Это все равно мило. Прилично. Одна из старомодных добродетелей, в существовании которых она время от времени сомневалась.
- Она напомнила мне Бобби, - объяснил Рик. - Хотел бы быть уверенным, что кто-нибудь остановится, чтобы помочь ей или тебе, если вам понадобится помощь.
Линда считала самой скверной своей слабостью нежность сердца. Она берегла эту свою черту для одной особы. Эта единственная особа - ее дочь. А сейчас она вдруг почти утонула в нежности. Но Линда быстро вышла из этого состояния. Когда-то он мог так же порядочно поступить и с нею. Всего лишь и надо было сказать ей правду о связи ее мужа. Но Рик предпочел молчать.
Об этом надо всегда помнить. Особенно, когда она взлетает в небеса от его запаха, от удивительной зелени его глаз, от его длинных пальцев, обхвативших руль.
Линда скрестила руки на груди и уставилась в окно.
* * *
Рик не мог не заметить резкой смены в настроении Линды.
Что он такого сделал? Всего лишь предложил помочь распаковать вещи и испечь булочки.
Проклятие, она нравилась ему. Она всегда нравилась ему!
Почему она спросила, есть ли у него кто-нибудь? Ему в голову пришло, что, хотя они с Линдой знали друг друга с далеких лет, сейчас перед ними открывалась новая территория. Первый раз в их общей истории они оба остались без партнера. И он предложил ей вместе печь булочки!
А что еще он мог предложить? Брак? Но Рик не собирался вторично жениться. Когда он подписал последние бумаги о разводе, он похоронил часть себя. Ту часть, которая умела быть преданной и заботливой.
Правда заключалась в том, что ему нравилось быть одному. И не нравилось играть в команде. Ему нравилась свобода. Сесть на мотоцикл и ехать, не отвечая на вопросы и не намечая точного времени возвращения. По собственному капризу отправиться в путешествие на Тайвань, или в Бомбей, или на Борнео. Ему нравилось без всякого плана отправиться в Южную Америку. Он любил ездить в автобусах, битком набитых цыплятами, мамашами с детьми и бабушками. Ему нравилось встать среди ночи и играть в шахматы по Интернету. Короче, Рику Чейзу нравилось быть одному.
* * *
Они въехали в район Маунт-Ройал, расположенный на холме южнее нижнего города Калгари. Район строился в основном в 1904–1914 годах. Благодаря расположению строительство считалось престижным с самого начала. Лоты на участки во время аукциона были огромными, респектабельные дома, что выросли здесь, утопали в красивых бульварах. Цена на дома здесь начиналась с полутора миллионов, а многие строения продавали в три раза дороже.
Они подошли в дому О'Брайэна, типичному для этого района. С обеих сторон портики, эркеры с витражами в верхней части, широкие ступени и огромный двор. Рик не смог сдержать стон - еще одна женщина, которая считала, что он хуже Атиллы, сидела на веранде его дома. Она качалась в кресле, будто это была ее собственность.
- Это Милдред, - пояснил Рик. - Осторожно. У нее может быть револьвер, заряженный солью.
Рик повел Линду по дорожке. Милдред с лицом, изборожденным морщинами, спустилась по ступеням им навстречу.
- Линда Старр, - нехотя представил женщин Рик. - Милдред Хаузуэлл.
- Я привыкла быть О'Брайэн. - Милдред сразу определила свое отношение к дому.
- Какой очаровательный! - воскликнула Линда, будто и вправду так думала. Она взяла морщинистые руки старой женщины в свои. - Вы не будете так добры показать мне дом?
- С удовольствием, - отозвалась пожилая леди и саркастически взглянула на Рика. Вот, мол, наконец-то я признана!
Рик отпер дверь и пошел вместе с ними изучать дом.
Дедушка Милдред, первый владелец дома, построил его в 1914 году. У каждой комнаты была своя история. Милдред знала их все досконально, была в курсе каждой переделки и каждого изменения. Казалось, она особенно дорожит плохо отремонтированными комнатами и ванными.
