Она спустилась к воде. Питер захлопнул дверцу пикапа и последовал за ней. На них пахнуло влажностью и горьковатым запахом водорослей. От чистой озерной глади повеяло на Леа спокойствием, в котором тут же растворились ее тревога и смущение. Сердце перестало учащенно биться, нелепые мысли испарились из головы, словно их там никогда и не было. Она расслабилась и полностью отдалась очарованию летнего дня, красоте вида, раскинувшегося перед ней, и обаянию Питера, с улыбкой глядевшего на нее…
- Вам хорошо? - спросил он у завороженной озером Леа.
- Да…
- Заметно - у вас такое трогательное лицо… Какое-то просветленное… Вспоминаете детство?
- Странно, я часто бывала здесь в детстве, но сейчас думаю совершенно не об этом. У меня вообще такое чувство, будто я на этом озере впервые…
- Просто вы изменились, и теперь озеро кажется вам другим.
- Наверное…
- Ваш активный словарный запас наполовину забит словами "наверное", "может быть" и "кажется"… - с улыбкой произнес Питер.
- Не обращала внимания, но, может быть, вы правы… Ну вот - опять. Вы правы…
- Вы не очень-то уверены в себе, Леа. - Синий взгляд проникал в самую душу, завораживал, открывал сокровенное, то, что было скрыто в самых дальних закоулках души. Но на этот раз ей не хотелось отводить взгляд и смущенно прятать глаза. Он говорит чистую правду, но ей нечего скрывать - она не сделала ничего предосудительного. Неуверенность - качество, присущее почти каждому человеку, только кому-то удается спрятать его под маской громких слов и видимого довольства собой, а кто-то не так хорошо владеет своими эмоциями, чтобы утаить их от окружающих.
Впрочем, Леа была уже практически уверена, что скрыть что-либо от Питера невозможно. Ее душа лежала перед ним как на ладони. Он мог открыть любую страницу и прочесть без запинки о том, чем она жила, о чем думала и чего боялась… Как ему это удавалось - это для Леа до сих пор оставалось загадкой.
Хотя теперь и она понимала его разве что не с полувзгляда. За это время Леа научилась разбираться в многообразии его улыбок, в его мимике. Для нее уже не было загадкой это кажущееся на первый взгляд хмурым лицо - с ней Питер почти всегда был весел, а сурово сдвинутые брови вовсе не говорили о мрачных раздумьях, а были всего лишь баловством природы, наделившей доброго и отзывчивого человека столь суровым обликом.
- Думаю, большинство людей не очень-то уверены в себе, - мягко возразила она Питеру. - Иначе откуда высказывание: без комплексов бывают только дураки?
- Верно, - согласился Питер. - Но здесь, как и во всем, должна быть грань, золотая середина. Когда умный человек считает себя ни на что не годным, и все у него валится из рук оттого, что он только об этом и думает… Сомневаюсь, что большинство людей находится на такой планке…
- Думаете, я на этой планке?
- Нет… Но не исключаю, что были на ней… У меня вообще такое ощущение, что вы постоянно меняетесь. Как ваши глаза… - немного смущенно улыбнулся он.
- А что с моими глазами?
- Они постоянно меняют цвет. От зеленого - к серому, от серого к зеленому… То они похожи на нефрит - знаете, такой зеленый камень, - то на серебро, то на сталь… Список можно продолжать до бесконечности, - усмехнулся он. - И вы такая же переменчивая - сегодня легкая, воздушная, веселая, а завтра - какая-то холодная и замкнутая в себе… Но того, что я увидел в самом начале знакомства, уже нет. И, наверное, не появится…
- Что именно?
- Какое-то равнодушие ко всему… Исправьте меня, если я ошибаюсь…
- Пустота внутри… Она потихоньку заполняется… Новыми впечатлениями, работой, удовлетворением от этой работы. Так что вы правы - едва ли она появится снова. Хотя, кто знает…
- Опять сомнения? - укоризненно покачал головой Питер. - Не думайте об этом. Пойдемте лучше купаться.
