- Прежде всего она спросила, когда я узнал, что она моя сестра. Почему я хочу заботиться о ее ребенке, хотя мы едва друг друга знаем. Тот факт, что Барбара является плодом любовной интрижки, послужил причиной исследования нашей семейной жизни.
Элли побледнела. Копание в болезненных событиях заставит кого угодно захотеть уйти в себя.
- Она спрашивала о том, что тебя забирали из семьи? О жестокости твоего отца?
- О да. - Его руки задрожали, он засунул их в задние карманы джинсов. Теперь взгляд Вьятта был диким, как у загнанного в угол животного. - О моем отце, этом "образцовом" родителе. О том, есть ли у меня его качества. О том, как я отношусь к физическому насилию. О том, что я думаю по поводу дисциплины.
- Мне так жаль, Вьятт.
Он несколько раз вздохнул, прежде чем ответить:
- Обо всем этом я не желал говорить ни с одной живой душой. Все эти демоны, которых я старался победить. Поэтому мне пришлось доказывать, что я чего-то стою.
Элли почувствовала, как слезы жгут ее глаза. Она понимала, что меньше всего Вьятту хотелось, чтобы его сравнивали с отцом. Он был таким нежным и заботливым с Дарси, настолько преданным и убежденным в том, что должен поступать правильно.
Посмотрев на него, она увидела, что он вытирает глаза. Сострадание возобладало над чувством самосохранения, и она подошла к нему и взяла его за руки.
- О Вьятт, мне жаль, - повторяла она, не зная, что еще сказать. - Что мне сделать?
Он подвел ее к старому потертому креслу с подголовником. Свет из кухни падал на его суровое лицо, когда он присел и усадил Элли себе на колени.
- Просто позволь мне обнимать тебя, - пробормотал он, и у нее екнуло сердце.
Мысленно она старалась оттолкнуть от себя Вьятта. Но ей очень нравилось, когда он ее обнимал. После смерти Уильяма Тим отдалился от нее, притворяясь, что все в порядке, отказываясь дарить прикосновения, которые могли ее утешить. Она начинала понимать, что Вьятт, несмотря на багаж тайн и суровую внешность, гораздо отзывчивее Тима, хотя у него имелось больше причин закрыться от мира. Она устроилась в его объятиях и запустила пальцы в его темные пряди, желая хотя быть чуть-чуть облегчить его страдания.
- Я смогу тебе помочь, - прошептала она, и долгие минуты они так и сидели, обмениваясь друг с другом душевными силами.
И Элли почувствовала, что каким-то образом ее душа начинает излечиваться.
- Знаешь, что перевешивает все недостатки собеседования? - Тихий, низкий голос Вьятта, наконец, нарушил тишину.
- М-м-м? - спросила она с закрытыми глазами, стараясь запомнить форму его груди, запах и движения, когда он говорил.
- Моя мама. Когда я думаю о Барбаре, я думаю о своей матери. Мама не отвергла бы Барбару, хотя она и стала бы напоминанием о неверности моего отца, - сказал он и чуть крепче обнял Элли. - Моя мама была доброй и щедрой, хотя имела все причины стать озлобленной. Но она такой не была. Только благодаря мыслям о ней я выжил. Если меня проклинал один родитель, то другой благословлял. Я всегда старался быть больше похожим на нее… хотя я действительно выгляжу как он.
- Какой она была?
Она почувствовала, как двигаются его скулы, когда он улыбнулся.
- Она могла делать все: готовить, шить, петь… Хотя с моим отцом ей нечасто приходилось петь. Но она пела, когда он отсутствовал. Она всегда старалась сделать мою жизнь особенной и вроде бы извинялась, если ей это не удавалось.
- Почему она осталась? Почему она не взяла тебя и не ушла, Вьятт?
Его ответ был типичным и печальным.
- Куда ей было идти? Она боялась, что он ее найдет. Или попробует отобрать меня. В действительности я ему был не нужен. Мой отец был одержим.
Она начинала понимать, почему надоедливые вопросы работника социальной службы так на него подействовали.
- Воспоминания всплыли сегодня днем?
