Но не вернулся во "Второй шанс". И дома не стал открывать свой компьютер. Ему даже не хотелось проверять почту. Один вечер мир мог обойтись без него.
Хьюстон сидел на террасе, которая была обставлена так же безупречно, как все помещения его квартиры, и, уставясь невидящим взглядом на Центральный парк, потягивал великолепное бургундское вино. "Романи-Конти" было чрезвычайно редким сортом, приходилось скупать целые ящики, в которых из дюжины бутылок только одна попадалась из этой французской провинции. У Хьюстона промелькнула мысль, что такое вино будто взято из какой-то романтической мечты. Сквозь шум снующих туда-сюда машин пробивалось мерное цоканье копыт по мостовой. Красочный экипаж совершал очередной круг по парку.
И второй раз за вечер – очень необычно для такого реалиста, как Хьюстон, – его мысли приняли романтическое направление. "Интересно, кто сейчас едет в этой повозке? Молодожены? Влюбленные? Наверное, полны оптимизма и надежды, наслаждаются весенним вечером. Все краски им кажутся ярче, ведь они смотрят на мир сквозь розовые очки".
С грустью он осознал, как ему одиноко. Мимолетное прикосновение девичьих губ пробудило в нем что-то бесконтрольное. Похоже, он специально пытается перегрузить себя делами, чтобы у него не оставалось времени на такие моменты. Но именно сейчас ему хотелось, чтобы рядом с ним был кто-то еще.
Не просто "кто-то". Молли Майклз. На самом деле время, проведенное вместе с ней, не прошло бесследно. Теперь их что-то связывало. И дальше закрывать на это глаза невозможно. Все случилось само собой и казалось естественным.
Хотя для Хьюстона Уитфорда ничего естественного в этом не было.
Он вспомнил, что фотоаппарат Молли все еще лежит в кармане его пиджака, достал его и стал рассматривать снимки. На фотографии, где его целовала принцесса, взгляд его задержался.
Именно в тот момент что-то в нем изменилось. Он удивил сам себя, увидев – нет, прочувствовав – настроение детей. Удивил тем, что не сбежал сломя голову.
Именно тогда все стало слишком личным.
Забыты обещания, данные Биби и мисс Вив. Поменялся сценарий. Дело перестало быть дежурной обязанностью: пришел, сделал, попрощался. И хоть трава не расти.
Дети из центра, тоскующие по вниманию родителей, напомнили Хьюстону о болезненных и давно погребенных в глубинах памяти вещах. Тем необычнее ему казалось собственное желание помочь малышам. В нем проснулся прежний Хьюстон, хотя Уитфорд даже не подозревал, что такое возможно.
Очередным звоночком, предупреждающим, что ему это не снится, было внезапно появившееся желание выпить обыкновенного пива. Вторым доказательством стало то, что он избегает даже мысли об ответе отцу.
Внезапно Уитфорду нестерпимо захотелось передать "Второй шанс" кому-нибудь из своих сотрудников. Слишком уж многое данная работа всколыхнула в его душе.
Хьюстон пролистал остальные снимки, и на этот раз его взгляд задержался на фотографии, сделанной им в саду. Молли стояла, облокотившись на лопату. Волосы ее были растрепаны, на щеке засохла грязь, а в глазах застыл смех. Наконец-то в них не было постоянной настороженности.
В саду Молли расслабилась, перестала чувствовать напряжение. Она снова не смогла сдержать свою природную игривость, которую Хьюстон заметил еще в их первую встречу, когда девушка впорхнула в кабинет мисс Вив в свадебном платье. В детском центре это произошло снова. Люди любили ее. Это было особенно хорошо видно на снимке, где Молли стояла в окружении старушек. Она явно не понимала, как выгодно смотрится на фоне пожилых женщин и как прекрасна в момент, когда, громко смеясь, высоко закидывает ногу в канкане. В очередной раз Хьюстон был поражен ее красотой, увидев фото из "Солнечной карамели": девушка хохотала вместе с детьми, совершенно не замечая, что ее волосы измазаны соусом.
