В словах Кейда самым раздражающим было то, что он говорил правду. Дариус проклинал себя за то, что выставил себя идиотом перед братьями, - Кейда не интересовала Уитни, он просто искал его уязвимые места.
- Не обольщайтесь, вы придаете моим отношения с Уитни слишком большое значение. Мы, несомненно, переспим, но вам ли не знать, что Андреасы не способны на постоянство. Если один из вас отобьет ее у меня, я не стану возражать.
- Значит, это просто еще один роман?
- А что еще это может быть?
Все эти странные чувства, которые он испытывал к Уитни, - радость от ее смеха, ревность, - все это так на него не похоже. Визит братьев показал ему, что мягкий и сентиментальный парень, в которого он начал превращаться, не сможет противостоять им. Если он хотел найти с ними общий язык, он не имел права на все эти романтические сопли. Он должен оставаться таким же сильным и хладнокровным, как и они.
Через пару часов Уитни покинуло желание проводить весь вечер в одиночестве, поэтому она спустилась по лестнице, решив присоединиться к мужчинам за игрой в бильярд. Подойдя к двери, она услышала фразу Кейда:
- В следующий раз так и скажи, что Уитни ты монополизируешь.
- Я думал, это и так очевидно, - откликнулся Дариус.
- Ты, конечно, ревновал и срывался на нас, но вслух этого не озвучивал, - рассмеялся Ник, хлопнув его по плечу.
Затем братья вернулись к игре, а Уитни так и осталась стоять у двери, пригвожденная к месту словами Дариуса. Ее сердце бешено стучало. Все это время она переживала из-за того, что Дариус не влюбился в нее, в то время как ее сердце принадлежало ему, но теперь она уже ни в чем не была уверена. События последних недель мелькали перед ее внутренним взором. Она вспоминала не только поцелуи и объятия, но и поддержку Дариуса, то, как он рассуждал о том, что они должны стать для Джино настоящей семьей.
Да, они договорились, что это будет легкий, необременительный роман, но сегодня Уитни поняла, что их отношения стали гораздо глубже, чем они предполагали. Она влюбилась в Дариуса. И может быть, он тоже?..
Наверняка это так. Иначе почему он ревнует ее к братьям? Уитни тихо рассмеялась и направилась в свою комнату, чтобы перебрать вещи и найти что-нибудь милое и сексуальное, чтобы показать Дариусу - она готова сделать новый шаг в их отношениях. Сегодня она была готова заняться с ним любовью.
К сожалению, ничего сексуального она не нашла, поэтому решила остановиться на шелковом топе на тонких бретельках и пижамных штанах.
Она проскользнула в комнату Дариуса, опустилась на кровать и стала ждать.
Через полчаса дверь в спальню открылась и вошел Дариус. Он с трудом сдерживал злость, обуревавшую его с того самого момента, как его братья переступили порог Монтока. Он был уверен, что за сегодняшний день они не стали ближе ни на йоту. Понимание этого бесило его настолько, что он был готов попросить их обоих уехать. Но надо смотреть правде в глаза: они здесь не для того, чтобы налаживать с ним дружеские отношения. Они просто хотели увидеть Джино.
Но когда Дариус увидел сидящую на краю его кровати Уитни, так похожую на желанный подарок, который так хочется развернуть и насладиться его содержимым, его дурное настроение развеялось как дым.
Она пришла к нему! Она готова сделать первый шаг!
- Привет!
- Привет, - смущенно улыбнулась она.
Дариус хотел было сорвать с себя свитер и джинсы и броситься к ней, но вспомнил о ее ранимости и поэтому, сдержав себя, просто присел рядом с ней на кровать.
- Как прошел вечер? - спросила Уитни.
- Выматывающе! Мои братья ублюдки!
Уитни тихо рассмеялась:
- Я думаю, у них обоих есть свои положительные стороны.
- Ты просто недостаточно с ними общалась. Они хотят сделать из меня пушечное мясо.