Он кивнул:
- Я не буду похожим на отца, Элли.
- Конечно. - Она выпрямилась и обняла ладонями его подбородок, приподнимая его, чтобы посмотреть в его глаза. - И ты на него не похож. Забота о Дарси для тебя не одержимость. Я это знаю. Ты заботишься о семье и несешь за нее ответственность.
- Ты это понимаешь. Но я не уверен, что это поняла Анджела.
- Что произошло с твоими родителями, Вьятт?
Он пристально смотрел в ее глаза.
- Я работал в Форте-Макмюррей. Они вместе путешествовали, и мой отец напился. Они погибли в автомобильной катастрофе.
Элли какое-то время молчала, понимая, что все ее слова окажутся бесполезной банальностью. После сегодняшнего собеседования Вьятт боялся, что потеряет и Дарси. Дарси и Барбара остались его единственными родственниками. Он решительно настроен заботиться об обеих. Что произойдет, если Вьятт потерпит неудачу?
Он не потерпит неудачу. Она здесь для того, чтобы ему помочь.
- Им нужно удостовериться в твоей надежности, вот и все, Дарси для них важнее всего, как и для тебя. Они поймут, что ты подходящий человек, чтобы о ней заботиться до тех пор, пока Барбара снова не станет здоровой.
- Легче мне не станет, - ответил он на этот раз спокойнее. - Итак, теперь ты, возможно, поймешь, почему я сегодня назвал тебя няней. Дарси и Барбара - моя единственная семья. Я не могу усложнять ситуацию, рассказывая о наших настоящих отношениях.
Она встала с его колен, пересела на стул напротив него и положила руки ему на колени.
- Что ты имеешь в виду?
С извиняющимся взглядом Вьятт наклонился вперёд, уперся локтями в свои колени и сложил руки:
- Я знаю, что сказал, будто ты больше чем няня. Но ты считаешь, сегодняшним визитом все ограничится? А если Бек вернется и обнаружит нас с тобой вместе, как сегодня вечером?
- Мы едва ли делали что-то предосудительное, - ответила она, внезапно чувствуя, как у нее замерзли плечи, ибо Вьятт больше ее не обнимал.
- Может, и не делали, но как она это расценит? Я настаивал на том, что ты няня. Я ясно заявил, что между нами нет личных отношений. Если мы продолжим наши отношения, то мне придется лгать. И я просто не могу рисковать. Дарси для меня очень важна.
Элли стало не по себе от его слов. Ей очень нравилось, когда он ее обнимал. Но оба понимали, что важнее всего благополучие Дарси. Сегодня вечером Элли дурачила себя, думая, что важна для Вьятта.
Возможно, он к ней неравнодушен, но она в конце списка его приоритетов. Новая жизнь, которую она хотела построить, находится не здесь. Сегодня она забыла обо всех данных себе обещаниях, как только Вьятт ее обнял. Но ей следует думать о более важных перспективах.
- Элли… мне жаль. Извини, что втянул тебя в это.
У нее екнуло сердце, когда она услышала, как он произносит ее имя. Но она не позволит ему догадаться, что он способен ее обидеть.
- Нет, Вьятт, я здесь по своей воле. Ты прав. Если у нее сложится неверное впечатление, ты можешь потерять Дарси. Ты должен поступать так, как лучше для малышки.
Он кивнул:
- Сейчас она самый главный человек в моей жизни. Лгать о наших отношениях было бы ошибкой, и я не хочу, чтобы это было на моей совести. - Он смотрел на нее трезвым и чуть негодующим взглядом, как ей показалось. - Ложь рано или поздно раскроется.
Она подумала о его отце, отвергающем собственную дочь; о том, как он бросил мать Барбары на произвол судьбы. Элли подумала о том, как много не рассказала ему о Уильяме, и почувствовала укол вины. Она не лгала ему, но и не сказала всей правды. Она не была уверена, что когда-нибудь решится рассказать.
- Ты не похож на своего отца, Вьятт. Ты всегда поступаешь правильно.
