Нона снова кивнула. В корзине под столом они нашли плоский круглый хлеб, масло и кусок твердого сыра. Джулиан положил все это на стол, а Нона вынула из шкафа тарелки. Джулиан посмотрел на камин, в котором теперь ярко горел огонь.
- Я бы хотел выпить чаю. Чайник здесь есть, а вот крана я нигде не вижу.
- Наберите воду из колодца, - сказала Нона. - Хотя, вероятно, миссис Прайс оставила вам пару ведер воды.
По-прежнему не глядя на него, девушка взяла чайник и вышла.
Наконец-то она заговорила! А он уже начал думать, что она глухая или говорит только на валлийском наречии. Но ее голос очаровал его своими модуляциями. Он наблюдал, как она вышла, вернулась с полным чайником и повесила его на крюк над огнем.
- А вы здесь завсегдатай, да? - осторожно спросил Джулиан. - Кстати, меня зовут Джулиан Херриард. Я студент-медик, приехал из…
- Я знаю, - сказала она, разрезая хлеб и намазывая куски золотистым: фермерским маслом.
Но о себе Нона ничего не рассказала.
За едой Джулиан пытался ее разговорить - заставить нарушить почти необъяснимое молчание. Она, казалось, не замечала его присутствия, и время от времени губы у нее подрагивали от каких-то воспоминаний.
Он вел с ней ни к чему не обязывающую беседу, рассказал немного о себе:
- Мой отец врач… консультант. Это его идея - поселить меня здесь. Мама склонна думать, что длительные каникулы - всего лишь повод для вечеринок и танцев. Отец не очень светский человек, поэтому матушка любит, чтобы я ее всюду сопровождал.
Нона с любопытством, уставилась на него.
- Вы никогда не ходите на вечеринки или на танцы? - спросил, Джулиан.
Она покачала головой.
- Жаль. Я так и представляю себе, как вы танцуете.
От шквалистого ветра двери и окна коттеджа скрипели и скрежетали. Односторонний разговор иссяк. Нона встала:
- Я должна идти.
- Куда идти? - спросил Джулиан.
- На гору, - собирая тарелки, рассеянно ответила она.
- На гору сейчас, в такую погоду? Вы, должно быть, сошли с ума!
Он, недолго думая, схватил ее за руку, она отшатнулась и уронила тарелку на пол.
- Послушайте, я до сих пор не знаю, кто вы, откуда и что вы здесь делаете. Но советую вам запомнить: вам нечего меня опасаться. Оставайтесь на ночь, если хотите, спите на диване. Но подниматься на гору в тарную ночь, в кромешной темноте…
Она окинула его непокорным взглядом:
- Я знаю горы. Я их не боюсь.
- Я не знаю этих гор, - сказал Джулиан, - но мне удалось мельком разглядеть утес. На него я бы не полез даже днем!
- Мне знаком здесь каждый выступ.
Сейчас ее голос звучал более твердо. Нона повернулась к двери и распахнула ее. Однако, увидев пелену проливного дождя, остановилась в нерешительности.
- Здесь, наверное, скользко. Почему бы вам не подождать хотя бы до тех пор, пока будет видна дорога? - спросил Джулиан, не осмеливаясь удерживать ее.
Нона закрыла дверь, чтобы дождь не попадал внутрь. Содрогнувшись, она подошла к камину.
- Мне холодно, - ответила она, протянув к огню загорелые руки.
Джулиан отметил гордую посадку ее головы. Смуглая красавица, освещенная теплым сиянием лампы, повернулась лицом к нему:
- Я останусь здесь. Посплю на диване. - Тон ее был таков, словно оказывала ему неоценимую услугу.
- Не стоит сидеть вот так всю ночь, - заметил Джулиан. - Ложитесь спать.
Когда он пожелал ей спокойной ночи, она даже не удостоила его взглядом.
В середине ночи Джулиан внезапно проснулся - ему показалось, будто он услышал крик на дворе. Соскочив с постели, он ощупью спустился по лестнице и чиркнул спичкой. Как он и ожидал, незнакомка ушла.
