- Нет-нет! Этого делать не стоит. Вся родня смотрит на меня, как на маленького ребенка. Я обращаюсь к вам именно поэтому. - Он говорил очень эмоционально и оживленно жестикулировал. - Если с папой поговорит посторонний человек, он не станет сразу воспринимать все в штыки и поднимать шум. Сначала все обдумает.
Сердце Кэтрин больно сжалось.
Посторонний человек!.. - подумала она с тоской. Вообще-то, этот мальчик прав. Я для Бернарда - посторонняя…
- Я знаю, что у меня получится добиться успеха! - с чувством произнес Робин, и Кэтрин едва удержалась, чтобы не улыбнуться его юношеской горячности. - Я должен по крайней мере попробовать!
Она напряженно молчала.
- Я очень вас прошу! - с мольбой в голосе произнес он.
Устоять перед его настойчивостью и очарованием было поистине невозможно. А еще - не признать, что он действительно серьезно все продумал.
- Я ничего не буду обещать тебе, - сказала Кэтрин. - Сомневаюсь, что твой папа прислушается к моему мнению…
- Пообещайте лишь одно, - протараторил Робин, чувствуя, что почти добился, чего хотел. - Что расскажете ему об этом нашем разговоре, ладно?
- Ладно, Робин, - неохотно ответила Кэтрин. - Обещаю.
9
Кэтрин задумчиво расчесывала волосы у зеркала. Они красиво блестели в свете холодного зимнего солнца, струившегося сквозь окно.
Бернард посмотрел на ее отражение.
- О чем-то размышляешь?
Естественно! Безрадостные мысли роились в ее голове, как овны над лошадиным крупом в жаркий летний день.
Завтра ей предстояло проститься с Бернардом. Он возвращался в Лос-Анджелес. Кэтрин давно поняла, что все хорошее когда-то заканчивается, а удержать счастье навеки никогда не получается.
- Ты мне не ответила, - напомнил Бернард.
Кэтрин очнулась и повернула к нему голову.
- Я думаю о своем.
- О завтрашнем дне?
- Нет! - отрезала она. - О чудном костюмчике с оборкой, в котором мне предстоит сегодня фотографироваться!
Бернард усмехнулся.
- Все было замечательно, Кэтрин, - начал было он, но замолчал, когда она резко вскинула голову.
- Бернард, только давай не будем оставшееся у нас время тратить на разговоры о том, что было и прошло. На то, чего уже никогда не вернешь.
Бернард надел на себя рубашку.
Если она намерилась перехитрить меня и решила действовать методом от противного, то скоро убедится, что все равно ничего не добьется, - подумал он.
- Хорошо, будь по-твоему.
Ему и в голову не могло прийти, что мысли Кэтрин заняты не только их предстоящим расставанием, но и просьбой Робина, которую она так до сих пор и не выполнила.
- Бернард, не знаю, как заговорить с тобой об этом…
Ну, вот! Начинается! - с легким раздражением подумал Бернард.
- В чем дело? - спросил он и очень многозначительно взглянул ей прямо в глаза.
Полагает, что сейчас я брошусь ему на шею и скажу, что до безумия его люблю! - подумала Кэтрин. Что без него не смогу жить. Что в тот момент, когда его самолет оторвется завтра от земли, мое сердце разлетится от страдания на куски.
Вообще-то она чувствовала, что нечто подобное ей предстоит пережить. Но сейчас ее занимало совсем не это.
- Я хочу поговорить с тобой о Робине.
Бернард напрягся. Его лицо приняло отчужденное, даже несколько враждебное выражение. Всем своим видом он давал Кэтрин понять, что Робин - его драгоценность, и у нее нет ни малейшего права о нем разглагольствовать.
- Я не понимаю, - настороженно ответил он.
- Бернард, Робину кажется, что ты до сих пор видишь в нем маленького ребенка, - спокойно сказала Кэтрин. - И, боюсь, я не могу не согласиться с ним.
- Кэтрин, - угрожающе пробасил Бернард.
Она не обратила внимания на угрозу. А также на гневный огонь, вспыхнувший в его глазах.
