- Рад слышать, что вы чувствуете себя лучше. Вы готовы?
Она кивнула:
- С нами пойдет Мэри.
- Хорошо. А не потребуется ли нам вооруженный охранник?
- Нет, если вы будете хорошо вести себя.
- Тогда вам лучше сейчас же послать за ним, - широко улыбнулся он.
Сердце Джорджианы затрепетало.
- О, перестаньте. Пойдемте.
Мэри ждала их в холле, они вышли из дома и повернули к Гросвенор-стрит.
Джорджиана положила руку на согнутый локоть Тристана, жалея, что приходится носить перчатки и что они не смогут взяться за руки. Ей нравилось касаться его руки, нравился запах его мыла.
- Что? - спросил он.
- Что ты имеешь в виду под этим "что"?
- Ты наклонилась. Я подумал, ты хочешь что-то мне сказать.
Джорджиана, покраснев, выпрямилась.
- Нет.
- А я хочу что-то сказать тебе.
- Просвети меня, - сказала она, надеясь, что Тристан не замечает ее возбуждения.
- Кот Эдвины ведет себя в доме как хозяин. Сегодня утром Дракон расправился с эмблемой на форменной шляпе Брэдшо и принес ее тетушкам с таким гордым видом, словно он убил слона.
- О нет. А что сделал Брэдшо?
- Он еще не знает. Милли отпорола одно из украшений со своей нарядной шляпы со страусовыми перьями, окунула его в чернила, а затем пришила к шляпе Брэдшо.
Джорджиана рассмеялась:
- Ты ему скажешь?
- У него острый взгляд моряка. Если он не заметит, тем хуже для него, я так считаю.
- Ты просто ужасен! А что будет, если заметит кто-нибудь из его начальников?
- Я хорошо знаю Шо, он превратит это в последний крик морской моды, - пожал плечами Тристан. - К осени все будут носить дамские шляпы и побрякушки.
Он посмотрел на проезжавшую мимо карету, и она воспользовалась моментом, чтобы внимательно рассмотреть его профиль.
- Ты об этом хотел рассказать мне? - спросила она.
- Нет. Но ты постоянно слышишь комплименты по поводу своих изумрудных глаз и золотых волос. Я пытаюсь быть более оригинальным. - Он покосился на Мэри, следовавшую в нескольких шагах от них. - Хотя восхищение твоей прелестной грудью, вероятно, не поможет мне достичь моей цели.
Горячая волна пробежала по ее телу.
- И какая же у тебя цель? - так же тихо спросила она.
- Думаю, ты знаешь, но я все же стараюсь добиться у тебя признания, что ты действительно доверяешь мне.
- Я…
- Дэр! - раздался веселый голос.
Лорд Беллефелд вышел из мастерской портного, чтобы пожать Тристану руку.
- До меня дошли невероятные слухи, - громко заговорил толстенький маркиз, кланяясь Джорджиане.
Ей показалось, что у Тристана напряглись мускулы.
- И что же это за слухи? - лениво поинтересовался виконт. - Обо мне ходит так много слухов.
- Ха! Ты прав, приятель. Я слышал о том, что ты ухаживаешь за этой милой молодой леди. Это правда?
Тристан улыбнулся ей, и сердце у нее чуть не выскочило из груди.
- Да, правда.
- Отлично! Побегу поставлю десять фунтов на леди Джорджиану. Прощайте!
Кровь застыла у нее в жилах. Не сознавая, что делает, она вырвала руку из руки Тристана и схватила маркиза за плечо.
- Что… - Голос у нее сорвался, и ей пришлось повторить: - Что значит, вы поставите десять фунтов на меня?
Беллефелд, казалось, нисколько не смутился.
- О, в "Уайтсе" есть доска, на которой записывают пари, на ком в конце концов женится Дэр. Сейчас ставки два к одному, что к концу сезона он женится на девице Амелии Джонс. Ваши ставки пониже, но теперь я получил сведения из первых рук. - Он подмигнул ей.
Джорджиана побледнела и ухватилась за Беллефел-да, чтобы не упасть в глубокий обморок.
- Кто… на кого еще делают ставки? - удалось ей произнести.