Он стащил с себя футболку, обнажив смуглый гладкий торс. Широкие плечи, сильные руки, твердый, подтянутый живот… Леа не могла оторвать взгляд от этого молодого, красивого и сильного тела. Ей стало невыносимо жарко, и где-то внутри опять появилось знакомое щекочущее чувство, которое выключило все разумные мысли и позволило Леа свободно любоваться этим мужчиной.
Голова Питера выскользнула из прорези футболки, и Леа тут же отвела взгляд. Что он о ней подумает? Она, как примерная девочка, боялась поехать на озеро без купальника, а теперь не сводит глаз с полуобнаженного мужчины… Хороша, нечего сказать… Остается только надеяться на то, что он не заметил, с какой жадностью пожирали его тело глаза Леа…
- Сейчас я заберусь в воду, отвернусь, и вы сможете спокойно раздеться, - сказал ей Питер, стаскивая с себя джинсы.
Леа кивнула и отвернулась - если она увидит его еще и без штанов, то окончательно потеряет контроль над собой. Какое же она, оказывается, похотливое существо… Конечно, ее никогда нельзя было назвать холодной, но такого прилива бешеного желания у нее уже давно не было… И, тем более, при таких обстоятельствах… Подумаешь, мужчина в плавках, эка невидаль…
Можно подумать, она никогда не видела Ричи в таком виде… Только почему-то торс Ричи не будил в ней таких неуемных желаний - она в такие моменты не представляла его склоненным над ней в постели и уж тем более не воображала, как будет касаться его сухим и горячим от желания кончиком языка… С Ричи все было проще - в результате его постоянного отлынивания от пресловутого "супружеского долга" Леа и сама потихоньку становилась холодной, как сталь… Равнодушной к его телу…
Но тело Питера - это было настоящее наваждение. Единственное, чем Леа смогла бы потушить костры, полыхавшие на каждом сантиметре ее тела, - это холодная вода, в которую она как раз собиралась окунуться. Удачное стечение обстоятельств… Если бы не это озеро, в Америке начали бы говорить об очередном случае самовозгорания человека…
Правда, озеро оказалось не таким уж и холодным - за день его воды успели нагреться, так что "холодный душ" Леа так и не удалось принять. И все же вода порядком остудила ее пыл, переключив внимание с полуобнаженного мужчины на озерные красоты. Солнечные лучи пронзали воду своими золотистыми стрелами, и это природное освещение позволяло видеть то, что творилось на дне озера. Гибкие водоросли, колыхавшиеся под водой, серебристые стайки маленьких - с сустав пальца - рыбешек, перламутровые осколки ракушек, гладкие камешки - все это было видно как на ладони.
Леа окунула лицо в прозрачную воду и распахнула глаза - теперь подводное царство кажется совершенно другим. Жаль, что долго так не проплывешь - с непривычки глаза начинает щипать и резать от воды…
На берегу сидел Питер, уже выбравшийся из озера. Его смуглое тело было испещрено каплями - озаренное лучами солнца, оно показалось Леа покрытым блестками.
- Вода нагрелась! - весело крикнула она Питеру. - Я думала, будет холоднее…
- У меня в машине рубашка. Сейчас я принесу…
- Не надо, - запротестовала Леа. - Обойдусь своей кофточкой…
Но Питер не собирался слушать возражения. Он поднялся с песка и пошел к пикапу. К его стройным загорелым ногам прилипли крошечные песчинки, и Леа представила себе, что это вовсе не песчинки, а крупицы сахара… Сладкий… Эй, Леа! - возмутился внутренний голос. - Кто-то говорил о благоразумии… Леа вздохнула. Весь сегодняшний день - одно сплошное наваждение… И когда же оно, черт побери, закончится?!
Питер протянул ей чистую рубашку и сразу же отвернулся. Леа оценила его деликатность - в отличие от нее, он не пялится во все глаза на оставшиеся обнаженными части ее тела… А ее смущение как раз куда-то подевалось. Тем более что на ней было ее любимое белье - нежно зеленое, ажурное. Теперь она была бы совсем не против, если бы Питер смотрел на нее во все глаза… Странная штука - желания… Вечно хочется того, чего нет. Но таков порядок вещей, и Леа вряд ли удалось бы стать исключением из правил. Так что придется смириться с тем, что Питер уставился на пикап, стоящий на пригорке, вместо того чтобы любоваться ее прелестями…
- О чем вы думаете? - поинтересовался у нее Питер, когда они уселись на прибрежный песок. - Взгрустнулось?
