- А тебе не кажется, что вы с папой отличная команда и сами по себе?
- Наверно.
- Ну вот, ты сама и ответила. Не каждая семья состоит обязательно из мамы, папы и маленькой дочки.
Мила задумчиво поморгала.
- В некоторых семьях есть бабушки и дяди…
- Как у меня! - воскликнула Мила.
Грейси ласково погладила ее по голове.
―Да, как у тебя. Если в семье все любят друг друга, то не имеет значения, из кого она состоит.
- А ты любишь меня и папу?
Ну вот, в самую точку.
- Я очень-очень вас люблю, Мила, и надеюсь, что мы останемся друзьями на всю жизнь.
- А ты действительно скоро уезжаешь от нас?
- Когда-нибудь, - ответила Грейси и, увидев, как задрожала нижняя губка девочки, продолжила: - А откуда ты знаешь, может, ты первая от меня уедешь? Ты же растешь. Может, ты уже будешь ходить в школу, когда я уеду.
- Правда?
Грейси подумалось - потребуется провести не один день с отцом, прежде чем они как-то сблизятся. Выходит, что ей, возможно, придется задержаться здесь дольше, чем она планировала. Эта мысль осенила ее внезапно.
- Все возможно, - сказала она.
- О’кей. А теперь Пино хочет поговорить о чем-нибудь другом.
- Как насчет сказки? Ее любят все австралийские дети. Она называется "Волшебный пудинг".
- Там про… Баньипа?
- Вообще-то, она о том, как…
Лука отошел от двери Милиной спальни и прислонился к стене.
Ему и в голову не приходило, что Мила и Грейси ведут такие разговоры. Мила никогда не спрашивала его так прямо о Сарине. Сердце кольнула зависть, и в то же время он почувствовал страх, что будет с Милой, если… когда Грейси уедет?
Лука потер рукой грудь, хотя знал, что массаж не умерит мучающей его боли. Избавиться от нее можно было только единственным способом - сделать Грейси предложение, от которого она не сможет отказаться.
Грейси, убедившись, что Мила заснула, сошла вниз и, к своему удивлению, обнаружила Луку в кабинете.
- Я думал, вы пошли спать, - сказал он.
- Собиралась… Вы не против, если мы поговорим?
Надо сказать ему, пока не передумала. Пока чувства не возобладали над разумом.
- Лука, по-моему, мне нужно уехать.
Он резко выпрямился.
- Почему?
- Мила беспокоится… Она спросила меня, не стану ли я ее новой мамой.
Грейси ожидала, что Лука засмеется, или рассердится, или расстроится… Ничего подобного.
- Но вы пока не можете уехать, - сказал он спокойным тоном.
- Вы думаете, я не знаю? - проговорила Грейси, закипая, может быть, и из-за этого спокойствия. - Устроюсь как-нибудь в ближайшем городке. Или посплю на диванчике у моего отца.
- Тогда оставайтесь.
- Но разве у меня есть выбор?
- Сделайте то, о чем просит Мила.
Грейси затрясла головой:
- Я не поняла. Что вы конкретно предлагаете?
- Я предлагаю вам остаться и стать новой мамой Милы. Оставайтесь и выходите за меня
замуж.
По растерянному лицу Грейси, Лука видел, что такое ей не приходило в голову, как и ему самому. Но уж если он произнес это вслух, значит, так оно и должно быть.
Грейси судорожно сглотнула.
- Вы это серьезно?
Он подошел и взял ее за руки.
- Иначе я не стал бы этого и говорить.
- Но вы сами-то хоть задумывались об этом раньше? - хриплым шепотом спросила Грейси.
- По правде говоря, нет. Но, по-моему, это здравая идея. Мы прекрасно ладим. Мы оба любим Милу. По-моему, это прекрасное решение.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Грейси, красная, растерянная, заговорила.
- Вдумайтесь в то, что вы сказали. Вы предлагаете мне выйти за вас, потому что это прекрасное решение? Это несерьезно!
- Серьезно.