- Понимаешь, однажды наступает такой момент, когда родители должны понять, что их дети выросли…
- Я не намерен разговаривать с тобой на подобные темы, - перебил ее Бернард…
- А я настаиваю! - в свою очередь прервала его Кэтрин. - Робин считает, что ему не хватает свободы. Свободы принятия каких-то важных для него решений, которые могут коренным образом…
- Свободы? - переспросил Бернард.
- Именно! Свободы! - Кэтрин воодушевленно кивнула. - Подросткам она просто необходима. Именно в этом возрасте люди решают, с чем связать свою дальнейшую судьбу, какой путь в жизни выбрать.
- Именно в этом возрасте люди становятся наркоманами, привыкают к спиртному. Мальчики в пятнадцать лет дымят как паровозы, девочки - вступают с кем попало в половые отношения!
Кэтрин замерла.
- Только не принимай это на свой счет, - поспешно добавил Бернард.
- Не принимать это на свой счет? - выкрикнула Кэтрин. - Но ведь ты умышленно завел разговор о девочках! Захотел доставить мне боль? У тебя ничего не получится! Когда я впервые вступила в половую связь, мне было восемнадцать! Я имела на это полное право! - К тому она же любила своего первого мужчину, но сейчас не хотела об этом упоминать.
- Давай перейдем к главному! - нетерпеливо попросил Бернард. - Говори, что ты задумала. Намереваешься объявить мне, что Робин начал курить?
- Нет! Конечно нет. Ему всего четырнадцать лет!
- Я прекрасно об этом знаю! - заявил Бернард.
На протяжении нескольких мгновений они сражали друг друга взглядами.
Если мы будем продолжать в таком же духе, подумала Кэтрин, то я ничем не помогу Робину. Пожалуй, мне следует успокоиться.
- Бернард, - ровным голосом произнесла она. - Времена меняются. Нынешняя молодежь живет уже по своим, отличным от прежних, законам.
- Я знаю, - ответил Бернард. - Может, я и старомоден, но сыну желаю лишь лучшего.
- В этом трудно усомниться, - сказала Кэтрин. - Но не следует подобно наседке простирать над ним крылья. Твоя задача - помочь ему, направить, поддержать. А принимать важные решения, касающиеся его дальнейшей жизни, может только он сам.
- К чему ты клонишь? - повелительным тоном спросил Бернард.
Кэтрин вдохнула побольше воздуха.
- Робин хочет стать гитаристом, - выдала она на выдохе. - Мечтает играть в ансамбле и серьезно заниматься музыкой.
Бернард покачал головой и окинул Кэтрин таким взглядом, будто разговаривал с сумасшедшей.
- Робин собирается быть математиком.
- Теперь уже не собирается, - сообщила Кэтрин. - Он связался с преподавателем из консерватории, познакомился с ребятами-профессионалами, которые приглашают его в свой ансамбль.
Бернард смотрел на нее так, словно она только что залепила ему хлесткую пощечину.
- Кто тебе сказал все это?
- Робин, конечно.
- А мне он ни разу не говорил ничего подобного!
- Знаю. Потому что считает, что ты его не станешь даже слушать, - объяснила Кэтрин.
- Робин еще слишком молод, чтобы принимать столь важные решения, - пробормотал Бернард. - Если математика перестала его увлекать, что ж! Пусть найдет себе другое занятие. Но об игре на гитаре не может идти и речи!
- Твой сын уже не ребенок, Бернард! - горячо заговорила Кэтрин. - Скоро ему исполнится пятнадцать! К тому же он не по возрасту основателен и предусмотрителен. Некоторые его рассуждения меня просто поразили!
Ее храбрость возрастала с каждой минутой. Терять было нечего. В любом случае Бернард уходил от нее, а обещание, данное Робину, ей хотелось сдержать.
- Робин очень любит тебя, Бернард. Но не знает, как объяснить тебе, что ему нужно…
- Как хорошо, что на свете существуют всепонимающие добрячки вроде тебя! - резко перебил ее Бернард.
Последовало тягостное молчание.
