Та женщина не вызывала в нем такого безумного желания.
Священник откашлялся. Кто-то в публике засвистел. Эммелин не сводила с него глаз, удивляясь и изучая его. К сожалению, они не обсудили такой ситуации заранее. Большинство деловых соглашений не скрепляются поцелуем, и теперь они оба были в затруднении, замерли в растерянности.
Среди гостей начали раздаваться смешки и перешептывания. Напряжение разрядил Большой Дедди, который вскочил и закричал:
- Ну что, сын, ты поцелуешь жену или так и будешь пялиться на нее всю ночь?
- Большой Дедди! - зашикала на него Мисс Кларисса.
- Меня-то не надо было упрашивать поцеловать мою женушку! - парировал ее муж.
Его реплика была встречена дружным хохотом.
Джонни решил с честью выйти из затруднительной ситуации. Раз нужно поцеловать жену, он не ударит в грязь лицом. Пожалуй, они это преодолеют, а потом посмеются. Еще раз Джонни напомнил себе, что поцелуй должен быть нежным и спокойным, почти дружеским. Он решительно откинул фату. Руки его, опускаясь, скользнули по Эммелин, а ее свежее дыхание коснулось губ Джонни. Она моргнула и закрыла глаза, ее темные ресницы двумя полукружиями легли на тонкую полупрозрачную кожу щек. Ощущение ее кожи под пальцами, вид этих ресниц породили в душе Джонни языки первобытного пламени, таившегося до сих пор так глубоко, что он и не предполагал о его существовании. С этого мгновения в нем кипели только страсти, все мысли улетучились.
Да, это совсем не облегчит им весь предстоящий год.
Склонившись к Эммелин, Джонни на долю секунды замер, прежде чем прижаться губами к ее рту, и был готов поклясться, что его сердце вот-вот разорвется. Наконец их губы сомкнулись. Ее губы были мягкими, нежными и податливыми, открываясь его поцелую.
Все мысли о платоническом поцелуе унесло волной желания.
Джонни не знал, что именно он ожидал от поцелуя с Эммелин, но совершенно точно не этого. Она уступчиво изогнулась в его объятиях, и он прижался к ней, окутанный складками ее пышного платья, крепче прижимая ее к груди. Ее руки скользнули по его плечам, а пальцы бессознательно перебирали волосы на затылке столь естественно, как будто они всегда целовались именно так.
Его руки мягко гладили ее щеку и шелковистое облако волос. Хотя Джонни знал, что ему надо прекратить поцелуй и отстраниться, он не мог заставить себя оторваться от сладких, зовущих губ Эммелин.
Она отвечала ему. О, как чудесно! Это было подобно взрыву, когда планеты и звезды разлетались во все стороны, создавая новые миры. В глубине души Джонни сознавал, что их поцелуй слишком затянулся, но не мог остановиться. Такого он ни с кем еще не испытывал.
Эммелин, должно быть, ощущала себя попавшей под копыта дикого табуна, чувствуя бешеный стук его сердца. Она едва слышно застонала, и Джонни пришлось с большой неохотой оторваться от ее губ и повернуться к гостям, стараясь прийти в себя и закончить церемонию. Кто-то в толпе одобрительно гикнул, и все снова засмеялись.
- А теперь еще разок! - раздался голос из задних рядов, громыхнул взрыв хохота, и гости повскакали с мест.
Нет, ни за что! Их брак платонический, он основан не на страсти. Джонни пытался восстановить власть разума над своими чувствами, злясь на себя и на Эммелин. У них деловое соглашение, и, нарушая его, они рисковали потерять все.
- Продолжайте! - крикнул кто-то, и толпа гостей разразилась одобрительными аплодисментами.
У него не было выбора. Опасаясь, что родственники могут подумать что-нибудь дурное в случае его отказа, Джонни угрюмо глянул на Эммелин. Ладно, еще один раз. Но теперь он будет держать свое либидо под контролем. Нужно сохранять спокойствие и выдержку, как они и договаривались. Он снова сделал шаг и притянул жену к себе.
