- Я знаю, что должна была оставить его давным-давно, но мне это просто не приходило в голову. Я всегда думала, что, если я буду ему хорошей женой, он перестанет избивать нас, но чем сильнее я старалась, тем хуже он становился. В конце концов, может, оттого, что я выпила слишком много пунша или еще почему-либо, но все это казалось мне вполне нормальным. - Голос у нее сорвался. Скотти открыл глаза и с любопытством посмотрел на нее. - Я никогда не представляла, что все может быть по-другому. Мне очень жаль, но, во всяком случае, я оградила Алисон от него, правда?
- Не стоит терзаться из-за прошлого, мам, - мягко сказала Труди. - Ну, а про Оксфорд я даже не знаю, что сказать.
- И я тоже, - присоединилась я и совершенно искренне добавила: - Я буду скучать по тебе, мама.
Она толкнула меня локтем под ребра.
- Не говори глупостей, Миллисент. Я и вижу-то тебя всего раз месяц, если на то пошло, а когда звоню, тебя никогда нет дома. Я чаще разговариваю с этой дурацкой машинкой, чем с тобой.
- Мне будет не хватать твоих сообщений, - расплакалась я. - Честно, мам, я не обманываю. - Внезапно я почувствовала, что в моей жизни возникла ужасающая пустота.
- Я по-прежнему могу звонить и оставлять сообщения, - хихикнула она.
- Да, но это будет совсем другое, потому что тебя не будет поблизости.
Труди хмурилась, как будто тоже пыталась представить себе неожиданно изменившееся будущее.
- Мелани и Джейк пропадут без своей бабушки, - наконец произнесла она, чуть не плача.
- У них по-прежнему будет дедушка, - уверенно произнесла мать. У нее за спиной Труди скорчила гримасу при мысли о том, что ей все так же придется привозить своих детей в Киркби, даже если матери там уже не будет.
- Я найду себе работу на полный рабочий день, - говорила мать, - сниму комнату недалеко от клиники и смогу видеться с Алисон каждый день.
- Это решительный шаг, мам, - сказала Труди. - В твоем возрасте тебе будет нелегко найти работу, а комната в Оксфорде может стоить целое состояние.
- Тогда я буду жить на пособие, или как это сейчас называется, - невозмутимо заявила мать. - Я никогда не требовала ничего для себя, зато всегда платила по своим счетам. - Она лучезарно улыбнулась нам. - Теперь, когда я поговорила с вами, мне стало намного легче. Имейте в виду: отцу ни слова.
Труди передернуло.
- Не хотела бы я оказаться на твоем месте, когда ты расскажешь ему обо всем. Может быть, ты хочешь, чтобы мы с Колином были рядом и оказали тебе, так сказать, моральную поддержку, а?
- Мне не нужна моральная поддержка, дорогая. Я прямо выскажу ему все, и даже если это ему не понравится, ему придется проглотить это. В конце концов, это случится еще не скоро.
- Бабушка, - пропела Мелани за забором.
- Я здесь, хорошая моя. - Мать с трудом поднялась, столкнув недовольного Скотти на землю.
- Дедушка говорит, что он хочет чаю.
- Скажи дедушке, чтобы он сам его приготовил, - коротко ответила Труди.
- Нет, нет, Мелани, не нужно этого делать. - Ветка с шипами расцарапала ей щеку до крови, когда она поспешно протискивалась сквозь дыру в изгороди.
Труди многозначительно посмотрела на меня.
- Интересно, она действительно сделает это?
Когда бабушка открыла дверь, я вспомнила фотоснимок Фло, сделанный в Блэкпуле, ее красивое лицо и приятную улыбку. Возраст не пощадил Марту Колквитт, в отличие от сестры. Я не помню, чтобы бабушка когда-нибудь улыбалась или выглядела молодой. Ее лицо навсегда застыло в хмурой гримасе, а строгие очки с толстыми стеклами в черной оправе скрывали неодобрительное, недружелюбное выражение глаз. Ее единственным украшением оставались волосы - густые и серебристые, которые она укладывала аккуратными волнами под тонкой, почти невидимой сеточкой.
