Им надо уезжать скорее, пока не разразился настоящий ливень. Бак и Николас могут вернуться в любую минуту. Он посмотрел на небо. Тяжелые тучи надвигались на них.
Она все еще терла руки, глядя в землю.
Я смотрела, как Тед шел по проходу. Никогда не прощу себя за это. Как я могла доверить ему моего ребенка?
Она подняла на Джейка невидящие глаза.
И его ребенка, Сара, - поправил Джейк.
Он был так голоден, что сосал мой палец. А я была беспечна. Я доверила Теду моего ребенка.
Это не твоя вина.
Она непонимающе смотрела на него. Она была в другом мире и другом времени.
Я потрогала его маленькие веки, такие шелковистые. Я все еще чувствую их по ночам в своих снах. О Господи… Я все еще просыпаюсь, думая, что сижу в самолете, держу его, Тед тянется к нему, а я прижимаю моего мальчика крепче и крепче и не отдаю, и самолет поднимается, и он еще в моих руках, завернутый в голубое одеяльце с белыми кружевами, и я глажу его шелковистую кожу…
Дорогая, не надо.
Джейк потянулся к ней. Ее боль разрушала его.
Робби, - прошептала она, растирая пустые руки и оглядываясь на обезумевший мир с чертовыми колесами и каруселями.
Николас, - поправил Джейк. - Тед изменил ему имя после твоего отъезда. Один Бог знает почему. Если он хотел спрятаться, то должен был изменить и свое имя. Он этого не сделал. Мальчик знает себя только как Николаса. Не пугай его, не называй его Робби.
Джейк только сейчас начал понимать всю меру того зла, которое причинил этой женщине с хрупким лицом и отважным сердцем. Он прятал от нее сына. Она никогда не сможет простить и забыть этого.
Как зимний ветер, одиночество жизни без Сары дунуло на Джейка, замораживая ростки нежности, пробившиеся в его душе.
Он почувствовал соленый вкус дождя и понял, что это его слезы. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь плакал раньше. Джейк снова накрыл ее ищущие руки своими.
Ему хотелось убить Теда за то, что он причинил Саре такую боль. Теперь он понял, как попался. Тед знал историю его жизни и использовал ее против него, против Сары.
Тед спланировал это?
У него бы ничего не вышло, если б я не оказалась так доверчива. Я должна была понять, но я верила ему. Мне некого винить, кроме себя и собственной глупости.
Джейк понимал, что Сара до конца сражалась бы за своего сына. Почему он сопротивлялся, не хотел принять это, так долго подпитывая гневом враждебность к ней? Ответ проник в его сердце. Николас. Он привык думать о Николасе, как о своем ребенке, и не мог отдать его.
Что ты делала, когда вернулась домой?
Джейк искал спасения от своих мыслей в разговоре.
Она пожала плечами.
Не очень ясно помню. В самолете был врач, он дал мне транквилизатор, и с того момента я несколько месяцев жила как в тумане. Я сделала сотни телефонных звонков, использовала всех, кто способен был помочь мне. Даже поместила объявление в журнале наемников. Бак сказал, чтобы я не делала этого, но я визжала и орала на него, и сделала так, как сочла нужным.
Джейку хотелось обнять ее и никогда не выпускать из рук и не позволять никому, включая себя самого, причинять ей боль. Но он упустил свой шанс.
Потом мне сообщили, что они погибли, и весь мир стал серым. Так продолжалось до сих пор.
Глаза Сары обвиняюще смотрели на него. Даже пообещав себе, что больше не причинит ей боли, Джейк попытался защищаться. Он сунул руки в карманы. Да, он причинил ей боль, но он привез ей Николаса. Тед забрал ее сына, не он. Он не Тед.
Отчаяние побудило его к действию. Ему всегда было удобнее нападать.
Я сделал то, что считал правильным.
Она должна понять. Сара посмотрела на него полными слез глазами.
Ты до сих пор не понял, Джейк.
Он не позволит ей прогнать себя так легко.
