– Как скажешь, дорогая. Я пока его займу. Заставлю слушать свои бесконечные истории, пусть и он немного помучается, – улыбнулась Кэрол и осторожно погладила Эмили по руке. – Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но выглядит он ужасно.
Закрыв за Кэрол дверь, Эмили пристально осмотрела свое отражение в зеркале. Голубая пижама, небрежный пучок на затылке, ненакрашенное лицо.
Другими словами, ничего общего с женой Коула Уотсона.
Вот и отлично.
Она лишь поправила выбившуюся прядку и так и пошла к Коулу. Наряжаться для него она больше не станет. Больше она не жена генерального директора, так к чему переживать из-за каждого пятнышка и складки?
Наконец-то она вновь станет сама собой.
Коул замер у окна, стоя к ней спиной, так что она могла вдоволь полюбоваться широкими плечами и тонкой талией, выгодно подчеркнутыми сшитым на заказ костюмом. И почему ее до сих пор так тянет к этому человеку? Неужели ее гормоны никогда не успокоятся, прислушавшись к доводам рассудка?
Эмили подошла совсем бесшумно, но Коул все равно ее услышал и обернулся.
– Что ты здесь забыла? – сухо спросил он.
Отличное приветствие. Но разве можно было рассчитывать на что-то другое? Между ними все кончено, и рано или поздно это дойдет и до ее глупого сердца.
– Как ты меня нашел?
– Судя по твоим рассказам, тебе всегда хотелось сюда вернуться, так что я решил для начала поискать тебя здесь. И не ошибся.
Что ж, оказывается, иногда он все же ее слушал.
Жаль только, что так ничего и не понял.
– То, где и чем я занимаюсь, больше не имеет к тебе никакого отношения.
– Эмили, ты моя жена.
– Мы уже полгода живем раздельно. У тебя нет на меня никаких прав.
На мгновение на его лице мелькнула боль, но Коул быстро с собой справился:
– Как скажешь, но я все равно должен знать, где ты находишься. Вдруг с тобой что-то случится?
– Теперь ты знаешь. – Развернувшись на каблуках, Эмили пошла прочь.
Коул потянулся за ней, но в последнюю секунду отдернул руку, словно вспомнив, что больше не имеет права к ней прикасаться, но она все равно успела заметить блеснувшее на пальце кольцо. Он про него просто забыл? Или еще на что-то надеется?
– Подожди, – попросил Коул. – Я хочу с тобой поговорить.
Обернувшись, Эмили посмотрела в до боли знакомые голубые глаза и на мгновение замерла на месте.
– Хватит разговоров. Десять лет ничего не менялось, не изменится и теперь. – А потом еле слышно выдохнула: – Пожалуйста, просто отпусти меня.
Несколько секунд Коул пристально ее разглядывал, а затем резко развернулся и ушел, а сама она поднялась к себе в комнату и, прижав руку к животу, вздохнула.
Как бы там ни было, она сделала правильный выбор.
Коул замер на ветхом крылечке. Почему все должно было закончиться именно так? Что он упустил?
Раньше он мог все наладить, просто улыбнувшись или погуляв с Эмили по городу. Но сейчас он чувствовал, что их разделяла настоящая стена. Или раньше он ее просто не замечал, пока его жена не убежала через два штата в эту… гостиницу?
Коул задумчиво разглядывал обветшалый дом и заросший сад. Почему она прибежала именно сюда? Она вполне могла себе позволить пятизвездочную гостиницу на юге Франции, а вместо этого остановилась в этой… развалюхе.
Ладно, и что ему теперь делать? Возвращаться в Нью-Йорк и работать?
Что ж, похоже, ничего другого ему не остается.
Но стоило ему только начать спускаться с крыльца, как одна из ступенек не выдержала его веса, и нога Коула провалилась.
Дверь гостиницы сразу же открылась, но не успел он обрадоваться, как увидел, что к нему вышла не Эмили, а Кэрол.
– Все в порядке? Я слышала, как что-то упало.
– Ступенька провалилась, здесь небезопасно ходить. Вам бы уже давно следовало или закрыться, или все починить.