- А, это ты, - кисло приветствовала она меня. - Входи. У меня вполне могло и не быть внуков, раз я их почти не вижу. - Я последовала за ней в безупречно чистую комнату, где пахло смесью сигаретного дыма, дезинфектанта и мерзко воняющей мази, которую она втирала в пораженное ревматизмом плечо.
- Ну, вот я и пришла, - весело произнесла я.
Я бы приходила чаще, по крайней мере, думала, что приходила бы, если бы мне оказывали более теплый прием, но даже моя добродушная мать считала визит к бабушке суровым испытанием, еженедельно принося ей продукты только из чувства долга.
Телевизор рядом с камином работал, но звук был отключен. Бабушка выключила его совсем.
- Сейчас совершенно нечего смотреть, одна дрянь.
Я опустилась в чересчур мягкое кресло.
- Мама просила напомнить тебе, что позже будет старый фильм, который наверняка тебе понравится. Это мюзикл с Берил Грейбл.
- Бетти Грейбл, - раздраженно поправила бабушка. По своим умственным способностям она превосходила многих людей вдвое моложе ее, а память на имена и лица была у нее поистине феноменальной. - Может быть, и посмотрю, там видно будет. Все зависит от того, как долго ты у меня пробудешь. Хочешь чашку чаю?
- Да, пожалуйста, - вежливо ответила я.
Бабушка скрылась в кухне, а я подошла к окну. Я жила в этой квартире до трех лет, и вид с пятого этажа был одним из тех немногих образов, которые я отчетливо помнила. Вряд ли его можно назвать величественным: супермаркет, протестантская церковь, длинные ряды домов из красного кирпича, вдалеке намек на поля, несколько деревьев. Но все-таки этот вид день ото дня менялся. Небо никогда не оставалось тем же, и мне всегда попадались на глаза дерево или здание, которые я не видела раньше. Во всяком случае, лучше такой вид, чем вообще никакого, хотя бабушка всегда отгораживалась от мира толстыми, украшенными тесьмой и кружевом шторами, а ведь заглянуть в окно можно было разве что из пролетающего вертолета.
Занавески были чуть-чуть отдернуты: бабушка выглядывала наружу, что помимо посещений мессы по воскресеньям оставалось ее единственным занятием: она выглядывала в окно, смотрела телевизор и курила - в пепельнице по-прежнему было полно окурков. Каждый день, должно быть, казался ей бесконечным.
Я задернула занавеску и вернулась на свое место. Господи, как угнетающе на меня действовала эта обстановка. В комнате было намного темнее, чем в подвале Фло.
- Не помню, ты пьешь чай с сахаром?
Бабушка вошла в комнату, держа в руках две чашки китайского фарфора, в уголке рта у нее дымилась сигарета. Сегодня утром она ходила к мессе, поэтому на ней была строгая шерстяная кофта и юбка, хотя мама рассказывала, что обычно она предпочитает сидеть дома в халате. Друзей у бабушки не было, ей никто не звонил, так к чему ей наряжаться?
- Без сахара, пожалуйста.
- Твоя мать забыла купить мне мое любимое печенье с инжиром. Принесла только средства, улучшающие пищеварение.
Бедная мама никогда не могла купить то, что нужно.
- Спасибо, я не хочу печенья.
Я аккуратно отпила глоток чая, изо всех сил стараясь, чтобы пепел, плавающий на поверхности, не попал в рот.
Стену над буфетом украшали фотографии в одинаковых дешевых пластиковых рамках: дедушка Колквитт, умерший давным-давно, добродушный мужчина с буйной растительностью на лице, всевозможные свадебные церемонии, включая мою и Труди, множество снимков, на которых были изображены дети Камеронов в школе - счастливые лица с широкими лживыми улыбками.
- В квартире Фло есть фотография моего отца, еще ребенком, вместе с матерью - моей второй бабушкой, - сказала я. Дома редко упоминали его родителей. Я знала только, что его отец был моряком, а мать умерла, когда отцу исполнилось двадцать.
- Вот как? Твоя вторая бабушка, Эльза, была моей лучшей подругой. - Тонкие желтые губы слегка дрогнули. - Как там вообще, в квартире Фло?