На всех снимках Молли будто говорила: "Впусти меня в свою жизнь, и я не дам тебе скучать".
Интересно, как она смогла бы изменить этот вечер? Просто сидела бы рядом с ним, наслаждаясь звуками засыпающего весеннего города, или вытащила бы его на улицу, чтобы стать частью происходящего?
Интересно, чем ему пришлось бы расплачиваться, пойди он на поводу у собственных чувств. Не была бы цена слишком высокой?
– Ах, Хьюстон, – сказал он вслух, – вопрос не в том, высока ли цена. А в том, согласилась бы Молли разделить с тобой все последствия.
Потому что на этом пути их не ждало ничего, кроме неприятностей. В конце концов, девушка захочет того, чего он не готов ей дать. Ведь нельзя дать того, чего не испытываешь. Чего никогда не знал.
Биби очень расстроилась бы, узнай она, что Хьюстон так и не выучил главный урок: нельзя прожить жизнь в одиночестве.
Без любви.
Слишком поздно Биби появилась в его жизни. Хьюстону тогда уже исполнилось четырнадцать лет, и он успел усвоить все трудные уроки жизни. Его личность к тому времени уже сформировалась.
Уитфорд залпом осушил бокал, хотя таким вином надо было наслаждаться. Ему не хотелось размышлять о любви именно сегодня, когда он поделился с Молли самым сокровенным, чего не делал ни разу в жизни.
"Поделился? Ха! Она вытянула все до последнего слова!"
Ему вспомнилось, как Молли провела его рукой по своей мокрой от слез щеке. В тот момент с ним произошло что-то, чего не случалось с того дня, как он узнал о смерти матери.
В глазах защипало, а в горле возник комок. Вот! Вот что надо помнить о любви! Она не приносит ничего, кроме чертовски сильной боли. И даже сильный мужчина, например такой, как его отец, может стать слабаком. Да минует его чаша сия.
В следующий раз он будет вести себя с Молли сугубо профессионально. Вернет ситуацию в исходное положение, будто они и не пересекли невидимых границ.
На следующее утро Уитфорд подавил желание заглянуть в ее кабинет. Ему очень хотелось просто увидеть ее лицо, перекинуться парой слов, спросить, как поживает Лысик. Но нет. К тому моменту, когда Молли появилась в дверях его офиса, он уже взял себя в руки и почти не обратил внимания на то, как хорошо она смотрелась в белом льняном костюме и яркой желтой блузке. Даже не заметил, что непослушные волосы вновь выбились из прически. Осталась еще неделя, и они больше никогда не увидятся. Что ж, он соберется с силами и выдержит испытание.
– Вчера закончили покраску стен в моем кабинете, – как ни в чем не бывало прощебетала девушка. – А бежевый цвет не так уж плох.
– Хорошо.
Судя по всему, она тоже решила поддерживать с ним чисто деловые отношения. Даже не стала упоминать предыдущий вечер. Может, поэтому прошло полдня, прежде чем Молли наконец решилась предстать перед ним?
– Утром я была на аукционе "Костюмы для успешной карьеры".
Будто его интересует, почему они не увиделись раньше!
– Ну и как он прошел?
– Просто великолепно!
Они стояли над пропастью. Что дальше? Признать, что вечером что-то произошло, или продолжать жить дальше, словно ничего и не было?
Молли прыгнула с этого обрыва.
– Ты понравился моему попугаю, – произнесла она с улыбкой. – А это не каждому удается.
"Понравился попугаю? Разве поцелуй ее совсем не впечатлил? Это что, проявление жалости?"
– Я рад.
Как ни глупо, Хьюстон почувствовал радость оттого, что понравился лысой птице. В конце концов, попугай разборчив. Уитфорд прикусил язык, чтобы не спросить, как Лысик относился к Чаку.
– Хочу, чтобы ты знал: для меня все это значит очень много. Весь вчерашний день. Ты позволил мне показать наш фонд изнутри… И сам открылся, – уже тише закончила девушка.
– Молли, я не потерплю жалости по отношению к себе.
– Жалости? – На лице Молли застыло искреннее изумление. Потом девушка рассмеялась. – О боже, Хьюстон, трудно найти мужчину, которому жалость нужна меньше, чем тебе.