– Да, – слегка вздохнув, нахмурилась старушка.
Так, похоже, расходы здесь сильно превышают доходы.
– Знаете, раз я сломал ступеньку, мне ее и чинить, – смягчившись, предложил Коул, вспоминая, как когда-то, еще только начиная свое дело, старался все делать сам, экономя на каждом центе.
Кэрол покачала головой:
Я не могу принять…
– Считайте, что все уже сделано. – Он достал телефон, чтобы вызвать рабочих, но передумал.
Сам он прибьет новую ступеньку за пару минут, а вот если попробует кого-то сюда вызвать, прождет не меньше часа.
– Если вы дадите мне гвозди и подходящую доску, я сам все починю. – Что это с ним? Когда он вообще последний раз держал в руках молоток? Десять лет назад? Или пятнадцать?
– Этого добра у меня хватает. Выбирай на свой вкус. – Кэрол махнула рукой в сторону сарая.
– Хорошо. – С чего это ему вдруг снова захотелось работать руками? Или он просто надеется еще раз увидеть Эмили?
Кэрол вернулась в дом, а Коул сходил в сарай за инструментами и взялся за работу. Сняв пиджак с галстуком и закатав рукава рубашки, он за полчаса починил все четыре ступеньки. Как же приятно иногда сделать что-то полезное, особенно когда потом еще можешь и полюбоваться на свою работу. Как в старые добрые времена.
И как же он от этого отвык, проводя все дни за компьютером…
Стоило только Коулу закончить, как на крыльцо вышла Эмили.
– Что ты тут делаешь? – удивленно спросила она.
– Чиню мной же сломанную лестницу. Одна ступенька подо мной провалилась, да и остальные выглядели не лучше, так что я решил заменить их все сразу.
– Ты до сих пор помнишь, как это делается? – недоверчиво переспросила Эмили, разглядывая его работу.
– Это как с велосипедом. – Коул прислонился к бордюру, который тоже слегка подновил. – Разучиться невозможно.
Неужели она все еще помнит те далекие дни, когда они жили в крохотной квартирке, но при этом безумно любили друг друга? Днем они оба работали, но вечера всегда проводили вместе. Эмили перевязывала ему раны, а он дарил ей дешевое вино, и, забравшись на крышу, они вместе любовались закатами.
– Да, похоже, есть вещи, которые невозможно забыть.
– Да, – согласился Коул, но сейчас он уже говорил не о молотках и рулетках. – Эм, помнишь те дни?
– Конечно, – тихо согласилась она и сразу же добавила: – Но с тех пор все изменилось.
Коул осторожно к ней подошел:
– Но что, если все еще можно исправить? Давай снова станем теми, кем были когда-то.
Закусив губу, Эмили покачала головой:
– Починив пару ступенек, дело не исправишь. Ты изменился. И сама я тоже изменилась. Так же как и наши желания. Нельзя обернуть время вспять. Возвращайся в Нью-Йорк.
С этими словами Эмили ушла, а Коул еще долго стоял перед закрытой дверью.
Что ж, похоже, он сделал все что мог. Вернув инструменты в сарай, он сел в машину. Пора наконец-то смириться и успокоиться.
Но, отъезжая от "Имбирного пряника", Коул все думал, что было бы, возроди он всю гостиницу. Может, тогда ему удалось бы возродить отношения и с собственной женой?
Глава 3
Следующим утром, еще даже не успев позавтракать, Эмили написала десять страниц и с чувством законной гордости встала из-за стола. Может, пока что она писала и не слишком хорошо и ни один издатель никогда не согласится опубликовать этот роман, но Эмили еще никогда не была так близка к осуществлению своей мечты. И в школе, и в колледже она десятками сочиняла коротенькие рассказы и сказки, но ни один из начатых романов так и не закончила. Даже на простую повесть ее и то не хватало.
Но стоило ей только подняться, как на нее сразу же накатила тошнота.
– Эй, малыш, – обратилась она к собственному животу, – может, уже успокоишься? Первый триместр закончился, пожалей меня.