- Хорошо. - Я улыбнулась. - Вчера я нашла там счета за газ, датированные тысяча девятьсот сорок первым годом. - По крайней мере, это свидетельствовало о том, что я предприняла какие-то усилия навести там порядок.
- Она въехала туда в тысяча девятьсот сороковом, - сообщила бабушка. - В ноябре. - Голос ее был на удивление мягким, если учесть, что говорила она о своем заклятом враге. - Перед самым Рождеством. И только много позже мать узнала, что миссис Фриц уехала в Ирландию, оставив ее одну-одинешеньку в этом большом доме.
- Фриц? - Фамилия показалась мне знакомой.
- Мистеру Фрицу принадлежала прачечная, в которой она работала. Во время войны его поместили в лагерь для перемещенных лиц.
- Там есть снимок Фло на фоне прачечной. - В припадке щедрости я спросила: "Хочешь, я отведу тебя туда?" Фло перевернулась бы в могиле, если бы узнала, но бабушка выглядела такой несчастной.
- В прачечную? - Сморщенная челюсть отвисла от удивления. - Да ее снесли сто лет назад, девочка.
- Я имела в виду квартиру Фло. Я сейчас еду туда, там нужно кое-что сделать, - добродетельно сказала я. - Я отвезу тебя домой на автомобиле.
Бабушка категорически покачала головой.
- В Токстет я ни за что не поеду. Там убили человека всего лишь на прошлой неделе, закололи ножом прямо на тротуаре. Теперь даже в центре города небезопасно. У женщины, которая ходит со мной в церковь, сорвали с шеи золотую цепочку, когда она шла по предместью Сент-Джон. С ней едва не случился сердечный приступ. - Она посмотрела на меня испуганными глазами. - Мы живем в ужасном мире, Миллисент.
- Фло прожила в Токстете большую часть своей жизни, и с ней не случилось ничего плохого. - Я вспомнила, как неделю назад мой отец говорил примерно то же самое. - И Бел живет неподалеку. Она часто приходит.
- Бел?
- Подруга Фло.
- Я знаю, кто такая Бел, - горько произнесла бабушка. - Я встречалась с ней один раз, когда она была еще молодой. Она даже не потрудилась сообщить мне о смерти нашей Фло!
- Может быть, она не знала твоего адреса.
- В телефонной книге Ливерпуля не так уж много миссис Колквитт. Кроме того, кое-кто знал, как со мной связаться, не так ли? Вот только они сделали это слишком поздно.
- Извини меня, бабушка, - неловко сказала я. Я поставила на столик чашку с блюдцем; осадок был серым от пепла. - Мне уже пора идти. Не забудь посмотреть фильм.
- Лучше бы ты не приходила, - безжизненным голосом произнесла бабушка. Она выудила из пачки очередную сигарету. - Ты разворошила воспоминания, которые я считала давно забытыми.
- Извини меня, - снова повторила я. А ведь пришла-то я только потому, что мне сказали, будто она хочет меня видеть.
- Я думаю, ты сама найдешь дорогу.
- Конечно. До свиданья, бабушка.
Ответа не последовало. Я закрыла дверь и сбежала по каменной лестнице, стены которой сплошь покрывали небрежно нацарапанные рисунки. Пока я ехала в Токстет, перед моим взором по-прежнему стояла несчастная непреклонная женщина, курящая сигареты одну за одной.
Я припарковалась на площади Уильяма. Пока я шла к квартирке Фло, Чармиан и Бел, должно быть, заметили меня, потому что встретили меня на ступеньках в подвал. Чармиан помахала бутылкой вина, и на душе у меня полегчало.
- Привет! - крикнула я, ускоряя шаг. Я сразу же забыла о бабушке, и у меня возникло странное чувство, будто я и есть Фло, возвращающаяся домой к своим друзьям.
…Похоже, стук в дверь мне не приснился. Рядом со мной лежал Том О'Мара и ничего не слышал. Я почти выпала из кровати, натянула на себя халат Фло и поспешила к двери, прежде чем тот, кто стоял за нею, не разнес ее на куски. В гостиной шум казался еще оглушительнее. В любую минуту могли появиться Чармиан или Герби, чтобы узнать, что случилось.