Да, ему предстоит чертовски длинный год.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Все еще в шоке не только от первого поцелуя, но и от последующих, которые до сих пор горели на губах, Эммелин покинула свадебный подиум на руках своего свежеиспеченного мужа. Наверно, она вела себя глупо и непристойно, просто бросившись ему на шею, умоляя о поцелуе. А потом, вместо того чтобы отстраниться, она принялась ласкать его волосы в такой неприличной манере, что ему оставалось только подыгрывать ей, спасая от позора. Как истинный джентльмен, каким Джонни и являлся, он терпел ее порыв, пока смех в публике не стал чересчур громким. Тогда он осторожно отодвинул ее. Вид у него был ошеломленный, как будто в него ударила молния. Видимо, ее поведение потрясло Джонни до глубины души. Эммелин кляла себя за такую навязчивость. Она не понимала, что с ней приключилось. Прежний ее кавалер, тот сукин сын, ясно ведь сказал, насколько она бездарна и не сможет заинтересовать мужчину. Так на что же она надеялась? Однако во время первого поцелуя, когда рот Джонни прикоснулся к ней и мягким нажатием заставил ее губы раскрыться, здравый смысл серьезного ученого и женщины с высокими моральными принципами оставил ее. Вот уже во второй раз она помимо своей воли отдавалась этому новому ощущению и наслаждалась первым истинным поцелуем настоящего мужчины.
Ронни не заботился о таких пустяках. Сейчас она вспоминала это отчетливо. Он перешел прямо к делу, одним махом перечеркнув все ее романтические представления и мечты об ухаживаниях. И теперь Эммелин была уверена, что ощущение, которое она испытала с Джонни, будет единственной ее отрадой на всю оставшуюся жизнь. Без сомнения, он будет настаивать на разводе раньше, чем закончится неделя. Возможно, ей удастся внушить ему, что это было временное помешательство, страх перед сценой, так сказать. И тогда она сумеет убедить его в своей серьезности.
- Сюда, - буркнул муж, ставя ее на землю около слабо освещенной лестницы. Его настроение явно испортилось. И в этом следовало винить только ее. Она вела себя вызывающе, нарушив тем самым их договоренность. Такое не исправишь, пересекая дворик по дороге к танцевальной площадке.
- Спасибо. - Эммелин уткнулась лицом в его плечо.
Он прижал ее локоть к себе.
- С тобой все в порядке?
- Да.
- Ты уверена?
Было видно, насколько он расстроен.
Ну что ж, она вполне может о себе позаботиться. Эммелин попыталась отстраниться, но только стукнулась о его крепкое плечо.
- Осторожнее!
Теперь это была команда.
Ей необходимо держаться подальше от Джонни Брубейкера. Эммелин хотелось завыть, вспомнив поцелуй, о котором она даже не мечтала, которого не могла себе даже представить. Сморгнув слезы унижения, она поняла, что не может позволить себе расслабиться и предаваться отчаянию. Ей необходимо думать о будущем ребенка.
- Теперь сюда. - Голос Джонни был вежлив и равнодушен.
Эммелин прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Неужели она действительно все испортила? Слабая искусственная улыбка - единственное, на что у нее хватило сил.
- Спасибо.
- Не за что.
Солнце уже спускалось за горизонт, рождая длинные тени, а теплый ласковый ветерок развевал ее фату, наполняя вечерний воздух ароматом роз.
Стоя рядом с Джонни, Эммелин принимала поздравления от толпы его родственников. Постепенно ее охватила грусть, и она поняла, что желает стать частью этого клана по-настоящему, а не просто притворяться. Как же ей не хотелось провести следующие двенадцать месяцев, дурача эту милую, любящую семью! Но видно, это ее судьба.
Струнный квартет переместился на эстраду, где громадный рояль стоял прямо возле самого большого фонтана. К ним присоединилось еще несколько музыкантов, и образовался маленький оркестр, который тут же начал играть вальс. Схватив микрофон, Большой Дедди взошел на эстраду и откашлялся.
