кэтрин, потом мне, перед тем как войти в ярко освещенную залу.
Вскоре стало ясно, что бал леди Уинтердейл обещает стать одним из самых грандиозных событий сезона. Гости толпились на лестнице, ведущей в бальную залу, и прошел слух, что экипажи выстроились вдоль всей Гросвенор-сквер в ожидании, когда можно будет подъехать к крыльцу.
Леди Уинтердейл с сияющей улыбкой приветствовала гостей, повторяя снова и снова:
- Позвольте представить вам мою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд и подопечную моего племянника мисс Джорджиану Ньюбери.
И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно.
Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, - леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах.
Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался.
Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское - он заявил, что оно просто превосходно.
Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние.
После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет.
- Джорджиана, - начала она, - позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона.
При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца.
Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом.
- Мисс Ньюбери, - сказал он, - я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной.
Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась.
- Ну конечно, - нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы.
К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его.
Он начал так:
- Я получил ваше послание, мисс Ньюбери.
- Мистер Эшертон, - перебила я его, - поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать.
На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал:
- Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово.
- Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, - оскорбленно заметила я.
- Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, - мрачно возразил мистер Эшертон. - Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери.
Я в бешенстве уставилась на него:
- Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете?
- А, вот вы где, мисс Ньюбери, - раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. - Я бы хотел пригласить вас на следующий танец.
Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Во-вторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом.
- С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, - промолвила я.
Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет.
- Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, - сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. - Что-нибудь случилось?
- Нет, - коротко ответила я.
Он прищурился, размышляя, потом спросил:
- А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка?
Я бросила на него подозрительный взгляд.
- А почему вы так решили?
- У него репутация завзятого игрока, и он не богат, - ответил лорд Уинтердейл. - И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик.
Прежде чем я успела ответить, зазвучал оркестр, и лорд Уинтердейл взял меня за руку. Пожатие его пальцев было легким, небрежным, но я снова, как и в тот раз, когда он прикоснулся к моим волосам, ощутила странное волнение.
"Что со мной творится?" - раздраженно подумала я. Мне с ним не тягаться - я наблюдала его за обедом в действии. Он может дурачить кого угодно, но я-то видела, что скрывалось за представлением, которое он устроил. Он использовал свое обаяние и магнетизм так, как другой бы использовал опасное оружие.
Мне искренне жаль ту женщину, которая его полюбит. Фигуры танца вновь свели нас вместе. Он посмотрел на меня, нахмурясь.
- Мы не можем сейчас выйти на террасу - нас заметят, тут слишком много народу. Но нам необходимо поговорить. Вы в состоянии будете встать завтра рано утром и отправиться со мной верхом в парк?
- Ну конечно, - с готовностью ответила я.
- Отлично. Будьте у конюшен в семь утра, - сказал он.
Я искоса взглянула на него. Брови его были нахмурены, рот плотно, сжат.
Интересно, что его так встревожило?
- Хорошо, - сказала я. - Увидимся в семь.
Глава 7
Я легла в постель в три часа утра и не успела, как мне показалось, закрыть глаза, как Бетти разбудила меня в половине седьмого. Я выползла из постели, надела свою старую амазонку и направилась к конюшням, позевывая на ходу.
Лорд Уинтердейл уже ждал меня - выглядел он до отвращения бодрым и подтянутым. На нем был красновато-коричневый сюртук для верховой езды и кожаные коричневые панталоны - такой костюм больше подходил для деревни, чем для фешенебельного Лондона. Като уже вывели из стойла, и мы с моим так называемым опекуном выехали на улицу, которая оказалась на удивление многолюдной в этот ранний час.
Тележки, груженные фруктами и овощами, тяжело громыхали по мостовой, направляясь на рынок в Ковент-Гарден; торговцы рыбой тащили дары моря, которые они выловили у причалов, в рыбные лавки; свежие мясные туши только что забитой скотины лежали в плетеных корзинах на повозках - их везли в мясные лавки. Тысячи лондонских обитателей надо было чем-то кормить, и в этот час провизия стекалась в Лондон из пригородов.
Изабелла вела себя гораздо беспокойнее, чем в прошлый наш выезд - вздрагивала, когда тележка молочника грохотала позади нее, и гарцевала от нетерпения, если груженная фуражом повозка преграждала путь.
- Она ведет себя почти примерно, - сообщил мне лорд Уинтердейл. - Когда я впервые выехал на ней в город, она чуть не сбросила меня под колеса. А теперь всего лишь танцует на месте.
- А вы каждый день выводите ее в парк? - спросила я.
- Да. Ей необходимо движение, а днем, часов с пяти, на этом великосветском параде ей негде разгуляться. А до пяти часов в парке много детей - я не могу пускать ее галопом. Поэтому мы с ней гуляем утром - парк в этот час пуст.