Я вернул тебе сына. - Страх потерять ее спровоцировал гнев, а гнев преодолел осторожность. - И стоит мне протянуть руку, ты будешь моей.
Он схватил ее, притянул к себе.
Печальные, как осколки стекла на веранде, ее слова пронзили его.
Раньше, так было раньше. Все кончилось. Ты хочешь, ты берешь - не это мне нужно в жизни, Джейк. Мне нужна любовь.
Так помоги мне научиться.
Он должен пользоваться любым оружием. Джейк поцеловал ее в губы с такой страстью, которой и не подозревал в себе. Снова и снова он впитывал сладость ее рта, но не мог пробудить ответа. Прижав ее к сырым доскам киоска, он ласкал ее, гладил волосы, переливающиеся отблесками огней карусели, шептал жаркие слова любви, которых никогда не говорил раньше. Ничто не могло согреть ее мраморно-холодные губы. Ничто.
В последний раз он втянул мед ее рта. Господи! Проклятье!
Любовь больше этого, Джейк. - Сара отступила, даже не потрудившись вытереть губы. - Если бы ты любил меня, ты бы рассказал мне о Николасе. Ты бы не смог ждать так долго. Каждый раз, когда я приближалась к правде, ты лгал мне. Так ты понимаешь любовь, Джейк? Я - нет.
Может быть, я не понимаю вашей любви, мисс Симпсон. Мое определение склоняется к пылким поцелуям и долгим томительным ночам в постели.
Он рассвирепел от разочарования и боли. Как она могла отбросить то, что чувствовала в его руках? Он должен был найти способ убедить ее понять мотивы его поведения.
Ну, тогда тебе не составит труда влюбиться снова. Такую любовь ты отыщешь на любом углу. А я хочу найти Николаса и вернуться домой.
Джейк сжал кулаки. Он хотел разнести этот киоск на мелкие кусочки.
Уточни, пожалуйста.
Медленно и раздельно она объяснила:
Это значит, что Николас и я едем домой с Баком. Ты можешь идти, куда заблагорассудится. Но я хочу, чтобы ты уехал.
И что ты скажешь Николасу, если я исчезну?
Правду.
Джейк пробормотал сквозь сжатые зубы.
Не сработает. Ты получишь бьющегося в истерике ребенка. Как ты думаешь, справедливо ли снова выдергивать его с корнем из привычной жизни? Ты говорила о любви. Объясни, если сможешь, как это вписывается в твое определение.
Он продолжал сражаться, точно раненое животное, готовое отгрызть лапу, если она попала в капкан.
Хорошо. Можешь сказать ему. Потом уедешь.
Ее нежное лицо затвердело от решимости.
Ты все спланировала, не так ли? - едко спросил Джейк. - И как же ты предполагаешь заставить меня?
Сара нахмурилась.
Что, если я захочу остаться?
Зачем? - озадаченно спросила она.
Он зашел так далеко не для того, чтобы терять единственное, что имело для него значение в этой жизни.
Я люблю тебя. Люблю Николаса. Я никогда никого так не любил, как вас обоих. С тобой я нашел то, о чем никогда не подозревал.
Он даже не догадывался, что любит ее, пока не сказал это вслух. Когда такое случилось? И как? Может быть, когда он впервые увидел ее? Или в тот день в лодке? Но теперь уже пути назад не было. Он все сказал.
На лице Сары промелькнуло сочувствие.
То, что я сделал, я сделал, во-первых, потому, что люблю Николаса. Что в этом плохого?
Бедный Джейк, - вздохнула Сара. - Ты действительно ничего не знаешь о любви и доверии, правда? Я любила одного мужчину и доверяла ему, это стоило мне моего ребенка. И я почти полюбила тебя.
Джейк заговорил, но Сара подняла руку, чтобы остановить его.
Я была околдована твоим отношением к Николасу и теми чувствами, что ты вызывал во мне. И снова начала доверять, хотя не должна была. Ты бы тоже увез моего сына. Ты, должно быть, злорадствовал каждый раз, когда я отвечала на твой поцелуй.