- Добрый вечер, дамы и господа! - произнес он голосом, срывающимся от радости, и подождал, пока присутствующие обратят на него внимание. - Как только Эммелин и Джонни примут поздравления, они пройдут на танцплощадку и откроют вечер своим первым вальсом.
Эммелин почувствовала, как Джонни замер, но не стала смотреть на него. Она понимала, что именно это ему не хочется делать больше всего на свете.
- Все желающие могут пройти в третий внутренний дворик, где уже накрыты столы, и насладиться ужином при свечах. Потом, - Большой Дедди многозначительно улыбнулся, - мы поможем Эммелин разрезать свадебный пирог.
Оркестр стал играть громче, приглашая новобрачных выйти в круг.
Джонни нервно провел рукой по волосам.
- Мы пойдем танцевать? Все этого ждут.
- Да, все этого ждут, - повторила Эммелин, уставясь в пол и понимая, что через это надо пройти, но все еще на что-то надеясь.
Однако ее ожидания испарились, когда Джонни подхватил ее под руку и провел в центр дворика. Хотя она не могла видеть лица гостей за его широкими плечами, она знала, что за ними все наблюдают так же, как за первым танцем Норы и ее мужа. Неужели это было чуть больше месяца назад? Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Джонни обнял ее и повел, кружа в танце. Двигаясь в такт музыке, Эммелин облизала пересохшие губы и попыталась заговорить, чтобы хоть как-то наладить отношения.
- Извини меня за поцелуй. Я не знала… не ожидала… - бормотала она, стараясь скрыть свой страх и нахлынувшую нежность к нему. Она хотела, чтобы он верил ей.
Его глаза внимательно изучали ее.
- Нет, это я должен просить у тебя прощения. Я должен был знать, что все произойдет именно так.
Эммелин помертвела, а мочки ее ушей загорелись. Она ухватилась за плечи мужа и, сбившись с ритма, наступила ему на ногу. Но он стойко выдержал и это.
- К сожалению, прежде чем вечер закончится, думаю, нам снова придется дать представление.
- Представление?.. - Эммелин ненавидела, когда ее голос звучал по-детски высоко. Что он имеет в виду? Она не выдержит еще одного такого поцелуя.
Джонни смотрел на нее сверху вниз, загадочный и далекий.
- Не нужно так пугаться. Обещаю, на сей раз приличия будут соблюдены.
Эммелин тупо кивнула:
- Конечно. Я смогу. Мы договорились, и надо пройти через это. Я просто хочу извиниться за то, что устроила такое шоу.
- Не волнуйся. Они этого и ждали. - Джонни дернул плечом. - Думаю, если мы хотим убедить всех, что это настоящий брак, а не фарс, нам придется вести себя как новобрачным все время, пока за нами наблюдают. Только на людях.
Сообщение было четким и ясным, и Эммелин согласилась:
- Понимаю.
Музыка стала громче, и темп ее ускорился. Джонни прижал Эммелин сильнее, умело вальсируя. Эммелин не была уверена, что она действительно касается пола. Голова у нее кружилась, перед глазами все неслось в бешеном ритме, а она сознавала, что готова танцевать так сколько угодно. Никогда не приходилось ей быть с таким великолепным мужчиной. О, она чувствовала себя почти счастливой.
Джонни вел ее так уверенно и ловко, что даже спотыкающийся новичок, такой, как она, казался профессионалом в искусстве вальса. Уже ставший привычным запах дорогого одеколона, смешавшийся со слабым ароматом сигар и бренди, щекотал ей ноздри. От твердого мускулистого тела Джонни исходило ощущение силы и уюта. Ну это уж слишком! Ей стало страшно. Подняв глаза, Эммелин рискнула посмотреть ему в лицо. Его чувственный рот был плотно сжат, а глаза смотрели куда-то поверх ее головы. Она слегка отстранилась.
Изогнув бровь, Джонни крепче прижал ее к себе.
- Не забывай, на нас все пялятся. Мы ведь новобрачные.
- Ты думаешь, это разумно?
- Разумно что?
- Э… касаться друг друга.
Джонни сердито скривился.
- Твои родители кажутся очень довольными.