- Они просто проверяют тебя, и все. Вы словно играете в царя горы. Возможно, ты их старший брат, но одно это не доказывает, что ты должен быть лидером.
- Ты права.
Дариусу очень хотелось рассказать ей все, что говорили сегодня братья, поделиться с Уитни своими переживаниями, но это странное желание принадлежало сентиментальной стороне его личности, той, которую высмеяли Ник и Кейд. Слабой. Уязвимой.
Но если все, чего он хочет от Уитни, - это необременительный роман, значит, ему незачем рассказывать ей обо всем.
- Вероятность того, что мы с ними станем друзьями, кажется весьма сомнительной. Но сейчас я хочу говорить совсем не о них.
Произнося последние слова, он притянул Уитни к себе и нежно поцеловал. Он застал ее врасплох, поэтому поцелуй, которым она ответила ему, был инстинктивным, порывистым и самым сладким в его жизни.
Дариус замер. Он не хотел, чтобы поцелуи Уитни были сладкими. Ему нужна была не сладость, а голая, необузданная страсть, что-то, что он сможет легко забыть, что-то, от чего не сжимается сердце.
Забыть?
Эта мысль неожиданно разозлила его. Он отстранился, поднялся с постели и подошел к окну, вглядываясь в темноту. Как он сможет забыть Уитни?
Но разве не этим заканчиваются все кратковременные, необременительные отношения? Именно поэтому их так просто прервать.
Но ничего из того, что связано с Уитни, простым не было. И Джино навсегда связал их судьбы. Но, даже зная об этом, она была готова сделать следующий шаг в их отношениях.
- Я правильно понимаю тебя, Уитни? Ты здесь, значит, ты готова к временным отношениям?
- И да, и нет.
- И да, и нет? - эхом повторил он, не понимая, что она имеет в виду.
Вместе со следующим вздохом в легкие Уитни хлынула реальность, наполняя все ее тело, вытесняя романтические фантазии. Влюбленный мужчина не задал бы подобного вопроса. Он бы сейчас нервничал, сходил с ума от волнения и смущения. Он бы прошептал, что любит ее, поцеловал, соблазнил…
Похоже, она ошиблась, неправильно истолковала его слова и действия.
- Ты не любишь меня, - прошептала она, не поднимая глаз.
Было видно, что Дариуса шокировал ее вопрос. Но он скрыл это и вновь опустился на кровать рядом с Уитни.
- Мы ведь уже говорили об этом. Но ты должна понимать, что очень много значишь для меня, иначе я бы не разговаривал сейчас, а срывал с тебя одежду. Я не хочу причинять тебе боль, забочусь о тебе. Я испытываю к тебе гораздо больше, чем к любой другой женщине в своей жизни.
Другая посчитала бы, что эти слова - фундамент для будущего сильного чувства, смирилась и упала в его объятия, любая, но не Уитни. Она слишком хорошо знала Дариуса. Он легко и быстро принимал решения, если бы в его душе была хотя бы капля любви, он сказал бы ей об этом.
- У тебя есть ко мне чувства. Но ты не любишь меня.
Он не ответил, но его молчание сказало ей больше слов, ранило больнее.
Дариус поймал ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза:
- Я думал, это то, чего ты хочешь.
- Так и было. Но я думала, что мы в одинаковом положении.
Понимание вспыхнуло в его темных глазах.
- Ты думала, что мы влюбляемся друг в друга.
- Я влюбилась.
- Ох, Уитни, я…
- Не надо, Дариус. Не извиняйся. Просто скажи, что не любишь меня.
Он тяжело вздохнул.
Она с едва слышным стоном втянула воздух, вскочила. В последний момент Дариус поймал ее за руку:
- Уитни, дело не в тебе или во мне. Мой отец…
Она вырвала руку и, обернувшись, холодно посмотрела на него:
- Не надо, Дариус. Не надо перекладывать вину на гены, ведь дело совсем не в них. Дело в том, какой ты делаешь выбор. Возможно, твой отец был безнадежным бабником, но это был его собственный выбор. Ты говорил, что мы построим наши отношения на честности. Так будь же мужчиной и признай, что я не настолько нравлюсь тебе, чтобы выбрать меня.
