К авто марки "ситроен" тридцать шестого года выпуска в хозяйстве папаши Пешо нашлась даже канистра бензина. Леон пришел в восторг от допотопной модели иссиня-черно цвета с обивкой в порыжевшую зелено-красную шотландскую клетку.
- Ты его вести-то сумеешь? Может, сперва супчику поешь? - Папаша Пешо бережно заливал бензин. - На ключи.
Леон вставил ключ в замок зажигания, проверил двигатель.
- Работает. - Он перебрался на соседнее сиденье. - Садись, папаша Пешо, поведешь свою колесницу.
- Ты что, Леон? Я последние тридцать лет только телегой управляю, я эти рычажки да кнопочки запамятовал давно.
Но Леон смотрел так умоляюще, что старик сдался и, поворчав больше для порядка, вывел машину за ворота. Затем вышел, с сомнением посмотрел на оставшуюся за пределами двора телегу, махнул рукой, старательно запер створки ворот, калитку, и древний "ситроен" покатил к дороге между Шером и городком Шенонсо.
- Я тебя до реки доставлю - сказал старик, - а ты уж сам как-нибудь по галерее, а то через город да через мост к парку больно долго. У меня дела, телега за воротами опять же…
Но Леон совершенно обескуражил старика, попросив отвезти его в Тур, а дальше он сам покажет дорогу.
- А зачем мне, скажи, с тобой в такую даль ехать? - растерялся старик. - Тебе-то чего там делать? Куда собрался с похмелья, почитай, без штанов…
- Папаша Пешо, милый, отвези! - взмолился Леон. - Туда-обратно, к вечеру вернешься, ничего с твоей телегой не будет. Я тебя отблагодарю, денег дам сколько захочешь. Пойми, я должен объясниться с Катрин!
- Вот с этого бы и начинал. А то денег! На что мне деньги? У меня все есть, вино - свое, сыр, молоко там, машина, как видишь. Много ли мне, старому, нужно? Я, конечно, не знаю, что там у тебя с твоей "королевой в пруду" вышло… Ладно, помогу, сынок. - Он похлопал Леона по плечу. - Показывай дорогу.
Глава 48, в которой папаша Пешо переспрашивает Леона
- Леон, сынок, ты уверен, что нас туда пустят? - в сотый раз переспросил папаша Пешо, притормозив прямо перед роскошной кованой решеткой внушительных ворот замка.
- Пустят, еще как пустят, - снова заверил его Леон и, выглянув из окна, помахал молодцеватому привратнику рукой. - Сколько можно тебе объяснять, что это все мое.
- С приездом, мсье маркиз, - поприветствовал привратник своего хозяина. - А мы вас и не ждали, - И электроника беззвучно раздвинула ворота Монтрей-Белле.
- Добрый день, Виктор. Рад вас видеть.
- Новая машинка для коллекции? Редкий экземпляр. - Виктор знал слабость хозяина к старым машинам и хотел сказать приятное. Незнакомый дед за рулем тоже не удивил его.
- Для коллекции? Может быть… Папаша Пешо, давай по аллее вверх, потом мимо фонтана и вон к тем ступенькам.
Ворота так же беззвучно сомкнулись. Сообщая по рации дворецкому о прибытии хозяина, Виктор видел, как редкий экземпляр медленно двинулся по аллее, но у фонтана почему-то остановился. И как эта колымага по дороге не развалилась? - с усмешкой подумал он.
- Леон, ты… вы… ой, простите, мсье маркиз. - Папаша Пешо, округлив глаза, смотрел на своего небритого пассажира в помятом актерском наряде и больше не мог вымолвить ни слова.
- Папаша Пешо, мы с тобой друзья, а друзья всегда на "ты". Я тебе обо всем по дороге рассказал, ты не поверил. Дело твое, но с какой стати мне тебе врать? Ну успокойся, все хорошо, я дома. Ты у меня в гостях. Я же был твоим гостем? Был. Теперь ты мой гость. Так?
Папаша Пешо весь сжался и испуганно кивал.
- Поехали, поехали, - сказал Леон.
- Слушаюсь, мсье маркиз.
- Папаша Пешо, я тебя прошу…
- Если бы я раньше знал про вас, я бы… - "Ситроен" все-таки тронулся с места. - Я вам про Маркеса, а вы…
Леон рассмеялся и схватился руками за голову.