Правда оказалась горько-сладкой. Поступая правильно, Вьятт отвергал Элли. В тот самый момент, когда она почувствовала себя снова живой, ей жестоко напомнили о ее незначительности.
Из спальни послышался тихий плач; Дарси снова проснулась.
- Поэтому мы будем относиться к этому легко, - сказала Элли, упираясь руками в колени и поднимаясь со стула.
- Легко, - эхом отозвался он.
Элли оставила Вьятта сидеть в темноте и отправилась к Дарси. Взяв девочку на руки, теплую и разомлевшую ото сна, она поняла: ничто в ее отношениях с Вьяттом никогда не будет легким. Особенно после сегодняшнего разговора.
Глава 10
Вьятт оказался верен своим словам. В последующие дни он был неизменно приятен и дружелюбен, но больше не заговаривал о прошлом и родителях и не затрагивал острых тем. Элли готовила еду, заботилась о Дарси и, закончив домашнее задание, отправила его преподавателю по электронной почте. Элли видела, как упорно Вьятт занимается делами, проявляет все больше нежности к своей племяннице, и тосковала по нему. Она не ревновала его к Дарси, ибо невозможно ревновать к такому очаровательному ребенку. Но ей хотелось услышать несколько приятных слов от Вьятта, почувствовать его нежные прикосновения. Она по нему скучала. Элли пообещала себе никогда больше не выходить замуж, но чем лучше она узнавала Вьятта, тем больше восхищалась его качествами - надежностью, нежностью, терпением, любовью, - которые хотела бы видеть в своем партнере.
Она начинала в него влюбляться, это было ясно как божий день.
Вскоре Барбара выйдет из больницы и вернутся домой Камероны. Элли придется решать, что делать дальше. Она убеждала себя, что Вьятт к ней равнодушен; ведь, если меньше усложнять положение, им будет легче расстаться.
Элли услышала шаги Вьятта на веранде и посмотрела на часы на микроволновке. Как раз вовремя. За прошедшие несколько дней он приходил ровно в десять часов, чтобы выпить кофе и съесть что-нибудь сладкое. Вьятт оказался сладкоежкой, и Элли была более чем рада ему в этом услужить. Ей нравилось присматривать за Дарси и домом Вьятта и готовить еду не только для себя. Она услышала, как дверь с москитной сеткой хлопнула по косяку, и приказала себе не привыкать к тому, что происходит. Когда все закончится, ей придется страдать из-за сформировавшихся привычек.
Вьятт стоял в дверях, улыбаясь так, словно обладал каким-то секретом. Он выглядел необычно помолодевшим. Морщинки, залегавшие в уголках его глаз, исчезли. От него исходил оптимизм.
Не сдержавшись, она улыбнулась в ответ. Вьятт держал в руках шляпу и сминал руками ее поля.
- Что это с тобой? И я знаю, что ты улыбаешься так не из-за приготовленного мной бананового хлеба.
Он принюхался:
- Ты права, хотя теперь, после того как ты сказала, могу заявить, что действительно вкусно пахнет.
- Я только что достала его из духовки, он слишком горячий для нарезки, поэтому держись от него подальше. - Она старалась сурово поджимать губы, размахивая большой ложкой, но почувствовала, как уголок ее рта дрогнул. Вьятт был похож на мальчика, получившего новую игрушку.
Он прошел через кухню и коснулся пальцем носа Дарси:
- У меня сюрприз для вас обеих.
- Сюрприз? - Элли свернула кухонное полотенце и повесила его на ручку духовки. Любопытство взяло верх, и она, не сдержавшись, спросила: - Какой сюрприз?
- Над которым я работал всю прошедшую неделю или около этого.
У Элли голова пошла кругом. Прошедшую неделю, согласно договоренности, Вьятт много времени проводил в полях и амбарах.
- Оставайся здесь, ладно? Я его принесу.
Ей хотелось возразить, но она не стала этого делать. Ведь Вьятт посмотрел на нее с такой надеждой, прежде чем повернуться и исчезнуть за дверью.
Когда он вернулся, она услышала странное клацанье.