Быстро открыв дверь, Джулиан увидел, что дождь прекратился, и понял, что ветер стих. Он спустился с крыльца на твердую поверхность скалы, на которой стоял коттедж, и при свете, луны в ужасе взглянул на силуэт темнеющего утеса над ним. От этой громады исходила скрытая, почти враждебная сила. Он подавил дрожь. Неужели она там?
Посмотрев на папоротник, а затем снова на утес, он сложил рупором руки и закричал:
- Ау, где вы?
Он снова и снова звал ее, но всепоглощающая тишина лишь обеспокоила его. Пелена холодного тумана, поднимающаяся снизу, заставила его вернуться в коттедж и снова зажечь лампу. Он чувствовал себя беспомощным, и даже заявление незнакомки, будто ей знаком каждый уступ горы, не успокоило его.
Хотя крик показался Джулиану вполне реальным, он решил, что, скорее всего, ему померещилось. Он кинул взгляд на диван. На нем явно спали, потому что плед еще хранил человеческий силуэт. Из-под подушки торчал небольшой белый клочок. Это был носовой платок, в уголке которого было вышито "Нона". Джулиан повертел платок в руках. Попытаться, что ли, позвать ее еще раз, теперь по имени?
Снаружи сильный туман обволакивал коттедж, и его голос, казалось, уносился в какие-то призрачные, угрожающие опасностью дали. Ему стало более, чем когда-либо, не по себе, и он вернулся в дом, зажег лампу, поставил ее на подоконник, надеясь, что она, может быть, окажется сигнальным огнем. Джулиан заснул где-то перед самым рассветом.
Утром Джулиан проснулся из-за блеяния овец. Поднявшись с кресла, он подошел к окну. По горным склонам, покрытым папоротником и вереском, паслись отары овец. Их жалобное блеяние перемежалось резким лаем собак и раздающимися время от времени криками.
Туман почти рассеялся. Джулиан хотел было отвернуться от окна, как вдруг снаружи появился мужчина, похожий на рабочего с фермы или пастуха. Когда Джулиан распахнул дверь коттеджа, тот удивленно отпрянул.
- Не знал, что здесь кто-то есть, - произнес он. - Простите за беспокойство, сэр, но овцы любят разгуливать именно в этих местах.
Он что-то крикнул черно-белому псу, хвост которого поднимался над вереском, и тот бросился собирать разбредающихся овец.
- Чьи это овцы? - спросил Джулиан.
- А вон их хозяин! - Незнакомец указал на высокого, худощавого мужчину, спускавшегося по дальнему склону. - Мистер Гриффит Талларн, сэр. Ему принадлежит ферма Пенгорран, что ближе к подножию горы. Советую держаться от него подальше!
При утреннем свете Джулиан заметил небольшое облачко дыма, поднимающееся из невидимых труб, расположенных немного ниже.
- Он станет моим соседом. Я намерен жить здесь в течение пары месяцев, и я должен представиться ему.
- Представиться? - удивился незнакомец.
- Почему нет? Он живет один?
- Нет… но к нему, в Пенгорран, почти никто не ходит.
Джулиан внезапно насторожился.
- Когда вы поднялись на гору? - резко спросил он.
- Я пробыл там всю ночь. Хозяин переночевал дома, а потом рано утром снова поднялся, чтобы помочь мне…
- Вы видели кого-либо? Слышали ночью крик?
Незнакомец настороженно взглянул на Джулиана и покачал головой:
- Стоял слишком густой туман, чтобы что-либо видеть… да и слышать тоже трудно…
Со склона раздался нетерпеливый, властный голос:
- Гвион! Гвион! Собирай овец, дружище! Гони их вниз!
- Это мой хозяин…
Не оборачиваясь, Гвион стал пробираться сквозь заросли. Джулиан наблюдал за ним сверху, потом вернулся в коттедж.
После завтрака он надумал наведаться в усадьбу Гуэрн за оставленными там книгами, а также договориться с миссис Прайс о хлебе и молоке. Решил по дороге заглянуть в Пенгорран. Хотелось убедиться, так ли в действительности негостеприимен хозяин фермы, как говорил его работник.
