С кухни заманчиво потянуло жареной курицей. Да ну! Глупости какие! Они все ко мне хорошо относятся, пришли навестить, а Клод правильно делает, что развлекает гостей и готовит. Я же ведь не могу, я же болею…
Новый взрыв смеха! У меня даже заломило в висках. Нет, больше я не допущу такого! Зачем я только позвала их? Сейчас встану и разгоню всех! Дура, ты в своем уме? - тут же одернула я себя. Неужели тебе было бы приятнее, если бы они все разбежались при виде Клода? Чтобы он не понравился никому? Успокойся, все в порядке, можешь даже вина выпить, Клер Лапар.
На тумбочке возле кровати все еще стояли фужеры и бутылка. В ней оставалось больше половины шампанского. Наверняка уже выдохлось, подумала я, осторожно поворачиваясь всем корпусом, но это даже хорошо, без пузырьков я люблю больше. Так, не торопиться и, главное, не сгибать и не разгибать позвоночник.
Я вполне справилась с маневром, опустила ноги с кровати, правой рукой приподняла бутылку и начала наклонять ее к фужеру, придерживая его левой.
Пить в одиночку - это алкоголизм, решительно воспротивилась спина.
Я охнула и даже не поняла, почему бутылка с грохотом юркнула между тумбочкой и кроватью, а фужер, закачавшись на тонкой ножке, зазвенел о второй, и оба осколками рассыпались по полу. Лучше бы Марта выбрала стаканы…
- Ты цела?! - В спальню влетел Клод. - Не порезалась?! - Он уже присел на корточки и держал в своих руках мои босые ноги, осматривая ступни. - Почему ты не позвала меня?
- Думала, сама справлюсь. - Только бы он подольше не убирал руки, моим ногам очень нравилось их прикосновение, и смотрел бы на меня снизу вверх.
- Тебе не спится? Скучно одной?
- Немного. - Мне очень хотелось обнять его большую голову и прижать к себе, но я боялась пошевелиться, чтобы опять не разозлить спину.
- Давай я отнесу тебя в кухню, посидишь с нами.
- У меня пока плохо получается сидеть.
- А кресла в гостиной раскладываются?
- Раскладываются. Клод, обними меня.
- Помочь тебе лечь, как следует?
- Нет, я больше не хочу лежать. Просто обними.
- Потом. Еще порежешься. - Он принялся собирать осколки салфеткой. - Подожди, Клер, я перенесу кресло из гостиной в кухню, разложу и устрою тебя на нем. Я поговорил с Паскалем, он больше не будет заниматься ерундой.
- Когда? Ведь мы с Мартой отключили телефон.
- Я знаю. Она давала мне свой маленький.
- Конспираторы.
- Вроде того. - Он свернул салфетку с осколками и поднялся. - Она, оказывается, писательница. Говорит, ты ее спасла. Как скрипача?
- Примерно. Марта тебе понравилась?
- Смешная! - Он невольно фыркнул. - Говорит, что Паскаль - сплошное очарование. Видела бы она его!
- А над чем вы там смеялись?
- Так. - Он пожал плечами. - Я рассказывал про японцев и шотландцев. Марта говорит, что напишет про них в новой книге. - Он прошел в гостиную и поднял кресло. - Она и про нас напишет?
- Если хочешь, попроси ее. - Почему он все время про Марту? Марта говорит то, Марта говорит се…
- Нет, что ты, Клер! Все равно никто не поверит.
- Золотце, что происходит?
В гостиной появилась Эрнестина и по-совиному вытаращила глаза на Клода с креслом в руках. За ее спиной Марта мимикой и жестами показывала: дескать, извини, я не могла ее больше задерживать!
- Все в порядке, Эрнестина, - сказал Клод, - разреши-ка мне пройти.
- Клод хочет разложить кресло в кухне для меня, - объяснила я попятившейся назад Эрнестине, а Марта тем временем ловко просочилась между креслом и дверным проемом и оказалась возле меня.
- Я уронила бутылку с шампанским и разбила фужеры.
