Прочитав подпись под фотографией, Колин понял, что не ошибся. Оказалось, что когда-то он видел Слоуна Манчестера по телевизору и теперь сумел узнать его на снимке. Это был жизнерадостный красивый мужчина, уверенно смотревший в камеру и приветливо махавший аудитории. Чем дольше Колин впивался глазами в это лицо, тем сильнее закипал от гнева. Несомненно, мужчины такого типа очень нравились женщинам. Высокий, золотоволосый, белозубый, с ямочками на щеках... Ощущая себя центром внимания, он явно наслаждался своей неотразимостью.
В какой-то момент Колин не выдержал и чуть было не разорвал журнал. С трудом ему удалось сохранить самообладание, и он продолжил изучение лица своего соперника. Кто-нибудь должен остановить этого ублюдка на его пути к заветному губернаторскому креслу!
Колин раздраженно кинул журнал обратно на стол, поднялся с кресла и вновь принялся расхаживать по комнате. Наконец его позвала медсестра:
- Мистер Уайтфитер, Кэтрин уже в палате, так что, если хотите, можете пройти к ней.
Поднимаясь на лифте, Колин мучился от мысли, что рано или поздно ему придется посадить ее на самолет до Калифорнии, где она, несомненно, будет в безопасности, но при этом исчезнет из его жизни! А если он повезет ее домой, то они вполне могут снова угодить под пули. Он просто физически не сможет постоянно находиться около нее, чтобы защитить от преследователей. Да и вообще, нельзя же настолько терять голову, пусть даже от такой женщины, как Кэтрин! Если она вернется вместе с ним и останется в его доме, рано или поздно он обязательно попытается ее соблазнить.
Лифт остановился, двери разъехались, и в кабину вошли двое мужчин. Колин мгновенно напрягся, расставил ноги и положил руки на пояс брюк. Какое-то время он пристально изучал их лица, но потом решил, что они не представляют опасности. Действительно, они поднялись всего на этаж и вышли.
Итак, надо позволить ей уйти. Как только он посадит ее с дочерью в самолет, может больше не опасаться за свою жизнь.
Колин открыл дверь палаты, вошел внутрь и осторожно прикрыл ее за собой. Кэтрин спала, спала и Эмилия, лежавшая рядом с ней в плетеной колыбельке. Колин на цыпочках приблизился к новорожденной и осторожно погладил ее кончиками пальцев. Какой она будет, когда вырастет? Наверное, такой же красивой и обольстительной, как мать, с такими же великолепными рыжими волосами и глубокими зелеными глазами. Ему захотелось немедленно поднять ее на руки и прижать к груди, но он сдержался, побоявшись разбудить малышку. Наклонившись, он поцеловал девочку в лоб, уловив легкий аромат детского мыла. Затем Колин встал на колени перед кроватью Кэтрин, которая лежала на спине, откинув в сторону правую руку и разметав по подушке распущенные волосы. Жадно, затаив дыхание, он рассматривал очертания ее тела, прикрытого больничным одеялом. Вся нежность, всколыхнувшаяся в душе при виде спящего ребенка, внезапно обратилась в желание, обращенное к его матери.
Стремясь хоть немного успокоиться и не давать воли рукам - это могло разбудить Кэтрин, - он бесшумно встал и подошел к окну. Внизу, на ярко освещенной стоянке, парковалась какая-то машина. А вдруг те люди уже приехали за ними в Тулсу? Вряд ли они сумели бы сделать это так быстро, хотя все может быть... Тем более, если они уже находились где-то в дороге и видели, как вертолет направился в сторону Тулсы. Но в таком случае они наверняка будут наблюдать за аэропортом...
Колин придвинул кресло поближе к колыбельке - сидеть рядом с Кэтрин было для него слишком трудным делом. Положив ноги на столик, он откинулся назад, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Через мгновение он уже спал...
Проснулся он оттого, что кто-то шепотом произнес его имя. Мгновенно вскочив на ноги, Колин одновременно открыл глаза и нырнул рукой под куртку, туда, где находился пистолет.
Глава седьмая
- Извините, - он красноречиво развел руками. Перед ним стояла нахмуренная медсестра, державшая в руке бумажный стаканчик. - Я спал, а вы меня разбудили. - Она продолжала сердито смотреть на него. - Я сейчас уйду. - И он быстро прошел мимо нее и вышел в холл.
Сначала он позавтракал, затем позвонил на ранчо, после чего взял напрокат джип и проехался по магазинам. Через час он вернулся в госпиталь, нагруженный всевозможными коробками и пакетами.