- Вовсе нет, - улыбнулась Леа. - Просто мне кажется странным, что те семь лет, которые я была замужем, прошли как будто мимо меня… Никаких событий, никакого движения… Не то чтобы я грустила по этому поводу, но… Сейчас меня как будто захлестнуло огромной волной и несет в неизвестном направлении…
- И как вам это нравится?
- Гораздо приятнее, чем размеренный быт, в котором я увязала все эти годы. Я чувствовала, что мне чего-то не хватает, только не понимала, чего именно… Не то любви Ричи, не то страсти, не то какой-то вспышки… А может быть, просто радуги после долгого дождя…
- Почему именно радуги? - с интересом посмотрел на нее Питер.
В ее зеленых глазах запрыгали солнечные зайчики, а лицо осветила мечтательная улыбка, которая так нравилась Питеру.
- Почему? - как эхо повторила она. - Иногда мне снится один и тот же сон. Только не смейтесь, обещаете? - Питер кивнул. - На зеленой лужайке, через которую мостом перекинута радуга, сидит маленький человечек. Он перебирает разноцветные дуги радуги, как струны, и звучит чудесная мелодия… Легкая, радостная… Только я никогда не могу вынести ее из сна, запомнить. Она все время ускользает от меня…
- Интересный сон… И вовсе не смешной. Может быть, радуга - это то, к чему вы стремитесь? Внутреннее спокойствие после жизненных невзгод, гармония с собой и с окружающим миром?
- Возможно… Я так хочу запомнить эту мелодию, но мне не удается. Удастся ли когда-нибудь?
Питер пожал плечами.
- Не знаю. Я часто сочинял стихи во сне. И, конечно, тоже не запомнил ни одного. А так хотел… Думаю, это не так уж и важно. Главное, получать удовольствие от своих снов, - вздохнул он. - А мой конек - кошмары… Долгая, мучительная бессонница, часы, которые я считаю, переворачиваясь с боку на бок… А потом эти чертовы сны, в которых я то лечу в пропасть, то блуждаю в пустом незнакомом городе, то… - Он посмотрел на Леа и осекся. - Простите, я, кажется, увлекся…
- Продолжайте, если я редко вижу кошмарные сны, это не означает, что я не хочу слышать о снах других людей.
- В общем, конец этих снов всегда одинаков - я погибаю и просыпаюсь в холодном поту… Даже не от страха, нет. От одиночества… Это чувство сильнее, чем страх, и больше отчаяния… Я ненавижу одиночество…
- Вы не думали о втором браке?
- Нет. После Лорин я ни с кем не встречался - не было ни сил, ни желания… Погряз в работе, которую, в конце концов, возненавидел… И только сейчас начал потихоньку выбираться из этого бреда.
Наверное, он вызывает у Леа жалость… Плачется и ноет, как пятилетний ребенок, которого мама на полчаса поставила в угол за украденные из серванта конфеты… Противно слушать такое, а от взрослого мужчины - противно вдвойне. Он уже пожалел, что пустился в откровения, но вдруг поймал взгляд Леа, полный не жалости, нет, а глубокого сочувствия. Она понимала его, слышала его… Она принимала его страдания и не видела ничего зазорного в том, что по ночам его мучают кошмары, а днем он погружается в пропасть одиночества… Питера вдруг охватил прилив нежности к этой женщине, к этому хрупкому и сильному существу, способному страдать и принимать страдания других… Ему захотелось обнять ее, прижаться губами к маленькой, такой трогательной родинке над левой бровью, целовать ее глаза, щеки, губы, нежные и свежие, как лепестки лилии…
Они молча смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Леа молчала, потому что боялась разбить хрупкий призрак чувства, выросший между ними. Питер молчал, потому что боялся ранить ее своей огромной нежностью, которую могло не вместить ее пугливое сердце…
Вокруг все смолкло. И робкий шелест листвы, и птичий щебет, и звон жары, рассекающий этот странный день, уже подходящий к концу. Внезапно Питер опомнился - им ведь предстояла еще дорога назад, в город, и лучше было им успеть добраться туда до наступления темноты. Он мысленно стряхнул с себя тонкую паутину нежности, опутавшую его душу, и, изобразив крайнюю озабоченность возвращением, - хотя гораздо больше он боялся за свои действия, которые все сложнее и сложнее становилось контролировать, - обратился к Леа.
