ГЛАВА 8
Единственное, что произнесла Этель Абинье, когда ее раненого брата Марселя усадили в низкое кресло, так это:
- Немедленно закройте ставни! Никто не должен видеть, что происходит в нашем доме.
Марсель поморщился от боли и утвердительно кивнув, сказал:
- Да, да, сестра, ты как всегда права. Этель поднялась, подошла к брату и начала стягивать с него насквозь промокшую одежду. Мужчина морщился от нестерпимой боли, скрежетал зубами.
Наконец, тяжелый плащ и куртка были развешены у очага.
- Наклонись, я сниму рубашку.
- Осторожно! - попросил Марсель. Этель стащила рубашку с плеч своего брата и тяжело вздохнула, глядя на его рану.
- Проклятые солдаты, все-таки зацепили меня! Марсель покосился на свое правое плечо с глубокой раной.
- Сейчас, сейчас. Марсель, - зашептала Этель, - Лилиан, быстрее дай горячей воды!
Девушка сняла котелок с водой и подала матери.
Марсель морщился, скрежетал зубами, до крови прикусывал губы, но не проронил ни единого стона.
Филипп с восхищением следил за тем, как ловко управляется его мать с огнестрельной раной и как мужественно терпит боль его дядя.
- Принеси сухую одежду, - приказала Этель дочери.Та несколько мгновений раздумывала, а потом быстро побежала наверх.
А Этель встряхнула куртку, чтобы аккуратнее развесить ее у очага, и к ее ногам упал сложенный вчетверо лист бумаги. Она наклонилась и подняла его.
Марсель хотел забрать, но сестра отстранила руку брата. - Погоди, я умею читать.
Она развернула лист и быстро прочла. Это было такое же объявление, какое сорвал Филипп со столба на площади в селении.
- Оказывается, мой брат замешан в грабежах и обвиняется в измене королю… - каким - то бесстрастным голосом сообщила Этель.
Марсель поморщился, но на этот раз уже от досады.
- Завтра же я покину твой дом, сестра.
- Я тебя, Марсель, об этом не просила. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько сочтешь нужным. У меня всегда найдется для тебя кусок хлеба и стакан вина, - женщина нервно скомкала лист бумаги и швырнула его в пламя камина.
Спустилась Лилиан, она несла одежду. Подойдя, положила ее на стол.
- Вот что я принесла.
Филипп, едва взглянув на одежду, сразу же узнал, кому она принадлежит. Он встрепенулся и вскочил из-за стола.
- Так ведь это же одежда отца, Лилиан, как ты могла! Сейчас же отнеси назад!
- Я узнаю своего племянника. В твоих жилах действительно течет горячая кровь Абинье. Ты похож на своего отца, Филипп, и можешь этим гордиться.
- Сын, я знаю, что делаю, - твердо сказала Этель, расправляя накрахмаленную рубаху. - Надевай, Марсель, я тебе помогу.
Филипп недоуменно пожал плечами. Ведь одежда отца - это было самое дорогое для его матери. Он абсолютно не мог взять в толк, почему она поступила так, а не иначе, почему она согласна расстаться с самыми дорогими для нее вещами.
- Возможно, одежда моего мужа будет тебе великовата, Марсель, но ничего не поделаешь, Робер был крупным и видным мужчиной.
- Да и я не промах, - пошутил Марсель.
И сейчас Филипп вновь почувствовал, что мать, наконец, вновь стала сама собой и власть в доме опять перешла к ней. Он хоть и был единственным мужчиной, но спорить с матерью не решился."Наверное, ей действительно виднее и она знает, как надо поступать", - подумал Филипп.
А Этель помогала одеться брату.
- Я и подумать не могла, что мой брат станет когда-нибудь скандально известным, что его будут разыскивать солдаты, будут за ним охотиться, а за его
Голову будут предлагать вознаграждение.
- Ты что, стыдишься меня, Этель? - негромко спросил Марсель.
- Нет, брат, я тебя слишком хорошо знаю и понимаю, что все, что написано в этом объявлении - выдумка и вранье.
- Вот тут ты, Этель, ошибаешься, это не совсем так. Я действительно участвовал в заговоре, но он провалился, и я вынужден скрываться.
