Глава 10
Хьюстон очнулся от сна, в котором снова целовал Молли. Ему казалось, что если не открывать глаза, то можно продлить удовольствие.
Уже прошел месяц с того вечера, когда он в последний раз чувствовал ее нежные губы на своих губах и понял, что должен отпустить ее. Почему же воспоминания об их недолгих отношениях стали только ярче, вместо того, чтобы растаять, как утренний туман?
Он старался каждый день совершить хоть один поступок, которым Молли могла бы гордиться. Хоть что-то, способное заставить ее глаза светиться от радости.
Хьюстон купил грузовик детской обуви и отправил ее в "Солнечную карамель". Учредил стипендии для некоторых из тех девушек, которые отправили письма в поддержку "Сказки выпускного". Вчера он снял квартиру для отца. Она находилась всего в квартале от разбитого "Вторым шансом" сада, который никогда и ни за что не станет парковкой. Закончив формальности с домовладельцем, Хьюстон прогулялся к этому городскому оазису и долго стоял там, наслаждаясь видом красочных клумб и грядок с овощами, которые выгодно выделялись на фоне асфальтово-бетонных джунглей. Отцу понравится приходить сюда.
Заметив, что на грядках шпината колдует Мэри Бэдфорд, Хьюстон подошел поздороваться. Ему было приятно, что женщина искренне обрадовалась новой встрече с ним. Он рассказал, что скоро в этом районе будет жить его отец, и попросил, чтобы Мэри взяла над ним шефство, познакомила с соседями и вообще приглядывала за стариком.
На прикроватной тумбочке зазвонил телефон.
– Хьюстон, это мисс Вив.
– Чем обязан? Что-нибудь случилось?
"Пожалуйста, разрешите эту проблему без моего присутствия. Все, что угодно, лишь бы не быть рядом с ней".
– Я звоню из-за Молли.
Уитфорд закрыл глаза, собираясь с духом, чтобы ответить отказом на любую просьбу.
– У меня ужасное предчувствие, что она завязала роман по Интернету. Ты же знаешь, как это опасно, сколько там мошенников и проходимцев?
– Что? Молли? На нее это не похоже. – Сердце Хьюстона было готово выскочить из груди, но он изо всех сил пытался сохранять спокойствие. – Почему вы так решили?
– Когда я вернулась из отпуска, Молли была просто не похожа на себя. Она перестала интересоваться работой. Отказалась занять пост главы "Второго шанса", даже почему-то злилась на меня какое-то время. Бедняжка похудела, под глазами тени, она довела себя почти до полного истощения. Мне даже кажется, что она почти постоянно плачет, только так, чтоб никто не видел.
"Нет, это не интрижка с виртуальным козлом, – подумал Хьюстон. – Это я козел".
– Но примерно неделю назад все изменилось. На ее лице снова появилась улыбка, она перестала дуться на меня. Хьюстон, она просто светилась от счастья. Поверь мне, я точно знаю, что она влюбилась, у меня на это глаз наметан.
Влюбилась? В кого-то еще? Такой пытки он себе даже не представлял.
– Потом вдруг словно гром среди ясного неба. Она заявила, что берет отпуск. Я просто уверена, что она познакомилась с кем-то в Интернете! И влюбилась. Хьюстон, она такая наивная.
– Она сказала, что у нее кто-то появился? – поинтересовался Уитфорд, удивляясь, как спокойно и рассудительно звучит его голос.
– Да ей и не надо было! Просто сообщила, что ей надоело мечтать, глядя на постер в гостиной ее квартиры! Поставила меня в известность, что собирается провести какое-то время в Калифорнии.
– Ну, а от меня-то вы чего хотите?
– Не знаю, – продолжила рыдать в трубку мисс Вив. – Но мне просто необходимо быть уверенной, что с ней все в порядке.
Забавно. Хьюстону тоже.
– Я найду ее.
– Но как? Хьюстон, Калифорния не самый маленький из штатов,
Уитфорд вспомнил постер, висящий на стене в гостиной Молли.
– Но и не такой уж большой.
Молли глубоко вздохнула, наслаждаясь открывающимся перед ней видом. Над долиной Наппа садилось солнце, и пейзаж был намного красивее, чем ей представлялось даже в самых смелых фантазиях.