- Закрой глаза! - крикнул он с крыльца, и она подчинилась, чувствуя, как от предвкушения засосало под ложечкой. Давно никто не делал ей сюрпризов. - Глаза закрыты? - У выхода раздалось более громкое клацанье и постукивание.
Элли хихикнула:
- Да, закрыты. Но поторопись! Послышался скрип, затем Вьятт вернулся на кухню.
- Принеси Дарси, - сказал он, и Элли увидела, что он практически пританцовывает от нетерпения.
Широкополая шляпа была сдвинута на затылок, отчего Вьятт выглядел намного моложе, казался задорным и очень-очень привлекательным. Она вынула Дарси из качелей и сказала:
- Ладно. Показывай, пока не лопнул от нетерпения.
Он провел их в гостиную:
- Что скажешь?
В углу, рядом с кустарным столом, находилось самое красивое кресло-качалка, какое когда-либо видела Элли. Оно было потрясающим, с изогнутым сиденьем и красивыми колоннами-шпульками вдоль спинки. Кресло было кропотливо вырезано из красивого старого дуба. На сиденье лежала подушка с розово-голубыми цветами.
К горлу Элли подступил ком, она старалась подобрать слова.
- Красиво, Вьятт, - пробормотала она, крепче прижимая к себе Дарси.
- Я нашел его в дальнем сарае, - объяснил Вьятт, подошел к креслу, встал позади него и положил руки на спинку. - Оно было грязным и поцарапанным, его следовало привести в порядок. Немного зачистить наждачной бумагой и нанести несколько слоев краски.
- Ты сам это сделал? - Напряженные слова сорвались с ее губ, она старалась одобрительно улыбаться.
- Знаешь, поначалу я испытал небольшой шок, - сказал он, не обращая внимания на ее прохладный ответ. - Когда я обнаружил, что мой дом меняется из-за женского присутствия. Я долгое время жил по-холостяцки, Элли, но ты не заслужила той критики, которую я тебе высказал. И знаешь, я привык! - Он весело на нее посмотрел. - Теперь мне даже нравится. Я хотел сделать тебе приятное, но не знал как. Потом я нашел вот это и понял, что тебе требуется удобное кресло. Иди и присядь в него вместе с Дарси.
На дрожащих ногах Элли прошла через комнату. Она не собиралась вызывать у Вьятта чувство неприязни к собственному дому, и его извинение все исправило. Хотя ему не следовало извиняться. Она была тронута.
- Я не хотела переступать черту, - прошептала она.
- Ты ее не переступила. Ты просто сумела сделать то, что не удалось бы сделать мне. Давай, - уговаривал он, слегка качнув кресло. - Я в нем уже посидел. Оно устойчивое, точно говорю.
Осторожно присев на край кресла с Дарси на руках, Элли почувствовала неловкость, как в первый день, когда Вьятт пришел к ней с ребенком. С напряженными плечами она откинулась на спинку.
- Замечательно, Вьятт. Спасибо.
Стоящий позади Элли Вьятт замер, словно почувствовал неладное.
- Ты напряжена, - заметил он и положил руки ей на плечи. - Что не так? - Пальцами он нежно поглаживал ее напряженные плечи, отчего кресло начало слегка раскачиваться.
Элли посмотрела на довольное личико Дарси, увидела ее устремленные вверх синие глаза, губки идеальной формы и в мгновение ока потеряла над собой контроль. Перед ее глазами все поплыло, она расплакалась.
- Элли… боже мой, что такое?
Выйдя из-за кресла, Вьятт опустился перед Элл и на колени, снял с головы широкополую шляпу и положил на диван рядом с креслом. У нее екнуло сердце, когда она увидела перед собой его лицо и затуманенный волнением взгляд. Она действительно любила Вьятта, и ей никуда не деться от этого чувства.
- Это… просто… это… - Она глотала воздух, чувствуя, как подступает очередное рыдание. - В последний раз, когда я укачивала ребенка… это было…
Закончить фразу ей не удалось. Губы Элли двигались, но она не произносила ни слова.