- А? Не помню всех имен. Какая-то девица по имени Добнер и какая-то Смитти. Почти полдюжины, если не ошибаюсь. Не так ли, Дэр?
- Не знаю, - после паузы странным безжизненным тоном произнес Тристан. - Мне никто не говорил об этом.
Наконец Беллефелд сообразил, что сказал что-то бестактное. Покраснев, он начал оправдываться:
- Никто не придает этому значения, уверяю вас. Знаете, просто добрая шутка.
- Без сомнения, - сказала Джорджиана, отпуская его.
Беллефелд зашагал прочь, но она не тронулась с места. Она не могла заставить себя посмотреть в лицо Тристану. Ей хотелось закричать, убежать домой и больше никогда никого не видеть.
- Джорджиана, - спокойно сказал он, и ее лицо исказилось гримасой.
- Не… не смей…
- Пожалуйста, возвращайся с Мэри домой. У меня срочное дело.
Она никогда не слышала, чтобы он говорил таким пугающе мрачным тоном.
Его лицо стало серым, как, вероятно, и у нее самой. Конечно, он расстроен, его разоблачили, раскрыли его планы.
- Спешишь поставить деньги на меня? - с трудом спросила она. - На твоем месте я бы не стала - вот тебе сведения из первых рук. И - нет, я не верю тебе. И никогда, никогда не поверю.
- Иди домой, - повторил он дрогнувшим голосом.
Тристан еще раз посмотрел ей в глаза, затем повернулся и пошел в сторону Пэлл-Мэлл. Вероятно, чтобы сделать ставку на какую-нибудь более покладистую девицу.
- Миледи? - подошла Мэри. - Что-то случилось?
Слеза скатилась по щеке Джорджианы, и она поспешила стереть ее, пока никто не заметил.
- Нет. Пойдем домой.
- Но лорд Дэр?
- Забудь о нем. Я уже забыла.
Она быстрым шагом направилась домой, Мэри с трудом поспевала за ней. Джорджиана чувствовала боль в позвоночнике, но была рада этому, боль отвлекала ее от мрачных мыслей. Он снова так поступил - соблазнил ее и предал. На этот раз ей некого было винить, кроме себя. Слава Богу, она узнала об этом прежде, чем окончательно отдала ему свое сердце.
Когда Паско распахнул перед ней дверь, из ее груди вырвалось рыдание. Нет, он не причинил ей боли, ибо она оставалась равнодушной. Все, что между ними было, - простая похоть. А это она могла легко выкинуть из головы.
- Миледи?
- Я буду в своей комнате, - ответила она, торопливо проходя мимо дворецкого. - Не беспокойте меня! Понятно?
- Д… да, миледи.
В клубе "Уайтс" была не доска, а толстая книга, в которую любой имевший доступ в этот аристократический клуб мог записать ставки о заключенном с кем-то пари.
Тристан, оттолкнув в сторону швейцара, который пытался сказать ему, что ленч будет подан через час, вошел в клуб и направился в центральную комнату, где играли в карты и где на специальной подставке лежала книга. По дороге он израсходовал весь запас проклятий и ругательств, но повторил самые колоритные из них, увидев книгу и столпившихся вокруг нее мужчин.
- Дэр, хитрец, - усмехнулся один из молодых джентльменов, - знаете, нельзя ставить на самого себя. Плохо…
Тристан сжал кулак и нанес ему удар в челюсть.
- Отойди, - несколько запоздало предупредил он, когда молодой человек уже лежал на полу как мокрая тряпка.
Со всех сторон появились лакеи, а остальные джентльмены поспешили уступить Тристану дорогу. Даже не взглянув на них, он повернул к себе книгу. "По поводу предстоящего брака Тристана Карроуэя, лорда Дэра, - читал он про себя. - Список претенденток приводится ниже. Пожалуйста, укажите ставку согласно вашему выбору".
Имена организаторов этого пари не указывались, но список особ женского пола и тех, кто на них поставил, занимал уже две страницы, а записи были сделаны только накануне.
- Кто это сделал? - прорычал Тристан, оглядывая все увеличивающуюся толпу.