- На что ты намекаешь?
Бернард обнажил в презрительной ухмылке свои белые ровные зубы.
- Можешь не стараться так, у тебя все равно ничего не получится, - медленно и надменно произнес он.
Кэтрин догадалась, о чем речь. Тем не менее сделала вид, что не имеет понятия о том, к чему он клонит.
- Ты говоришь загадками.
- Я сразу раскусил твой хитрый план, Кэтрин, - ехидным тоном произнес Бернард. - Ты пытаешься во что бы то ни стало пролезть в мою жизнь. И остаться в ней. Только новая жена мне не нужна, запомни это!
- А мне не нужен новый муж! - отпарировала Кэтрин. - Даже если бы я и занималась поисками подходящего кандидата на эту роль, то никогда в жизни не выбрала тебя! Ты самовлюбленный и надменный, живешь устаревшими понятиями, а к людям относишься цинично и жестоко! Женщина для тебя - очередная чашка кофе! Выпиваешь и тут же забываешь о ее существовании!
Она резко развернулась и зашагала к двери.
- Куда ты? - требовательно спросил Бернард, начиная вдруг сильно сомневаться в своей правоте.
- Как это, куда? Собирать приданое! - съязвила Кэтрин, приостановившись.
- Останься! - приказал он.
- Что?! Кто дал тебе право разговаривать со мной в таком тоне? - Кэтрин метнула в него убийственный взгляд. - Твоему высокомерию нет предела! Считаешь себя повелителем всех и вся? - Она насмешливо ухмыльнулась, продолжая двигаться в направлении двери.
- Я сказал, останься в этой комнате! - крикнул Бернард.
Кэтрин лишь нервно рассмеялась.
Он рванул через всю комнату и, когда Кэтрин уже взялась за дверную ручку, схватил ее за тонкое запястье. Она замерла, чувствуя, что душу наполняет непреодолимый жуткий страх.
То был страх не перед Бернардом, а перед собственными эмоциями.
Она точно знала, что сейчас произойдет: Бернард прижмет ее к себе и начнет целовать. И тогда вся ее решительность, вся злость растворятся в воздухе как предрассветный туман. Это пугало, в этом и заключалась опасность.
- Убери свои лапы!
- Ты слишком рассержена, Кэтрин, - неожиданно мягко сказал Бернард.
- Да, черт подери! Я рассержена, еще как рассержена! - ответила Кэтрин, поворачивая голову и с дерзостью и вызовом глядя ему в глаза.
- И не спроста… - пробормотал он.
Кэтрин ошеломленно моргнула.
- Я не ослышалась?
Бернард смиренно покачал головой.
- Нет. Прости меня, пожалуйста, за все, что я наговорил тебе, за мои чудовищные обвинения… Я очень сожалею об этом…
Кэтрин смотрела на него во все глаза, не веря, что его слова - не слуховая галлюцинация.
- Не уходи, Кэтрин. Очень тебя прошу, - с мольбой в голосе произнес Бернард.
Удивительно, но эта его мольба несла в себе столько мощи и искреннего раскаяния, что Кэтрин закрыла глаза и прислонилась к дверному косяку, прекращая сопротивляться и гневаться.
- Я всего лишь хотела помочь, - пробормотала она.
Бернард кивнул.
- Теперь понимаю…
Бернард Тарлингтон не привык получать помощь от кого бы то ни было. Всю жизнь он самостоятельно справлялся с невзгодами и трудностями, а ради сына был готов на все что угодно.
И почему-то никогда не задумывался над тем, захочет ли Робин доверить ему свои секреты, поговорить с ним, как с другом. Сейчас же осознание того, что он недопонимает сына, обрушилось на него со всей беспощадностью, а намерения Кэтрин предстали перед ним такими, какими и были - добрыми и ясными. И совесть принялась грызть его душу.
- Теперь я все понимаю, - повторил он шепотом и обнял Кэтрин за талию.
- Бернард, пожалуйста, не делай этого…
- Почему?