- Ты можешь оставаться у нас, пока не окрепнешь. Еды у нас хватит, а мои дети никогда тебя не выдадут, Марсель, они умеют держать язык за зубами.
- Вот этого, сестра, я как раз боялся меньше всего. Я знаю, чья кровь течет в моих жилах. Ведь ни в нашем роду, ни в роду твоего мужа никогда не водились предатели.
Филипп расправил плечи. Ему явно польстил комплимент дядюшки Марселя.
- Сколько лет мы не виделись, сестра? Этель задумалась, глядя в огонь.
- Да, давненько, брат, раньше мы никогда так надолго не расставались.
- Так сколько же, все-таки? - вновь задал вопрос Марсель.
- Года четыре уже прошло.
- Пролетели как одно мгновение, - сказал Марсель Бланше, застегивая пуговицы.
Только сейчас Лилиан и Филипп смогли рассмотреть своего родственника. Это был довольно крепкий мужчина, его лицо было решительным и смелым. Он чем-то очень походил на свою сестру. Но чем? Ни Филипп, ни Лилиан сразу не могли
Определить. Волосы Марселя Бланше были растрепаны. Его мощный подбородок скрывала темная борода, а усы были лихо закручены. И весь облик Марселя Бланше говорил о том, что он не привык останавливаться перед трудностями и пасовать перед препятствиями, которые судьба щедро отпустила на его долю.
Прошло несколько дней. Марсель Бланше окреп, его рана затянулась. Он даже
Спускался из дальней угловой комнаты в столовую, и они все вчетвером обедали.
- Так, где тебя носило, - Марсель? - спрашивала Этель своего младшего брата.
- О, сестра, об этом долго рассказывать и сейчас мне не хочется вспоминать все тяготы и невзгоды, выпавшие на мою долю.
- Расскажи, Марсель, - просил Филипп и в его глазах появлялся блеск, ведь ему страстно хотелось узнать о приключениях, выпавших на долю его дяди.
- Где я только не был! Проще назвать места и земли, куда не ступала моя нога, чем перечислить все те города и селения, где мне довелось побывать.
Он поднимал голову и задумывался. На его лице происходили странные вещи. Брови сами ползли вверх, на лбу появлялись морщины, глаза то злобно сверкали, то вдруг в них появлялся какой-то мягкий блеск и они делались влажными. А губы то вдруг становились жесткими, то растягивались в мимолетной улыбке.
- Расскажи, расскажи. Марсель, - просила Лилиан, - ведь я же никуда не выезжала из этих мест и ничего не видела.
- Знаешь, Лилиан, люди живут везде.
- И что. Марсель, везде живут так же плохо, как и у нас?
- Нет, не везде. Кое-где живут получше, но везде хватает несчастий и бед.
- Так почему же, брат, тебя называют изменником и за твою голову предлагают большие деньги?
- Моя голова, сестра, действительно кое-чего стоит, - и он прикасался двумя пальцами к виску. - Я не просто ношу ее на плечах, она кое о чем еще умеет думать, а глаза видеть, что в этом мире несправедливо. А в жилах Бланше течет горячая кровь, и я не могу видеть несправедливость, мне сразу же хочется схватиться за оружие и все изменить в этом мире. Мне хочется, чтобы такие как
Ты, как твои дети, были счастливы хоть немного, чтобы кончилось вот это беспросветное существование для простого народа, чтобы они увидели солнце.
- Брат, ты говоришь странные вещи. Но тебе, в конце концов, виднее. Я знаю, что ты всегда был честным человеком.
- Э-э, нет, сестра, не всегда Марсель Бланше был честным человеком. Иногда мне приходилось обманывать, для того, чтобы как можно скорее достичь нужного результата. Иногда нагло врал… Но знаешь, сестра, я не раскаиваюсь в своих проступках и думаю, бог меня простит. Ведь у меня на сердце никогда не было злобы и все, что я делал, я делал для того, чтобы хоть кому-то на этом свете стало легче жить. Так что думаю, ты со мной согласишься, что живу я на этом свете не зря.