- Башка трещит! Что бы тогда? Так же пугался меня и не знал, как обратиться? И кто мне одалживал бы лодку? Кузину? Кто помог бы мне сейчас добраться до дому? Кто, в конце концов, называл бы "сынком" и стаканчиком поправлял мое здоровье? Да к кому бы я мог спьяну завалиться на телегу?
Папаша Пешо затормозил у парадной лестницы, нахохлился и, осмелев, произнес:
- Господа маркизы, которые настоящие, в пьяном безобразии по чужим телегам не валяются…
К машине уже спешил дворецкий, старательно сохраняя достоинство на холеном лице.
- Вот, как раз идет мсье Филибер Белиньи, он разделил бы твое мнение, - шепнул Леон, показывая глазами на дворецкого.
- Добро пожаловать, маркиз Коссе-Бриссак и Ла Тремуй, виконт д’Аркур, барон де Лонгевиль, граф Ла Мейре, сеньор де Мелен! - речитативом возгласил Филибер Белиньи и рукой в белой перчатке распахнул дверцу возле Леона.
Папаша Пешо тоже выбрался из машины, огляделся по сторонам, но, кроме него и Леона, вблизи никого не было.
- Добрый день, Белиньи. - Леон торопливо взбежал по ступеням и поспешил внутрь настоящего дворца.
Папаша Пешо все же остановился в дверях, с сомнением поглядывая на роскошные ковры и на свои видавшие виды ботинки. Леон обернулся и поманил его, на ходу отдавая приказания Белиньи: накормить их с мсье Пешо, передать Франсуа, чтобы тот к утру приготовил "линкольн" или "что там у нас на ходу", и принести ему в малый кабинет адресную книгу Парижа.
- Я буду в нижних покоях, скажите Франсуа, чтобы заглянул ко мне. Как дела с туристическим бизнесом? Не хмурьтесь, Белиньи, я знаю, вы не в восторге от моих просветительских идей. И, пожалуйста, предложите кресло мсье Пешо.
Руки в белых перчатках придвинули кресло старику, а бесстрастный голос мсье Белиньи вещал:
- Во-первых, мсье маркиз…
- Пожалуйста, покороче, Белиньи, опустите остальные титулы, не тратьте время, - нетерпеливо перебил Леон.
- По вашему распоряжению вся прислуга, за исключением охраны, отпущена, вы не предупредили о своем приезде, поэтому я могу предложить вам только стряпню своей супруги.
- Хорошо, хорошо, Белиньи.
- Какое вино достать из подвала?
- На ваш выбор, и поторопите Франсуа.
- Но Франсуа тоже получил расчет, я смогу переговорить с ним только завтра. К тому же, чтобы вызвать его вчера, мне пришлось выдержать целую битву с его профсоюзным боссом, хотя сам Франсуа предпочитает работать у вас, мсье маркиз…
- Значит, завтра… Хорошо, с завтрашнего дня Франсуа снова работает у меня. И где адресная книга?
- На вашем столе в малом кабинете, мсье маркиз. - Леон бросился в соседнюю комнату, Белиньи последовал за ним. - Что же касается туризма, то я обязан поставить вас в известность о вчерашнем происшествии в арсенальной палате.
- Именно в арсенале? - Леон уже вернулся с адресной книгой в руках, Белиньи едва поспевал следом. - Надеюсь, никто не пострадал, мне очень не нравится сигнализация в арсенале, пойдемте, вы мне покажете и расскажете на месте, что там произошло, - донеслось до папаши Пешо уже из коридора.
Глава 49, в которой Белиньи советовал
- Я давно советовал заменить ее на более совершенную. По-моему, мсье маркиз, вчерашнего случая могло бы и не произойти, если бы своевременно… Позвольте, я включу свет…
- Да-да, что тут случилось?
Леон обвел внимательным взглядом знакомую с детства арсенальную палату. Та же шеренга рыцарей вдоль стен, те же стройные ряды пик и алебард, мечи, сабли, щиты, арбалеты, ружья. Застекленные витрины с оружием на красном и зеленом сукне.