- Наверное, - улыбнулся он, - нам стоит поторопиться… Дорога долгая, а я, мягко говоря, не участник "Формулы-один"… Если честно, водитель из меня ужасный… Так что лучше доехать засветло, чтобы я не втянул вас в какую-нибудь историю.
Леа согласно кивнула и судорожно вцепилась в костюм, как будто тонкая ткань могла извлечь ее из того состояния, в которое повергло ее молчание Питера и его взгляд, полный какой-то странной тоски и нежности…
Внезапно смолкшая природа напомнила о себе мелкими дождевыми каплями, посыпавшимися на одевающихся Питера и Леа.
- Недаром сегодня было такое пекло, - бросил Питер. - По всей видимости, нас ожидает гроза…
Он был прав - через несколько минут серебряная пелена ливня едва позволяла им разглядеть друг друга.
- В машину! - крикнул ей Питер, пытаясь переорать шум дождя.
Леа натянула моментально вымокшую юбку и побежала к пикапу.
- Насчет истории я был прав, - рассмеялся Питер, стряхивая воду с темно-каштановых волос. - Втянул все-таки вас в неприятности. Не знаю, как мы проедем сквозь стену ливня…
- Может, подождем немного, - робко предложила Леа. - Скорее всего, он быстро стихнет.
- Попробуем, - согласился Питер. - Кстати, Леа… Какие у вас планы на ближайший уик-энд?
- Дом! - Ее лицо озарила счастливая улыбка. - Мы с Пэтти едем смотреть дом. Все это время я жила у нее - не было никакого желания возвращаться под крылышко Ричи… - Питер понимающе кивнул. - Но хорошего понемножку: надо дать Пэтти возможность отдохнуть от гостей… Правда, она не так уж к этому стремится - даже обиделась на меня за то, что я решила переехать… Но мне так хочется иметь свой дом…
- А тот дом, где вы жили с мужем?
- Останется ему… - Она поймала вопросительный взгляд Питера и объяснила: - Я не хочу влезать в судебные дрязги - мне ничего не нужно от этого человека… Только развод… К тому же, как я уже объясняла Пэтти, в этом доме не было ничего из того, что мне хотелось бы иметь. Ричи делал все согласно своему вкусу… А я, как податливая губка, только впитывала в себя его решения. Просто в какой-то момент мне надоело с ним спорить, и я сдалась. Напрасно, как я теперь понимаю… Но мне казалось, что люди, любящие друг друга, должны идти на уступки. Как выяснилось, уступала только я. А Ричи делал вид, что уступает… Что все в порядке и у нас идеальная семья…
- Не возвращайтесь к прошлому. - Питер ласково погладил ее по руке. - Не нужно… Оно будет шагать за вами по пятам, но вы должны гнать мысли о нем - иначе оно загонит вас обратно в свою трясину…
- Всегда обидно понимать, что тебя оставили в дураках…
- Неправда! - горячо запротестовал Питер. - Не вы остались в дураках, а этот идиот, который упустил свое счастье… Редко встретишь такого порядочного и умного человека, как вы, Леа… Вы ушли от него, оставив ему все - и дом, и имущество. Я не знаю ни одной женщины, которая поступила бы так же… Этот Ричи, кажется, знал, что вы - сокровище. И пытался надежно спрятать вас от чужих глаз. Только ему не удалось держать вас в клетке вечно…
Он продолжал поглаживать ее руку, и Леа чувствовала, что тает от этих ласковых прикосновений. Рука Питера словно снимала с нее горечь прошлого, разочарование, обиду, страх перед будущим… Леа расслабилась и растворилась в этих чудодейственных прикосновениях, в ласковых синих глазах Питера, глядящих на нее с такой нежностью и добротой… Как на сеансе у доктора - только едва ли она могла бы испытывать к врачу похожие чувства…
Ливень не стихал, и Питер принял решение - надо хотя бы попытаться вырваться из этого дождевого плена. Зеленый пикап выехал на дорогу и медленно, почти с черепашьей скоростью, двинулся вперед. Дворники, бегающие по стеклу машины, лишь ненадолго убирали влагу - дождь мгновенно пополнял ее запасы. Слава богу, им не встречались машины - ни один водитель не осмелился выехать в такой ливень, - иначе "история", которую обещал Питер, могла стать реальностью.