- Лука, вы один раз уже женились ради ребенка, не можете же вы повторить это снова!
- Но я был счастлив с Сариной.
Сказав это, Лука в тот же миг понял, что это неправда, потому что чувства, какие он испытывал к стоявшей перед ним девушке, он еще не испытывал ни к кому.
Но что чувствует она сама, и вообще, чувствует ли хоть что-то по отношению к нему? Если ничего, то он не должен жениться на ней. Иначе она медленно, но верно разобьет вдребезги его сердце, и так раненное Сариной.
- Вы правы, - с трудом выговорил он, хотя был убежден в обратном. - С моей стороны было ошибкой делать это неожиданное предложение. И мне жаль, что я поставил вас в неловкое положение, вынудив отказать мне. Но, прошу вас, не уезжайте. Я как-нибудь улажу все с Милой. В последнюю неделю я полностью передоверил вам ее воспитание, и вы с ней, я знаю, занимались не только английским языком.
Грейси залилась краской.
- Извините, но она спрашивала, я же не могла ей не отвечать! Вот я и говорила ей все так, как я чувствую…
Лука покачал головой:
- Грейси, пожалуйста, не извиняйтесь. Я хотел сказать, что я вам благодарен. Вы не представляете, как вы нам помогли.
Ты появилась - и в доме снова послышался смех Милы, ты дала почувствовать Доменико, что у него есть родной дом, ты заставила Джемму поверить, что ей больше не обязательно о нас беспокоиться.
Вслух он не мог этого сказать. Как человеку совестливому, ей бы стало только труднее решиться на отъезд.
- Ладно, я останусь, - сказала Грейси, и Лука облегченно вздохнул. - А вы поговорите с Милой и все ей объясните. Мне кажется, вы сначала должны обо всем рассказать ей.
- Вы правы, как всегда, - с улыбкой сказал Лука, чувствуя, как у него ноет под ребрами, еще сильнее, чем до этого разговора.
- Я буду проводить побольше времени с отцом. А все остальное останется как прежде?
- Конечно, - ответил Лука. Он готов был согласиться на все, главное - чтобы она не уезжала. Нет, он понимал, что это "как прежде" будет ужасно трудно соблюдать. Никогда еще он не чувствовал себя таким безнадежно влюбленным, как сейчас. - Все будет как прежде.
Грейси несколько секунд смотрела на него, потом обхватила ладонями его лицо, легко поцеловала в уголок рта и тут же отстранилась.
Как добралась до спальни, Грейси уже не помнила. И вот она лежит на кровати, а в голове крутится только одно, "оставайтесь и выходите за меня замуж".
Господи, как же она любит этого человека. Любит его даже за то, что он предложил ей выйти за него ради своей маленькой дочери.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Грейси еле дождалась субботы, чтобы позвонить подругам и посоветоваться с ними. Вечером, когда в Мельбурне был рассвет, она вошла в кабинет Луки.
- Будьте дома, будьте дома, - твердила Грейси в трубку.
- Говорит Адам, - с облегчением услышала она.
- Адам, это Грейси.
- Грейси, где ты? Как ты?
- Лучше не бывает. Но пока что далеко. Слушай, можешь позвать Сару?
- Конечно!
- Грейси, ну-ка повтори, что это ты! - раздался через минуту голос Сары. - Послушай, ты можешь подождать секундочку, я свяжусь с Келли!
- Алло! - прозвучал в тишине голос Келли.
- Кел, а ну-ка угадай, кто у меня на другом конце провода!
- Привет! - вмешалась Грейси и отстранила трубку от уха, чтобы не оглохнуть.
- Господи, да это же Грейси Лейн! - закричала Келли. - Целую неделю ни слуху, ни духу! Мы тут с ума сходили! Спроси Симона, он тебе скажет - я два раза собирала вещички, чтобы лететь тебя разыскивать. Если б не он, я была бы уже там!
- Привет, Кел. Как там твой роскошный малыш?
- Он чудесный!
- И пахнет печеньем, - вставила Сара.
