- Да нет, спасибо, не уходите, - отозвалась Грейси. - Я закончила разговор, можете возвращаться к работе.
Лука сделал шаг вперед, загораживая ей дорогу.
- Вообще-то я собирался позвонить на кухню, чтобы принесли печенья и кофе. Может, вы присоединитесь ко мне?
Грейси поводила босой ногой по деревянному полу. Мысль о том, чтобы остаться наедине со своими мыслями, не грела. Другое дело печенье, кофе и вежливый разговор.
- Правда, почему бы и нет? - произнесла она. Лука, приглашающее, показал рукой на кожаный диван. Грейси села. Цезарь подошел и, как обычно, сел у ее ног. Грейси почесала его за ухом.
Лука позвонил и присел на диван рядом с Грейси.
- Ну и как вам нравится у нас?
- Очень. Здесь чудесно. Мне даже не верится, что прошли только одни сутки. Я чувствую себя как…
- Как дома? - закончил он с улыбкой.
Грейси неопределенно пожала плечами.
- Я так долго была в дороге, что мне очень приятно, наконец, остановиться и дать отдых ногам. Хочется поблагодарить вас за то, что не оставили женщину в трудном положении.
Лука улыбнулся уголками губ.
- Вы хорошо говорите.
- Для этого я и здесь.
- Ммм… По правде сказать, вы тоже мне помогаете. За сегодняшний день я сделал больше, чем делал раньше за более долгое время. Gracie.
- Не за что.
Ответная улыбка Луки словно осветила комнату, и у Грейси екнуло сердце. А вот это ни к чему. Уж слишком она чувствительная. Она приехала сюда, чтобы разыскать отца, и только.
- Мила всегда сидит с вами, когда вы работаете? - спросила Грейси, поджимая под себя ноги и немножко увеличивая расстояние между собой и тем, от кого у нее екало сердце.
- Частенько.
- И сегодня, наверное, вы не раз порывались пойти и посмотреть, как она, да?
Взгляд Луки скользнул по комнате и остановился на Грейси. Она сжалась, унимая зародившуюся где-то внутри дрожь.
- Много раз, - признался он.
- И что же вас останавливало?
- Сам не знаю, - задумчиво проговорил Лука.
То ли оттого, что в комнате было тепло, то ли из-за мягкого освещения, а может быть, из-за тишины, но Грейси вдруг почувствовала, что она ужасно рада быть наедине с этим мужчиной. И это тоже было ни к чему.
Он не так давно овдовел.
Она просто работает на него.
Он обещал помочь ей найти отца.
И что бы она ни вообразила себе, все это рухнет и рассыплется, как карточный домик.
Вошла Кэт, неся поднос с печеньем и кофе. Когда она вышла, Лука первый нарушил молчание.
- Расскажите мне немножко про вашу жизнь в Австралии. У вас есть сестры и братья?
- Одна сестра и один брат, по матери.
- Ну вот. Вы очень умело обращаетесь с Милой, я сразу подумал, что у вас есть опыт.
Грейси покачала головой.
- Не слишком большой. Я уехала из дома, когда они были совсем маленькие.
Грейси представилось, как два долговязых белокурых подростка стоят, уставившись на могилу ее и своей матери, и ей стало больно оттого, что она не осталась с ними подольше, чтобы помочь им справиться с горем, наверное, даже более глубоким, чем ее собственное.
- Тогда я удивляюсь, - проговорил Лука, вырывая ее из воспоминаний.
Грейси откусила кусочек печенья, вкуснее которого она в жизни не пробовала.
- Расскажите мне про Австралию, - попросил Лука. - Я довольно много путешествовал, но не так далеко. Мне ни разу не приходилось проводить в самолете целые сутки.
- Ну, если вам говорили, что мы все до одного держим во дворе кенгуру, и что все австралийцы блондины, и начинают кататься на волнах раньше, чем ходить, так это все, правда.
Лука засмеялся.