Через час машина встала. Словно пикап устал ехать под дождем и решил остановиться, чтобы передохнуть. Питер, чертыхнувшись, выбрался из машины, чтобы посмотреть, в чем дело. Через несколько минут он вернулся с понурым видом.
- Что-то серьезное? - озабоченно спросила Леа.
- Если бы я знал… - смущенно ответил Питер. - В автомобильных делах у меня нулевой опыт. Я плохой ездок, но ремонтник еще худший… Какие-то провода, черт бы их побрал, вы уж простите меня за брань… Но я ничего не могу понять, а уж тем более поделать…
- И что теперь?
- Два варианта… Собственно, вы их знаете. Первый - сидеть в машине, пока дождь не кончится… А он, кажется, и не собирается. Второй - выйти из машины и двигаться вперед, пытаясь ловить таких же ненормальных, как я, водителей…
- Да… Удручающие перспективы… Что вам нравится больше?
- Спросите лучше, что не нравится меньше… Не знаю. Раз я втянул вас в это - право выбора за вами.
- Не втянули, - поправила Леа, - у меня своя голова на плечах. Думаю, нам лучше идти. Есть шанс найти придорожное кафе, телефон, помощь… Кстати, у вас нет с собой сотового?
Питер грустно покачал головой.
- И здесь я оплошал. Забыл его в Сонс-хилл. Эх, голова моя дырявая…
- Не расстраивайтесь, у меня тоже дырявая… Я его попросту не зарядила… Батарейка села окончательно в середине дня.
- Значит - идем? Что ж, догонять всегда лучше, чем ждать. Накиньте мою рубашку - будет хотя бы немного теплее…
Идти по мокрой и скользкой дороге под холодным проливным дождем - дело нелегкое. Но Питер и Леа с честью выдержали это испытание. Вместо того чтобы ныть и ругать друг друга, как сделали бы многие на их месте, они по очереди рассказывали веселые истории из жизни и хохотали над ними как ненормальные. Эта веселая парочка - два мокрых человека, хохочущих во все горло, - обязательно привлекла бы внимание, если бы на дороге появилась хотя бы одна машина… Но машины как будто исчезли с лица земли. Вместе с людьми и придорожными кафе, на которые так рассчитывала Леа…
Через полчаса на дорогу опустились свинцовые сумерки. Ливень стих, но совсем немного - в водяной стене всего лишь образовалась брешь, через которую можно было разглядеть то, что находилось впереди. Запал веселья, которым пытались согреться путешественники, иссяк, и теперь они, продрогшие и осунувшиеся, уныло брели под дождем, перебрасываясь друг с другом фразами, чтобы слышать хоть что-то кроме заунывной мелодии ливня.
- Наверное, лучше было остаться в пикапе, - уныло произнесла Леа. - Зря вы меня послушали. Если вы подхватите воспаление легких, я буду чувствовать себя виноватой…
- Чуть больше оптимизма - и это будет похоже на шутку, - улыбнулся ей Питер. - Послушайте, Леа, почему бы нам наконец не перейти на "ты"? Двое под дождем, оказавшиеся в такой глупой ситуации, выглядят совсем уж нелепо, когда говорят друг другу "вы"… К тому же мы знаем друг друга уже не первый день. Мы почти ровесники… Согласны?