- Ты просто не понимаешь…
- Нет. Это ты не понимаешь. Если бы ты любил меня, ты не смог бы устоять, ты забыл бы об отце и о генах. И будущее не страшило бы тебя. Так что нет, Дариус, ты просто не любишь меня.
С этими словами она вышла из комнаты.
Боль сковала ее душу, но не разум, она знала, что нужно сделать. Уитни бесшумно вошла в детскую, быстро упаковала вещи Джино, забрала с кухни его пюре и бутылочки, затем разбудила Лиз и шофера.
Солнце еще не взошло, а Джино уже мирно посапывал в своей новой кроватке в квартире Уитни в Сохо.
Глава 12
Дариус проснулся на следующее утро с ощущением тяжелого похмелья. Адски болела голова, глаза саднило, казалось, что каждая клеточка его тела стала отдельным организмом, и теперь их сводный хор твердил ему о тщетности бытия.
После ссоры с Уитни он отправился в душ и долго стоял под холодными струями, стараясь успокоиться, чтобы потом найти ее и еще раз все обсудить. Но когда он вышел из комнаты и направился на поиски Уитни, дом уже погрузился во мрак и тишину. Дариус с облегчением вздохнул. Он ненавидел себя за то, что причинил ей боль, но посчитал, что раз она смогла заснуть, значит, не так все плохо.
А что, если она не спит? Сидит в темноте своей комнаты, разрываясь от горечи и обиды? Он лежал на кровати, не раздеваясь, с открытыми глазами и слушал звуки спящего дома, надеясь вычленить из них легкие шаги Уитни, решившей спуститься на кухню за чашкой какао. Тогда они смогли бы поговорить.
В его голову лезли странные мысли. О том, что Уитни стала важной частью его жизни. О том, что он больше не может представить себе Монток без нее. Присутствие Уитни ощущалось везде - в его спальне, на кухне, в гостиной. Он видел ее смеющуюся, задумчивую, опасливо берущую на руки Джино. И каждый образ наполнял его сердце горечью, заставляя чувствовать себя последним ублюдком, обманувшим ее доверие. Но почему? Он не предавал ее, он был с ней полностью честен. Это она нарушила их соглашение.
Но теперь не ее мертвый муж, а он был причиной боли, отразившейся на ее лице.
Проснувшись с первыми лучами солнца, он натянул футболку и пижамные штаны и пошел в детскую. Лиз нигде не было видно, и кроватка Джино была пуста. Его взгляд скользнул по опустевшим полкам и наткнулся на записку, оставленную на пеленальном столике.
"Я передумала. Я не буду жить в Монтоке и увожу Джино и Лиз в город. Ты, конечно, можешь навещать его в любое удобное для тебя время. Уитни".
Дариус ожидал, что первой его реакцией будет гнев, ведь она посмела увезти его брата. Но вместо этого его сердце сжали тиски странной, незнакомой ему до сегодняшнего дня тоски. До того как он смог понять, что же с ним происходит, дверь в комнату распахнулась. На пороге стояли Ник и Кейд.
- Привет. А где Джино?
- Похоже, Уитни увезла его в город, - откликнулся Дариус, взмахнув запиской.
Брови Кейда сошлись на переносице.
- Что ты натворил? - спросил он.
- Почему ты думаешь, что это произошло из-за меня?
- Потому что бред о том, что ты хочешь просто переспать с ней, был очевидной ложью.
- Любой бы понял, что ты глубоко увяз, - усмехнулся Ник.
- Глупости, ничего я не увяз. И что делает вас экспертами в любовных делах? Мы же все братья Андреасы, вы знаете, что подобное не в нашей природе.
- Ты продолжаешь повторять, что не можешь полюбить ее, быть верным, или что там еще ты себе внушаешь, но все это лишь слова.