- Ловко, - Марта извлекла бутылку, - не разлилось ни капли. - И горячо зашептала: - Твой пекарь - просто потрясающий! Я даже придумать такого не в состоянии! Чудо! И не вздумай верить кому-нибудь, что вы не пара! Верь только своему сердцу! Да он любой пара! Понимаешь, любой! А он выбрал тебя! Он так себя ведет, что, не знай, я тебя раньше, решила бы, что вы всю жизнь, сто лет вместе! Молчи и слушай, что я тебе скажу! Рожай от него при первой возможности! Молчи! Ничего ты не старая! Выздоровеешь! Главное, он здоровый, понимаешь, здоровый! У него и психика здоровая! Здоровая мужская психика без всяких комплексов рефлексирующего непонятого гения пли наполеонства плебея-недоучки! Хочешь прямо из бутылки хлебнуть? Нет? Ну, тогда я. За твоего пекаря и за ваше потомство!
- Марта, прекрати! А то я тебе высоким штилем скажу: ты заставляешь сильнее биться мое старое сердце!
- А мое юное ты вообще заново завела. Так что я просто обязана помочь твоему мотору.
Глава 36, в которой Клод навалил Монблан подушек
Клод навалил на кресло целый Монблан подушек со всех диванов из гостиной, и я, можно сказать, возлежала на них возле стола как заправская древнеримская патрицианка на пиру. Собственно, это и был настоящий пир!
- Это не пир, - поправила меня Марта, она ела руками, отламывая от батона солидные куски, - это продолжение полнейшего разврата, начатого нами с тобой утром.
Марта восторженно отпила из своего бокала, а моя кузина, замерев с листочком салата на вилке - она мужественно потребляла только зелень, - с нескрываемым любопытством поинтересовалась:
- Клер, а вы давно вместе? Почему ты мне никогда об этом не говорила? В нашем кругу это так актуально!
- Золотце, она и мне ничего не говорила, - вмешалась Эрнестина. - Я же тебя, золотце, - это относилось уже к Марте, - не поверишь, за домработницу приняла! А ты у нас вон кто!
Марта, Аньес и я облегченно вздохнули. Клод как ни в чем не бывало подлил всем вина и, заглянув в духовку, заметил, что курица давно готова.
- Вся Европа давно отказалась от тяжелой пищи. - Аннель недовольно сморщила нос под слоем штукатурки.
Вот зараза, подумала я, сидит, ничего не ест и не уходит, слова никому сказать нельзя, чтобы она не выдала очередную дурость!
- Золотце, неужели ты даже не попробуешь? - сглотнув слюну при виде появившейся на столе курицы, спросила у моей кузины Эрнестина.
- Мадам Лезиньи, что вы! - с притворным ужасом воскликнула Аньес. - Не уговаривайте ее! Нам больше достанется! Клод, положи-ка мне ножку! И белого мясца про запас!
- Еще чего! - решительно возразила Марта. - Грудка только для больных! А ножки - нам с мадам Лезиньи, мы так договорились с самого начала! Ты забыл, Клод? А Аньес любит крылышки.
- Я тоже люблю крылышки! - взвизгнула моя кузина и, стремительно воткнув в ближайшее к ней крыло свою вилку с листиком салата, отхватила ножом чуть ли не полкурицы.
- Вот так всегда, - протянула Аньес. - Кто тебя просил болтать, Марта?
- Прости, Аньес, - Марта приложила руку к сердцу, - я отдам тебе свою ножку! Клод, налей нам вина! Мы должны выпить с Аньес в знак примирения!
Клод, посмеиваясь, разделил на всех остатки курицы, Марта и Аньес продолжали изливать друг другу свои чувства, Эрнестина незаметно распустила пояс юбки и попросила Клода записать ей рецепты двух или трех блюд. Марта, естественно, присоединилась к ее просьбе, Клод стал объяснять, что рецепт вовсе и не нужен, потому что просто существуют определенные правила вкусовых сочетаний продуктов и даже их цветов… И все это сопровождалось тостами, взаимными шуточками, смехом и улыбками.
Оказывается, Клод умеет запросто сходиться с людьми, думала я, и с чувством юмора у него все в порядке! Он ведет себя так, будто он давно один из нас, будто мы всегда собирались вместе и это застолье - одно из многих и привычных. Он не целует ручек, не сыплет комплиментами, но все мои подруги в восторге от него! Стоп. Так это нравится мне или нет?..