Конечно, всегда можно сказать, что мир заиграл яркими красками, потому Молли полюбила.
Наконец-то.
Себя.
Девушка сидела на каменной террасе, построенной на склоне холма, и смотрела на знаменитые калифорнийские виноградники. Лучи заходящего солнца красили кустарники золотом. Теплый ветерок окутывал, словно объятия любовника. Молли наслаждалась вечером в одиночестве. На ней были брюки, футболка с эмблемой виноградника и разноцветное боа. На столике стоял хрустальный бокал и бутылка каберне совиньон, которым так славятся местные винодельни.
Когда Хьюстон исчез из ее жизни, Молли думала, что умрет от горя. В прямом смысле этого слова.
Боялась, что однажды свернется клубочком в углу своей спальни и будет так лежать, пока ее сердце не перестанет биться.
Но этого не произошло. Она не смогла себе этого позволить.
Ведь Лысик так сильно нуждался в ее заботе.
Потом, когда она в очередной раз приехала в "Солнечную карамель", чтобы заполнить кое-какие бумаги, необходимые для финансовой отчетности, Молли заметила, что детишки все до последнего бегают в новых ботинках. Сотрудники рассказали, что незадолго до этого к дверям центра подъехал грузовик, груженный коробками с детской обувью. От кого был этот дар, осталось загадкой.
На следующий день девушку ждало сообщение на автоответчике.
– Мисс Майклз, это Кармен Санчез. – Послышались всхлипы, потом какая-то смесь испанского и английского, снова всхлипы. – Мне выделили стипендию. А ведь я даже не подавала заявку.
Происходило что-то странное. А когда ей, одна за другой, позвонили почти все девочки, писавшие письма в поддержку "Сказки выпускного", с такой же новостью, Молли поняла. Она никогда не ошибалась в Хьюстоне Уитфорде.
Неуверенной она была только тогда, когда дело касалось ее.
Пусть он никогда этого не признает, но Хьюстон лучше ее понимал, что такое настоящая любовь. Любовь не убивает. Не дает упиваться жалостью к себе. Не позволяет свернуться в клубок и умереть. Те, кому посчастливилось испытать это прекрасное чувство, знают – все возвращается сторицей. Жизнь наполняется радостью и смыслом, появляется вера в лучшее. Несмотря ни на что. Пусть даже сердце разбито. Молли говорила Уитфорду, что любовь может исцелить любую рану. Но сама не верила в это. Закрыла глаза на истину, растворившись в собственной боли.
Теперь все будет по-другому. Она познала настоящую любовь. Пусть им с Хьюстоном было отведено мало времени, Молли пронесет в своем сердце тепло этого волшебного чувства и поделится им со всем миром. И она, наконец обрела себя.
И вот Молли сидела здесь и с легким сердцем наблюдала за удивительно красивым закатом. Ей казалось, что и внутри нее все наполняется этим золотым светом.
Судя по мерцающим на дороге огням, к гостинице приближался автомобиль. Девушка заворожено смотрела, как свет фар пронзает мрак приближающейся ночи. Поразительно, как что-то настолько банальное может быть таким красивым. Наверное, во всем виновата любовь, переполняющая ее сердце.
Машина въехала на стоянку, припарковалась, и из нее вышел мужчина.
В сумерках и на таком расстоянии Молли показалось, что он сильно похож на Хьюстона: те же темные волосы, та же уверенная походка, аура силы и мужественности.
С другой стороны, кого только она не принимала за Хьюстона в последнее время. Стоило ей увидеть высокого брюнета, и сердце начинало биться быстрее. Поначалу, когда боль расставания была особенно острой, Молли это ненавидела. Но, успокоившись, девушка перестала на это бурно реагировать.
Теперь она воспринимала подобные инциденты как напоминание о том прекрасном, что ей дано было пережить. Каждый раз после таких моментов Молли перебирала в памяти самые волнующие минуты с Хьюстоном и произносила про себя короткую молитву, чтобы у него все было хорошо. Такая любовь – самая чистая: Молли желала счастья для любимого, не требуя ничего взамен.
Это совсем не похоже на отношения с Чаком. Тогда девушка тоже не ждала многого, но отличие было в том, что чувствовала она себя при этом несчастной.
– Привет.