- Даже если б я не знал, что вы любите хитрить и ставить ловушки иностранцам, я бы все равно понял, что вы меня подкалываете. В ваших черных волосах нет ни единого блондинистого волоска.
Он потянулся к Грейси, пропустил между пальцев прядь ее волос, поцеловал и отпустил. И как ни в чем не бывало, заговорил снова.
- Но меня интересует не то, о чем рассказывается в путеводителях по Австралии. Мне интересно узнать, какая жизнь вас ждет по возвращении домой. Расскажите мне о своих друзьях.
Домой, подумала Грейси, и у нее сжалось сердце.
- У меня две подруги - Келли и Сара. Они живут… жили в одном доме со мной. А потом переехали. Келли живет теперь со своим мужем Симоном и их ребенком, а Сара поселилась у своего друга Адама. Мы по-прежнему встречаемся, но все стало… не так. Когда ты уходишь куда-то, а в доме никого не остается, самое время отправиться в путешествие.
- Понимаю. А вас не привлекает их семейное счастье?
Грейси пожала плечами:
- Им это нравится, и слава богу. Им повезло. Только ведь молния не бьет в одно место три раза. Так не бывает.
- А вы не любите рисковать, да?
Грейси подняла глаза. Лука пристально смотрел на нее, его глаза мерцали в свете лампы. Он подтрунивал над ней, старался прогнать ее дурное настроение.
Она не сдержала улыбки.
- Знаете, по роду моих занятий, я видела, как целые состояния приходят и уходят в мгновение ока. Я не люблю риск.
- Никогда?
Грейси мгновение подумала. Заявиться в незнакомую страну, зная лишь имя и фамилию, - это ли не риск? Она невольно улыбнулась.
- Никогда не говори никогда, не так ли?
От его улыбки ей стало жарко.
- Я достаточно долго проработала в казино, чтобы знать - игорный дом всегда остается в выигрыше. Раньше или позже, но происходит всегда одно и то же. Вы можете лишиться последней рубашки.
Взгляд Луки переместился с лица Грейси на расстегнутый ворот ее рубашки. Улыбка медленно сползала с его лица, и Грейси словно зачарованная смотрела, как двинулся кадык на его загорелой шее, как потемнели его и без того темные глаза. Из ее горла вырвался вздох.
Что она делает? Вздыхает? Улыбается? Показывает, что она не против? Грейси закусила губу.
Она была одинока, расстроена. А он предложил ей помощь и кров. Это, конечно, объясняет ее симпатию к нему, но вовсе не извиняет то, как у нее замирает сердце. Впрочем, все это итальянские штучки, и больше ничего. Она с детства воображала себя флиртующей с Майклом из "Крестного отца", а теперь живой итальянец сидит почти что рядом, как раз такой, какого она себе представляла! Это не значит, что надо терять голову. А она ее уже теряет, и он скоро это поймет.
Грейси сглотнула. Надо провести границу между Лукой как ее последней надеждой, и Лукой - мужчиной. Если она этого не сделает, все пропало. Грейси мысленно дала себе шлепок и самым что ни на есть безразличным тоном проговорила:
- Лука, я уже целый день здесь, а мы до сих пор не поговорили о моем отце. Я понимаю, вы заняты…
Это подействовало. Лука моргнул и отвел взгляд.
- Я хотела бы, - продолжала Грейси, - рассказать вам о своих поисках.
И тут зазвонил телефон. Лука повернул к ней лицо, на котором было написано огорчение.
- Извините, Грейси. Я ждал этого звонка…
Грейси встала.
- Ничего, мы можем поговорить потом. Может быть, вечером. - Когда темнота будет нашептывать нам всякие глупости. - А еще лучше завтра, - торопливо поправилась Грейси. - Да, завтра.
Лука бросил на нее рассеянный взгляд. Оставалось лишь вежливо удалиться.
Проходя мимо комнаты Милы, Грейси заглянула в дверь. Девочка спала на широкой розовой кровати, засунув большой палец в рот.