- Да? Не думаю.
- Они стоят около чаши с пуншем и улыбаются.
Эммелин ничего не видела.
- Очень редкий случай. Обычно такие вечеринки им не нравятся. - На мгновение она запнулась, размышляя, сколько можно рассказывать ему о себе - ведь тем самым она как бы утверждала, что их союз заключен по-настоящему. С другой стороны, беседа может снять напряжение. - У меня никогда не было компании, с самого детства. Мои родители всегда занимались либо моим образованием, либо своей карьерой. - Эммелин бросила на него взгляд. - Ты очень счастливый человек - ты вырос в доме, полном родных и друзей, среди торжеств и праздников.
Джонни фыркнул:
- Пожалуй, я бы предпочел твоих родителей. В душе я любитель домашней тишины.
- Думаю, лучше золотая середина, - заметила Эммелин.
- Улыбайся. Мои смотрят.
- Твои тоже? - Она изобразила улыбку, близоруко сощурившись.
- Очень хорошо, вот так и держись. На самом деле смотрят все без исключения. - Помолчав немного, Джонни предупредил Эммелин: - Танец кончается, и нам снова придется исполнить номер.
- Снова? - Ее губы помертвели.
- Этого от нас ждут.
- Конечно.
Музыка смолкла, и толпа, пристально наблюдавшая за ними, начала аплодировать. Джонни поднес руки жены к губам и нежно прикоснулся к ним.
- Думаю, этого достаточно, - прошептал он. Эммелин, едва дыша, боялась рухнуть к его ногам. Большой Дедди фыркнул прямо в микрофон, так что звук раскатился по всей усадьбе.
- Поцелуй жену как следует, мой мальчик! - весело скомандовал он.
- Йе-хо! - завопил кто-то из работников ранчо, и толпа снова разразилась аплодисментами.
Только Эммелин заметила, как сверкнули глаза Джонни, когда он посмотрел на отца.
- Прости, - процедил он, заключая ее в объятия.
Оркестр начал новый танец. И они двинулись в такт музыке, когда его губы медленно приблизились и накрыли ее рот. Как и в первый раз, Эммелин показалось, что ее сердце сейчас разорвется. Приподнявшись на цыпочки, она снова наступила ему на ногу, но он даже не заметил. Его губы, нежные и требовательные, сначала слегка прикоснулись к губам Эммелин, а потом с каким-то безумием впились в них, воспламеняя все ее существо. Она старалась думать о музыке, чтобы не потерять голову. И раз-два-три, и раз-два-три звучало в ее мозгу, пока продолжался этот испепеляющий поцелуй настоящего влюбленного. Потом он покрыл легкими поцелуями ее лицо и языком коснулся шеи. Эммелин застонала. Ее глаза были полуприкрыты, спина горела огнем, а руки заледенели. Джонни ничего подобного не испытывает, она была уверена. Нет, она больше не выдержит.
- Я сказал: поцелуй жену, а не пожирай ее, - под общий смех закричал Большой Дедди.
Этот возглас вернул бедняжку в чувство. В нем явно была насмешка. Джонни почти выронил Эммелин и мрачно взглянул на отца.
- Что ты хочешь, Большой Дедди?
- Могу я пригласить мою новую невестку? - С этими словами свекор выхватил Эммелин из рук Джонни и закружил ее в танце.
Недовольный вторжением отца, Джонни стоял, ощущая, что почва уходит из-под ног. Он пропал, чувства потоком захлестывали его, стоило им приблизиться друг к другу. И теперь он сомневался, что даже ее жуткие очки и дурацкие костюмы смогут охладить его желание.
- Ну, - мурлыкающий голос Пэтси проник в его сознание, - каковы мои успехи? - Она продела руку под локоть брата и потащила его танцевать. - Разве она не великолепна?
- Даже чересчур, - буркнул Джонни, стараясь не терять жену из виду. В это время его кузен, красавчик Дакота, перехватил Эммелин у отца. Она лучезарно улыбалась, нещадно наступая ему на ноги, но тот этого не замечал. Джонни нахмурился.