- А где ваш десерт, мадам Лезиньи? - вдруг строго спросила Аннель. Надо же, мы все забыли про кузину, которая, вожделенно проглотив курицу и, вероятно, тоже забыв про нас, налегла на остальное угощение. - Или вы так и не смогли сделать его вилкой?
Десерт, естественно, превзошел все самые смелые ожидания, особенно если учесть количество уже съеденного нашей компанией…
- Клер, золотце, - расчувствовалась Эрнестина, - это один из лучших дней в моей жизни!
- Клер следует болеть почаще? - предположила Аньес.
- Что ты, золотце! Как можно! Не болей никогда! Уколоть тебя перед уходом?
- Ты уже уходишь, Эрнестина? Так быстро?
- Золотце, шестой час. Мой в семь обещал вернуться. Мне еще ужин готовить. Так уколемся, золотце? Как ты себя чувствуешь?
Я чувствовала себя замечательно.
Аннель допила последнюю каплю из своего фужера и объявила:
- Мне тоже пора к портнихе. Пока, дорогая Клер, была рада с тобой повидаться. - Она начала подниматься из-за стола и вдруг замерла в полусогнутом положении. На ее лице появилось выражение ужаса.
- Золотце, это, должно быть, у вас семейное с позвоночником, - со вздохом сказала Эрнестина.
- Я могу чем-то помочь? - участливо спросил Клод.
Аннель замотала головой. Марта, успевшая заглянуть за спину Аннель, фыркнула, демонстративно закашлялась, чтобы скрыть смех, и от избытка веселья на мгновение спрятала свое лицо в ладонях.
- Это не позвоночник, господа, - успокоила она. - Пойдем со мной в другую комнату, Аннель, я тебе помогу. - И обняла ее за плечи, чтобы вывести из-за стола.
- Нет! Ты мне все испортишь! Это коллекционная вещь! Как я теперь выйду на улицу?
Эрнестина и Аньес тоже заглянули за спину моей кузины. Эрнестина всплеснула руками и охнула, а Аньес предложила:
- Возьми мой блейзер, Аннель, он длинный и все прикроет. - Она сняла блейзер и протянула моей кузине. - Он тебе налезет, пуговицы застегивать необязательно!
- Ты в своем уме? На кого я буду похожа в твоем балахоне? Это не мой стиль! - огрызнулась Аннель и схватилась за голову. - Я же в первый раз его надела! И все! Все! Мой лучший костюм!
- Полетела "молния" на брюках? - Это, конечно, было очень жестоко с моей стороны по отношению к кузине, но я не могла отказать себе в удовольствии позлорадствовать. - Всего-то? Ты же сейчас собиралась к портнихе, попроси, она вставит новую и вошьет клинья.
- Можно, я посмотрю? - произнес деликатно молчавший все это время Клод. - Что там случилось?
- Вот! Полюбуйся! - Беззастенчивая Аннель повернулась к нему кормой.
Язычок "молнии" крепко держал ее брюки, пояс впивался в "талию", а дальше зияла дыра, красиво окаймленная зубчиками "молнии", которая уходила глубоко вниз между мощными ягодицами. - Кто мне за это заплатит?
- Успокойся, Аннель, - попросил Клод. - И подойди поближе к окну. Сейчас я тебе все налажу.
- Лучше разрезать и вшить новую молнию. - Аньес с сомнением покачала головой и снова предложила кузине воспользоваться своим блейзером.
- Ты точно ненормальная! Это же коллекционная "молния"! На ней знак кутюрье! Без нее этот костюм гроша не будет стоить! Учти, Клер, если он мне ее попортит…
- Не попортит, Аннель! - заверила я.
Они все направились к окну, и моему взору предстала чудная картинка. Аннель стояла, выпятив нижний бюст, Клод склонился над ней и сосредоточенно манипулировал с "молнией", пытаясь соединить зубчики руками. Остальные, замерев в живописных позах, наблюдали за его действиями и давали советы.