Разумеется, ребенок ничего не ответил, а тошнота все не проходила. Она была всего на третьем месяце и продолжала ходить в обычной одежде, но прекрасно понимала, что очень скоро ее живот все заметят.
И Коул наверняка тоже обо всем узнает.
Эмили устало вздохнула. Она всегда любила мужа, но как же она от всего устала. Бесконечные попытки наладить отношения, роль примерной жены… Когда они только поженились, все было замечательно, но постепенно их отношения истощились, и, однажды проснувшись, Эмили поняла, что все кончено. Полгода назад она попросила Коула уйти, и тот безропотно подчинился.
Но однажды ночью он вернулся, сказав, что готов на все, только бы ее вернуть. Он говорил так убедительно, а в его глазах читалось столько боли, что Эмили поддалась уговорам, чувствуя, как внутри ее просыпается прежняя страсть.
Одна сумасшедшая ночь любви, заставившая ее поверить, что между ними все снова по-прежнему.
А утром Коул улетел в очередную деловую поездку.
Вволю выплакавшись, Эмили позвала адвоката и официально оформила бумаги на раздельное проживание с супругом.
И два месяцы спустя, после задержки цикла, Эмили вдруг поняла, что та ночь дала ей то, о чем она всегда мечтала. В отличие от Коула.
Ребенка.
Но, решив сперва самой во всем разобраться, Коулу она ничего не сказала.
Надев простые штаны и старую футболку, Эмили спустилась на кухню, чтобы перебить тошноту кусочком тоста. А потом можно снова взяться за работу. Потянувшись за хлебом, она услышала за окном какой-то стук и выглянула на улицу, где Коул в новеньких джинсах и темно-голубой футболке увлеченно вбивал в стенку гвоздь. К груди он прижимал охапку досок, ярко-голубые глаза прятались под темными очками, а на бедрах красовался кожаный пояс с инструментами.
На пару секунд Эмили залюбовалась роскошной картинкой.
– Когда я проснулась, он уже был здесь, – заметила вошедшая на кухню Кэрол.
Отвернувшись от окна, Эмили уставилась на старушку. Что он задумал? Неужели решил, что, починив гостиницу, сумеет починить и их отношения?
– Зачем?
– Не знаю, но я рада любой помощи. Чем больше он тут починит, тем проще мне будет продать "Пряник".
Эмили вздохнула:
– Так странно сознавать, что совсем скоро здесь все изменится. "Имбирный пряник" навсегда останется частью моего детства.
Кэрол взялась за кофейник:
– Налить тебе?
– Лучше чаю. – Налив чайник, Эмили поставила его на плиту, лишь с огромным трудом подавив желание снова выглянуть из окна и проверить, чем сейчас занимается Коул. Может, если она не станет обращать на него внимания, он успокоится и уедет? Ладно, в любом случае он никогда не бросал офис надолго, так что скоро он вернется в Нью-Йорк к своему привычному распорядку.
А она останется с ребенком.
Разве не об этом она столько мечтала? Эмили привычным жестом положила руку на живот.
– Что? – спросила она, заметив на себе пристальный взгляд Кэрол.
– Значит, будешь чай, да?
Эмили нашла на полке пакетик с травяным чаем.
– Да.
– Без кофеина. Ранним утром. – Кэрол глотнула горячий кофе. – Ничего не хочешь мне рассказать?
– Нет, – слишком быстро ответила Эмили, понимая, что еще не готова говорить о ребенке. – Лучше пойду дальше писать, пока вдохновение не пропало.
Эмили чувствовала, что, если пробудет на кухне еще хотя бы минуту, Кэрол точно обо всем догадается. В эту секунду как раз засвистел вскипевший чайник, и она потянулась налить себе воды, но, услышав за спиной шаги, обернулась.
Как же все-таки Коул сейчас похож на того человека, в которого она однажды влюбилась! Джинсы, простая футболка, подтянутое мускулистое тело…
Стоило ему только войти на кухню, как Кэрол вдруг вспомнила о каких-то делах и оставила их вдвоем.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эмили, наконец-то наливая себе чаю.