- Вовсе нет! - закричала Келли. - Ну ладно, есть немного. Грейси, ты видела фонтан Треви?
- Видела. Он потрясающий.
- А ты бросила в него монетку?
- Бросила, даже две.
- А вторую зачем? На желание?
- Вовсе нет, - вмешалась Сара. - Вторая означает, что ты хочешь выйти за итальянца.
- О, - воскликнула Келли, - Грейси, ты что, загадала желание выйти за итальянца? Тьфу-тьфу, не сглазить!
- Эй, простите, что вмешиваюсь, но…
- Это ты нас прости, - спохватилась Келли. - Мы так обрадовались твоему звонку. Давай говори, как ты там, одна-одинешенька?
- Я не одна.
- Да ну! Это уже интересно.
- Может, вы сядете?
- Ты что, встретила кого-то? - спросила Келли.
- Ну… да.
- Я так и знала! - продолжала Келли. - Он высокий, стройный, красивый, как римский бог, да?
- Все не так, как вы думаете. Несколько дней назад я переехала к нему на виллу и преподаю английский его четырехлетней дочери.
Наступило молчание.
- И у меня прекрасно получается, чтоб вы знали.
- Естественно, - послышались два голоса сразу.
Сара кашлянула.
- А как к этому относится его жена?
- Она умерла год назад, - пояснила Грейси.
- О, так он вдовец? - закричала Келли. - Ах ты, хитрюга!
- Это нам подходит, - сказала Сара. - Не вижу никаких осложнений.
- Я тоже.
- Слушайте, дайте мне, наконец, сказать несколько слов, - вмешалась Грейси. - Он сделал мне предложение, - сообщила она и замерла, ожидая смеха и шуток.
- Ох, Грейси, да это же чудесно! - воскликнула Келли, почему-то всхлипнув. - Я так и знала, вторая монетка - это чтобы выйти замуж за итальянца! - прорвало Келли.
- Вовсе нет, я вовсе и не хотела выходить за итальянца, - возразила Грейси. - Да и вообще все не так. Он всего лишь ищет маму для своей дочки.
- Грейси, - заговорила Келли, - могу поклясться, делая тебе предложение, он думал совсем о другом. Наверняка это любовь с первого взгляда. Бедняга никогда не встречал такую, как ты, и потерял голову.
- Ты его не знаешь.
- Ну и что, моя дорогая, зато я знаю тебя. К тебе каждый вечер кто-то подкатывался, но ты ни разу не звонила нам среди ночи, чтобы сообщить, что кто-то сделал тебе предложение. Уже одно это показывает, что это совсем другое.
- Вы там совсем очумели, навоображали себе бог весть что.
- А я тоже думаю, что это чудесная новость, - сказала Сара. - Впрочем, если мы тебе уже надоели, давай поговорим о другом. Ты нам не сказала - как там твой отец, ты нашла его?
- Нашла. Сегодня днем у нас была первая встреча.
- Фантастика! - воскликнула Келли. - Как ты его разыскала?
- Это все Лука.
- Ага, значит, парня с хорошим вкусом, у которого четырехлетняя дочка, зовут Лука.
- Ммм.
- И этот Лука не только привез тебя к себе домой, но и сделал то, чего не мог сделать никто в западном мире, - нашел твоего отца? - спросила Келли.
―Да.
Где-то наверху хлопнула дверь.
- Слушайте, я звоню по делу. Может, вы положите на мой банковский счет сколько-то денег? Мне тут нужно кое-что сделать. - Помявшись, Грейси назвала сумму, которая покрывала ее долг Луке, и еще кое-что сверх. - Продайте мой телевизор и стерео за сколько дадут. А остальное я вам отдам, как только смогу.
- Хорошо, - пообещала Сара. - Утром деньги будут в банке.
- Спасибо вам большое. А сейчас мне надо идти. Покойной ночи. Я вас очень люблю, - со вздохом сказала Грейси и положила трубку.