Борьба с самой собой, во время разговора с Лукой, так обессилила Грейси, что она, обойдя кровать, легла рядом с Милой и через минуту уже спала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Лука закончил телефонный разговор, чувствуя неясное беспокойство. Грейси намекала, что было бы хорошо, если б он, когда у него будет свободное время, побыл с ней и Милой. Это показалось ему вдруг таким заманчивым - побыть с ней… с ними, что он попросту позвонил в офис и приказал сегодня больше не соединять его. И направился к комнате дочери.
Наверху было тихо. Предвечернее солнце золотило теплым светом окна фасада. Лука любил это время, когда все казалось золотым, и дом словно открывал свои тайные сокровища. Надо было просто уметь видеть это. Сарина всегда смеялась над ним, называла его чересчур романтичным.
Дверь в комнату Милы была приоткрыта. Лука заглянул внутрь и ошеломленно замер.
Мила лежала, по своему обыкновению свернувшись клубочком, а рядом, прижавшись к ней, спала Грейси.
Лука ни разу не видел, чтобы Сарина спала вместе с Милой. Она любила дочь, это да. Играла с ней. Одевала ее в самые элегантные платьица, какие только можно купить за деньги. Но обнять девочку, крепко прижать ее к себе - такого не было никогда. Луке даже порой казалось, не холодновата ли она с дочерью. Но много ли он знал об этом? А вот его неожиданной знакомой хватило одного дня, чтобы понять, что нужно маленькому ребенку.
Лука тихонько вошел в комнату. Мила лежала спиной к нему, а Грейси - лицом, обняв девочку одной рукой. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, щеки порозовели.
Лука присел на краешек кровати и, нагнувшись, убрал прядь волос, упавшую ей на лоб. Это движение, продиктованное единственно желанием увидеть лицо девушки, оказало на него неожиданное действие. Внутри него что-то вздрогнуло, он перевел дыхание, но дрожь не проходила.
А Грейси вдруг открыла глаза.
Лука окаменел.
Она моргнула, сонная улыбка осветила ее лицо.
- Привет, - сказала она.
- Привет, - отозвался он.
Ее глаза снова закрылись.
Лука осторожно выпустил из пальцев ее волосы, встал и пошел к двери. Нет, сегодня он не станет ходить с ними. Но и работать ему вряд ли удастся.
Бродя по дому, Лука повсюду натыкался на следы присутствия Грейси. У парадной двери стояли ее тапочки. На всех столах в гостиной красовались вазы с полевыми цветами. Под стеклянным кофейным столиком лежали игрушки Милы и пара английских книжек - чтобы были под рукой, когда понадобятся.
Эта иностранка, просто оставаясь самой собой, за какой-то день наполнила его дом по-настоящему домашним духом.
Обуреваемый противоречивыми, беспорядочными мыслями, Лука стремительно пересек прихожую и вышел через черный ход. Он ходил по поместью, пока солнечный свет не сменился лунным.
Грейси проснулась оттого, что Мила сползла с кровати и сладко потянулась. Что-то произошло, когда она спала, но что - никак не вспоминалось.
Она села, таращась в темноту. Из ванной донесся шум воды, и через несколько мгновений Мила снова залезла на кровать.
- Но fame, - сказала она.
- Неудивительно. По-моему, мы проспали полдня. Пойдем, посмотрим, где все?
Мила кивнула. Грейси взяла ее за руку, и они стали спускаться по темной лестнице.
- А где папа?
Мила потерла глаза.
- Не знаю, маленькая. Пойдем, поищем.
Они заглянули по очереди во все комнаты первого этажа. Нигде ни света, ни живой души. Даже кабинет Луки был пуст, хотя его компьютер тихонько урчал, а на столе горела лампа, словно он отлучился на минуту.
Нижняя губка Милы задрожала.
- Он, наверное, спрятался, - весело сказала Грейси. - Знаешь такую игру - в прятки?
- Тогда давай искать. О'кей?
- О'кей.
Грейси принялась включать повсюду свет и шумно ходить по комнатам. Мила как будто повеселела, но надолго ли? Подойдя к черному ходу, Грейси включила свет, и у нее вырвалось "Ха!", когда она наткнулась на входящего Луку.