Уитни проснулась около десяти от солнечных лучей, пробивающихся сквозь плотные шторы, и через мгновение услышала требовательный плач Джино. Вскочив с кровати, она подбежала к стоящей у окна кроватке, надеясь, что малыш не успел разбудить Лиз.
- Привет, приятель, - прошептала она, доставая из упаковки чистый подгузник. - Давай мы с тобой быстренько переоденемся, а потом я принесу твою бутылочку.
В комнату вошла Лиз:
- Я сейчас подогрею бутылочку.
- Не надо, я обо всем позабочусь, лучше возвращайтесь спать.
- Мисс Росс, мы с вами обе измотаны после вчерашней ночи, так что давайте разделим обязанности, чтобы потом обе смогли отдохнуть.
Уитни слабо улыбнулась и кивнула:
- Хорошо.
Зная, что на то, чтобы подогреть молоко, Лиз потребуется минута, Уитни взяла недовольно кряхтящего Джино на руки и прижала к себе. Потому что теперь она могла это сделать, не страшась, что за этим последует волна разрывающих душу воспоминаний.
Потому что она стала сильнее.
Но теперь, обнимая малыша, она не могла не вспоминать те счастливые дни, которые она провела вместе с Джино и Дариусом в Монтоке. Она не могла поверить, что мужчина, который был таким внимательным и чутким, который помог ей вновь вернуться к жизни, не был способен на верность или… любовь.
Но она больше не была наивным, мечтательным подростком. Дариус четко объяснил ей, что он хочет от их отношений. Это она нарушила правила игры и теперь расплачивалась за этой тоской и болью в груди.
Но благодаря Дариусу она стала сильнее. К ней вернулась способность чувствовать и даже любить. Но именно эта внезапно обретенная способность вновь поставила под удар ее сердце. Не такой, как потеря Лайлы и Берна, но тоже весьма болезненный. Он заставил ее вспомнить о том, что одиночество может принимать самые разные формы.
Глава 13
Воскресным утром, проводив своих братьев до лимузина, который должен был отвезти их в аэропорт, Дариус вернулся в пустой дом, прислушиваясь к эху шагов, гулявшему в опустевшем холле.
В поместье было пусто, как и в его душе. Ему казалось, что отсутствие Уитни в кабинете на втором этаже и Джино оставило на месте его сердца зияющую дыру, высасывающую из его тела тепло и радость.
Черт побери, ему уже скоро сорок, и если не считать Джен, ни одни его отношения с женщинами не длились больше пары месяцев. И он обидел Уитни, эгоистично посчитав, что она испытывает то же, что и он. Да, у них было соглашение, но он должен был почувствовать, что она влюбляется. Он знал, что она ранима и достойна большего, но эгоистично закрыл глаза, потакая исключительно своим желаниям. Его нужно пристрелить! А лучше четвертовать!
Сегодня он не мог нормально работать. Спустившись к обеду, он забрал с собой еду в кабинет, осознав, что не может есть в компании океанских волн, не слыша смеха Уитни.
Он не хотел скучать по ней, не заслуживал ее, но ничего не мог с собой поделать.
* * *
В понедельник, сидя в лимузине, везущем его в офис, Дариус старался убедить себя в том, что все к лучшему. Уитни будила в нем качества, которых не должно быть у исполнительного директора международной корпорации, он должен радоваться, что она ушла. Но почему же так больно?
В четверг, после того как он неделю прикладывал все усилия, чтобы случайно не столкнуться с Уитни в офисе, Дариус понял, что может забрать Джино на выходные. Эта мысль подняла ему настроение, правда, для того, чтобы осуществить задуманное, он должен будет поговорить с Уитни.
Направляясь в ее офис, он пытался убедить себя, что зря переживает, что лучшее, что они могут сейчас сделать, - это поговорить откровенно, а потом на время уйти из жизни друг друга, пока не затянутся сердечные раны.
Войдя в кабинет Уитни, он увидел, что ее стол пуст.