Уитфорд почувствовал, что она говорит серьезно. Значит, поцелуй был дан не в утешение. Кстати, Молли просто расцветает, когда смеется…
Последнее наблюдение доказывало, что он не может больше быть рядом с девушкой. Время, проведенное вместе с ней, делало его уязвимым. В нем пробуждалось что-то, чему лучше оставаться похороненным и забытым. Уже сейчас он не мог оторвать глаз от ее губ, вспоминая вчерашний вечер.
За неделю Хьюстон узнал о "Втором шансе" абсолютно все: какую прибыль приносит каждый магазин, их ассортимент, какова зарплата каждого сотрудника. Теперь он мог приступить к основной части работы: выработке стратегии, которая позволит повысить эффективность фонда. Осталась одна неделя. Он выдержит, если будет избегать Молли. Если будет сидеть в отремонтированном кабинете мисс Вив. Закроет дверь на ключ и повесит табличку "Не беспокоить". А можно… приударить за ней. Почему бы не пойти на поводу у собственных желаний?
"Потому что это глупо, – ответил Хьюстон на свой вопрос, собрав остатки благоразумия. – То же самое, что играть с огнем".
Слишком поздно. Хьюстона переполняло ощущение легкости и свободы, ему было плевать на ответственность, последствия и планы к отступлению.
Стать свободным от всего, делать что заблагорассудится.
Всего одну неделю.
– Хочешь пообедать со мной?
Молли засветилась от радости. Лучи полуденного солнца играли бликами в ее медных волосах, что напомнило Хьюстону об игре с огнем. Но он сейчас напоминал себе пацана, получающего огромное удовольствие от запретной игры со спичками.
Молли не почувствовала вкус ни одного из дорогих блюд, которые наугад заказала в пятизвездочном ресторане, куда ее привез Хьюстон. Она не вспоминала ни о мисс Вив, ни о судьбе "Сказки выпускного". Даже не думала о том, какое будущее ждет фонд под руководством Хьюстона.
Когда они расстались после обеда, девушка места себе не находила, так ей не терпелось увидеть его снова. Она просто умирала от желания быть рядом с Хьюстоном. Постоянно вспоминала об их поцелуе.
"Интересно, чувствует ли он, то же самое?"
Зазвонил телефон, и на экране высветилось его имя. Молли подняла трубку и услышала возбужденный голос Хьюстона:
– Я узнал, что детская футбольная команда, которую спонсирует фонд, играет сегодня вечером в Центральном парке. Это рядом с моим домом. Я бы сходил посмотреть…
"Со мной?"
– … с тобой.
На какое-то мгновение ей захотелось сказать, что она занята по самое горло, притвориться труднодоступной. Но Молли уже играла раньше во все эти глупые игры и знала, что они ни к чему не приводят. Сейчас ей хотелось быть самой собой.
– Я с радостью приму твое приглашение.
Как-то незаметно получилось, что они провели вместе все выходные. Футбол, где она кричала до хрипоты, закончился ужином. Потом Хьюстон сказал, что на следующий вечер у него есть два билета на мюзикл "Призрак оперы". Несмотря на то что спектакль шел на Бродвее дольше всех известных постановок, Молли никогда его не видела и с радостью приняла приглашение.
После театра Уитфорд настоял на визите к ней.
– Если я пообещаю, что буду вести себя идеально, можно мне зайти и навестить Лысика?
Конечно же Молли его пригласила зайти. Сварила кофе. Похоже, Лысик решил дать Хьюстону шанс проявить себя с хорошей стороны. Он не отпускал его ухо из своего цепкого клюва, чем привел Уитфорда в полнейший восторг. Молли еще не видела, чтобы тот смеялся так громко.
Рядом с Хьюстоном было легко и весело. Молли даже не заметила, как рассказала ему много из того, о чем не знала ни одна живая душа. О животных, которые жили у нее до Лысика. О своем детстве и череде отчимов.
Наконец Хьюстон вспомнил, что на следующее утро их ждет работа.