Кэтрин и Эмилия по-прежнему спали. Стараясь не шуметь, Колин сложил все эти покупки на стул и лишь затем достал из этой кучи нужную коробку. В ней лежал пушистый розовый кролик. Колин осторожно положил его в ногах колыбельки и несколько минут неподвижно любовался спящим ребенком.
Затем он присел на второй стул, но в этот момент Кэтрин томно потянулась. Вздохнув, она медленно открыла глаза, посмотрела на Колина, и уголки ее губ дрогнули в лукавой усмешке.
А он уже буквально пылал - так возбуждали его все улыбки и движения этой рыжеволосой красавицы. А тут еще она подняла руку и поманила его к себе. Встав со стула, Колин пересел на кровать. Она взяла его руку и погладила ею себя по щеке.
- Спасибо за прошлую ночь.
Надо признать, что в тот момент он уже забыл об этом! Искушение было столь сильным, что он едва сдерживался. Его тянуло прилечь рядом с Кэтрин, заключить ее в объятия и слиться с ней, почувствовав, как ее длинные ноги обхватывают его талию...
Будучи не в состоянии вымолвить ни слова, Колин мысленно приказывал себе покинуть палату, прежде чем она заметит, до какой степени он возбужден. Но вместо этого он наклонился и слегка поцеловал ее в щеку, а затем обернулся к кроватке Эмилии.
- Она такая миленькая, правда? - радостно спросила Кэтрин, шурша покрывалом за его спиной.
Но Колин был просто не в состоянии повернуться или ответить. Если он сейчас заговорит, то охрипший от вожделения голос его мгновенно выдаст. Пытаясь успокоиться, он наклонился над кроваткой Эмилии, всматриваясь в крошечное лицо спящего ребенка.
- Это самый красивый ребенок из всех, виденных мной.
- Льстец! - засмеялась Кэтрин. Она присела на кровати, подложив под себя подушку. - А что там лежит в ее кроватке?
- Ее первая игрушка, - гордо заявил он, поднимая кролика.
- Как это мило с твоей стороны. Доктор Саутридж сказал, что с Эмилией все в полном порядке. А еще он сказал, что она полностью доношенный и здоровый ребенок. Кстати, он назвал мне тот же самый вес, что и ты, так что твои весы для рыбы очень точны.
- А как насчет тебя самой?
- Я чувствую себя прекрасно. Там в стенном шкафу лежит моя сумка. Будь добр, подай ее.
Колин быстро нашел сумку и положил на постель Кэтрин.
- Мне кажется, администрации больницы не слишком понравится, что роженицы поступают к ним, вооруженные пистолетами.
- Но они же никогда об этом не узнают! - отмахнулась она, заглядывая в сумку. - Я не хочу, чтоб ты обращался ко мне каждый раз, и, если надо, готова сразу за все заплатить.
Глядя на то, как она достает пачку денег, у Колина перехватило дыхание.
- Черт подери! - воскликнул он, хватая ее за руку. - Удивительно, как тебя еще не ограбили, раз ты носишь с собой столько денег. Сюда может зайти кто угодно.
- Мне приходится расплачиваться наличными. Если я вздумаю получить деньги в банке, то Слоун немедленно об этом узнает. А так я не оставляю никаких следов. Ну что? - Она посмотрела на него снизу вверх, поскольку он по-прежнему продолжал держать ее руку.
- Убери свои деньги, ты не должна мне ни цента.
- Ну что ж, спасибо. - И после недолгого, но напряженного молчания она вздохнула и спрятала деньги обратно.
- Еще одно. Я подумал, что тебе потребуется какая-нибудь одежда, и кое-что купил. Правда, за размер не ручаюсь, поскольку брал за образец твои старые тряпки. Вот, посмотри сама, - и он переложил пакеты и коробки со стула на ее кровать.
- Ну, теперь ты должен позволить мне заплатить!
- Я уже сказал - нет.
- Мы что, собираемся поссориться?
- Ничего подобного, просто я делаю то, что нахожу нужным. Считай это подарками для Эмилии.
- Ты - упрямый осел, Колин.
- Возможно.
Несколько мгновений Кэтрин изучала выражение его лица, а затем открыла один из пакетов и извлекла оттуда красный свитер.
- Как ты догадался, что я люблю красное?
- Интуиция, - усмехнулся он, бросая невольный взгляд на ее рыжие волосы.
Из следующего пакета были извлечены джинсы. Взглянув на размер, Кэтрин загрустила.
- Я могу в них не влезть! - вздохнула она
- А мне кажется, что влезешь.
Тем временем Кэтрин запустила руку в третий пакет, выудив оттуда краешек чего-то пурпурного и кружевного.
- Ой, там что-то интересное...
- Мне подобрала это продавщица - интересная молодая леди. Сам-то я выбрал только красный свитер.