- Успокойся, Марсель, - Этель клала свою руку на плечо брата и крепко сжимала пальцы, - лучше скажи, как ты себя чувствуешь.
- О, чувствую я себя прекрасно! Я давно уже не спал в чистой сухой постели, давно так вкусно не ел и давно на меня так приветливо никто не смотрел.
Марсель подмигнул Лилиан. Та залилась румянцем и засуетилась у стола, убирая пустые блюда.
- Марсель, не смущай мою дочь. Она очень молода и падка на комплименты.
- Мама, мама, зачем , ты так говоришь? - вновь вспыхнула и залилась румянцем Лилиан.
- Я говорю правду, дочь. Я знаю Марселя, он всегда нравился женщинам, как замужним, так и молоденьким. Он привык кружить им головы, а потом оставлять.
- Это правда. Марсель? - поинтересовалась Лилиан.
- О, да, если моя сестра говорит обо мне так, то это чистая правда. Тем более, Этель никогда не врет, этим она отличалась от меня всю жизнь.
- А ты, Марсель, любишь приврать? - хохотала Лилиан, ставя перед родственником большое блюдо с мясом и подкладывая ему самые лакомые куски пирога.
- Жизнь - не такая простая штука, как я думал раньше. И я сам не знаю, почему у меня все пошло на перекосяк, почему я стал жестоким, почему ненавижу подлецов и люблю честных людей.
Вдруг Филипп насторожился. Он приложил палец к губам и подал всем знак замолчать. Было слышно, как потрескивают поленья в очаге, как шумит за окнами ветер, как булькает вода в котлах.
- Что такое, Филипп? - насторожился Марсель Бланше, хватаясь за оружие.
- Мне показалось, что я слышал топот лошадей, - негромко, но испуганно произнес Филипп.
- Лошадей? Неужели они выследили? Неужели они знают, где я прячусь?
Этель испуганно вскочила из-за стола, подбежала к окну, приоткрыла ставни и выглянула на улицу.
- Да нет, все спокойно.
- А я уже испугался, - откладывая пистолет в сторону, сказал Марсель Бланше, - думал, что накликал на вас беду. Как же вы жили, сестра, все эти годы? - поинтересовался Марсель.
- По-разному, брат. Тяжело жили.
- А как ваши соседи?
- Кого ты имеешь в виду? Реньяры?
- Ну да, - кивнул Марсель, его губы нервно дернулись.
- Будь они прокляты, эти Реньяры. И дал же нам бог таких соседей!
- Что, они все продолжают бесчинствовать?
- Да, Марсель, да. На них нет никакого удержу. Они не боятся ни королевских солдат, ни судьи, ни прокурора. Они потеряли стыд и совесть. Вот Филипп видел, как они выгнали крестьян со своей земли. Представляешь, Марсель, те уже лет восемьдесят арендовали их землю, построили дом, завели скот, собирали хороший урожай, честно рассчитывались с Реньярами. А старший сын Гильома, Виктор, почему-то посчитал, что они платят мало и налетел с бандой своих
Головорезов и с братьями, забрал скот, весь урожай и выгнал из дому невинных людей.
- Дьявол! - прорычал Марсель Бланше и сильно ударил кулаком по столу. - Да будь у меня несколько смелых людей, я бы в два счета разобрался с этими ненавистными Реньярами. Филипп, ты бы помог мне?
Лицо Филиппа стало жестким. Он утвердительно кивнул. - Конечно. Конечно бы помог, дядя! Я ненавижу Реньяров всем своим сердцем, ведь они убили моего отца!
- Я знаю это, успокойся, Филипп. Придет твой час и ты с ними разберешься. А сейчас я пойду посмотрю, как там моя лошадь.
Марсель Бланше поднялся из-за стола, поблагодарил сестру и Лилиан за кров и хлеб, а потом направился в конюшню.
Его гнедой жеребец по кличке Мен громко и радостно заржал, почувствовав, что к воротам подходит хозяин.
- Ты мой хороший, хороший, - негромко прошептал Марсель, доставая из кармана хлебную корку, обильно посыпанную солью. - Вот, я принес тебе угощение, - и он протянул на ладони хлеб своему коню.
Тот влажными и мягкими губами принял угощение, стал тереться своей мордой о плечо Марселя.