Наконец брюки Аньес были спасены, в чем я не сомневалась ни минуты, кузина сняла их и, вняв уговорам Аньес, порывшейся в моем гардеробе, облачилась в древний плащ эпохи моей беременности Жан-Полем. Эрнестина еще раз угостила мой организм чудодейственным лекарством, и вместе с Мартой и Аньес, тоже заспешившей к ребенку, они увели за собой мою повеселевшую кузину, которая даже поблагодарила Клода, хотя благодарность как таковая вовсе не в "ее стиле".
Марта тоже поступила не свойственным ей образом: на прощание она поцеловала не только меня, но и Клода, о чем он сообщил мне, когда вернулся в кухню, закрыв дверь за гостями.
- Только Марта? - уточнила я. - Или с остальными ты тоже целовался?
- Нет, только Марта. Задиристая! А сама-то есть воробьишка, в чем только душа держится, вроде моей Бриджит. Устала? - Темно-серые глаза смотрели на меня сочувственно и кротко.
- Бриджит - твоя дочь? - Мне сделалось неловко за свою ревность. - Это она на свадебной фотографии в твоей комнате?
- Она. Моя маленькая Бриджит.
- Сколько ей?
- В ноябре двадцать восемь. Это давнишняя фотография.
- Клод, когда ты успел?! Тебе-то самому сколько?
- Я старый, Клер, сорок шесть. - Он виновато улыбнулся, и я почувствовала, что ему не нравится эта тема. - Отнести тебя в спальню или в гостиную? Может быть, ты хочешь посмотреть телевизор или тебе нужно в ванную?
- Не все сразу, Клод. Подключи, пожалуйста, сначала телефон, я хочу поговорить с Жан-Полем.
Естественно, звонок раздался сразу, едва лишь Клод коснулся розетки телефонной вилкой.
- Подожди, Клод, не снимай трубку. Кроме сына, я пока не могу общаться ни с кем. - Я еще не успела закончить фразу, как мадам Урье начала старательно сообщать автоответчику, что, по словам сержанта Грийо, неизвестный ей Клод - не бабник.
- Похоже, проект сержанта Грийо успешно движется к завершению! - развеселилась я.
- Я же просил Паскаля оставить в покое чужую записную книжку. - В отличие от меня Клод расстроился. - Теперь весь Париж знает.
Я поманила его пальцем, он послушно наклонился.
- Весь Париж меня не волнует, Клод, потому что только я знаю, кто ты на самом деле, - прошептала я ему на ухо.
- Кто?
- Тот Самый Мужчина, которого я давно хотела поцеловать?
- Что же тебе мешало?
- Пришлось очень долго ждать, пока в марте над Парижем повалит снег.
- Да ладно. - Он смущенно улыбнулся. - Ты же умная женщина, Клер… Ну к чему ты приплела какой-то снег?
Забавно, он опять не понял моей шутки. Я погладила его по волосам.
- Не надо, Клер, ведь оба заведемся… - Клод жалобно посмотрел на меня. - И что мы будем делать с твоей больной спиной?
- Отключим телефон, Жан-Поль сам сумеет найти дорогу к родному дому, затем положим мою спину в горячую ванну, а там - посмотрим.
- Подожди пока в постели, я приготовлю тебе ванну. - Он отнес меня в спальню и опустил на кровать.
Глава 37, в которой я крепко сплела руки на шее Клода
Я крепко сплела руки на шее Клода и заглянула в его темно-серые растерянные глаза, хотя моя спина гордилась бы собой, если бы я взвыла от ее противодействия моим стараниям.
- Что ты делаешь, Клер? Тебе же больно!
- Больно, но ты же не хочешь ничего делать сам!
- А вдруг сейчас придет твой сын?
- Ты дверь в нашу комнату закрой. - Я разжала руки, потому что была больше не в силах бороться со спиной-мерзавкой.
Клод поднялся, прошел в гостиную, отключил телефон, вернулся, закрыл дверь в гостиную и в раздумье застрял на месте, глядя куда-то мимо меня.
- Клод, что еще такое? Иди ко мне.
- А вдруг ему понадобится ванная?
- За его комнатой есть своя. Ну, иди сюда!
- У вас две ванных?
- Да, две. - Неужели у него действительно мужские проблемы? - с горечью подумала я. - Клод, что-то не так?
Он пожал плечами и отвел глаза в сторону.
- Но спину-то растереть ты мне можешь? Марта принесла отличный бальзам. Вон, лежит на столике.