Джейк дотронулся до ее дрожащих губ.
Никогда, я только хотел большего, всего, что ты могла дать.
Он осознал, что это правда, и не собирался сдаваться теперь, когда увидел, какой могла бы стать его жизнь.
В любом случае, Джейк, теперь это неважно. Я хочу, чтобы ты уехал. Я не думаю, что смогла бы смотреть на тебя день за днем и думать о том, что могло бы случиться.
Я не уеду, Сара.
Джейк отступил. "Неважно"? Как она могла так легко отвергнуть его чувства?
Я не уеду, пока не буду готов. А я не готов.
Ты не имеешь права распоряжаться здесь.
Ее лицо не выражало ничего, ни гнева, ни страсти, ни любви, только печаль. Она пожала плечами.
Бак оформит все документы, чтобы оградить нас от тебя.
Джейк не думал, что она может быть так безжалостна. Его убивала мысль о потере ее и Николаса.
Попробуй, Сара, - сказал он, понимая, что копает собственную могилу, но не видя другого выхода, - и мы с Николасом исчезнем так быстро, что ты и опомниться не успеешь.
Ты не посмеешь!
Дорогуша, я вывез этого ребенка из чужой страны по фальшивым документам. Если ты обратишься к Баку, то никогда больше не увидишь Николаса. Я могу спрятаться так, что никто не найдет. Помнишь, я тот парень, которому нельзя доверять?
Ты не сможешь поступить так со мной и с Николасом.
Может быть, и нет, но готова ли ты рискнуть?
Глава десятая
Они ехали домой в грузовике по темной скользкой дороге. Сара держала Николаса на коленях. Ярость и смятение боролись в ней. Справиться с сожалением о потерянных годах не было никакой возможности. Она гладила смешные маленькие ушки сына и узнавала теперь в них ушки шестилетнего Бака. Неудивительно, что она все время думала о потерянном ребенке. Каждый раз, когда она смотрела на Николаса, он будоражил ее подсознание. Неудивительно, что ей казалось, будто она сходит с ума. Но теперь она держала его в своих руках. Не во сне, а наяву.
Джейк вел машину осторожно, лицо его оставалось непроницаемым. Николас тихонько сопел во сне. Сара отодвинулась к дверце, чтобы мальчик мог вытянуться.
Возвращая Николаса, Бак почувствовал напряжение, возникшее между Сарой и Джейком. Его темно-рыжие брови удивленно выгнулись. Но вопросы задавать он не стал, только пожал плечами и сказал Саре: "Позвони мне".
Джейк молчал и, прищурившись, смотрел на Бака, не говоря ни слова, не мешая Саре разговаривать, но она боялась бросить ему вызов и рискнуть потерей Николаса.
Теперь, по мере приближения к дому, Саре казалось, что ее привязали к бомбе с зажженным фитилем.
Но, прижимая к себе сына, она была полна решимости контролировать события. Она нарушила тягостное молчание, бурлящее невысказанными чувствами.
Я не хочу сообщать Николасу сегодня. Он слишком устал. Дай мне знать перед тем, как ты ему что-то скажешь.
Джейк искоса взглянул на нее.
Достаточно справедливо.
И никуда не уезжай с ним один.
Ее голос дрожал, несмотря на все усилия сдержаться. Мысль о том, что она снова может потерять сына, была невыносима.
Грузовик набрал скорость, затем снова притормозил. Выражение лица Джейка не изменилось.
Я не шучу, Джейк.
Ты собираешься не спать день и ночь, Сара? Или привяжешь мне колокольчик, чтобы знать, где я нахожусь в любой момент? Если я решу исчезнуть, дорогая, поверь мне, я не оставлю ни следа. В этом преимущество одиночества.
Джейк, - выдохнула Сара, поворачиваясь к нему.
Конечно, ты могла бы связаться с компаниями, в которых я консультировал, но, поскольку я выполнял лишь разовые задания, ты немного узнаешь. Так что не загоняй меня в угол.