Но и это было еще не все - оставалось сделать еще два звонка. Сначала она сообщила на автоответчик посольства, что не придет на прием, а потом набрала номер авиакомпании.
Утром Лука увидел Грейси, когда та шла к автомобилю. На ней была еще одна обновка, белый топ, спадающий с одного плеча, широкий кожаный ремень, белые брюки и розовые туфли без каблука. Она была очаровательна.
Цезарь притащился к машине следом за Грейси. Накануне Джемма безуспешно прогоняла большого бестолкового пса, а Грейси просто наклонилась и говорила ему что-то, пока он не сел и замер неподвижно.
Лука покачал головой. Эта девушка умеет обращаться с людьми. С животными. С детьми. Что-то в ней есть такое. Лука подождал, и хотел было уже махнуть ей рукой, когда она села в машину и тронулась с места.
Лука робел. Наверху находилась девочка, с которой ему нужно было поговорить. Он глубоко вздохнул и пошел к ее спальне.
- Привет, папа!
- Доброе утро, сердце мое.
- Грейси поехала к своему папе, но скоро вернется, - сообщила Мила.
- Это хорошо, - сказал он, уже не удивляясь тому, что его дочь только и думает, что об их гостье, как и он сам. - Мила, радость моя, я хотел с тобой поговорить.
- Знаешь, папа, я решила, что Грейси красивее меня, - сказала Мила.
- Правда?
Лука сел на пол рядом с дочерью. Она кивнула.
- Правда. Я так решила, потому что люблю ее.
- Грейси права, ― подумал Лука.
Мила полюбила ее. Если… то есть когда она уедет, Мила будет ужасно переживать.
- А ты меня еще любишь? - спросила Мила.
- Конечно, всегда любил и буду любить.
- Хотя я теперь люблю и Грейси тоже?
- Конечно. В твоем добром сердечке поместится любовь ко всем, кто этого заслуживает, и это нисколько не уменьшит твою любовь ко мне, к Гран-нонне и к Джемме.
- И к Пино?
- И к Пино.
- И к дяде Дому?
Вот тот момент, которого он ждал!
- Особенно к дяде Доменико. Знаешь, давно-давно, когда ты еще не родилась, а твоя мама еще не была моей женой, дядя Дом и твоя мама полюбили друг друга. Они любили так сильно, что родилась ты.
Слова так быстро слетали с языка, что Лука не мог их остановить. А вдруг это ошибка, подумалось ему. Что, если она еще слишком мала, чтобы понять, и только расстроится?
Несколько секунд, Мила, молча, смотрела на него.
- А ничего, если я буду называть его дядя Дом, а тебя папа? Ведь это ты все время со мной и заботишься обо мне.
Лука, не удержавшись, схватил Милу на руки и крепко прижал к себе.
- Конечно, любовь моя.
Словно почувствовав важность момента, Мила тихо сидела у него на руках, пока он ее не отпустил.
- Замечательная машинка, - сказала Грейси, наливая в чашки эспрессо в отцовой кухне.
- Новая, - с гордостью заметил он. - Как и мое кресло. Тебе нравится?
- Нравится, - ответила Грейси, ставя поднос на столик.
- Я смог его купить, когда мой друг купил одну из моих картин. Оно раскладывается, так что, если захочешь как-нибудь остаться на ночь…
У Грейси часто забилось сердце. Лука купил одну из картин отца? Вместо того, чтобы просто предложить ему денег, он помог отцу поправить дела, не уронив своего достоинства. Ей понадобилась секунда, чтобы ответить.
- Конечно. Я с радостью.
- Еще я купил спальню и холодильник. Их пока не привезли, увидишь в следующий раз. Я имею в виду, если ты еще приедешь.
- Я буду все время приезжать, - пообещала Грейси и была вознаграждена радостной улыбкой.
По пути в Рим она раздумывала о том, правильно ли сделала, согласившись остаться на вилле. Она отчаянно, до смешного влюблена в хозяина дома, а он ее не любит. Да и с чего бы это он ее полюбил? Она непонятная иностранка, а он… ну, он - это он.