Внутри дом производил ужасное впечатление. Деревянные полы покрыты потертыми ковриками. Мебель - разрозненная коллекция старого барахла. Под кухонной раковиной и в спальне на втором этаже был поврежден водопровод, и весь дом пах плесенью.
Но скелет дома - витражи, великолепное дерево панелей, высокие потолки, архитектурные детали, какие сейчас никто не может себе позволить, - все это было верхом совершенства. Рик знал рынок недвижимости Калгари и понимал, что даже если он потратит сто тысяч долларов на реставрацию дома, он все равно выгадает, когда будет продавать его.
Он бросил взгляд на Линду и понял, что с ней происходит. Как и он, Линда любила дома строгие и простые. Не новоделы, которые пекут, словно булочки. А такие, как этот, похожий на старых царственных леди.
- У вас есть рисунки, снимки дома? - спросила Линда у Милдред, когда они вернулись к парадному входу.
- Сотни. - Милдред стрельнула в Рика взглядом, который можно назвать мстительным.
- Вы думаете, я смогу их посмотреть?
- С какой целью? - подозрительно спросила она у Линды.
- Милдред, - ласково начала Линда, - ваша семья продала дом, когда умерла ваша мать.
- Но я не хотела продавать, - рассердилась Милдред. - Как они посмели продать?
- Думаю, они поняли, что не могут себе позволить сделать то, что необходимо для продления жизни дома. Или, может быть, им это было неинтересно. Видите ли, реставрация потребует очень много работы, но дом заслуживает восстановления былой красоты. Поэтому мне надо посмотреть на рисунки, чтобы правильно все представить. Надеюсь, вы поможете мне.
Милдред опять посмотрела на Рика, словно говоря: видишь? Есть люди, признающие мою ценность.
Интересно, понимает ли Линда, в какую историю она попадет, приглашая назойливую старуху помогать ей? И тут до Рика дошло, что она говорит так, будто собирается участвовать в работе.
Милдред погрузилась в рассказы о былом величии дома. Рика терзало нетерпение. А вот Линда слушала. Внимательно, печально кивая, как человек, знакомый с утратами. В Линде появилось что-то новое - в том, как она слушала старую леди, подавшись вперед.
Он ее должник. Бобби знала об этом, когда позвонила ему ночью. А он понял только сейчас, наблюдая за Линдой. Он помог Блэйеру отнять у нее веру в людей. И теперь он должен помочь вернуть ей это чувство. Он должен это сделать.
Он не делал порядочных или благородных шагов все эти годы, пока хранил секреты Блэйера. Но Рик не сомневался, что, будь у него возможность повторить, он сделал бы тот же выбор. Что ему делать с тем секретом, который он еще хранит? Нужно ли полностью сломить Линду, сообщив ей о глубине предательства мужа?
- Я уверена, что мы не способны сделать все, как вы хотите, - говорила Линда Милдред. - Но я хочу, чтобы вы знали: мы будем беречь дух дома.
Милдред, которая посылала Рику одни проклятия, заплакала. Она услышала то, чего ждала. Дом будет ухожен, некоторые воспоминания сохранятся, благородное имя семьи не утратит уважения.
Рик разглядывал Линду. Она точно знала, что надо сказать пожилой леди. Теперь с легкой улыбкой она посмотрела на него.
И в этот миг Рик понял, как помочь ей вернуть уверенность в себе и доверие к людям.
Милдред ушла. Они стояли рядом и рассматривали дом. Она потрогала древние камни в стене, окружавшей здание.
- Ты блестяще вела беседу, - заметил он. - Спасибо.
- От безумия до блеска расстояние в один час, - засмеялась она.
- Ты ведь собираешься работать здесь, правда? - ласково спросил он. Ему хотелось обнять ее, узнать вкус ее губ, заглянуть в глаза. Это безумие - такое сильное влечение к ней.
- Что? - прошептала Линда, словно знала, о чем он думает. Если бы он в этот момент обнял ее, она бы не оттолкнула его.
- Ты хочешь посмотреть на этот дом после реставрации?
В ее глазах заблестели слезы.
- Я была бы рада.