- Кто там? - сердито заорала я. Должно быть, это какой-нибудь пьяница ошибся адресом. Затуманенным взором я посмотрела на часы - десять минут третьего - и подумала, не следует ли мне разбудить Тома.
Стук прекратился.
- Это Джеймс. Впусти меня.
Джеймс! В одно мгновение сон улетучился, и я прижалась к двери.
- Уходи, Джеймс, пожалуйста.
- Я не собираюсь уходить. - Он снова забарабанил по двери. - Впусти меня!
- Я не желаю тебя видеть, - заорала я, но он почти наверняка не расслышал меня из-за шума. Вдалеке взвыла полицейская сирена. Опасаясь, чтобы кто-то из соседей, разбуженных шумом, не вызвал полицию, я открыла дверь.
- Ты не… - начала я, когда Джеймс, с дикими глазами, распространяя сильный запах перегара, вломился в комнату, - войдешь.
Слишком поздно. Я включила верхний свет. Комната Фло выглядела совсем по-другому, когда каждый уголок заливал яркий свет.
Джеймс стоял посреди комнаты. Я никогда не думала, что он способен на столь сильное проявление гнева. Я сжалась перед ним, дрожа от ужаса, сердце у меня бешено колотилось. Его лицо, шея, кулаки распухли так, будто он готов был взорваться в любую минуту.
- Черт бы тебя побрал, в какие игры ты играешь со мной? - гневно спросил он.
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду, - примирительно ответила я, подавляя собственный гнев, чтобы не провоцировать его еще больше.
Он в ярости уставился на меня, как будто я была самой глупой женщиной на свете.
- Я торчал у твоей квартиры с пяти часов, ожидая тебя, - выпалил он. - Ближе к полуночи я решил пойти сюда, но я не помнил чертов адрес. Я все ездил, ездил вокруг, пока наконец не нашел эту квартиру.
Я не знала, что сказать, поэтому промолчала. Снова подумала о том, чтобы разбудить Тома, и снова сочла это плохой идеей. Я намеревалась разобраться с ситуацией своими силами: с Томом дело могло принять более неприятный оборот. Джеймс начал расхаживать взад и вперед, размахивая руками, лицо его смертельно побледнело.
- На прошлой неделе, после того, как ты меня выгнала, я подумал: дам ей время до воскресенья, и все. Если она не позвонит, все кончено. - Он внезапно остановился, его раскрасневшееся лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. - Ты ведь не позвонила, правда? Тебе совершенно наплевать, как я там. - Он мастерски изобразил мою интонацию, что, похоже, входило в привычку у всех мужчин, которых я знала. - "Я принимаю душ и надеюсь, что к тому времени, когда я выйду, тебя уже не будет". И я ушел, как послушный маленький мальчик. А потом ждал, что ты позвонишь мне, но ты явно вознамерилась позволить мне уйти из твоей жизни, как будто меня не существовало.
- Джеймс. - Я взяла его за руки в надежде успокоить. Полицейская сирена взревела еще раз на главной дороге, значит, автомобиль направлялся явно не на площадь Уильяма. - Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты сказал, что все будет кончено, если я не позвоню. Может, это лучше всего?
- Но я люблю тебя! Неужели ты не можешь понять своей глупой головой, как сильно я люблю тебя? - Глаза его сузились. - Знаешь, всю жизнь девушки вешались мне на шею. Но я не поддавался, как они выражались. Но ты, наглая и спесивая маленькая сучка из Киркби, ты - единственная, кого я полюбил и на ком я хочу жениться. Как ты посмела оттолкнуть меня?
Этого не могло быть! На мгновение я закрыла глаза, а потом тихо сказала:
- Я не люблю тебя, Джеймс.
Его голубые глаза засверкали. Он занес надо мною свой огромный кулак, готовый обрушить его на меня.
У меня все поплыло перед глазами. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, снова захотела стать невидимой, я ждала, склонив голову, когда на меня обрушится удар. Не было никакого смысла убегать, потому что куда бы я ни пошла, где бы я ни спряталась, мой отец все равно найдет меня, и тогда наказание будет более суровым. Мне захотелось заплакать, потому что такова была моя судьба.