Она вспоминала, как держала на руках Уильяма - сына - очень маленького, но такого родного. Медсестры помыли младенца и завернули его в бело-голубую фланелевую больничную пеленку. Он не дышал, ресницы покоились на его бледных щечках. Но Элли крепко прижимала к себе мальчика, укачивала его… и прощалась с ним.
Вьятт попробовал забрать Дарси у Элли, но она оттолкнула его руки:
- Нет! Не забирайте его прямо сейчас. Вы еще не можете его забрать.
Потом до нее дошел смысл сказанного, и она сдалась под тяжестью стыда и горя. Вьятт взял Дарси из ее ослабших рук и положил девочку на матрас на полу.
Повернувшись, он подхватил Элли на руки, словно пушинку. Она прильнула к его сильному мускулистому телу, обхватила за шею и уткнулась в нее лбом. Вьятт присел на диван, усадив Элли себе на колени.
- Успокойся, - прошептал он у ее волос, и она почувствовала, как он целует ее в макушку. - Ради бога, Элли, успокойся.
Медленно Элли начала успокаиваться, благодаря тому, что смогла довериться Вьятту. Даже если он никогда не ответит на ее любовь, она понимала, что он никогда ее не предаст. За всю свою жизнь она не встречала человека лучше. Постепенно ее дыхание выровнялось, тело расслабилось. Тим всегда от нее отворачивался, насмехался над ее слезами. Возможно, таким образом он по-своему старался пережить горе - совсем не проявляя чувств, - поэтому ей пришлось притворяться. С Вьяттом ей притворяться не требовалось. С ним она могла быть самой собой.
- Я не знал, - тихо сказал Вьятт, когда она взяла эмоции под контроль. - Сколько времени ты держала это в себе?
Элли вздохнула, ее глаза были по-прежнему закрыты, поэтому она сосредоточила внимание на ощущениях: теплые и сильные объятия Вьятта, его пальцы, поглаживающие ткань ее свитера.
- Тринадцать месяцев… Я так долго хотела забеременеть, - призналась она, наконец решившись озвучить свою боль. - У меня даже не было возможности с ним пообщаться. Покормить его, или сменить подгузник, или укачать его, чтобы он заснул. Я месяцами представляла себе, как все будет, но теория отличается от практики. - Она попробовала улыбнуться, но ее губы дрожали. - А потом ты появился с Дарси… - Ее неуверенный голос стих.
Вьятт поднял голову и посмотрел в ее лицо. О, она знала, что выглядит ужасно. Она не вытерла щеки, не пригладила спутанные волосы. Но Вьятту словно не было дела до того, как она выглядит. Он никогда не считал ее внешний вид определяющим фактором. Он поднял руку и вытер ее слезы.
Он нежно касался ее щеки, осторожно поднял ее подбородок и мягко повернул голову Элли, чтобы она смотрела на него.
- Это был мальчик? - сказал он, и она вспомнила о том, что говорила, сидя в кресле. На мгновение ей показалось, будто она находится в больнице с Уильямом, а не в гостиной с Дарси.
Вьятт изо всех сил сдерживался. Она попробовала отвернуться, но он твердо удерживал пальцами ее лицо.
- Элли?
- Да, это был мальчик, - прошептала она, и он заметил мерцание слезинок в уголках ее глаз.
- Роды были преждевременными, да? - тихо спросил он, побуждая ее продолжать.
- До установленного срока оставалось шесть недель, - пробормотала она, и слезы, собиравшиеся в уголках ее глаз, потекли по щекам. - У меня отошли воды, я понимала, что мне еще рано рожать. Мы подумали, что ребенок проведет некоторое время в инкубаторе… - Несколько секунд она помолчала, собираясь с силами, потом прибавила: - Но возникли проблемы с его легкими. Я… - Она умолкла и опустила голову.
- Тебе не нужно об этом говорить, - мягко произнес Вьятт, чувствуя, как у него от жалости к Элли сжимается сердце. Он прятался в амбарах и думал только о себе, прежде всего стараясь избежать того домашнего уюта, который она пыталась создать. Он так гордился тем, что подарит ей это дурацкое кресло, которое лишь возродило в памяти болезненные воспоминания.