Вздох удовлетворения соединил их. Проявит ли он бессилие при виде этой красоты? Нет, не красоты дома - красоты, увиденной в ее глазах.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
- Линда, могу я заскочить к тебе сегодня вечером?
Они подъехали к ее дому. Рик посмотрел на часы. Этот бессознательный жест остро напомнил ей, что она не деловой человек и ей некуда спешить. Только ради дочери она вставала по утрам. Теперь дочь уехала за три тысячи миль. И жизнь временами казалась Линде невыносимо пустой и бесцельной. Но она напомнила себе, что утром видела курлыкающего журавля, и ей показалось, что этого достаточно. Маленький дом? Этого тоже достаточно. Кроме того, теперь, когда она согласилась заняться проектом дома О'Брайэна, все в ее жизни изменится.
Ей не хотелось, чтобы Рик уезжал. Линде понравилось, как они вместе провели время. Оказалось, наблюдать на рассвете за редкими птицами недостаточно, чтобы избавиться от одиночества. Одиночества, которое она полностью не осознавала, пока в ее дворе не появился он.
Когда-то, еще до смерти мужа, для нее целым миром стала Бобби. Линда шила ей костюмы для праздника Хеллоуин, стала президентом ассоциации родителей и учителей. Возила дочь на музыку и на фигурное катание, к стоматологу и к педиатру. Когда Бобби выросла и уже не нуждалась в опеке матери, мир Линды изменился.
- Сегодня вечером? Прости, Рик. У меня намечены планы.
Он вскинул брови, приглашая ее поделиться с ним. Но она предпочла оставить его в неведении. А планы были самые обыденные - отчистить до блеска ванну и распаковать кухонные ящики. Но он не должен этого знать.
- Хорошо. А как насчет завтрашнего вечера? Я заеду, чтобы обсудить бюджет и инструкции для моих постоянных подрядчиков. Как ты думаешь, тебе лучше ежемесячные выплаты или доля в прибыли потом?
Она знала, что доля в прибыли - очень рискованное дело. А одна из ее новых целей - не бояться риска.
- Долю в прибыли, - без колебаний ответила Линда. Он одобрительно кивнул.
Ох. Линда вдруг поняла, что у нее другая цель. Ей не надо заигрывать с Риком. Это слишком похоже на ее брак. Шахматная игра: ход - контрход. И никогда никакой интимности. Новая, улучшенная Линда Старр не собиралась разыгрывать спектакли, чтобы создать у людей нужное впечатление о себе. Сегодня вечером она будет драить ванну. Это ее реальная жизнь. И почему-то ей казалось очень-очень важным, что с Риком она всегда будет на сто процентов естественной.
Кроме того, предложение Рика - принести ей домой информацию - благословенный шаг. Ей не придется ехать в офис и видеть такое многозначительное выражение на лицах сотрудников. Он хотел избавить ее от неприятной ситуации?
- Знаешь, Рик, почему бы тебе не заехать сегодня? Мой вечерний план вполне может подождать. - Она глубоко вздохнула. - Я собираюсь чистить ванну.
Если он и нашел ее план несколько патетичным, на красивом лице ничего не отразилось. Он выглядел искренне довольным.
- Прекрасно. Чем раньше мы займемся домом, тем лучше. Я буду в восемь тридцать. Для тебя это не поздно?
Вот это да! Узнав, что ее генеральный план - почистить ванну, он решил, что в восемь тридцать она уже в постели с интересной книжкой.
- Нет, прекрасно.
Она вышла из машины, и он уехал. Линда смотрела вслед удалявшемуся "кадиллаку", потом медленно повернулась к дому.
Надо же! Она увидела журавля - и жизнь пошла в новом направлении. Теперь оно не казалось ей несчастливым.
- Ох, Линда, - вслух обратилась она к себе, подходя к двери. - Ты ведешь опасную игру.
Она вздохнула. Ее ждало так много дел. Она хотела покрасить стены и натереть полы. И еще не закончила распаковывать ящики. О чем она только думала, взяв на себя еще одно обязательство?
- Это тебе полезно, - решительно сказала она себе.