Кэтрин расслабилась и позволила ему привлечь ее к себе. Уткнувшись лицом в его сильное плечо, она ощутила такое небывалое тепло, какого не чувствовала при самой откровенной близости с ним. Но тут же отпрянула, напоминая себе, что существующая между ними связь - всего лишь иллюзия.
- Наверное, Робин уже вернулся. Тебе пора уходить, - пробормотала она.
- У нас еще есть немного времени, - тихо ответил Бернард, ласково потрепал ее по щеке и нежно поцеловал в лоб. - И потом мне совсем не хочется уходить.
Немыслимо, думала Кэтрин, как легкий поцелуй в лоб, столь невинный и, казалось бы, ничего не значащий, может обладать такой волшебной силой? Силой, способной победить разум, страх, гордость?
Бернард прильнул губами к ее губам. И Кэтрин пылко ответила на его поцелуй.
Скорее всего это наша последняя интимная встреча, размышляла она, безропотно позволяя ему отнести себя обратно в постель. Последняя…
Бернард был особенно нежен, когда расстегивал пуговицы на ее блузке. И смотрел на нее как-то странно, как на возвращенную любимую драгоценность, которую по причине крайней нужды был вынужден когда-то сдать в ломбард.
Кэтрин распирало от желания высказать ему все, что скопилось у нее в душе. Объяснить, что ее любовь к нему так и не угасла за все эти долгие годы. И с каждой новой близостью в течение последних, необыкновенно коротких недель, он становился для нее все роднее и роднее…
Но она молча предавалась блаженству, которое в последний раз ей дарили его ласковые руки, его горячие влажные губы.
Было пасмурно и хмуро. Пепельно-серое небо угрюмо нависало над городом.
Кэтрин обедала с Бернардом и Робином. Разговаривали много, но в основном о разных бессмыслицах. Никто ни разу не упомянул ни о математике, ни об игре на гитаре. И Кэтрин радовалась этому: омрачать день ссорами и попытками доказать кому-то свою правоту у нее не было ни малейшего желания.
Хорошо, что они с Бернардом обедали не вдвоем, а с Робином. Так ни одному из них не пришлось говорить глупых слов благодарности или сожалеть о расставании.
Робин попрощался с Кэтрин первым и сел в машину. Бернард развел руками.
- Итак…
- Итак… - Кэтрин улыбнулась и вздохнула.
- Все было чудесно, Кэтрин!
Они взглянули друг другу в глаза, и Бернард представил, как бы он поцеловал ее, если бы рядом не находился Робин. Конечно, его сын догадывался о том, насколько он сблизился с очаровательной соседкой. Но одно дело просто знать что-то, совсем другое - видеть собственными глазами.
Поэтому Бернард ограничился лишь очень быстрым поцелуем.
Постараюсь опять приехать в Нью-Йорк. Причем раньше, чем планировал, решил он. И без Робина. Хотя… Не исключено, что к тому моменту рядом с Кэтрин будет кто-то другой.
- До свидания, Кэтрин, - буквально поедая ее глазами, пробормотал он. - Я тебе позвоню…
Сказать "позвоню когда-нибудь" означало бы "не позвоню никогда". "Завтра" - наложило бы на него обязательства, которые он не решался на себя брать.
- …скоро.
Кэтрин улыбнулась и кивнула.
Естественно, она не рассчитывала на его звонок. Но ради приличия сделала вид, что будет ждать.
Бернард сел в машину, загудел мотор, и "феррари" тронулась с места.
Робин махнул Кэтрин из окна. А Бернард окинул ее прощальным взглядом.
10
Ужасающе медленно, скучно и безрадостно потянулось для Кэтрин время без Бернарда.
Она твердила себе днем и ночью, что ждать его звонка бессмысленно и глупо. И о проведенных с ним божественных мгновениях следует поскорее забыть, по крайней мере не вспоминать о них со слезами на глазах. Но у нее ничего не получалось.
Теперь без надобности она не покидала дом. Ездила только на студию, а оттуда спешила обратно, забегая по пути лишь в супермаркет, чтобы купить необходимые продукты. Кэтрин не пошла даже на вечеринку, устраиваемую Энн по поводу празднования пятилетия ее работы в "Фэшн клаб", сославшись на головную боль.