- Милорд, пожалуйста, уходите. Прошу вас, пойдемте, выпейте со мной, - пытался успокоить его Фицсиммонз, управляющий клубом.
- Я спросил, кто это сделал, - повторил, пылая гневом, Тристан.
Выражение лица Джорджианы, когда она слушала Беллефелда, чуть не убило его. Теперь она ему больше никогда не поверит. Он может клясться небесами, что невиновен, а она все равно будет думать, что он принимал в этом участие или по крайней мере знал о пари. Кто-то заплатит ему за это, и, возможно, ценой собственной крови.
Схватившись за страницы, он вырвал их из книги. Такого никогда еще не случалось. Взглянув на возмутительный документ, он разорвал страницы пополам, затем еще пополам и рвал их до тех пор, пока они, как конфетти, не посыпались из его пальцев.
Лорд Дэр, - снова обратился к нему Фицсиммонз, уже более настойчиво, - пожалуйста, пойдемте со мной.
- К черту! - прорычал Тристан. - Пари окончено. Разве не ясно?
- Я должен пригласить вас на чашку чаю…
- Я вернусь сюда, если вновь услышу, что делают ставки на леди Джорджиану Холли, и сожгу это место дотла, Бог мне свидетель.
Прежде чем кто-то из самых крепких лакеев успел подойти к нему, чтобы вывести его из клуба, Тристан шагнул к Фицсиммонзу и схватил его за галстук.
- А теперь, в последний раз, Фицсиммонз, кто устроил это пари?
- Это… Ваш брат, милорд, Брэдшо.
Тристан замер.
- Брэд…
- Да, милорд. Отпустите же…
Тристан так резко отпустил его галстук, что Фицсиммонз пошатнулся. Тристан вышел из клуба и подозвал первый попавшийся на глаза экипаж.
- Карроуэй-Хаус, - приказал он, захлопнув дверцу.
В этот час на улицах было много экипажей, и карета двигалась медленно, что давало ему время обдумать, какой вред нанес ему поступок Брэдшо.
Карета остановилась, он выскочил и, бросив кучеру шиллинг, поспешил в дом. На этот раз Докинз оказался на своем посту и чуть не поплатился за это разбитым в кровь носом, когда Тристан открыл дверь, опередив дворецкого.
- Где Брэдшо? - грозно спросил он, бросая на пол пальто и шляпу.
- Молодой господин Брэдшо в бильярдной, я…
Докинз не закончил фразу, а Тристан уже поднялся по лестнице. Дверь в бильярдную была полуоткрыта, и он распахнул ее с такой силой, что она ударилась об стену и висевшая на стене картина с грохотом свалилась на пол.
- Брэдшо!
Брат, державший в руке кий, выпрямился и немедленно получил удар. Сцепившись, братья покатились по столу. Первым вскочил на ноги Тристан и кулаком ударил Брэдшо в челюсть.
Брэдшо свалился под стол и выбрался из-под него с другой стороны, успев схватить свой кий.
- Черт побери, что это с тобой? - сердито спросил он, прижимая руку к разбитой губе.
Тристан, от ярости лишившийся дара речи, двинулся вокруг стола. Брэдшо тоже сделал несколько шагов, стараясь, чтобы стол разделял их. Очевидно, Докинз сообщил домочадцам, что в бильярдной что-то творится, потому что в дверях показались Эндрю и Эдвард. Чуть позже появился Роберт.
- Что здесь происходит? - спросил Эндрю, входя в комнату.
- Убирайся, - огрызнулся Тристан. - Это касается только Брэдшо и меня.
- Что "это"?
- Понятия не имею, - тяжело дыша и вытирая кровь, сказал Брэдшо. - Он с ума сошел. Ворвался сюда и набросился на меня!
Тристан через стол кинулся на него и получил скользящий удар кием. Он потерял равновесие и вместо груди ударил Брэдшо в плечо. Виконт не понимал, что делает, и только хотел, чтобы Брэдшо было больно, - как было больно ему самому и как было больно Джорджиане.
- Останови его! - закричал Эдвард, бросаясь вперед.
Роберт, схватив мальчика за шарф, удержал его.
- Пусть этим займутся большие мальчики, - сказал он, передавая Эдварда Эндрю. - Отведи его вниз.