Прежде чем отправиться в путь, Джулиан решил осмотреть территорию. Скалистый утес, освещенный солнцем, выглядел не столь угрожающе, как ночью. На днях он обязательно заберется на него и посмотрит, что там вокруг.
Джулиан обратил внимание на овраг, заросший папоротником, в котором исчез Гвион. Должно быть, это кратчайший путь до фермы, пришел он к выводу.
С высоты Джулиан рассмотрел крыши Пенгоррана. Чтобы попасть туда, он спустился в овраг, а потом снова поднялся по довольно крутому склону.
Обойдя дом, он увидел, что часть усадьбы обнесена изгородью, а за нею в загонах стояли сотни овец, создающих своим блеянием оглушающую какофонию. Мужчины вытаскивали овец из загонов и тащили на скамейки к стригалям, которые стояли, широко расставив ноги, по колено в серо-желтой шерсти. Стоял едкий запах горячей смолы… Повсюду раздавались крики людей.
Джулиан наблюдал за стрижкой овец, а мужчины, занятые своим делом, не замечали его. Он почти сразу же определил Гриффита Талларна, отдающего указания и бросающего руно на повозку. Но в то время, как стригали, работая, улыбались и смеялись, этот человек оставался молчаливым и неулыбчивым. Не вовремя он пожаловал с визитом вежливости к хозяевам дома, подумал Джулиан, но, может, удастся увидеться с миссис Талларн?
Ханна, открывшая ему дверь, была поражена. Но когда он представился, пригласила в прихожую, обшитую дубовыми панелями.
- Стрижем овец, сэр, а я готовлю еду для работников, - теребя в руках передник, сказала она.
- Простите, что так неудачно выбрал день. Но я подумал, что, если здесь живет миссис Талларн, я зайду к ней по дороге.
- Ах нет, сэр, здесь нет хозяйки! Меня зовут Ханна, я забочусь о семье… мистере Талларне и его дочери.
- Что ж, может, я могу увидеться с его дочерью? - улыбнулся Джулиан.
Немного поразмыслив, Ханна провела его из прихожей в длинную низкую комнату.
- Я позову ее.
Когда дверь закрылась, Джулиан огляделся. В комнате, судя по затхлому запаху, никто не жил. Целая стена была занята полками с книгами. В глаза ему бросились красивые вещи из черного дуба… угловой шкаф, буфет с кувшинами и голубыми блюдами из Суонси, пара кресел с бархатными подлокотниками, китайский ковер. Из картин были в основном безвкусные акварели и низкопробные гравюры. Украшения из мишуры, большая ракушка, фотографии в красном плюше и часы из золоченой бронзы дополняли убранство комнаты.
Дверь отворилась, и, обернувшись, он увидел незнакомку, которая спала прошлой ночью в коттедже.
- Это… вы?! - произнес изумленный Джулиан.
Нона улыбнулась, заметив его удивление. На ней была чистая белая блузка и аккуратная юбка. Но все равно она не выглядела скромницей.
- Простите, что я ушла, не поблагодарив вас, - сказала Нона.
- Я был скотиной, что позволил вам уйти.
- Я бы хотела попросить вас только об одном. - Ее голос звучал настойчиво, но не умоляюще, и он понял, что она никогда ни о чем не просит. - Не говорите… моему… отцу… где я была.
Темные глаза неотрывно смотрели на него.
- Ну конечно, - сказал Джулиан. - Вы ушли из дому прошлой ночью?
- Я вылезла из окна спальни. Отец не знает, что я ночевала не дома. Ханна…
- Полагаю, она вас прикрывала, - прервал Нону Джулиан. - Моя старая няня жила с нами до своей смерти в прошлом году. Она тоже всегда меня выгораживала. Но скажите мне…
Ханна ворвалась в комнату:
- Простите, сэр, но скоро придут люди, и мне требуется помощь мисс Ноны!
Прежде чем распрощаться с хозяевами, Джулиан договорился, что или Гвион, или кто-то другой будет каждый день оставлять у него на крыльце бидон молока.
В глубоком раздумье он направился на ферму Гуэрн, Почему Нона, его новая знакомая, вчера вечером была так подавлена? Не ее ли крик он слышал позже? И наконец, почему она так сильно кого-то ему напоминает? С первой же минуты ему показались удивительно знакомыми ее глаза, надменная посадка головы и грация движений.