Она обернулась. Время будто остановилось. Вот оно, подтверждение, что любви не может сопротивляться даже такой сильный мужчина, как Хьюстон.
– Привет, – тихо ответила Молли.
– Удивлена?
– Да нет, не особо.
Уитфорд нахмурился:
– Знаешь, если ты ждала моего появления, то слишком хорошо спряталась, чтобы этого не произошло.
Девушка в ответ только улыбнулась.
– Мисс Вив боится, что ты завела какую-то интрижку по Интернету.
– А ты? Ты этого боишься?
– Я знаю, что это невозможно, – прошептал Хьюстон.
– Тогда зачем приехал?
Вздохнув, он сел напротив Молли:
– Потому что не мог иначе.
Какое-то время они просто сидели в тишине. Потом Хьюстон сказал:
– Эти перья тебе к лицу.
– Спасибо.
– Где Лысик?
– Оставила его на попечение соседки.
– А…
Повисла очередная пауза, Молли не чувствовала никакого неудобства, наоборот. Сидеть рядом с Хьюстон и молчать было очень уютно.
– Я должен извиниться.
– Нет, не должен. Твой уход научил меня большему, чем я когда-либо могла бы понять, если бы ты остался.
Нахмурившись, Хьюстон продолжил:
– Я не собирался извиняться за это. Тебе же лучше, если меня нет рядом. Мы оба это знаем.
"Да?"
– Нет, я хотел попросить прощения за то, что привез тебя той ночью в Клинтон. И потерял голову, когда бил того парня. Не мог остановиться. Если бы не ты, я его, скорее всего, убил бы.
Молли хмыкнула, и Уитфорд кинул на нее сердитый взгляд:
– Не смешно.
– Ну, конечно же смешно, Хьюстон. Я от силы вешу шестьдесят килограммов. Ну и как бы я тебя остановила? Не говори глупостей. Ты сам взял себя в руки.
– Я пытаюсь серьезно с тобой поговорить.
– Я вся внимание.
– Я вырос среди насилия. Это мое наследство. Не хочу, чтобы оно коснулось тебя.
– Почему? – мягко спросила девушка.
Хьюстон нахмурился еще сильнее.
– Почему ты боишься, что это как-то на меня повлияет?
– Потому что я люблю тебя, будь оно все проклято! – Его голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций.
– Ах, вот оно что, – тихо произнесла Молли. В эту секунду весь ее мир наполнился такими яркими красками, по сравнению с которыми закат над долиной Наппа казался бледным и тусклым. – И ты боишься, что рано или поздно сделаешь что-то плохое со мной?
– Да.
– Ты говорил, что избил парня в школе.
– Так и было.
– А потом… Сколько прошло? Лет четырнадцать или пятнадцать? И ты набросился на еще одного человека. Причем напал именно он.
– Он напал не на меня. Я чувствовал, что в опасности находишься ты.
– И чтобы защитить меня, ты встал между ним и мной, принял удар на себя, справился с ситуацией. Это плохо?
– Я потерял контроль.
Молли рассмеялась бы ему в лицо, если бы не понимала, чего Хьюстон пытается добиться. Он хотел убедить себя, что пришла пора вскочить на лошадь и скрыться за горизонтом. Она не позволит ему. Почему-то этот удивительный человек поверил, что не достоин счастья. Но Молли видит его насквозь, знает правду. И докажет ему, что он может рассчитывать на понимание и любовь.
– Хьюстон, у него был нож. "Джей" был просто огромным. Разве ты не понимаешь, что у тебя не оставалось другого выхода?
– Я перегнул палку. Этому нет оправданий.
– Мне так не кажется.
Уитфорд не мог отвести взгляд от ее лица.
– Ты боишься любить меня.
– Да, – прошептал Хьюстон.
– Боишься, что я отвергну тебя, как это делали все, кого ты любил раньше.
– Да.
– Боишься сделать что-то непоправимое. Думаешь, что потеряешь голову от любви и совершишь нечто, о чем придется сожалеть всю оставшуюся жизнь.
– Да.
– Хьюстон, есть такое место, где тебе больше не придется бояться. Никогда.
Он посмотрел ей прямо в глаза, не веря, что такое возможно.
Молли провела ладонью по его щеке, потом по груди. Она чувствовала размеренное биение сердца любимого.