- Но почему бы вам не оставить ее за городом, где она будет чувствовать себя привольно? - полюбопытствовала я.
Его ответ удивил меня.
- Потому что я бы по ней сильно скучал, да и она, думаю, тоже. Мы с ней ездим уже четыре года и привыкли друг к другу. Я бы не хотел, чтобы у меня была другая лошадь.
Впервые я слышала от него такие слова - впервые он говорил о своей привязанности к другому существу.
Мы въехали в парк со стороны Оксфорд-стрит, и пейзаж вокруг нас мгновенно преобразился. Под раскидистыми деревьями с набухающими почками мирно паслись олени - город исчез, как по мановению волшебной палочки. Так, наверное, исчезла в волнах легендарная Атлантида. Легкий утренний туман рассеивал солнечные лучи, и воздух казался жемчужным.
- Перейдем в галоп? - предложил лорд Уинтердейл.
- Ну конечно, - с готовностью откликнулась я, и наши лошади понеслись вскачь по тропинке, наслаждаясь свободой и простором после тесных лондонских улиц. Изабелла вырвалась вперед, но Като не отставал, удивляя меня своей резвой живостью, - он был в отличной форме.
Мы проскакали галопом вокруг озера, повернули рысью, огибая Серпантин, и возвратились по другой стороне, пустив лошадей неторопливым шагом. Прогулка взбодрила меня - я окончательно очнулась ото сна и чувствовала себя свежей и полной сил, несмотря на то что спала всего четыре часа.
Мы отпустили поводья, и наши лошади побрели рядом. Поскольку лорд Уинтердейл молчал, я, не в силах дольше сдерживаться и сгорая от любопытства, обратилась к нему первая:
- О чем вы хотели поговорить со мной, милорд?
Он похлопал Изабеллу по черному лоснящемуся боку и, обернувшись ко мне, спросил:
- Сколько всего человек пострадали от вашего батюшки-шантажиста?
Я было хотела ответить, что это не его дело, но, встретившись с ним взглядом, внезапно изменила свое решение.
- Пятеро, включая и вашего дядю, - призналась я.
Лорд Уинтердейл был без шляпы, и легкий ветерок с озера взъерошил его волосы. Парочка оленей наблюдала за нами из-за деревьев.
- Кто эти люди? - спросил он.
Я замялась и нерешительно промолвила:
- Не знаю, стоит ли вам это говорить. Его черные брови сошлись к переносице.
- Думаю, вам лучше рассказать мне все, мисс Ньюбери. Особенно меня интересует, почему это Джордж Эшертон искал вас вчера на балу. Вы встречались с ним до этого? Пытались шантажировать его, как и всех остальных, кого наметил ваш отец?
- Нет! - гневно воскликнула я, глубоко оскорбленная. Как он мог предположить такое! - Дело было так: я разослала всем четверым письма, в которых сообщала, что уничтожила компрометирующие их документы, собранные моим батюшкой. Я уведомила их, что теперь они свободны от каких-либо обязательств по отношению ко мне и я никогда не обнародую то, что мне известно.
Он схватил Като за уздечку, и лошади встали на тропинке. Мы с лордом Уинтердейлом воззрились друг на друга.
- Вы что, в самом деле уничтожили бумаги? - спросил он.
- Ну да.
Во взгляде его явственно читалось недоверие, и я вынуждена была защищаться.
- Я считаю, что поступила правильно. Я не собиралась использовать сведения и решила, что эти джентльмены обрадуются, узнав, что досье больше не существует. Поэтому и написала письма, чтобы успокоить их.
- Боже правый, - вымолвил он. - Да как вы могли совершить такую глупость?
Его слова разозлили и не на шутку испугали меня.
- Что значит глупость? Что я такого сделала?
- Отвечайте, чего добивался от вас Эшертон?
- Он хотел, чтобы я отдала компрометирующие его бумаги, - сказала я. - Он не верит, что я их уничтожила.
- Вот именно, - сказал лорд Уинтердейл.
Мы застыли друг против друга, у ног лошадей запрыгала белочка. Изабелла загарцевала на месте, и лорд Уинтердейл похлопал ее по спине и ласково заговорил с ней. Я удивленно посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что его голос может звучать так нежно.
Он выпрямился в седле и взглянул на меня. Когда он заговорил вновь, тон его никак нельзя было назвать нежным.
- Позвольте заметить, мисс Ньюбери, что Эшертон - не единственный, кто так считает. Никто из этих четверых не будет чувствовать себя в безопасности, пока компрометирующие бумаги не окажутся у него в руках.
Мне это и в голову не приходило! Я прикусила губу.
- Но у меня больше нет этих бумаг. Я их сожгла.