- Смотрите, мсье маркиз… Вот я включаю дополнительную сигнализацию, и все экспонаты вдоль стен отделяются от нас видимым глазу лучом, пересекая который, - Белиньи рубанул по лучу ладонью, раздался пронзительный писк, - срабатывает предупредительный сигнал. А если я не пересеку луч, - он изогнулся над лучом и снял со стены какой-то клинок, - то, извольте видеть, сигнализация не сработает и я могу взять любой экспонат. Конечно, прибор на выходе из этого помещения заметит металл, но опять же, если я подниму металлический предмет над головой, прибор не отреагирует.
- Вы хотите сказать, что кто-то вынес оружие из арсенала? - занервничал Леон, вспоминая слова из тестамента про оружие, и снова обругал себя за мальчишество. - Какое именно? - Леон прошелся по палате, но вроде все было на месте.
- Если поставить сигнализацию, какую я осмеливался рекомендовать мсье маркизу, то экспонаты отделялись бы не таким ярким лучом, а невидимой и цельной стенкой, пересекая которую, злоумышленник получал бы удар током! Но лучше не пускать в арсенал туристов…
- И в замок тоже! Я вас спросил, что пропало, а вы мне толкуете про какие-то инквизиторские утехи!
- Ничего не пропало, мсье маркиз.
- Так в чем дело? Хотели украсть? Что именно?
- Я не уверен, что та особа хотела что-то украсть, просто она была излишне любопытна, пыталась потрогать экспонаты, и сигнализация срабатывала несколько раз…
- Что в этом ужасного? Вы сожалеете, что дама не получила удара током?
- Нет, дело в том, что, в очередной раз потянувшись вон к тем доспехам, она потеряла равновесие и упала прямо на них лицом вниз. Латы рассыпались в разные стороны, пришлось вызывать "скорую", и, пока медики не приехали, она так и лежала животом на рукояти меча, не позволяя себя поднять.
- Она не пострадала?
- Нет, мсье маркиз… - Белиньи махнул рукой, - эта блондинка всего лишь сломала два ногтя. А шуму! В замке "скорая", туристы в панике, потому что сигнализация верещала чуть ли не до приезда врачей. Мне пришлось даже на время отключать ее, иначе было невозможно вести экскурсии…
Но Леон уже не слушал Белиньи, он бросился к доспехам, на которые падала любопытная туристка, и схватил меч. Конечно, вот он, "вассал" моей королевы, я же много раз видел этот меч с инкрустированными всадниками по обеим сторонам рукояти, как же я мог о нем забыть! - досадовал Леон, поворачивая рукоять. Но на другой стороне вместо "вассала" оказалось только углубление с его контурами. Две сережки, перстень, подвеска, Катрин говорила про фигурку на ларце, пять, шестую показал ему вчера Зигрено…
- Белиньи, вы, кажется, упомянули, что та туристка была блондинкой? - Леон уже покинул арсенал и с мечом в руках стремительно шел по коридорам замка.
- Да, мсье маркиз.
- В белой джинсовой юбке и в белых спортивных туфлях?
- Простите, мсье маркиз, я не знал, что она ваша знакомая и что вы приедете именно сегодня, я предложил бы ей дождаться вашего возвращения…
- Белиньи, поскорее накормите нас с мсье Пешо, и принесите вина получше, мсье Пешо отлично разбирается в винах, - распорядился Леон, входя в комнату, где сидел растерянный папаша Пешо, не решавшийся закурить свою трубочку.
- Не желает ли переодеться мсье маркиз? - торжественно поинтересовался Белиньи.
Но Леон только рассеянно отмахнулся: потом, мол. Он был уже занят адресной книгой. Имя Катрин Бриссон носили всего лишь семь парижанок.
Глава 50, в которой я отключила телефон
Сделав предложение Зигрено, я отключила телефон. За моей спиной сразу заполыхали корабли и мосты. Что ж, они мне больше не нужны, я не собираюсь возвращаться на развалины воздушного замка.