Глава 2
Когда Нона вышла из коттеджа, дождь уже прекратился. Первым ее порывом было забраться выше в горы, но стоял очень густой туман. Кроме того, она вспомнила об обещании помочь Ханне. Ведь бедняга всегда так устает от стряпни и забот о стригалях. Да еще и местная женщина, иногда помогавшая по хозяйству, заболела.
Не выспавшаяся, расстроенная, Нона стояла, разрываясь между чувством долга и желанием побыть в одиночестве. В конце концов, едва передвигая ноги, она поплелась к дому. Пробравшись к себе в спальню через в окно, она рухнула на постель, однако через несколько мгновений в комнату ворвалась Ханна и стащила с нее одеяло.
- Я чуть с ума не сошла! - зашипела она: - Мне пришлось солгать вашему отцу, что вы вчера вечером занемогли и легли спать пораньше! Где вы пропадали? Если отец узнает, что вы были с этим негодником Ривсом, он вас выпорет!
Нона отбросила руку Ханны.
- Я была не с Мэттью, - мрачно заявила она. - Я виделась с ним… а потом поднялась в горы. Я только что оттуда вернулась.
Ханна внимательно разглядывала ее. Свет в спальне был еще тусклым, и она не могла уловить выражение лица Ноны. Девушка не склонна ко лжи и действительно часто убегает в горы. Но почему она побежала туда вечером? Определенно что-то произошло! Сейчас перед нею была совсем другая Нона, не смеющаяся и счастливая, какой она вчера вечером торопилась на свидание! Ханна погладила ее по плечу.
- Где вы были в такой ливень?
Голос Ноны заглушала подушка, лицо было скрыто полутьмой.
- Я… я пряталась.
Ханна удовлетворилась объяснением. Девушка знает горы и знает все пастушеские хижины.
- Что случилось? - напрямик спросила она.
- Ничего… ничего… Просто я убежала. - Нона села на кровати, речь у нее звучала внятно и твердо. - Ты, Ханна, оказалась права относительно мужчин… Они как животные! - Нона закрыла лицо руками.
- Расскажите мне все подробно! - уговаривала ее Ханна. - Все в порядке? Вы не…
- Не волнуйся, - сдержанно произнесла Нона. - Поверь мне на слово, и больше я не хочу говорить об этом!
Ханна крепко обняла свою питомицу.
- Я никогда не выйду замуж… Никогда, никогда… - шептала Нона.
Ханна ласково погладила ее по щеке.
- Конечно же выйдете, но в нашей глуши трудно встретить достойного человека. - Она смотрела в окошко на рыжеватые стволы елей. - Жаль, что мы сюда переехали. Пенгорран не место для вас… для вас, у которой нет матери… а отец… - Она осеклась, но тут же произнесла: - Лучше вставайте-ка быстрее! Отец сейчас уходит в горы, а к завтраку они с Гвионом вернутся. Надо начистить несколько ведер картошки, только что привезенной с поля, поджарить мясо, приготовить пудинги. На ближайшие два дня работы нам обеим хоть отбавляй, а Мэри Эллен из деревни, похоже, нам не помощница! - Что-то бормоча себе под нос, Ханна отправилась в кухню.
Вернувшись домой, Гриффит Талларн застал, обеих женщин за завтраком и окинул Нону пронзительным взглядом:
- Как ты себя чувствуешь? Ханна говорила, тебе нездоровится?
- К утру мне стало лучше, - глядя в тарелку, ответила Нона.
- Хорошо. Ханне нужна помощь.
Нона молча продолжала есть.
Иногда ее интересовало: значит ли она для отца несколько больше, чем бесплатная помощница по дому? Трудно было представить, что этот молчун, никогда не проявлявший нежных чувств, в детстве водил ее по ферме, сажал на плечо, когда она уставала, с нежной улыбкой смотрел на ее проказы. Она часто думала, не снится ли ей этот человек, совершенно не похожий на прежнего отца, особенно когда он грозил выдрать ее, как собаку?