- Значит, ты не знаешь, что там находится?
- Как же не знаю, если я сам это покупал! Продавщица лишь помогала мне выбирать.
Кэтрин вдруг вспомнила о простом белом бюстгальтере, который носила до тех пор, пока не решила всерьез прельстить Слоуна. Пурпурное кружево выглядело таким чувственным... неужели Колин купил ей бюстгальтер? Она слегка покраснела, заглянула поглубже в пакет и обнаружила, что он купил пару специальных бюстгальтеров для кормящих матерей.
- То, что нужно, - пробормотала она, искоса взглянув на Колина. На дне пакета под пурпурными бюстгальтерами лежала пара такого же цвета кружевных трусиков. - Наверное, тебе бесполезно говорить, что не следовало этого делать.
- Абсолютно бесполезно. Я делаю все, что хочу.
Нераспечатанными оставались еще две коробки - одна побольше, другая поменьше. Начав со второй, Кэтрин обнаружила там крошечное платье с вышивкой и розовыми оборками. Его дополняла пара розовых пинеток.
- Настоящее Рождество! - воскликнула Кэтрин. - Эмилия будет выглядеть во всем этом как куколка. Спасибо тебе!
- Не за что.
Вдоволь налюбовавшись, Кэтрин отложила платье в сторону и взялась за последнюю коробку. Судя по надписи, она была из того же магазина, что и пакет с бельем, поэтому Кэтрин оставалось только гадать, что там еще может быть. Развязав ленту, она заглянула внутрь и увидела там красную шелковую ночную рубашку и такого же цвета пеньюар.
- Я уж и не знаю, как тебя благодарить! - радостно выдохнула она.
- А я уж и не знаю, как тебе внушить, что это совсем не обязательно, - отмахнулся Колин. - Кстати, если джинсы не налезут, то я схожу и поменяю. Кроме того, я купил для твоей дочери еще несколько необходимых вещей, - и он продемонстрировал ей подгузники, бутылочки и ползунки.
- Зачем ты все это делаешь?
- Ради собственного удовольствия. Если... - В дверь постучали, и он замолчал на полуслове, встав навстречу врачу в белом халате.
- Я - доктор Дик Лоури, - заявил тот, первым протягивая руку.
- А я - Колин Уайтфитер.
- Так это вы принимали роды? Очень хорошо. Мать и дочь выглядят просто прекрасно.
- И все равно, каждый раз я надеюсь, что мне не придется делать это снова. Я подожду снаружи, пока вы будете их осматривать, - с этими словами Колин удалился в коридор.
Когда доктор наконец вышел, он поспешно закрыл за ним дверь в палату Кэтрин.
- У меня к вам несколько вопросов, док. Сможет ли она на этой неделе взять с собой ребенка и улететь в Калифорнию?
Доктор Лоури изучающе посмотрел на Колина и отрицательно покачал головой.
- Я бы не советовал. Роженица потеряла немало крови, поэтому ослабла. Конечно, если это абсолютно необходимо, она сможет пережить такое путешествие. И она, и ее ребенок обладают завидным здоровьем.
- Так она сможет отправиться в Калифорнию?
- Да, сможет, но лучше ей этого не делать.
- А если бы я взял ее домой, когда бы мы смогли отправиться?
- А вы сможете помогать ей?
- Ну, если не я, то моя мать точно сможет.
- В таком случае я могу выписать ее прямо сейчас.
- Чего же мы ждем?
Теперь Колин твердо знал, что не позволит им сесть ни на какой самолет. А если те люди будут дожидаться Кэтрин в аэропорту, то у нее одной нет никаких шансов от них скрыться. В том состоянии, в котором она сейчас находится, ей просто необходимо взять дочь и вернуться на ранчо. Проследив за тем, как в палату Кэтрин вошла медсестра, Колин пошел звонить. Но, даже разговаривая с матерью и предупреждая ее о приезде, он продолжал краем глаза наблюдать за дверью палаты.
Со следующей недели жизнь Колина пошла вверх тормашками. Мать поселилась в его доме, да и отец наведывался почти каждый день, привозя с собой кучу подарков. Кэтрин расцвела прямо на глазах. Теперь она выходила к завтраку в одном из халатов его матери, а днем носила свитер и джинсы. В спальню Колина была поставлена его старая детская колыбель, на кухню - его высокий детский стульчик. Впрочем, со стульчиком старый Уайтфитер явно поторопился - в ближайшие полгода он все равно не понадобится. Надин спала в спальне на раскладушке, Кэтрин - на постели Колина, а сам Колин - в гостиной на софе.