Я пошла в кухню, приготовила себе суп из пакетика, но его вкус откровенного концентрата слишком напоминал Зигрено. Я открыла банку тунца - рыба оказалась не лучше. Мой любимый конфитюр тоже не лез в горло. Неужели все невесты теряют аппетит? Нет, в свой последний вечер свободы невесты приглашают подруг и устраивают девичник. Но моя вечная подруга Жюльет со своим Сержем и пятилетней Полин сейчас на Мальорке. Не требовать же от них прервать отпуск ради моего скоропалительного замужества? Коллеги по работе? Ни с одной из них у меня никогда не было близких отношений, благополучный Зигрено вызовет только зависть, а уж поделиться с ними моим портновско-археологическим романом просто немыслимо. Может, позвонить Ирэн Мосиньи и позвать ее с мужем провести со мной мой последний холостяцкий вечер? Им, конечно, я расскажу все, но тогда мне придется долго выслушивать кроткие увещания Андре по поводу того, что нельзя губить свою душу, выходя замуж без любви. Лучше всего поделиться своими сомнениями с племянницей, но моя любимая толстуха Иннес живет теперь с новым мужем в Бельгии, впрочем, она способна сорваться, чтобы проводить меня под венец.
При мысли об Иннес я даже повеселела, вспомнив ее жизненный принцип: "Если ты переживаешь, мыть тебе голову или еще денек походить с грязной, вымой, и проблемы не будет". Кстати, где-то должны быть остатки вина, которое она принесла мне, наведавшись в Париж на Пасху со своим Жоржиком и с его "чудесно обретенным настоящим" папашей. Порывшись на полках, я извлекла на свет целых полбутылки мерло, а рядом обнаружила початую плоскую фляжку коньяка. Я что-то пекла на Рождество… Отлично, сейчас налью себе вина, позвоню Иннес, и мы поболтаем так, как если бы она сидела рядом со мной. Я даже представила ее: сидя в плетеном кресле, она внимательно слушает, склонив голову набок, а потом убежденно изрекает: "У тебя все хорошо: работа, крыша над головой, а теперь и муж. Правильно говорит твой нотариус, нечего тянуть, надо успеть родить. Назовешь ребенка Леоном. Слушай, а вдруг ты уже залетела от своего портного? Класс!"
Я даже помотала головой, настолько реально увидела и услышала Иннес. Я торопливо сделала несколько глотков вина и набрала длинный международный номер. Автоответчик меланхолично сообщил ее голосом, что никого нет дома, и предложил оставить сообщение.
- Я соскучилась, - сказала я и повесила трубку.
А вдруг во мне действительно уже живет частичка Леона, и через девять месяцев… Какой ужас, его ребенок будет называть папой Зигрено! "Ну и что? - заспорила со мной призрачная Иннес. - Это будет, во-первых, твой ребенок и ты будешь любить его, и, во-вторых, разве ты уже можешь сказать наверняка, что беременна? Вдруг ты в первую брачную ночь залетишь от мужа?" Но я не уверена, что смогу полюбить Гийома, хотя он очень порядочный человек, возразила я и сделала еще несколько глотков. Конечно, я постараюсь быть хорошей женой. "И отлично, он будет любить тебя, и вы оба вместе - ребенка. Я люблю Жоржика, и мне все равно, что мой муж не отец моего сына. Они оба любят меня, а я - их".
Тебе повезло, мысленно сказала я отсутствующей племяннице, допивая мерло и чувствуя, что приступлю к коньяку, потому что сейчас я снова до боли любила Леона. Его руки, губы, волшебный бархатный голос, лучистые глаза, завитки волос на шее… На которой повисла эта наглая нимфа!..
Я с ожесточением принялась уничтожать консервированного тунца, запивая его казенный вкус коньяком, и вспомнила, как мы в Шиноне по очереди пили коньяк прямо из бутылки у старика-сторожа. И как я умела летать в ту ночь, и что "королеве не нужно доказывать, что она королева". Я всхлипнула, а потом разревелась в голос, упав головой на кухонный стол…
Вокруг меня из полной темноты выступали замшелые каменные плиты, кованые ступени вели вниз, а из глубины лился голубоватый свет. Я оглянулась - сзади была полная чернота - и принялась спускаться. Но вдруг лестница круто повернула снова вверх, и голубоватое мерцание манило меня уже оттуда. Я ускорила шаг и наконец выбралась на залитую ярким солнцем площадку какой-то башни. В середине площадки стояло то самое старинное кресло из башни Маркеса, и человек в нем, как тогда, сидел ко мне спиной. "Папаша Пешо!" - окликнула я и обогнула кресло. Но вместо знакомого старика в костюме Маркеса там оказалась нимфа Жаннет, а на ее коленях - Леон. Почему-то он был ростом не больше метра, мерзко хихикал и пускал слюни. Я хотела спросить, что она с ним сделала, но вдруг небо потемнело, сверкнула молния, зарокотал гром, башня покачнулась у меня под ногами, и я полетела в бездну…
Я проснулась за кухонным столом от собственного крика, болела затекшая спина. Передо мной стояла рюмка, полная коньяка, а в стеклянной фляжке не было ни капли. Я выпила коньяк, потушила свет и прямо в халате легла в постель. Заснула я сразу.