– Помогаю Кэрол.
– Это я уже заметила. Но зачем?
– Одна она явно со всем не справляется, и…
– Прекрати придумывать отговорки. Я прожила с тобой десять лет, и за все это время ты не прибил дома ни одного гвоздя, так что прекрати строить из себя мастера на все руки.
– Никого я из себя не строю, – возразил Коул, наливая себе кофе. – И это не отговорки. Увидев, что Кэрол одна со всем не справляется, я действительно захотел ей помочь. И, должен признать, чертовски этому рад. Так приятно снова что-то делать руками.
– Тогда езжай домой и мастери там коробки. Занимайся чем хочешь и ни в чем себе не отказывай, только держись подальше отсюда.
Коул несколько секунд молчал и заговорил, лишь когда Эмили на него посмотрела.
– Дом перестал быть для меня домом.
А от нее он чего теперь хочет? Неужели он не понимает, что между ними все кончено?
– Почему ты все-таки здесь?
На мгновение его взгляд смягчился, и Коул снова превратился в того парня, в которого она когда-то влюбилась в Нью-Йоркском университете.
– Потому что это место много для тебя значит, – выдохнул он, за две секунды растопив выросшую между ними стену, но тут зазвонил его мобильник, и Эмили сразу узнала мелодию. Это был финансовый директор. Знаком велев ей подождать, Коул вытащил телефон.
Покачав головой, Эмили взяла чашку с чаем и пошла к себе.
Когда же она, наконец, поймет, что между ними уже ничего не изменится?
Судя по бесконечным звонкам и сообщениям, в главном офисе "Технологий Уотсона" царил настоящий хаос. Стоило Коулу уехать всего на два дня, как все сотрудники впали в какую-то панику.
Но что в этом удивительного? Он же мог по нескольку дней безвылазно сидеть в офисе, ночуя на диване у себя в кабинете и довольствуясь заказанной пиццей. Но разве у него был выбор? Как иначе можно добиться успеха и создать крупную компанию? Да еще с нуля?
Коулу пришлось целый час по телефону успокаивать финансового директора, а потом выдавать подробные инструкции, на ходу решая десяток возникших без него проблем. Но стоило ему только очередной раз взглянуть на ждущие его доски и инструменты, как он вспоминал, зачем вообще здесь оказался.
Разумеется, не для того, чтобы, как он сказал Эмили, чинить "Имбирный пряник", а для того, чтобы починить собственный брак. Где-то в глубине души он понимал, что если сейчас ее не удержит, то она уже никогда не вернется. И отчасти в этом виноват именно он, а значит, ему придется остаться здесь и потратить какое-то время, чтобы во всем разобраться и решить проблему.
Убрав телефон, Коул быстро составил список необходимых работ, чтобы продать "Пряник". На пятидесятом пункте стало ясно, что сам он со всем не справится, а некоторую работу вообще лучше оставить профессионалам.
Следующие полчаса ушли на то, чтобы договориться с сантехником, электриком и кровельщиком, а потом Коул позвонил другу, на чью помощь всегда мог рассчитывать.
– Привет, Джо. Не хочешь немного отдохнуть в Массачусетсе?
– Я ослышался или ты действительно что-то сказал про отдых? – усмехнулся Джо.
– Да, я действительно говорю про отдых. Только недолгий. У меня появился небольшой проект, где мне весьма пригодилась бы лишняя пара рук. – Коул кратко рассказал про гостиницу и ее хозяйку. – А еще здесь Эм.
– Серьезно? И как у вас с ней?
– Пока не очень, но я хочу дать нам еще одну попытку. Надеюсь, она поймет, что я все это затеял только ради нее. Ради нас.
– Знаешь, я всегда думал, что если уж кто-то и будет жить долго и счастливо, так это вы.
– Да, я тоже, – вздохнул Коул.
– Ладно, мне нужно пару дней, чтобы разобраться с делами, а потом я полностью в твоем распоряжении. Кстати, я уже даже и не помню, когда мы виделись в последний раз.
– Давно. Слишком давно.