- Вы сделали неверный ход, мисс Ньюбери, - промолвил он с нескрываемым сарказмом. - Ваш поступок никак нельзя назвать благоразумным.
- Ну да, я совершила ошибку! - гневно выпалила я. - Прошу меня простить - у меня нет опыта в подобных делах.
- Неужели? А мне казалось, у вас к этому явный талант, - заметил он с ядовитой учтивостью.
Я посмотрела на него бешеными глазами, но промолчала. К несчастью, мне нечего было возразить.
Он воспользовался моим замешательством и добавил с едкой издевкой:
- Ах, ну да, вы же старались не для себя, а для своей младшей сестры, верно?
Он тронул поводья, Изабелла двинулась по тропинке, а Като последовал за ней, хотя я его об этом не просила. Я готова была лопнуть от злости.
Наконец лорд Уинтердейл спросил:
- Так кто же эти джентльмены из черного списка вашего отца?
Я покосилась на него и ничего не ответила.
- На вашем месте я не стал бы скрытничать. - Его холодный, насмешливый голос выводил меня из себя. - Я же все-таки ваш опекун и призван заботиться о вашей безопасности.
- Вы не являетесь моим опекуном, милорд, и мы оба это знаем, - сердито возразила я. Он вскинул брови.
- Тогда кто же я, по-вашему, мисс Ньюбери? Кровь прилила к моим щекам.
- Вы мой опекун, но только понарошку, - пробормотала я.
Он посмотрел на меня, как на несмышленого младенца.
- Ну тогда как ваш опекун "понарошку" я требую, чтобы вы назвали мне имена тех четверых.
- Ну хорошо, хорошо, - недовольно пробурчала я. - Кроме мистера Эшертона, которого вы уже знаете, там значился сэр Генри Фаррингдон.
Он бросил на меня удивленный взгляд.
- А я и не знал, что Фаррингдон посещает игорные дома.
- Думаю, дело в его… э-э-э… подруге, - неохотно пояснила я. - Сэр Генри не хотел, чтобы о ней узнала его жена.
- Софи Генри, - подхватил лорд Уинтердейл. - Как же, знаю, знаю. Бедняга Фаррингдон боялся, что про любовницу узнает супруга, а тесть откажет ему в деньгах.
- Откуда вам известно, что ее зовут Софи Генри? - подозрительно осведомилась я.
- О, Софи уже не один год живет в Лондоне, - последовал беспечный ответ. - Она привыкла блистать, но тут прогадала: у Фаррингдона не было тех денег, которые имелись у ее бывших покровителей. Он содержал ее на деньги жены, а это могло ему дорого стоить в случае огласки. Я вполне допускаю, что Фаррингдон готов был заплатить сколько угодно - ему есть что терять.
Со стороны лорда Уинтердейла было не очень-то прилично обсуждать со мной дам полусвета, но я понимала, что наши с ним отношения едва ли вписываются в привычную схему "джентльмен - леди". Поэтому я рассудила, что возмущаться в данном случае - верх лицемерия, и продолжила:
- Следующий - мистер Чарльз Говард. Он нахмурился.
- Чарли Говард? Я знал, что он игрок, да в придачу слабовольный дурак, но никогда не думал, что все настолько серьезно.
- Да. Он отослал отцу кучу жалостливых писем, но папу не тронули его мольбы. Он выжал из него почти тридцать тысяч фунтов.
- Говард не мог заплатить такую сумму.
- Он написал папе, что получит деньги у ростовщика.
В ветвях деревьев прошелестел ветерок. Воздух был напоен запахом трав и цветов - уже появились первые нарциссы, маргаритки, примулы и лютики.
Лорд Уинтердейл промолвил:
- Мисс Ньюбери, ваш досточтимый батюшка был отменным негодяем.
Я скорбно вздохнула:
- Боюсь, что так.
Мы обогнули озеро и приблизились к выходу из парка.
- И кто же последним попал к нему в лапы? - мрачно спросил меня лорд Уинтердейл.
- Граф Марш, - ответила я.
Молчание. Затем:
- Повторите-ка, будьте любезны.
- Граф Марш, - послушно повторила я.
- Чудесно. - Сарказм в его голосе был едким, словно кислота. - Лучше не бывает. Граф Марш, мисс Ньюбери, один из самых опасных и беспринципных людей во всем Лондоне. Пожалуй, из тех, кто опаснее его, можно назвать только меня.
- Отец собрал о нем нелицеприятные сведения, - испуганно заметила я.
- Вы и Маршу тоже написали, что сожгли досье?
- Да, - почти беззвучно прошептала я.
Он выругался. Я ошарашенно заморгала. Потом гордо приподняла подбородок.
- По-моему, вы делаете из мухи слона, - сказала я. - Пройдет время, и все они убедятся, что я не требую от них денег в награду за свое молчание, и успокоятся.