Эндрю возмутился:
- Но…
- Сейчас же.
Роберт вошел в комнату и закрыл за собой дверь, чтобы ни слуги и никто другой не видели происходящего.
- Не мешай, - предупредил Тристан, снова бросаясь на Брэдшо.
- Хорошо. Почему ты хочешь убить его?
- Потому, - ответил Тристан, готовясь нанести еще удар, от которого в последний момент Брэдшо удалось увернуться, - что он заключил пари.
- Я все время заключаю пари, - воскликнул Брэдшо. - И ты тоже!
- Ты сделал ставку на Джорджиану, ублюдок!
Брэдшо споткнулся и свалился на пол. Отползая назад, он схватился за стул и поднял его перед собой.
- О чем ты говоришь? Я держал пари, на ком ты в конце концов женишься. Вот и все, Трис. Ради Бога, да что с тобой случилось?
- Она не верит мне - вот что случилось. А теперь благодаря тебе уже никогда не поверит. Я хочу, чтобы ты сегодня же убрался из этого дома. И я не хочу видеть…
- Она обвиняет тебя в этом пари? - вмешатся Роберт, стоявший в дальнем углу комнаты.
- Да, она обвиняет меня.
- Это другое пари? - не отставал Бит.
Тристан резко повернулся к нему:
- Когда это ты решил заговорить? Замолчи и уходи отсюда, - Если ты прогонишь Шо, - скрестив на груди руки, продолжал Роберт, - то он не сможет ничего объяснить. Так чего ты хочешь: чтобы он уехал или чтобы он объяснил все Джорджиане?
Проклятый Бит заставил его призадуматься, посмотреть на себя и охладил его гнев. Брэдшо держал перед собой стул, направив его ножки в сторону Тристана. Он тяжело дышал, не сводя глаз с Тристана.
Тристан ответил ему гневным взглядом.
- Джорджиана, - с горечью сказал он, - думает, что я имею какое-то отношение к этому пари.
Брэдшо опустил стул, но не выпустил его из рук.
- Так я могу рассказать ей, что ты к этому не прича-стен.
- Не так все просто. То, что я знаю об этом, так же плохо, как если бы я заключил это пари. Черт бы тебя побрал, Брэдшо!
- Тогда я скажу ей, что ты не знал и что, узнав о пари, ты чуть не убил меня.
Вероятно, для нее это не будет иметь никакого значения, уже слишком поздно.
- Одевайся, - приказал Тристан и вышел из комнаты. Проходя мимо Бита, он протянул руку, чтобы взять его за плечо, но брат уклонился. Сейчас Тристану было не до Роберта, ему и так хватало неприятностей, но он не мог оставить свершившееся чудо без внимания.
- Объясни, - сказал он Биту, направляясь по коридору в свою спальню.
Он разорвал рукав, ибо на нем должен оставаться след хотя бы от одного удара Брэдшо. Он должен выглядеть почти неприлично, иначе Джорджиана не станет его слушать.
Бит вышел вслед за ним.
- Что объяснять?
- Почему ты стал таким разговорчивым, вот что.
Ответом было молчание. Они вошли в холл, и Тристан с раздражением повернулся к брату:
- Это игра, Бит?
Роберт покачал головой. Он был бледен, губы плотно сжаты. Тристан понял, что это вмешательство дорого обошлось брату. Он отвернулся и пошел дальше.
- Расскажешь, когда захочешь. А пока проследи, чтобы Брэдшо не сбежал.
- Не сбежит.
Глубоко вздохнув, Тристан попытался привести в порядок свои бушующие чувства и призвать на помощь разум и логику. Ему было неприятно признавать, что Бит прав. Он мог надеяться вернуть доверие Джорджианы, но лишь заставив Брэдшо объяснить ей, как все произошло. А затем ему надо сделать то, чего он не делал уже очень давно. Ему надо молиться, обращаясь к любому, кто захочет слушать его.
Глава 18
Так я в порок вменю ей добродетель,
И незапятнанность ее души
Погубит всех.