Попрощавшись с другом, Коул задумчиво оглядел гостиницу, особое внимание уделив окну спальни на втором этаже. Что ж, ему здесь еще работать и работать.
А ведь на кухне ему даже на какую-то долю секунды показалось, что выросшая между ними стена начала таять. Ладно, нужно всего лишь создать побольше таких мгновений, и тогда разделившая их стена исчезнет сама собой.
Зайдя в дом, Коул увидел, что Эмили на кухне ест соленые крекеры. Она уже успела переодеться в джинсы и обтягивающую футболку, и он в стотысячный раз залюбовался тонкой талией и соблазнительными формами.
Как же он успел по ней соскучиться!
– Привет.
Эмили обернулась:
– Коул.
При всем желании по голосу он не мог понять, что Эмили сейчас о нем думает.
– Я собираюсь пообедать, поедешь со мной в город? Заодно и в магазин можно будет зайти.
– Нет, я сейчас немного занята.
– Занята? Чем?
– Кое-чем личным. – Отвернувшись, Эмили взяла с полки стакан.
Что ж, она по-прежнему не хочет иметь с ним ничего общего.
Стена снова на месте. Можно смело возвращаться в Нью-Йорк и с головой нырять в работу. Смириться с разводом и двигаться дальше.
Но вместо этого он налил себе стакан воды, хотя совершенно не хотел пить, в надежде, что, если он останется на кухне, Эмили все-таки поговорит с ним. Но, увидев, что он никуда не уходит, она сама пошла к двери.
– Эм…
– Что?
– Могу я хоть на что-то надеяться?
Эмили так долго и пристально смотрела ему в глаза, что Коул уже воспрял духом, но она лишь покачала головой.
– Нет, – выдохнула она и ушла.
Никогда в жизни Коул еще не чувствовал себя таким одиноким.
Глава 4
Когда Эмили вернулась к себе, ее уже ждали письма от подруг. И Андреа, и Кейси писали, что безумно соскучились, делились собственными новостями, переживали из-за предстоящей продажи "Пряника" и надеялись, что успеют еще раз побывать в любимом с детства месте.
Ответив подругам, Эмили попыталась снова взяться за роман, но работа не шла.
После печенья тошнота прошла, но время подходило к обеду, и Эмили уже успела порядком проголодаться.
А ведь можно было принять предложение Коула и пообедать где-нибудь в городе…
Нет, не стоит лишний раз искушать судьбу.
Эмили снова положила руку на живот:
– Все будет хорошо, Горошинка, я обещаю.
В комнату заглянула Кэрол:
– Я приготовила салат, будешь обедать? Коул все равно уехал в город.
– Буду, я как раз успела проголодаться. – Выключив компьютер, Эмили пошла следом за Кэрол на кухню.
Разложив по тарелкам салат из клубники, шпината и брынзы с малиновым уксусом и жареными пеканами, Кэрол улыбнулась Эмили:
– Ну и когда твой срок?
– Что? – Эмили почувствовала, как у нее запылали щеки. – Ты о чем?
– Дорогая, пусть я и не могу одна со всем здесь справиться, но уж женщину, ждущую ребенка, я всегда узнаю. Чай, тошнота, тяга к соленому… Да и весь твой вид…
– А какой у меня вид?
– Радостно-напуганный, – улыбнулась Кэрол. – У моей сестры трое детей, и каждый раз, нося малыша под сердцем, она выглядела именно так.
Эмили принялась за салат.
– Семнадцатое мая.
Снова улыбнувшись, Кэрол подошла к Эмили и крепко ее обняла:
– Поздравляю, дорогая.
– Спасибо, – прошептала Эмили, радуясь, что впервые может поделиться ждущим ее счастьем. Она всегда мечтала о ребенке, и совсем скоро ее мечта наконец-то сбудется.
А Коулу малыш не нужен.
Но это уже не важно, между ними все кончено, а ребенка она и одна прекрасно вырастит. Эмили мечтала об этом ребенке практически с первого дня их совместной жизни, но Коул всегда говорил, что им нужно подождать, каждый раз отыскивая какой-то новый предлог.