– Хьюстон Уитфорд, ты очень хороший человек. Ты не пасуешь перед трудностями. Преодолеваешь самые невероятные препятствия. В тебе есть страсть и воля к жизни.
Он ничего не ответил, просто обнимал ее, сдавшись на милость любви.
Следующие несколько дней они посветили исследованию долины Наппа. Побывали на экскурсиях в местных винодельнях. Устраивали долгие пешие прогулки. Обедали в уютных ресторанчиках, заходили в маленькие магазинчики, антикварные лавочки. Они пили вино, наслаждались солнечными днями, держались за руки, смотрели друг другу в глаза, разговаривали обо всем на свете, иногда просто молчали.
Молли снова вспомнила тот день, когда впервые увидела Хьюстона: свадебное платье и свое желание испытать все это. Любовь. Единение душ. Долгие беседы. Разделенную радость.
В последний день пребывания в Калифорнии Хьюстон сказал, что приготовил сюрприз. Было очень рано, даже солнце не взошло, когда он усадил девушку в машину и поехал по извилистой дороге к долине.
На поле их ждал огромный воздушный шар. Его яркая расцветка буквально освещала утренний пейзаж. Казалось, что шар хочет вырваться на свободу и устремиться в чистое голубое небо.
Молли кинулась навстречу приключению, не отпуская руку Хьюстона. Ей не терпелось осуществить свою мечту. Хьюстон помог девушке забраться в корзину, пилот дал команду отвязать канаты, и шар плавно взмыл в небо. Молли прислонилась к любимому и прошептала:
– Я ждала этого всю жизнь.
– Полета на воздушном шаре?
– Нет.
Она ждала, когда наконец-то ее жизнь наполнится смыслом. Воздушный шар был совсем ни при чем. Все дело в любви. За последние дни девушка пропиталась ею, узнала ее аромат, так удивительно похожий на запах Хьюстона.
Газовая горелка выпустила очередную порцию пламени, и шар полетел еще выше. В этот момент солнце показалось из-за горизонта, и сразу же виноградники и склоны холмов стали золотыми. А Молли и Хьюстон плыли в вышине над всем этим великолепием.
– Хьюстон, смотри. – От красоты открывшегося вида у Молли перехватило дыхание. – Это просто прекрасно. Я о таком даже не мечтала.
Хьюстон ничего не ответил.
Девушка обеспокоено повернулась к нему:
– Что-то случилось?
– Скажи… – Он начал говорить, но запнулся и закашлялся.
– Что? – Молли заволновалась.
– Хочешь сыру?
Хьюстон указал на корзинку с сыром, вином и теплыми круассанами.
– Спасибо. А ты?
Хьюстон уже выкручивал пробку из бутылки вина. Молли взяла бокал, сделала глоток и посмотрела в глаза Уитфорда.
– Хьюстон, да что с тобой?
– Понимаешь, я хотел спросить… – Он опять отвлекся, на сей раз, на пейзаж под ними. – А это что? – поинтересовался он у пилота.
Тот сказал название виноградника.
– Ты что, высоты боишься? – шепотом спросила Молли. Она совершенно не узнавала Хьюстона в этом нервном, беспокойном мужчине.
– Нет. Просто боюсь.
Еще несколько дней назад он не признался бы в подобной слабости. Даже если бы его бросили в медвежью берлогу, предварительно обмазав медом. Молли смотрела на него и не могла понять, что происходит. Хьюстон наконец взглянул на нее.
– Я же говорила, что есть место, где тебе нечего бояться.
– А что, если я скажу, что хочу остаться там навсегда?
Она сжала его руку, и в тот же миг его голос зазвучал увереннее:
– Я хотел спросить, как ты отнесешься к предложению провести со мной остаток жизни.
У Молли на глаза навернулись слезы.
– Хьюстон…
– Черт. Забыл. Подожди минутку.
Он отпустил ее руку, достал из кармана ветровки маленькую коробочку и, встав на колено, протянул Молли кольцо. В лучах восходящего солнца грани венчающего его бриллианта засверкали всеми цветами радуги.