- Папа!
Мила вырвала руку из ладони Грейс и бросилась к отцу. Тот подхватил ее и поднял высоко над головой. От этой картины у Грейси захватило дух. Отец и дочь. Разве это слишком много - хотеть такой же любви?
Но вот взгляд Луки остановился на Грейси и словно пригвоздил ее к полу.
Слова "Добрый вечер, Лука" застряли у нее в горле. Так они стояли и смотрели друг на друга.
- Ты плохо прятался, папа, - сказала Мила, не понимая тайного смысла того, что происходило перед ее глазами. - Мы тебя почти сразу нашли.
- Ты так думаешь? - произнес Лука, продолжая смотреть на Грейси.
Она почувствовала, что что-то изменилось. Что - она не могла определить, просто что-то стало… не так.
Лука опустил Милу на пол.
- Может, пойдешь, поможешь Кэт с овощами?
- О'кей.
Лука сделал шаг по направлению к Грейси, потом еще один. Грейси лихорадочно соображала, что бы такое сказать, чтобы он остановился.
- Вы как-то сказали, что Мила очень похожа на свою мать, - заговорила она. - Но я нигде не вижу ее фотографии.
Она не могла найти более удачного хода. Лука остановился.
- Мила копия своей матери, - сказал он медленно.
- А вы долго были знакомы до того, как поженились?
Лука прищурился.
- Мы знали друг друга с самого детства. Но давайте оставим это. Может, пойдем, погуляем? Здесь так душно. - Лука открыл дверь, которая разверзлась перед Грейси темной дырой, такой же непроницаемой, как его глаза.
- Разве здесь душно? Я ничего такого не чувствую.
Она подпрыгнула от неожиданности, когда Мила с шумом вбежала и принялась кружить вокруг отца.
- Кэт сказала, ей помощь не нужна. Она уже все порезала, и обед будет готов через минуту.
Грейси хлопнула в ладоши, звук отлетел от стен просторного помещения.
- Может, вы пообедаете сегодня без меня? Мила соскучилась по вас, побудьте вдвоем. А я пойду к себе. Ладно?
Она пошла к лестнице, провожаемая двумя парами темных глаз, обернулась, послала воздушный поцелуй Миле и, испугавшись, что Лука может принять это на свой счет, побежала наверх. Комната была залита лунным светом. Грейси распахнула дверь на террасу и стала жадно вдыхать свежий воздух, который, как она только что сказала Луке, ей нисколько не нужен.
Грейси положила ладони на прохладную бетонную балюстраду. Перемена заключалась не в том, что она влюбилась в Луку. Между ними появилось что-то еще. Как-то незаметно для Грейси их взаимный интерес друг к другу перерос в нечто большее. Грейси надеялась, что это пройдет само собой, но нет, все только усиливалось.
Нет, у нее-то есть оправдание, какая женщина, поглядев на Луку, не почувствует слабость в коленях? Но что сказать о нем?
Он год назад потерял жену. Если у него ничего нет с кем-нибудь из служанок или, что маловероятно, со свояченицей, то, значит, он вот уже год как живет аскетом.
В этом-то все и дело. Появилась иностранка, которая скоро исчезнет из его дома, из его страны и из его жизни, вот у него и возникли определенные мысли.
Странно, но Грейси именно эта мысль казалась более приемлемой, чем другая, которая тоже мелькала у нее в голове. Что, если то, что она испытывает, настоящая большая любовь? Такая же, какая постигла когда-то ее мать?
Грейси закрыла лицо руками и тяжело вздохнула. Неужели женщины из рода Лейнов никогда ничему не научатся?
* * *
В ту ночь Грейси спала неспокойно, ей то и дело чудился стук в дверь, которого не было.
В отчаянии она уже была готова собрать вещи и выскользнуть через заднюю дверь, но куда она пойдет? Ни денег, ни знакомых в Риме. Да и бросать Милу вот так, не попрощавшись, нехорошо.