- Простите, мистер Андреас, но мисс Росс теперь днем работает вместе с отцом над делом Монтгомери, - сообщила ему ее ассистентка.
- Но мы с ней договаривались…
Мейси Леноски, высокая брюнетка, работавшая в компании чуть ли не со дня ее основания, строго посмотрела на него поверх очков:
- Если вас что-то не устраивает, вам следует обсудить это с ней, мистер Андреас. Хотя хочу заметить, что, если бы я была на месте мисс Росс, я бы тоже ушла, вы ведь за всю неделю не дали ей никакой работы.
- М-м-м, да. Хорошо, я позвоню ей.
Вернувшись в свой офис, Дариус набрал номер Уитни, но ему ответил автоответчик. На звонок в ее кабинет в конторе Россов ответила ее секретарша.
- Здравствуйте, я хотел бы, чтобы мисс Росс мне перезвонила.
- Могу я спросить, по какому вопросу?
- Мы являемся соопекунами моего младшего брата. Я хотел бы забрать его в свое поместье на выходные.
- Спасибо, я передам ей ваше сообщение.
Через десять минут его телефон зазвонил, но вместо мягкого, чуть хриплого голоса Уитни он услышал звонкий голосок ее помощницы:
- Мисс Росс просила вам передать, что вы можете забрать Джино в пятницу в шесть. Она просит, чтобы в воскресенье вечером вы привезли его назад.
Дариус зло бросил трубку на рычаг. Она не посчитала возможным сказать ему эту пару фраз лично! Чтобы успокоиться, ему пришлось напомнить себе о том, что он ранил ее. Дариусу было неприятно это признавать, но, наверное, он заслужил подобное обращение. Он непременно поговорит с ней в пятницу вечером, и, может быть, после разговора по душам они оба смогут двигаться дальше, не вспоминая об этом инциденте.
Но в пятницу вечером на пороге квартиры в Сохо его встретила не Уитни, а Лиз. В одной руке она держала сумку с детскими вещами, а в другой - весело гулящего Джино, который тут же протянул пухлые ручки к старшему брату.
- А где Уитни? - спросил Дариус, обшаривая взглядом комнату.
- Ужинает с родителями, - ответила Лиз. - А мы готовы и можем ехать с вами. Если мы выедем прямо сейчас, то я еще успею позаниматься пару часов.
Дариус понял намек, забрал у Лиз сумку и ребенка и спустился к машине, которая уже через пару минут понеслась по улицам города к его поместью.
Но какой бы милой и веселой ни была Лиз, с какой бы готовностью она ни принимала участие в его играх с Джино, она не могла заменить Уитни.
Ночью он долго стоял у окна, глядя на разбивающиеся о берег волны и злясь на себя. Он считал, что отличался от отца тем, что никогда не причинял боли своим женщинам, и в этот раз все тоже должно было пройти гладко. Но все пошло не так, как он планировал. Осознание того, как сильно он ранил Уитни, убивало его.
Когда в воскресенье вечером он привез Лиз и Джино в Сохо, Уитни, как Дариус и ожидал, снова не было дома. Если он сам злился на себя за то, как обошелся с ней, то страшно представить, что думает о нем сама Уитни.
В понедельник утром он очень долго и тщательно одевался, подбирал галстук в тон рубашке, причесывался. В первый раз он так волновался из-за того, достаточно ли хорошо он выглядит. Мысли о том, что он причинил боль Уитни, съедали его заживо, требуя выхода - откровенного разговора с ней. Только так он мог избавиться от терзающего его раскаяния.
Но стол Уитни снова был пуст.
- Где она? - спросил он Мейси, с трудом скрывая разочарование.
- Мисс Росс опять пришлось изменить расписание. Теперь даже она сама не знает наверняка, в какой день появится в офисе.
- Она избегает меня?
- Нет, просто ее отец позволил ей представлять в суде одного из важных клиентов конторы. Она так радовалась, когда узнала об этом, была похожа на ребенка в Рождество.
- Замечательно, - кивнул Дариус, заставив себя улыбнуться.