Увидев, однако, отца, она поняла, что не может уехать.
- Грейси, ты не представляешь, как я счастлив, что ты нашлась и не исчезнешь, не дав мне получше узнать тебя.
Эти слова отца так явно перекликались с тем, о чем думала сама Грейси, что она в порыве чувств, протянула руку и накрыла ладонью его пальцы - и поняла, что ведь это в первый раз. И она беспокоится об этом человеке не просто из чувства долга, а потому что этого требует ее душа. Грейси преисполнилась уверенности, что все будет хорошо.
Где ночевать, она обдумает позже. Ясно одно - она должна оставаться в Италии столько, сколько потребуется ей и ее отцу.
Грейси сжала его руку.
- У нас много времени.
На виллу она вернулась, чуть не прыгая от радости.
- Я приехала! ― пропела она, подходя к кабинету.
Лука встретил ее сияющей улыбкой.
- Ну и как все прошло? - спросил он.
- Чудесно. А как ваш разговор с Милой?
Лука усмехнулся.
- Потрясно.
Грейси бросилась на диван.
- Ну вот, все идет как нельзя лучше.
- Ммм…
- Ммм… - эхом отозвалась Грейси, радуясь тому, что все идет прекрасно, между ней и Лукой нет напряжения и натянутого молчания.
- Если все идет как нельзя лучше, чудесно и потрясно, так что нам мешает устроить пикник, о котором вы говорили? ― спросил он. ― По-моему, нам обоим будет полезно подышать свежим воздухом.
- Еще как! ― поддержала его Грейси.
- Ну, вот и хорошо. Вы берете Милу, я иду за едой, встречаемся у выхода через пятнадцать минут.
- Договорились.
Грейси вскочила и побежала наверх.
Отведав холодного цыпленка и салата с итальянским сыром и хлебом, Мила принялась водить своего Пино среди высокой травы, делая круги вокруг взрослых. Те сидели, прислонившись спиной к стволу дерева, и разговаривали.
- Мне хотелось бы узнать побольше о Милиной маме, - вкрадчиво произнесла Грейси, рассказав о своей встрече с отцом.
- Понял. Вы хотите сравнить мою вчерашнюю глупую выходку с тем, как я сделал свое первое дурацкое предложение.
Грейси покраснела и закрыла лицо руками.
- Ну что вы такое говорите!
Лука засмеялся и отодвинул ее руки.
- Простите, но факты упрямая вещь. Это не самая сильная моя сторона.
- Что, делать предложение?
―Угу.
Сердце Грейси пропустило удар.
- Однажды все будет как надо. В нужное время с нужной женщиной. - Ну почему это не я? - горестно вопросил внутренний голос. - Так что, насчет Сарины?
Лука кивнул.
- Когда я приехал из Америки на похороны отца, она была уже беременна, а Дом исчез. Мне ничего не оставалось, как дать ребенку кров, отца, имя. Сарина, ветреная девица, увлекшаяся еще более легкомысленным парнем, согласилась.
- И никто ничего не знал?
- Не думаю. А теперь вот Дом открыл свой поганый рот…
- Не надо. - Грейси похлопала его по руке. - Мне ли судить о ваших семейных делах? Я вон своих, брата и сестру, и то почти не знаю, причем по собственной вине. Вы любите Милу, она любит вас, и этого достаточно.
Лука повернулся к ней лицом. Грейси хотела убрать руку, но Лука не дал и прижал ее к своей груди.
- Я не такой уж альтруист, как вы могли подумать. - Он посмотрел туда, где бродила среди высокой травы Мила. - Я в детстве переболел корью, и у меня не может быть детей.
Ну вот, не одно, так другое.
- А сейчас? - спросила Грейси. - Вы довольны своей жизнью?
- Сейчас я порой задумываюсь, не сделал ли я это все только ради себя.
Нет! - мысленно воскликнула Грейси. После стольких лет, этот человек осуждает себя за решение, которое принял когда-то, под давлением обстоятельств.