Пэтси засмеялась.
- Что смешного? - хмуро осведомился Джонни.
- Ты ревнуешь.
- Нет!
- Да-да! - фыркнула Пэтси. - А теперь, братец, отправляйся-ка за женой, не то кузены уведут твою красотку.
Джонни мрачно наблюдал, как Эммелин танцевала уже с Монтаной, не замечая, что Дакота ухромал с площадки. Она явно была неискушенной в светских развлечениях, и это очень привлекало Джонни.
Пэтси хохотнула, и он повернулся к ней.
- Знаешь, она видит только тебя.
Эти слова наполнили его гордостью, принесли облегчение, но и встревожили. Если так, им будет очень сложно расстаться, когда наступит срок.
Он знал, Пэтси достаточно умна, чтобы увидеть, что между ним и его невестой что-то не так. Собрав чувства в кулак, он повернулся к сестре:
- Наслаждаешься?
- Угу. А ты?
- Да.
- Скоро вы уже исчезнете и начнете свой медовый месяц?
- Нет!
- Нервничаешь?
- Нет!
Пэтси понимающе засмеялась.
- Я тоже вот так нервничала в свою свадебную ночь. И знаешь, это было чудесно!
Прием закончился, и наступила первая брачная ночь. Прежде чем пойти в ванную комнату, Эммелин решила распаковать чемодан.
После церемонии она извлекла свои очки из мусорной корзины, и теперь они красовались на носу. Эммелин открыла чемодан и начала рыться в нем. Обмерев, она вытаскивала одну за другой какие-то вещицы, пытаясь отыскать свою любимую пижаму. Но безуспешно.
Ее лоб покрыла испарина, когда она осознала, что произошло. Пэтси! Кто же еще мог это сделать? Вездесущая сестрица Джонни покопалась в чемодане Эммелин и вытащила уютные футболки и пижамы, хлопковые трусики и практичные лифчики и заменила все это кучей самых скандальных тряпок, какие только видела Эммелин. Она окаменела. Схватившись за горло, она слабо всхлипнула. Самые нужные вещи исчезли. Вытащив одни трусики, в которых некоторые части были либо прозрачными, либо вообще отсутствовали, она повернулась к свету, чтобы лучше рассмотреть их, и воскликнула:
- Боже милостивый!
Джонни, сидевший за столиком, изучая карту вин, поинтересовался:
- Что случилось?
- Н-ничего. - Эммелин покосилась на Джонни, пряча трусики и лифчик им под стать за спину. Если она наденет это белье, он подумает, что она сошла с ума и хочет нагло соблазнить его.
Эммелин взглянула на себя, и ее плечи печально опустились. Единственной приемлемой вещью было свадебное платье. Она могла бы маникюрными ножницами отрезать нижние юбки, удалить корсет и шлейф, но это платье переходило от женщины к женщине семьи Мисс Клариссы в течение нескольких поколений, и вряд ли ее свекровь захотела бы видеть подвенечный наряд превращенным в груду тряпок.
Эммелин готова была убить Пэтси, как только отыщет, что надеть.
Джонни отбросил карту вин и подошел к кровати, где чемодан Эммелин был полускрыт ворохом белья, вываленным наружу.
- Распаковываешься? - В его голосе звучала насмешка, когда он двумя пальцами ухватил ярко-розовое нечто и покрутил перед глазами.
Эммелин вздрогнула. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Без сомнения, он удивлен, увидев эти штучки. Сгорая от стыда, она попыталась объяснить:
- Ты видишь… это… я искала… - Безнадежно вздохнув, она показала экстравагантный бюстгальтер. - Твоя сестра.
- А-а. - Его тон ясно говорил, что никаких объяснений не требуется, и за это Эммелин была ему благодарна.
- Я… мне больше нечего надеть, кроме вот этого. И конечно, кроме… - Она махнула рукой в сторону кучи атласа, шелка и газа, в которой можно было опознать ее подвенечное платье.
- Нечего надеть на выходные? - Джонни наслаждался ситуацией.
Эммелин затрясла головой.
- Нет, в кровать.