– Молли Майклз, я люблю тебя. Отчаянно. Беззаветно. Всем сердцем. Я дышу тобой. Я тебя люблю. – В его голосе не было ни капли сомнений, он был твердым, именно такой присущ человеку, точно знающему, чего он хочет. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – ответила Молли. Тихо. Спокойно. Еще никогда она не была так уверена в своем ответе. Она принимала не только Хьюстона, но и саму себя. Соглашалась жить в полную силу. Признавала, что ее раны излечились. Открывалась навстречу судьбе.
Они взялись за руки, и Хьюстон ее поцеловал. Этот поцелуй стал символом абсолютной победы любви, которая, презрев все преграды, соединила их сердца. Хьюстон растворился в этой ласке, чувствуя, что наконец нашел свое пристанище.
Они оба нашли.
Эпилог
Хьюстон Уитфорд сидел на скамейке в Центральном парке, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца. В парке было тихо.
Краем глаза Хьюстон заметил, что к нему по дорожке идут Молли и его отец. Чуть раньше они отошли полюбоваться тюльпанами. Хьюстон наблюдал за их приближением, отмечая, что отец с каждым днем становится все слабее. Время его не пощадило. Молли шла, держа свекра за руку и склонив к нему голову. При этом она не спускала глаз со своего любимого Хьюи – так она называла Уитфорда.
Хьюстон увидел, как улыбка озарила ее лицо. Отец до сих пор не мог поверить, что эта прекрасная женщина приняла его как члена семьи.
Но любовь не может вылечить все. Его отец болен раком, и с этим уже ничего не поделать. И ничто не изменит того факта, что старик каждое утро просыпается в слезах, – он до сих пор не простил себя за совершенное преступление. Шрам на переносице Хьюстона – свидетельство отцовского гнева – тоже никуда не денется. Как и другие рубцы, которые никто никогда не увидит. Нет, все любовь вылечить не в состоянии. Но она все равно способна на чудеса. И этого достаточно. Даже более чем.
Однажды отец посмотрел на Молли и сказал:
– Такой вот женщиной была бы твоя мать, если бы я был лучше.
– Возможно, – согласился Хьюстон, чувствуя, что больше не держит зла на старика.
Коляска рядом с Хьюстоном завибрировала. Значит, скоро раздастся крик. Наконец дочка окончательно проснулась и принялась звать маму, вопя во всю мощь своих маленьких легких и суча ручками и ножками.
"Так похожа на маму, – подумал Хьюстон. – Рыжая и с взрывным характером".
Услышав плач внучки, отец Хьюстона пошел быстрее. Оказавшись рядом с коляской, он склонился над малышкой, и его испещренное морщинами лицо засветилось. Он сделал "козу", и девочка с удивительно силой схватила его пальцы.
– Тише, тише, – засюсюкал дедушка. – Я рядом, солнышко.
Малышка затихла, присмотрелась к нему и заулыбалась.
Казалось все они – его отец, Молли, дочурка и сам Хьюстон – в какой-то волшебной сказке.
– Как хорошо, что я дожил до этого момента, – сказал старик, не спуская глаз с внучки.
– Просто замечательно, – согласился Хьюстон.
– Нет, не просто. Это чудо, – прошептал отец. Человек, который, скорее всего, ни разу в жизни не был в церкви и богохульствовал каждый день.
Молли села рядом с Хьюстоном, положила голову ему на плечо и умиротворенно улыбнулась.
– Как поживает моя Женщина года?
– Ой. Ну, прекрати уже, – ответила Молли и поцеловала его в щеку.
Ей удалось достичь невероятного успеха на посту главы "Второго шанса". Фонд развил такую бурную деятельность, о которой никто раньше даже не мечтал. Хьюстону нравилась мысль, что их любовь вдохновила Молли на новые подвиги, придала ей силы для невероятных свершений.
Он обнял жену, прижал к себе и поцеловал в затылок.
Отец довольно наблюдал за ними.
– Это чудо, – повторил старик.
– Да, – согласился Хьюстон, а ведь раньше он не верил в чудеса.
Любовь. Всепрощение. Дом. Это удивительно. У него даже защемило сердце от переполнявших его чувств.
– Да, – повторил Хьюстон. – Чудо.
* Флэтбуш - район Центрального Бруклина в Нью-Йорке (Примеч пер.)
Примечания
1
Флэтбуш - район Центрального Бруклина в Нью-Йорке (Примеч пер.)