Удара не последовало. Головокружение прошло, мир вокруг снова обрел реальные черты. С тем периодом моей жизни было покончено. Я сделала шаг назад. Джеймс по-прежнему стоял, подняв кулак.
- Господи! Что со мной? - ужаснулся он.
- Какого черта, что здесь происходит? - Из спальни вышел Том О'Мара с голым торсом, застегивая на ходу брюки.
Лицо Джеймса стало пепельно-серым, плечи вдруг поникли.
- Как ты могла, Милли? - прошептал он.
Том не был таким высоким, как Джеймс, не отличался он и крепким телосложением, но прежде, чем я успела сообразить, что происходит, он одной рукой заломил Джеймсу руку за спину, другой схватил его за шиворот и грубо потащил к двери. Несмотря на недавнее поведение Джеймса, меня поразила неприкрытая жестокость этой сцены.
- Не надо, - вскрикнула я.
Дверь с грохотом захлопнулась. Потом я услышала, как Джеймс, спотыкаясь, поднимается по бетонным ступенькам. Я включила лампу, выключила верхний свет, уселась посередине дивана Фло, обхватив себя обеими руками и дрожа.
- В чем дело? - спросил из-за моей спины Том.
- А ты не догадался?
- Разве ты не сказала ему обо мне?
- Речь о тебе и не шла до тех пор, пока ты не появился, - вздохнула я.
Том уселся на диван рядом со мной и поставил стакан шерри на кофейный столик.
- Пей! - скомандовал он. - Это тебе поможет. Фло всегда пила шерри, чтобы успокоить нервы.
Невольно я улыбнулась.
- У меня создается впечатление, что Фло пила шерри по различным поводам.
Он дружески обнял меня. Впервые я не растаяла оттого, что он прикоснулся ко мне.
- Ну, так в чем там дело с этим парнем, которого я выставил? Это тот, с которым ты была на вечеринке?
- Да, но никакого "дела" нет. Он любит меня, а я не люблю его, вот и все. Теперь, когда он увидел тебя, ему станет еще хуже.
Я одним глотком выпила полстакана шерри. Слава Богу, Том оказался здесь. Даже если бы Джеймс успокоился, избавиться от него было бы сложно. Я подумала о том, как он едет домой, пьяный как сапожник. И во всем виновата я. В ту же секунду, когда он впервые заявил, что любит меня, я должна была ему объяснить, что не люблю его. Но ведь дело не в этом! Проблема Джеймса в том, что он избалован и испорчен, слишком привык к тому, что девушки сами бросаются ему на шею, и не может понять, что в этот раз его роковая привлекательность сыграла с ним злую шутку. Я отпила еще шерри, чувствуя тяжелую руку Тома у себя на плече. Надо было позволить ему ударить меня. Я просто стояла и смотрела. Мне и в голову не могло прийти, что Джеймс способен на такое. Он всегда был таким нежным. Я смотрела на лампу, ожидая появления девушки в красной шубке, и ненавидела Джеймса за то, что он принес страх и насилие в то место, которое я полюбила, где всегда чувствовала себя в полной безопасности. Я поклялась больше никогда не видеться с ним.
- Тебе лучше? - спросил Том. - Ты перестала дрожать.
- Намного лучше. - Я потерлась головой о его плечо. - У тебя было счастливое детство?
- Ничего себе вопрос! - Он немного подумал. - Пожалуй, да. Если учесть, что Фло здорово помогла мне.
- Каким был твой отец?
- Мой отец? О, он был добродушным стариканом. Никто с ним толком не считался, он всегда оказывался козлом отпущения - для бабушки, для моей матери и для меня, даже для компании, на которую работал. - Голос его стал жестким. - Вот почему я поклялся, что, когда вырасту, буду сам себе хозяином.
- А где твоя мать?
Он беспечно пожал плечами.
- Понятия не имею. Она сбежала, когда мне было лет пять. Свалила с каким-то парнем.
Я похлопала его по колену.
- Мне очень жаль.
- Не стоит, - равнодушно ответил он. - Насколько я могу судить, хорошо, что она убралась. - Он поцеловал меня в ухо. - А как насчет тебя?