Кухонная утварь в ее списке неотложных дел занимала приоритетное место. Но она пошла прямо в спальню. Там Линда переворошила ящики и нашла, что искала. Духи и косметика, белый ангорский свитер, черные слаксы, крохотные бриллиантовые серьги и в пару к ним браслет. У нее была дюжина неотложных дел, но она примерила вещи. Образ получился правильный. Мягкий, сдержанно сексуальный, профессиональный.
- Чьими впечатлениями теперь ты собираешься манипулировать? - спросила она у зеркала. Нет, она всего лишь хотела хорошо выглядеть, чтобы вымести из памяти Рика дурацкую алую пижаму. Ничего нет плохого в том, что женщина хочет хорошо выглядеть. Даже если последний раз она занималась собой больше года назад.
Остальную часть дня Линда потратила, распаковывая ящики. Она даже нашла время почистить ванну. Потом приняла душ, оделась, привела волосы в относительный порядок. Брызнула духами, чуть-чуть. Неуловимый намек. Так же неуловимо подкрасилась.
Накладывая макияж, она заметила признаки возраста. Тонкие "птичьи лапки" вокруг глаз, морщина заботы между бровями, овал лица потерял безусловную четкость. Наверное, обнаруженные дефекты и заставили ее так нервничать. Она ждала приближения восьми тридцати, словно подросток первого свидания.
- Смешно, - успокаивала себя Линда. - Это же Рик! Мужчина, которого ТЫ знала всегда, всю свою взрослую жизнь. Как глупо волноваться, придет ли он.
Но она волновалась. У нее почти кружилась голова, когда в восемь двадцать она открыла ему дверь. Пунктуальный, одобрительно подумала она, будто оценивала его, определяла потенциал.
Абсолютно подростковое недовольство собой не помешало ей продолжить оценку. У него она тоже заметила признаки возраста. Тени вокруг глаз, казалось, подчеркивали густоту ресниц. Серебристые пряди мелькали в темных волосах. Ей мучительно хотелось их потрогать. Почему зрелость так хорошо отражается на внешности мужчин? Рик приехал в джинсах, в обычной зеленой рубашке с длинными рукавами, усиливавшей зеленый оттенок глаз, абсолютно ошеломляющих. Он только что побрился и причесал волосы. Но она не могла не заметить петушиного хохолка, вырвавшегося на свободу. У Линды чесались руки, так хотелось пригладить непослушный вихор. Пришлось спрятать их за спину.
- Привет, - сказала она и обрадовалась. Голос прозвучал совершенно нормально. Совсем не так, как у женщины с предательскими мыслями о будущем или мечтающей усмирить непослушные волосы мужчины.
- Принес тебе подарок. - Он ловко перебросил кейс из одной руки в другую, а пакет подхватил освободившейся рукой.
- Подарок? - Она отступила, пропуская его. - Зачем?
- Для утепления дома, - загадочно объяснил он.
- Не надо было этого делать! - Но втайне ее порадовала такая заботливость.
Она почти освободила гостиную от ящиков, и теперь они могли в ней посидеть. Но Рик огляделся и пошел прямо в кухню. Проклятие! Уже чувствует себя как дома.
Он поставил кейс на пол, а пакет на стол. И начал доставать содержимое пакета.
Линда громко засмеялась. Он подарил ей три валика с готовым тестом для булочек и печенья.
- Шоколадные хлопья, шоколадное печенье с орехом пекан и овсяные лепешки с изюмом, - объявил он. - Я же говорил тебе, что умею печь. Что ты выбираешь?
- Конечно, шоколадное печенье с пеканом.
- Я знал, что ты это скажешь. Девушкой ты всегда просила шоколадное печенье с пеканом.
Сколько времени прошло с тех пор, как ее кто-то называл девушкой. Наверное, надо бы сделать вежливую поправку и объяснить, что девичество осталось далеко позади и за ее спиной плохой опыт. Но она промолчала.
- И еще, - Рик полез в пакет и достал коробку, шоколадное печенье с помадкой. - Теперь твой дом будет пахнуть уютом.