Через месяц ей предстояло ехать в Венецию - сниматься в нарядах одного из выдающихся модельеров на фоне Дворца дожей. Для этой командировки Томпсон отобрал три фотомодели. Не попавшие в их число злились и косо поглядывали на счастливиц.
Кэтрин не очень радовала перспектива уезжать из дома, но отказываться от поездки она не намеревалась. Если в течение месяца Бернард не позвонил бы ей, то ни на что уже не стоило и надеяться. А командировка помогла бы ей справиться с тоской.
Каждый раз, когда в ее доме раздавался телефонный звонок, сердце Кэтрин начинало биться учащенно и громко. За несколько дней она настолько привыкла к тому, что звонит не Бернард, что, услышав наконец в трубке его низкий приятный голос, не поверила собственным ушам.
- Здравствуй, Кэтрин, - протяжно и мягко поприветствовал он ее.
Она сделала глубокий вдох и ответила, изо всех сил пытаясь казаться беспечной и спокойной:
- Здравствуй, Бернард. Как поживаешь?
- Умираю от тоски. По тебе, - сказал он.
Кэтрин взволнованно сглотнула.
- Правда?
- А ты хоть вспоминаешь меня? - Его дыхание доносилось до нее так же отчетливо, как и слова.
Кэтрин чуть не расхохоталась. Она только и делала, что вспоминала его и скучала по нему все эти дни. Места себе не находила, жила единственной надеждой - услышать его голос.
- Немного скучала, - ответила она.
- Всего лишь немного?
- Бернард, у меня была масса дел. В последнее время я ужасно занята, поэтому скучать нет никакой возможности.
- Понятно…
Его голос прозвучал если не разочарованно, то по крайней мере удивленно.
- Неужели ты думаешь, что я забросила работу и друзей и схожу с ума, страдая от разлуки с тобой? - Она рассмеялась, правда несколько нервно. - Полагаешь, я ночи напролет плачу в подушку?
- Если не плачешь, тогда о чем думаешь, мечтаешь? - приглушенно и медленно произнес Бернард. - Хочешь узнать, как проходят мои ночи?
Кэтрин густо покраснела, хотя прекрасно знала, что он удален от нее на сотни миль.
- Перестань, Бернард.
- Прошлой ночью мне снилось, что я глажу твою обнаженную грудь, твой живот, твои плечи. Я проснулся и…
Бернард сделал многозначительную паузу, и Кэтрин, поняв, что он замыслил, выпалила:
- Если ты намерен заняться со мной сексом по телефону, сразу предупреждаю: в такие игры я не играю!
Категоричность и строгость ее тона подействовали на него, как ведро ледяной воды, неожиданно вылитой на голову.
Он тихо рассмеялся собственной неловкости и перевел разговор в другое русло.
- Расскажи, как у тебя дела.
- Все в порядке, - односложно ответила Кэтрин.
- А поподробнее?
- Работы много. Скоро еду в командировку в Италию.
- В Италию? А куда конкретно? - Бернард оживился.
- В Венецию. Будем снимать одну из коллекций на фоне Дворца дожей. Так пожелал модельер.
- А когда ты отправишься туда? - поинтересовался он.
- Через месяц, - сказала Кэтрин.
- Если у тебя будет свободное время, мы могли бы встретиться.
Кэтрин чуть не задохнулась от счастья. Но тут же взяла себя в руки. Верещать в трубку от восторга и давать ему повод считать себя богом и благодетелем, не следовало.
- Не понимаю, как такое возможно, - спокойно ответила она.
- Возможно! - воскликнул Бернард. - Я тоже еду в Италию в следующем месяце.
- Не слишком ли часто ты устраиваешь себе каникулы? - спросила Кэтрин.
- Это будут вовсе не каникулы! - поспешно поправил ее Бернард. - Я должен съездить в Италию по делам. И имею возможность подстроиться под твои планы.
- А управление комплексом? Опять поручишь родственникам?
Бернард фыркнул.