- Хороший, хороший, - приговаривал Марсель, поглаживая упругую шею животного.
Конь стриг ушами, косил своим темным влажным глазом и нервно стучал копытом о землю.
- Что, хочешь сказать, что ты застоялся и тебе пора на просторы? Хочешь порезвиться, промчаться, как ветер по холмам?
Конь в ответ радостно заржал.
- Видишь, я знаю тебя, могу угадывать все твои мысли. Да и мне, поверь, не сидится в доме, хочется на простор, хочется на свежий ветер.
Конь принялся теребить рукав куртки Марселя.
- Ну, ну, успокойся, мой хороший, - мужчина провел по крутому крупу ладонью, - ты славный конь, очень славный.
Дверь конюшни приоткрылась и порог переступил Филипп.
- Какой у тебя замечательный конь, Марсель!
- О, да, это мой самый лучший друг. Он еще ни разу меня не предал и я, поверь, не брошу его ни в какой беде.
- Замечательный конь, я бы тоже хотел иметь такого верного друга.
- А ты попробуй, подойди, возьми его за повод, попробуй!
Филипп смело подошел к лошади и только лишь протянул руку, как конь шарахнулся в сторону.
- Видишь, он не любит чужих.
- А ты попробуй ударить меня, Филипп, попробуй.Ну ударь меня в грудь! - предложил Марсель своему племяннику.
Филипп недоуменно пожал плечами.
- Зачем, дядя?
- Ну ты попробуй, я тебя прошу.
Филипп замахнулся, но не успел нанести удар, как конь взвился на дыбы и грудью оттолкнул Филиппа. Тот отлетел в угол конюшни и растянулся на соломе.
Марсель Бланше расхохотался.
- Видишь, как он оберегает своего хозяина! Он дважды спас мне жизнь. Представляешь, один раз он вытащил меня из болота. Я думал, что уже пришло время отдать богу душу. Я не мог сам выбраться из трясины и тут слышу, мой конь бегает по берегу, стучит копытами и жалобно ржет.
- И что тогда, дядя?
- Как что, я позвал его, крикнул: Мен, иди сюда. И он двинулся через трясину ко мне. Я уцепился за повод и мы вдвоем смогли выбраться. Если бы не он, то не стоять бы мне здесь, а тебе не разговаривать со своим дядей-разбойником.
- А второй раз? - вставая с соломы и отряхиваясь, поинтересовался Филипп.
- Второй раз тоже было довольно рискованное приключение. За мной гналась дюжина солдат. Патроны у меня кончились и рассчитывать мне было уже не на что. Только он мог меня спасти. И я наклонился к его шее и попросил: Мен, Мен, спаси меня! И представляешь, Филипп, конь помчался будто бы у него выросли крылья. Он даже не касался земли или мне так показалось. Хоть солдаты все время были за моей спиной, я слышал выстрелы, слышал их крики, а тут Мен помчался так, что они сразу же отстали, и я смог переправиться через горную реку и выбраться на другой берег.
- А солдаты, дядя?
- Солдаты смотрели на нас, будучи уверены, что мы с Меном утонем. Они даже не стреляли, жалели патроны.
- И Мен тебя вытащил?
- Конечно же вытащил. Хороший, - сказал Марсель и погладил голову коня, а потом нежно провел ладонью по шелковистой гриве. - Он в самом деле умный, красивый и быстрый конь. Он, наверное, самый быстрый конь в округе и очень предан мне. Он даже слушается моего голоса. Ты не поверишь, но это так.
Филипп пожал плечами, действительно не веря в то, что говорил Марсель.
- Вот смотри, я тебе сейчас покажу. Мен, на колени! - негромко сказал Марсель Бланше.
И конь, вначале глянув на Филиппа, потом на своего хозяина, тотчас опустился на колени.
- Вот видишь!
- Да, - изумленно воскликнул Филипп, - мне бы такого коня!
- А зачем тебе такой конь?
- Я бы тогда тоже никого не боялся.
- А разве ты кого-то боишься, племянник? Филипп неопределенно пожал плечами. Его лицо стало строгим и суровым.