Другими словами, ни одна живая душа на этой планете не заметит, если ты вдруг исчезнешь?
Фары встречной машины осветили его лицо.
Она поверила ему, она знала историю его жизни.
Примерно так. - Ударив по клаксону, он подчеркнул свои слова отрывистыми гудками. - Я предупреждал тебя, дорогая.
― Да.
Сара отвернулась.
Не уезжай без меня, Джейк. Я не буду повторять.
Сара взяла Ф.Рогги, а Джейк отнес Николаса в спальню. Сара хотела настоять на том, чтобы Николас спал с ней, но один взгляд на лицо Джейка заставил ее замолчать.
Николас визжал. Джейк был терпелив. Николас орал. Джейк перевернул его вверх тормашками и внес в ванную. Быстрыми движениями он сорвал с мальчика грязные джинсы. Николас захихикал. Оба исчезли в облаке пара, вырывающегося из ванной.
Сара слышала плеск воды, хлопанье полотенец, вздохи Николаса. Наконец Джейк вышел - с обернутым вокруг бедер полотенцем, держа на руках прижимающегося к нему раскрасневшегося и полусонного малыша.
Банное полотенце в розовую и белую полоску должно было выглядеть смешным на мускулистых бердах Джейка. Оно смешным не выглядело. Маленький мальчик, свернувшийся в его руках, должен был выглядеть неуместно. Однако ничто не могло бы показаться более естественным. Грудь Джейка была создана для того, чтобы на ней калачиком свертывались маленькие мальчики - и большие девочки, подумала Сара. Темные волосы сходились углом к полотенцу, легкомысленно завязанному у пупка.
Сложись все иначе, она бы дерзко подошла к нему, подмигнула, сунула палец в узел и проверила бы его надежность. Пульсирующее желание умрет не так скоро.
Извини, это все, что я смог найти.
Пожалуйста, - с трудом выдавила Сара, ненавидя себя за то, что он еще заставляет ее мучительно стремиться к нему.
Я хочу, чтобы Сара рассказала мне сказку, - зевнул Николас. - В ее комнате.
Малыш, давай ляжем в постель. Я расскажу тебе сказку, ладно?
Джейк пошел в спальню, мелькая босыми ногами.
Красивые ноги, подумала Сара, как и руки. Одетый, Джейк казался массивным. Обнаженное, его тело было пропорциональным и красивым.
Хочу Сару, - сказал Николас.
Глаза Джейка прожгли ее. Кожа вспыхнула.
Как скажешь, малыш.
Джейк сунул Николаса под ее простыни и повернулся к ней:
Сара…
Не сейчас.
Ты уверена?
Да, не сегодня. Это может подождать до завтра. Мы справимся с этим завтра. Иди спать, Джейк.
Напряжение тянулось к ней от него, от его широкой обнаженной груди, от лица. На мгновение она подумала, хватит ли у нее сил заставить его уехать, уступит ли его решимость ее настойчивости.
Как скажешь, - наконец произнес он, щелкнув выключателем и оставив их во мраке, лишь приглушенный свет падал из коридора.
Саре показалось, что ладонь Джейка скользнула по ее шее. Она сглотнула. Она не ожидала, что желание выживет после всего, что он сделал с ней.
Спокойной ночи, Джейк.
Спокойной ночи, малыш.
Широкая спина Джейка на секунду заслонила свет, и Сара увидела, как опустились его плечи. Потом он выпрямился, оставив дверь приоткрытой, и тихо зашлепал по ковру в свою комнату.
Сара вдыхала в тишине чистый теплый запах Николаса. Прижавшись всем тельцем, он следил за ней сонными синими глазами. Ее глазами.
Расскажи мне о себе маленькой.
Ну, это было давным-давно, очень далеко…
Как космос?
Еще сказочнее, где маленький синеглазый мальчик…
Как я?
Как ты, милый, точно такой же.
Глаза Николаса тихо закрылись. Легко-легко Сара коснулась его век. Еще шелковые.