- Я по-прежнему голосую за шоколадное печенье с пеканом.
- Я это знал, - удовлетворенно проговорил он. - Мы можем сэкономить и оставить остальное для следующего раза.
Мы. Для следующего раза.
- И еще я принес тебе это! - Рик достал канистру средства для мытья ванн и кафеля.
Какой смешной, трогательный жест. Он в самом деле слушал, о чем она говорит! Он протянул ей канистру.
- Спасибо. У меня будет удивительная субботняя ночь.
- Да? - Его глаза заволокла легкая дымка. - Брызги шампанского? Свечи?
- Я имела в виду, - она покраснела, - что проведу субботнюю ночь за чисткой ванны.
- Ни одна женщина без причины не бывает так одержима чистотой ванны, - заметил он.
Обсуждать с Риком ванну, свечи, брызги шампанского - чересчур интимное занятие. И что за странное выражение у него в глазах? Будто он хочет объединиться с ней.
Должно быть, она ошиблась. Он резко отвернулся и потребовал противень.
- Мы поставим его в духовку и, пока будем ждать, посмотрим материал по дому О'Брайэна.
- Человек с тысячью задач, - Линда попыталась поддразнить его.
Разве бывает так легко и так тяжело одновременно? Он заставлял ее волноваться и чувствовать себя неуклюжей. Будто она юная девушка, ничего не знающая о жизни. А она тридцативосьмилетняя женщина, похоронившая мужа и отправившая дочь в колледж. Она только что купила свой первый собственный дом и первую машину.
Она достала противень из ящика.
- Теперь смотри, - серьезно приказал Рик. Он освободил от упаковки валик теста, отломил пальцами большой кусок и разместил его по квадратикам противня. Затем взял деревянную ложку и с силой нажал на комочки теста. Они разместились примерно в восьми клетках.
Она засмеялась.
- Это не смешное занятие, - строго взглянул он на нее. - Сделать безупречное печенье - это наука.
- Твой метод мне кажется очень… ммм… мужским.
- Хорошо. Давай посмотрим на твой.
Она взяла ложку, отделила небольшой кусок теста от обертки, сделала из него идеальный шарик и поместила на противень, ни разу не коснувшись теста пальцами.
Потом рукой отделила очередной кусок теста и шлепнула его на противень.
Так они стояли рядом у рабочего столика и размещали тесто по противню. Занятие казалось им интимным и уютным, в некоторых семьях многое делают вместе.
Когда-то у нее была мечта готовить шоколадные хлопья для своей семьи. Но Блэйера это не интересовало. Печь печенье или лепешки по воскресным утрам - занятие не в его вкусе. Он довел это до ее сведения, когда Линда обнаружила, что беременна. Блэйер женился на ней, хотя это не входило в его ближайшие планы. Он совершил благородный поступок, но так и не стал домовитым парнем. И все-таки Линда надеялась, что он изменит свое отношение к дому. Ошибка, свойственная юным женщинам. Линда потеряла слишком много лет, пытаясь не замечать, что Блэйер попался в ловушку того образа жизни, который не терпел.
Теперь мысли об этом вызывали у нее злость.
- Эй! - Рик взял деревянную ложку, которой сплющивал тесто, и прижал к ее переносице. - Это всего лишь печенье! Почему такой напряженный вид? У тебя будет морщинка.
- В моем возрасте я принимаю морщины как факт жизни, - с достоинством проговорила она. Он прижал ложку к тому самому месту, где она утром заметила морщину. - Каждое утро по одной.
- Правда? - Он внимательно разглядывал ее лицо, потом мягко сказал: - Должен признаться, что я этого не заметил. Я подумал, что ты очень красивая. Такая красивая, какой я тебя всегда видел.
Они оба помолчали. Ее не называли красивой очень, очень давно.
- Ох-хох, - Рик чуть нахмурился. - Я уронил тесто. - Он пальцем собрал тесто с ее лба и отправил его в рот.
Такое чувство, будто невозможно вздохнуть. Это началось на пустом месте. Нежность его прикосновения вместе с осознанием того, что он находит ее красивой, почти ослепила ее.