- Да, я хотел бы поквитаться с нашими врагами, я хотел бы застрелить Виктора Реньяра, всех его братьев. А самое главное - я с удовольствием бы пустил пулю в старого Реньяра, который застрелил моего отца.
- Ты так говоришь, племянник, как заправский стрелок. А наверное, и пистолет толком не умеешь держать в руках.
- Да, мне редко приходилось держать в руках оружие. Но думаю, если бы я попал в руки к хорошему учителю, я овладел бы этим искусством.
- Что ж, Филипп, хороший учитель стоит перед тобой, лучшего тебе не отыскать. Пойдем, я научу тебя стрелять.
Филипп, обрадованный предложением Марселя, покинул конюшню.
- Иди в дом, неси пистолет. И захвати мою кожаную сумку, она вся набита оружием.
Через несколько минут Филипп вернулся с кожаной сумкой через плечо и с двумя пистолетами в руках.
- Пойдем за дом, там укромное место, - предложил Марсель.
Филипп согласно закивал и, сгибаясь под тяжестью оружия, зашагал за своим учителем.
- Видишь то чучело? Это очень привлекательная и подходящая мишень. Так что, давай, доставай оружие, я преподам тебе несколько уроков.
Филипп быстро вытряхнул содержимое большой кожаной сумки на землю. Четыре пистолета и короткое ружье, а также мешочки с порохом и пулями лежали на земле.
Марсель нагнулся, нежно погладил вороненые стволы пистолетов, их глянцевые отполированные ручки.
- Давай, бери вот этот небольшой пистолет и становись на мое место.
Филипп взял пистолет, широко расставил ноги и медленно поднял голову.
- Целься в голову.
- Нет-нет, в шляпу я, наверное, не попаду, - глядя на чучело, сказал Филипп Абинье.
- Тогда стреляй в грудь, это тоже верный выстрел. Филипп нажал на курок, и в холщовом рубище чучела образовалась дырка.
- Ну, племянник, так ты неплохо стреляешь. Или это случайно?
Филипп улыбнулся не зная, что и сказать.
- Попробуй еще раз, может тебе снова повезет. Филипп схватил второй пистолет. И этот выстрел тоже был точным.
- Да мне кажется, тебя и учить нечему. О чем ты думаешь, когда стреляешь?
- Я воображаю, что это не чучело, а сам Гильом Реньяр стоит передо мной. Поэтому все мои пули попадают прямо ему в сердце.
- А я воображаю, что предо мной стоит сам король, его величество.
Марсель Бланше ловко поднял с земли небольшое ружье и почти не целясь нажал на курок. Грохнул выстрел, и шляпа, сбитая с чучела, завертевшись в воздухе, отлетела шагов на десять.
Филипп Абинье даже захлопал от восторга в ладоши.
- Ну, Марсель, такого я еще никогда не видел.
- А что же ты думаешь, иногда меткие выстрелы спасают собственную жизнь, так что владеть оружием надо в совершенстве. Не расставляй так широко ноги, когда стреляешь, не жмурься так сильно, будто тебе в глаза дует едкий дым.
Марсель и Филипп еще около часа упражнялись в стрельбе. Дядя объяснял, как мог, племяннику все тонкости этого искусства, объяснял, как следует стрелять против света, как лучше пользоваться огнестрельным оружием в сумерках, в густых зарослях.
Филипп утвердительно кивал, стараясь запомнить каждое слово.
- А теперь, дорогой Филипп, я покажу, как стрелять из двух пистолетов сразу.
- Из двух? - изумился Филипп.
- Ну да, смотри.
Марсель взял два пистолета, потом резко повернулся и, не целясь, почти одновременно нажал курки. Чучело, уже продырявленное во многих местах, упало на землю, что привело Филиппа в неописуемый восторг.
- Вот бы мне так! Вот бы я научился делать подобное, тогда наверняка бы Реньярам пришел конец, и они не третировали бы местное население. А самое главное, я отомстил бы им за невинно пролитую кровь отца, за его братьев, за всех.
Но тут он осекся, на его молодое лицо набежала мрачная тень.
- Что с тобой? - внимательно вглядываясь в лицо племянника, осведомился Марсель.