У нее столько украли…
Где-то посреди ночи ее разбудило отчаянное биение сердца, и она увидела Джейка, прислонившегося к дверному косяку. Николас - маленький комочек - спал рядом с ней.
Молчание протянулось между ними - живая река, вьющаяся и ласкающая, поток желания и несбывшихся надежд.
Что ты хочешь? - прошептала она.
Тоска Джейка волной накрыла ее. Неподвижная тень ответила ей.
Тебя.
Я знаю.
Интересно, слышит ли он, как колотится ее сердце?
Ничего не закончилось, Сара.
Иди спать, Джейк.
Его тень бесшумно исчезла, и Сара услышала скрип двери.
Молодая женщина смотрела в окно в бесконечную ночь. Что теперь делать? Как они будут жить в таком противостоянии? В конце концов, она заснула, вздрагивая от каждого шороха.
Следующие четыре дня не утихал дождь. Водянистый солнечный свет робко струился с серых небес. Сара и Джейк сохраняли вежливую дистанцию, настороженно обходя минные поля вокруг них двоих. Сара отменила всех клиентов и не отходила от Николаса и Джейка. Она цеплялась за свой гнев, лелеяла его, подкармливала, ненавидя себя за те чувства, которые испытывала рядом с Джейком.
Привычка помогала им тащиться сквозь дни, хотя Сара почему-то все время хлопала дверцами шкафчиков, кастрюлями и сковородками. Она мыла и чистила полки, шкафчики, посуду, полы, пока не падала с ног от усталости. Спать она не могла.
Она ободрала обои в столовой, и Николас надрывался от смеха под хлопьями засохшего клея и штукатурки. Он отрывал длинные полосы обоев и бегал, держа их над головой.
Сара не могла есть.
По ночам она спускалась в кухню и грела молоко. Все, что она получила за свои старания, - сожженные кастрюли. Она не могла понять, чего хочет.
Не могла понять Джейка. Почему он решил, что имеет право играть их жизнями? Неужели он не догадывался, какую ужасную машину привел в движение?
Вопросы поднимали ее с постели и вели в кухню, потом - обратно. Она не могла заснуть. Она не могла простить.
Джейк непрерывно следил за Сарой, как она следила за ним, но лицо его оставалось непроницаемым. Она чувствовала присутствие Джейка, как бы тихо он ни появлялся. Ни к чему привязывать к нему колокольчик. Все ее нервные окончания оживали, стоило ему оказаться рядом.
В тот день Сара строила с Николасом лодочки из листьев, чтобы пускать их в лужах у дороги, а Джейк воспользовался солнечным днем, чтобы покрасить крыльцо. Шорох его кисти по старому дереву смешивался со щебетом Николаса.
Она взяла еще один маленький листок и прутиком прикрепила его к большому листу.
- Вот, Николас. Посмотри, будет ли он плавать.
Она коснулась его шейки, такой хрупкой.
Он скатился с крыльца, вскочил и побежал длинными петлями к дороге, к самой большой луже. Сара улыбнулась.
Она вышла на крыльцо и застала Джейка врасплох. Кисть замерла в его руке, белые капли закапали на пол.
Одиночество, обнаженное желание, которые всегда так трогали ее, светились во взгляде. Снова он был диким волком, боявшимся подойти к огню, и сердце молодой женщины на мгновение смягчилось. Затем она заметила скомканный лист в своей руке. Может, пойти к Николасу?
Она никогда не думала о нем как о Робби. Робби был младенцем, призраком ее снов. Николас, с его неуемной энергией, был ее сыном. Ребенок теперь будет для нее только Николасом, не Робби. Она выпрямилась. Деревянные ступеньки скрипнули.
Джейк провел кистью по краю банки с краской.
Сара, я собираюсь сказать Николасу сегодня. Ты хочешь быть со мной?
Хочет ли она? Как будет легче Николасу?
Я должна подумать об этом.
Она провела подошвой кроссовки по краю ступеньки.
Ты скажешь мне кое-что, Джейк?