Я снова опускалась и поднималась по узкой лестнице в стене и опять оказалась на той же самой башне с острыми зубцами на фоне ярко-голубого неба. В том же самом кресле ко мне спиной сидел человек. Это Жаннет, сообразила я, подкрадусь и задушу ее. Леон сразу станет таким же, как раньше. Но человек поднялся во весь рост и повернулся ко мне. Это был мой покойный отец, но почему-то в старинном генеральском мундире с эполетами. Отец весело улыбнулся мне и, подняв над головой сияющий золотом кубок с выгравированной надписью: "Милому папочке. 200 лет Миланскому ипподрому", басовито провозгласил: "За тебя, дочка, и за твоего Леона!". Я хотела броситься отцу на шею, уж если он взялся за дело, то обязательно сумеет вернуть мне Леона, но вдруг где-то пронзительно зазвонили колокола и башня задрожала от стука…
Я проснулась. Настойчиво верещал звонок, в дверь даже стучали. Это Леон, папа помог мне! Я метнулась в прихожую.
Глава 51, в которой Леон созвонился с тремя Катрин
Леон успел позвонить только трем парижанкам Катрин Бриссон, как высокие створки дверей гостиной распахнулись и Белиньи взмахнул жезлом.
- Обед мсье маркиза де Коссе-Бриссак и Ла Тремуй, виконта д’Аркур, барона де Лонгевиль, графа Ла Мейре, сеньора де Мелен! - Помедлив, он бесстрастно добавил: - И его гостя.
Полная женщина в переднике с фестонами ввезла тяжелую сервировочную тележку и присела в реверансе.
- Добрый день, мадам Белиньи, прекрасно выглядите.
- Благодарю вас, мсье маркиз! Добро пожаловать домой! - Мадам Белиньи исполнила еще один реверанс, расстелила на столе скатерть и принялась красиво расставлять на ней припасы с тележки и приборы на две персоны.
- К столу, папаша Пеню, - пригласил Леон. Папаша Пешо сначала с опаской, но потом все больше смелея, налегал на соусы и жаркое. Осторожно, маленькими глоточками он попробовал вино, которое налил ему дворецкий из старинной замшелой бутылки, аккуратно завернутой в салфетку, но в основном запивал еду водой из хрустального в серебре графина, которую тоже наливал ему Белиньи. А Леон, жадно опустошив чашку ароматного бульона, вернулся в кабинет. До папаши Пешо долетали обрывки его разговоров с ненужными Катрин Бриссон, наконец он услышал, как Леон громко воскликнул: "Пожалуйста, выслушай меня!", а чуть позже - "Ты же королева, ты не можешь этого сделать!". Через минуту Леон уже выскочил из кабинета и со словами:
- Я нашел ее, я нашел! - обнял Пешо, похлопал по плечу застывшего Белиньи и выпил залпом еще одну чашку бульона. - Папаша Пешо, я тебя очень прошу, оставайся, отдыхай и дождись нашего возвращения. Я еду за ней! Белиньи, пожалуйста, займитесь прислугой. Наймите повара, горничных…
- Простите, ваша милость, - почтительно начал Белиньи, - я хотел бы уточнить, какой костюм подать мсье маркизу?
- Белиньи, мне некогда заниматься туалетом! Не сочтите за труд, выведите из гаража "ферарри"!
- Ваша милость, - вдруг подал голос папаша Пешо, - я, конечно, понимаю, что ты тут хозяин, но мсье, - старик деликатно показал на Белиньи мизинцем, - прав.
Дворецкий и Леон с интересом уставились на старика.
- В таком виде ты не можешь ехать в Париж, - продолжал осмелевший Пешо, - небритый, без штанов…
Леон, словно проснувшись, посмотрел на свои ноги в черно-полосатых чулках и усмехнулся.
- Белиньи, положите мне в саквояж пару костюмов, белье и бритву.