В дверях он замешкался. На мгновение Молли показалась, что он собирается ее поцеловать. Она понимала, что после этого ее жизнь полностью изменится, ведь они достигнут точки невозврата к прежнему.
Было видно, что Хьюстон отчаянно борется с собой, но он сдержал обещание и остался истинным джентльменом.
На следующий день Молли отдала должное его самодисциплине. Ей самой было очень сложно разделять деловые и личные отношения, пусть они так и не поцеловались во второй раз. Но даже без этого девушке казалось, что ее жизнь наполнилась светом. Из врагов они стали командой. Работали плечом к плечу, вместе создавали будущее "Второго шанса". Хьюстону удавалось рассмешить ее, причем так часто и так сильно, как никогда раньше. Даже самые обыденные ситуации он превращал в нечто особенное.
Молли поняла, насколько прав Хьюстон в своих суждениях о том, как должен работать фонд. Под его руководством "Второй шанс" мог достичь небывалых результатов.
Да и личная жизнь девушки изменилась до неузнаваемости. Стала лучше, чем в самых смелых мечтах Молли.
Казалось, сто лет прошло с того дня, когда она примерила свадебное платье и почувствовала, что оно собой воплощает. За эту неделю головокружительных изменений Молли смогла ощутить, что ее мечты осуществимы. Единение душ. Задушевные беседы. Разделенная радость.
Молли оторвалась от бумаг и заметила, что в дверях кабинета стоит Хьюстон и пристально на нее смотрит. От его взгляда по ее спине пробежала дрожь.
– Завтра великий день, – улыбнувшись, произнесла она.
Но лицо Хьюстона осталось непроницаемым.
– Молли, мне надо тебе кое-что показать.
Он был таким мрачным, что ее улыбка увяла. Хьюстон усадил девушку в такси и назвал адрес. Молли слышала его впервые.
Но что-то ей подсказало, что они едут туда, где ей совсем не хотелось оказаться.
Глава 8
Хьюстон знал кое-что, о чем не догадывалась Молли. Их время подходило к концу.
Эта неделя прошла как неделя смертника: он жадно впитывал в себя эмоции, желая напоследок получить от жизни все. Чувствовал себя живым, как никогда.
Но на заднем плане всегда маячила тень расставания. То, чего не знала Молли. Все хорошее рано или поздно кончается. В их случае – рано.
Даже мысль о том, что он больше не увидит Молли, приводила его в мрачное расположение духа. Солнце сменялось луной. День казался ночью. Все, чего он достиг в этой жизни, теряло свою прелесть. Мир становился серым и тусклым, как район, куда они только что приехали.
Он не знал, когда к нему пришла мысль рискнуть, но, решившись, не стал отступать, хотя с приближением к месту, которое он когда-то называл домом, уверенность в правильности такого поступка таяла на глазах. Но надо испытать судьбу.
Что случится, если он расскажет ей о себе абсолютно все?
– Мне нужно тебе кое-что показать, – снова произнес Хьюстон, когда такси остановилось перед домом.
Он знал, что ее не удивить экскурсией по трущобам, она видела и не такое. Но есть места, куда даже ангелы из "Второго шанса" боятся заглядывать.
– Это Клинтон, – сказал Хьюстон, не спуская с Молли глаз. – Этот район, правда, уже не называют Адской Кухней.
Таксист нажал на газ, явно желая побыстрее выбраться отсюда.
– Ты решил начать работу над новым проектом? – поинтересовалась девушка. Она чувствовала, как по спине побежали мурашки.
Судя по всему, проект такой опасный, что даже сама она не захочет за него браться.
– Не совсем. Я тут вырос.
– В этом здании?
Хьюстон искал на ее лице признаки жалости. Он понимал, что жалость его просто убьет. Но ничего такого не заметил. Создавалось впечатление, что она наперед знала, почему они сюда приехали.
Зачем? Чтобы устроить ей проверку.
– Да. И хочу показать еще кое-что. – Они пошли вниз по улице. – Вот тут не было винного магазина. Раньше здесь был банк, – тихо произнес Хьюстон.