О том, что одновременно она покинула бы и Луку, Грейси старалась не думать. Сопротивляться себе самой и обещаниям, скрывающимся в глубине его ласковых глаз, - вот что нужно, решила она. А для этого надо постоянно помнить о том, что случилось с ее матерью.
Рано утром, поднявшись с постели и приняв душ, Грейси нашла Милу в ее комнате.
- Доброе утро, Грейси, - сказала девочка, поднимая голову от игрушек.
- Доброе утро, лапочка. Ты вчера хорошо поела? - спросила Грейси.
- Да. Были только мы с папой. А сегодня он уехал, так что мы будем одни.
Так Лука уехал? И куда, интересно? И почему? Она что-то сделала не так? Или это имеет отношение к той искре, что пробежала между ними вчера вечером?
- У него дела в городе, - продолжала Мила. - Я ему сказала, что все будет хорошо, потому что со мной остаешься ты и Гран-нонна.
Ну-да, у него дела. Говорила же Гран-нонна, что теперь, когда появилась Грейси, Лука снова может стать прежним львом.
Ну что ж, молодец, подумала Грейс. Она почему-то чувствовала себя обиженной, хотя Лука оставил ее заниматься именно тем, ради чего и пригласил. Она все время только и думает, что о себе, а ей надлежит заниматься с Милой. Только в этом случае она будет вправе требовать от Луки, чтобы он выполнил свою часть соглашения.
- Давай мы сегодня поговорим об Австралии. Ручаюсь, ты не знаешь, кто такой келпи!
Мила перестала играть с Пино и уставилась на Грейси.
Лука отправился в Рим один. Ему надо было подумать. Миле он сказал, что едет по делам, он ими и займется. В офисе все, наверняка, попадают в обморок, увидев его после почти годичного отсутствия.
Из машины он два раза позвонил Кэт - справиться, как там Мила. В первый раз она играла с Пино в своей комнате, во второй Кэт сообщила, что Грейси разучивает с Милой песенку про "паб, в котором пива нет". Лука расхохотался в трубку, чем привел Кэт в замешательство.
Он мог попросить к телефону Грейси, но не знал, что ей сказать. Вчера вечером они расстались как-то странно, и он не понимал, в чем дело.
От женщин вообще не знаешь, чего ожидать. Мила каждую минуту поражала его своей отвагой и сообразительностью. Бабушка так часто несла околесицу, что у него возникала мысль, уж не маразм ли это. Джемма упорно продолжала приезжать, хотя родители ей строго-настрого запретили.
И теперь вот Грейси. Он никак не мог понять, откровенна она с ним или притворяется. С того дня, как она ворвалась в его жизнь, он стал иначе смотреть на свои отношения с Сариной. Ему казалось, он ее знает, но знал ли?
Он, конечно, покажется на работе, но приехал в Рим совсем не за этим. Машина фыркнула, когда он резко затормозил на одной из улиц бедного римского предместья. Лука закрыл дверцу, дважды проверил сигнализацию и нашарил глазами дом, который был ему нужен. Побелка на его стенах давно осыпалась, обнажив вековую каменную кладку, парадная дверь, перекосившись, висела на одной петле.
Ему пришлось потрудиться, прежде чем он узнал этот адрес. В процессе поисков, он восстановил кое-какие давние связи, ошеломив старых клиентов и коллег неожиданным звонком после стольких месяцев. И, наконец, один из них сообщил ему то, что он искал.
Лука осмотрелся. Так вот, значит, каково жилище Антонио Грациано! Если это так, то хорошо, что он явился сюда один.
Лука вошел в подъезд. Старинный лифт не внушал доверия, поэтому он поднялся на последний этаж пешком. Там он остановился, чтобы все обдумать. Как только отец Грейси найдется, она уйдет. Джемма была права, это рано или поздно должно произойти. Лучше рано, до того как Мила слишком сильно привяжется к Грейс. До того как он сам…
Лука тряхнул головой и постучал в дверь.