За окном раздавалось блеяние овец. Увидев, что стригали гуськом идут по двору к загону, Гриффит Талларн стал.
- Впереди у нас трудный день. Соберемся к обеду ровно в полдень. - С этими словами он вышел из комнаты.
Следующие несколько дней Нона чистила ведрами только что выкопанную картошку, помогала Ханне вынимать из духовки запеченные оковалки мяса, готовила пудинги в больших глиняных горшках, накрывала стол и наблюдала, как быстро исчезает еда. Неохотно слушая, как стригали говорят на смеси валлийского и английского языков, она была слишком занята, не замечала любопытные, восхищенные мужские взгляды и не знала, что в Пенгорране наемные работники всегда чувствовали себя не в своей тарелке, поскольку не могли взять в толк, как им вести себя с дочерью Гриффина Талларна. Жены фермеров в других домах, где они работали, принадлежали к их кругу, разговаривали с ними, а дочери добродушно посмеивались над их шутками. Но эта девица совсем другая! Они все время ощущали дистанцию, разделяющую их и мисс Нону, и от ее надменных манер им становилось не по себе.
Когда стрижка овец подошла к концу, зарядили дожди. За пару дней вода поднялась до уровня окон, а дворы превратились в топкое месиво. При каждом порыве ветра с яблони у крыльца падали недозрелые яблочки, барабаня по оконным стеклам.
Предстояло много уборки, но, несмотря на усталость, Нона вызвалась относить Джулиану эмалированный бидончик с молоком.
- Это может сделать Гвион, когда освободится, - возражала Ханна.
Нона накидывала макинтош и, едва различая из-за дождя дорогу, каждый день поднималась к коттеджу. Оставив бидон на крыльце, она убегала.
Наконец, дожди прекратились, выглянуло солнце, и сразу потеплело. Когда Нона появилась в коттедже после вечерней дойки, дверь приоткрылась и на пороге появился Джулиан.
- Так, значит, молочница это вы? Но ведь вас, конечно, не отпускали в такую ужасную погоду?
- Я люблю дождь.
- Любите? - Джулиан задумчиво посмотрел на нее, вынул из кармана ее платочек и взмахнул им. - Ваш? Нона… Красивое имя. Нора Талларн…
- Нона - цыганское имя.
Джулиан пристально взглянул на нее:
- Была какая-либо причина вас так назвать?
- Наверное, моя мама хотела этого… не знаю.
- Понятно… Ваша матушка была цыганкой?
Нона удивилась.
- Моя мама, цыганкой? Что за странная мысль! Ханна говорит, она была смуглой… красивой. Может быть, в ней и текла цыганская кровь. Но разве цыгане живут не табором?
Джулиан улыбнулся.
- Табора у вас во дворе я не заметил, - сказал он. - Но цыганки иногда выходят за иноплеменников.
Нона покачала головой, но где-то в подсознании у нее возникла картина… кто-то танцует. Ее мать? Вокруг собрались люди… странная музыка. И что-то шевельнулось у нее в памяти. Она услышала чей-то гневный голос. Может быть, она читала об этом? Или видела во сне? Нона вздрогнула.
- Последние несколько дней я напряженно работал, - сказал Джулиан, - Может быть… не могли бы вы показать мне дорогу на гору?
Она взглянула на утес, в сумерках выглядевший голубоватым.
- С этой стороны оврага взбираться тяжело. По нашей тропинке легче. - Она показала на тропинку. - По ней легко пройти, когда она сухая. А после дождя не советую. Но это несложное восхождение…
- Вы привыкли лазать по горам. Не могли бы вы показать мне дорогу?
Она покачала головой и произнесла с расстановкой:
- Не сегодня. Мы не успеем вернуться до темноты.
- Может быть, завтра, если будет хорошая погода. - Он сказал ей, что слышал крик в ту ночь, когда она была у него.
Нона смутилась.
- Это животные кричат в горах, - сказала она. - Лисы, даже зайцы. Иногда это дурное предзнаменование, собаки воют, когда кто-то умрет, а если ночью услышишь топот лошадей… и звук колес… это плохо… очень плохо. - Она серьезно посмотрела на него. - Это похороны призрака… предостережение…