Молли молча ждала продолжения, явно понимая, что ничего хорошего он не расскажет. Более того, создавалось впечатление, что девушка знала, к чему он ведет.
– Когда мне было четырнадцать лет, отец потерял работу. Снова. Мама в свойственной ей манере орала, что он неудачник, угрожала бросить его ради кого-нибудь с большими перспективами. – Отец взял пушку, пришел сюда и, приставив дуло к голове кассира, потребовал отдать ему все деньги. Бедная напуганная женщина кое-как собрала купюры в сумку. Когда отец уже выходил из банка, один мужчина попытался его остановить. Отец выстрелил. Слава богу, не убил. Его посадили в тюрьму. Через неделю после этого мать, как и обещала, сбежала с другим. Больше я ее не видел.
– Но что случилось с тобой? – прошептала Молли.
– Я стал циником. Научился никому не доверять.
– Хьюстон, это неправда. Даже близко все не так.
– Тогда в чем правда? – резко спросил Хьюстон. Неужели она действительно все знала? Он даже задержал дыхание, ожидая ответа.
Глаза Молли были чистейшего зеленого цвета, Хьюстон таких никогда не видел. Губы девушки тронула легкая улыбка. Молли положила руку ему на грудь, и от этого прикосновения по нему прошел электрический разряд.
– Вот где правда, – прошептала она. – В твоем сердце.
Самое странное, что Хьюстон ей поверил. В нем осталось что-то нетронутое ужасами жизни. Его сердце. Ждущее любви.
– Неужели ты думал, что это изменит мои чувства к тебе? – тихо поинтересовалась Молли.
Вот тут Хьюстон растерялся. "А что она ко мне чувствует?"
– Я всегда подозревала, что с тобой что-то произошло. И это сделало тебя сильнее.
Внезапно он понял, зачем привез ее сюда. Хотел предложить ей себя. А до того как Молли примет окончательное решение, честно рассказать все о своем прошлом.
Он предпринял еще одну попытку разочаровать девушку:
– Молли, в том, чтобы расти в этом районе, нет ничего романтичного. Да, это может сделать тебя сильнее. Или жестче. У меня есть шрамы, которые никогда не исчезнут.
– Я думаю, что любовь может вылечить абсолютно все, – тихо, но уверенно сказала Молли. И эти слова прозвучали так, словно девушка наконец призналась ему в своих чувствах.
Сердце Хьюстона сжалось от нахлынувших эмоций. Молли из тех людей, кто верит в чудеса. И вот он стоит здесь, в самом центре Клинтона, смотрит в ее глаза, и у него такое чувство, что чудеса стали реальными и для него.
– Ты должна знать обо мне все, – упрямо продолжил Хьюстон.
– Что еще? – поинтересовалась Молли с таким видом, словно ничего в этом мире не сможет ее отвратить от него.
Хьюстон заколебался, подыскивая слова, чтобы рассказать ей самое главное.
"Мой отец на днях выходит из тюрьмы. Я не знаю, что мне делать. Мне кажется, ты могла бы направить меня, если бы я только позволил тебе войти в мой мир".
Нужно ли Молли все это?
Хьюстон упивался близостью девушки, ее рука все еще покоилась на его груди. Нежность в ее глазах, явное желание, переполняющее Молли… Ему хотелось, чтобы она смотрела на него так всю жизнь. Он мечтал стать с ней единым целым. В ее глазах было обещание, что есть в этом мире место, где нет одиночества. Где о нем позаботятся. Где больше не надо сражаться. Где его примут таким, какой он есть. Со всеми плюсами и минусами. Молли заставила бы его ответить отцу. Хьюстон понимал, что мужчина, достойный ее любви, обязательно нашел бы в себе силы на это.
И поверил бы, что любовь может излечить все раны.
Забавно, но ближе всего к раю на земле Хьюстон оказался именно сейчас и здесь – посреди Клинтона.
Внезапно Уитфорд почувствовал опасность. Что-то угрожало свету, который наконец осветил его мрачную жизнь. Мир полон тьмы, и сбежать от нее очень сложно. А Хьюстон повел себя слишком самонадеянно, когда привез Молли в этот район.