- Да, конечно, Клер. Я вымою руки горячей водой, чтобы они были не холодными, и разотру тебя.
Он пошел в ванную. Зашумела вода. Мне сделалось не по себе. Значит, у Клода проблемы, вот он ни разу и не дотронулся до меня. А я ставлю его в неловкое положение… Но все-таки до чего же обидно! Такой милый человек, добрый, сильный… Что ж, попытаюсь принять как неизбежность.
Я развязала пояс халата, осторожно перекатилась со спины на живот, вытащила халат из-под себя, Клоду останется только снять его с моей спины, и повернула голову к окну, чтобы не встретиться с ним глазами, когда он выйдет из ванной. Скрипнула дверь.
- Ты уже подготовилась сама? - удивился Клод. - Ты не против, что я взял еще одно полотенце?
- Нет, конечно, бери все, что тебе нужно, - не поворачивая головы, ответила я и подумала: до чего же глупая ситуация! - Сними, пожалуйста, с меня халат.
- Сейчас. - Клод присел на кровать. - Я сначала открою бальзам. Пахнет хорошо. Мятой.
- Да, ментолом и чуть-чуть камфарой.
- Не бойся, Клер, я потихонечку.
И Клод принялся бережно стягивать с моих плеч халат, словно не решаясь прикоснуться ко мне руками. Как же он собирается массировать мою спину, если боится дотронуться? Наконец я осталась без халата. Клод прикрыл им мои ноги, а потом как-то очень решительно произнес:
- Терпи.
Сильный запах бальзама и не менее энергичное прикосновение рук Клода к моей спине. Приятно согревая, они прошлись от моих плеч вниз.
- Клер, может, поправить тебе подушку?
- Не знаю. Поправь.
Перед моим лицом к подушке потянулась рука Клода, и вдруг я обнаружила, что ее не прикрывает клетчатый рукав рубашки.
- Ты засучил рукава? - Пальцы Клода уверенно перебирали мои позвонки, и я не могла повернуть голову.
- Нет, я снял рубаху. Не больно?
- Что ты! Здорово! Тебе там удобно?
- Сесть бы тебе на ноги, но… Но я очень тяжелый!
Пусть сядет, подзадоривала спина, увидишь, нам с тобой понравится!
- Садись, не бойся!
- Лучше передвинь руки, я постараюсь не садиться, а постою над тобой на коленях.
- Так? - Перемещая руки, я случайно дотронулась до его ноги. - Ты… На тебе нет брюк? - Икра Клода была большой, крепкой и мускулистой, что весьма обнадежило меня.
- Клер, не щекочи! Я же сказал тебе, что взял еще одно полотенце.
- Подожди, я устроюсь поудобнее. - И я слегка, насколько позволила бы мне спина, попыталась повернуть голову.
Нечего тебе смотреть, запретила она, лежи смирно.
- Клод, я что-то хочу сказать тебе.
- Говори.
- Секрет. На ухо.
- Потом.
- Сейчас. Клод, пожалуйста. - Поморщившись, я поймала его руку. - Наклонись.
- Клер, что сегодня на тебя нашло? Ты ведь взрослая женщина, нельзя же так. - Но он все-таки наклонился, я почувствовала его дыхание совсем рядом, а скосив глаза, увидела его лицо и голое плечо. Впечатляющее, между прочим. - Ты же сама себе делаешь больно. Что такое, Клер? У тебя глаз, как у лисы.
- Поцелуй меня.
- Клер, у меня руки в бальзаме, а у тебя - спина.
- Зачем тебе руки для поцелуя? Нужны губы.
- Клер! - Клод вдруг со стоном рухнул на меня. - Клер, я больше не могу! Я не хотел пугать тебя. Я до последней секунды надеялся, что все-таки смогу… Но я не могу… Ты сама хоть понимаешь, что я очень большой? - прерывисто говорил Клод.
Он весь дрожал, он на самом деле был очень большой, и я действительно не могла шелохнуться под его тяжестью, но до чего же мне было приятно! И мне, и моей спине, и вообще всему…
- Клод, - я облизнула вдруг пересохшие губы, - Клод, все получится… Я знаю! Я так хочу!