У. Шекспир. Отелло. Акт II, сцена 3
Амелия сидела в утренней гостиной, вышивая на уголке носового платка хорошенький цветочек. Ее мать писала письма, сидя за письменным столом, и, как она знала, отец находился в своем кабинете, притворяясь, что занимается счетами. Принимая во внимание важность этого дня, Амелия была уверена, что выглядит удивительно спокойной. Сегодня ради такого события она надела голубое муслиновое платье, скромное, но очень милое, которое выгодно подчеркивало цвет ее глаз и кремовый оттенок шеи и обнаженных рук. Двойная нитка жемчуга на шее, пожалуй, была излишней для ленча, но она хотела напомнить Тристану Карроуэю, что именно она привнесет в их брак.
Он был прав в одном: официальное предложение казалось более приятным, чем брак поневоле ради спасения ее репутации. И ее родители теперь могут сказать, что виконт Дэр приехал к ним, а не она заманила его в ловушку. Ну, может быть, она и обхитрила его, но не обязательно об этом должен кто-то знать.
Часы за ее спиной пробили четверть часа, и она затаила дыхание. Нельзя было сказать, что Амелия волновалась, скорее она сгорала от нетерпения. Девушка потратила несколько недель на достижение своей цели, и награда за ее усилия должна была вот-вот появиться у парадных дверей и сделать ее виконтессой.
Внизу по улице проезжали экипажи, проходили люди, но она почти не замечала шума. Она не ожидала, что он появится рано, он сказал в час.
Она так и сообщила родителям.
Как бы там ни было, они были взволнованы не меньше, хотя и старались не упоминать о том, чего все ожидали. Самым главным было соблюдение этикета, и ни один из ее родителей не произнесет слова "брак" раньше, чем это сделает Дэр. Но они, как и Амелия, знали, что, когда ленч закончится, она будет помолвлена.
Когда около часа дня кто-то осторожно постучал в ее дверь, Джорджиана подумала, что это тетя Фредерика принесла ей чашку травяного чаю.
- Пожалуйста, уйдите, - сказала она, раскачиваясь в кресле-качалке и прижимая к груди диванную подушку. Ей, вероятно, придется выбросить ее, она совсем промокла от слез.
- Миледи, - услышала она голос Мэри, - лорд Дэр с братом желают вас видеть.
Джорджиану словно ударили.
- Скажи лорду Дэру, что я не желаю его видеть!
Будет невозможно избегать его в Лондоне, ведь они оба принадлежали к одному и тому же обществу. Нет, на этот раз она уедет домой в Шропшир, что ей следовало бы сделать давно. Там она никогда не встретит Дэра.
В дверь снова постучали. Вошла служанка.
- Миледи, он настаивает, что они с братом должны поговорить с вами.
Она удивилась, не понимая, которого из братьев он притащил с собой. Вероятно, Эдварда, поскольку знал, что она питает к мальчику слабость. Но она не позволит ему таким образом вымолить прощение. То, что он совершил на этот раз, было более чем непростительно.
- Скажи ему нет, Мэри.
- Да, миледи, - неуверенно ответила горничная.
Когда Мэри вновь появилась у двери, ее голос дрожал от волнения:
- Он не хочет уходить, леди Джорджиана. Не позвать ли Гилберта и Хэнли?
Джорджиана с удовольствием посмотрела бы, как Дэра выводят из Хоторн-Хауса дюжие конюхи. Но сказать ему в лицо, чтобы он оставил ее в покое и никогда больше не приходил, доставило бы ей не меньшее удовлетворение.
- Я сейчас спущусь.
Поднимаясь с кресла, Джорджиана дрожала всем телом. Ноги словно налились свинцом, и каждый шаг давался ей с трудом. Мэри с встревоженным видом следовала за ней по пятам. Джорджиана, надеясь, что глаза у нее не очень красные и опухшие, открыла дверь гостиной, готовая произнести что-то ужасное и решительное, и… забыла все слова.
Возле двери стоял Тристан с синяком на лице. Брэдшо с заплывшим, почерневшим глазом и разбитыми в кровь распухшими губами сидел на диване. Когда она вошла, мужчины не смотрели друг на друга.
- Джорджиана, - мрачно сказал Тристан, - уделите мне одну минуту, а потом делайте что хотите.