В первый же день он предупредил мать и Кэтрин, чтобы они, поднимая телефонную трубку, никогда не заговаривали первыми.
Поздно вечером Кэтрин сидела на постели, укачивая Эмилию, когда в спальню зашел Колин.
- Сегодня несколько раз звонил телефон, - тихо сообщила Кэтрин.
- И что?
- Ничего. На том конце молчали. И так несколько раз.
- Тогда все понятно. Они пытаются выяснить, здесь ли ты. Пока ты молчишь, они ничего не узнают. Если же вздумают рассматривать дом в бинокль, то все равно ничего не увидят.
- Да, пока я не начну выходить на улицу, - уточнила Кэтрин.
- Надеюсь, что скоро им все это надоест, и они попробуют поискать в другом месте.
- А ты не думаешь, что они могут выйти на наш след, побывав в больнице?
- Если у них хватит сообразительности, то разумеется.
- И в больнице они узнают, что я поехала к тебе домой.
- Поэтому будь предельно осторожна, а со временем я помогу тебе выбраться отсюда.
- Мы закажем несколько билетов на одно и то же время, но в разные города. Пусть гоняются за нами по всей стране. Твоя мать души не чает в Эмилии...
Колин взволнованно вздохнул.
- Любая мать мечтает о внуках. Сейчас ей кажется, что ее мечта готова сбыться. Но я никогда снова не женюсь.
- Почему ты так в этом уверен? - возмутилась Кэтрин. - Еще сто раз передумаешь. В тебе самом так много любви и тепла...
- Я не хочу жениться, - грубо огрызнулся он, - терять любовь слишком больно.
Кэтрин понимала, что он имеет в виду. Внешне Колин казался таким сильным и непобедимым, а на самом деле у него была нежная и ранимая душа. А ведь Надин уже просто обожает Эмилию, да и сам Колин в ней души не чает.
- Я очень сочувствую твоей утрате, Колин, - тихо сказала она.
- Понимаю, - вздохнул он. - Порой мне кажется, что все мы дети у кого-нибудь на руках - я, ты, Эмилия. Даже моя мать. Мы так чувствительны к боли...
- Но ты не всегда будешь страдать, Колин. Рано или поздно ты излечишься.
- Это бессмысленный разговор, - отрезал он. - Пойду проведаю собак.
Одевшись, он вышел из дома. Судя по его сумрачному виду, надолго, решила Кэтрин. Она взяла на руки Эмилию и прижала ее к лицу, думая при этом о Колине и мечтая снова оказаться в его объятиях.
Дни проходили за днями, недели - за неделями, и постепенно жизнь вошла в нормальную колею. Зимняя метель сменилась буйными мартовскими ветрами, которые с силой обрушивались на дом, словно пытались его раскачать. На первый взгляд все было спокойно, однако загадочные телефонные звонки раздавались почти ежедневно. По мере того как Кэтрин набиралась сил, в ней росла тревога - и Колин это понимал. Да и сам он становился все более раздражительным - и причиной тому была Кэтрин. Его дом был слишком мал, чтобы избегать постоянных столкновений в весьма пикантных ситуациях. Например, она выходит из ванной, завернутая в одно полотенце, подхватывает на руки дочь, и Колин случайно видит, как от этого движения у нее обнажается грудь...
Это произошло на шестой неделе. В два часа ночи Эмилия проснулась и заплакала. Кэтрин оставила дочь в спальне, а сама вышла в гостиную. Колин мгновенно проснулся и сел на кровати, отбросив с лица волосы.
- Какие-нибудь проблемы?
- Я не знаю, что с ней - колики или еще что-то. Но я не хочу из-за этого будить твою мать.
Зевая, Колин встал и принялся натягивать джинсы.
- Почему? Она наверняка знает причину...
- Я лучше возьму ее на руки и похожу с ней по комнате.
- Я сам это сделаю.
Застегивая на ходу джинсы, он уже устремился было в спальню, когда почувствовал на себе взгляд Кэтрин, которая с восхищением смотрела на его обнаженную грудь. Теперь и он сам повнимательнее взглянул на нее. Распущенные по плечам волосы и небрежно запахнутый халат, из-под которого виднелась ночная сорочка - одна из тех, которую Кэтрин отдала его мать.
- А где та красная сорочка, которую я тебе купил?
- Она слишком нарядная и слишком... открытая. Мне нравится твой подарок, Колин, и я не хочу, чтобы Эмилия случайно ее описала.
Он пожал плечами и с трудом оторвал взгляд от молодой женщины, чувствуя очередной прилив неистового желания. Они вошли в спальню, Колин взял Эмилию и прислонил ее к своему плечу. Ложись в постель, - слегка охрипшим голосом скомандовал он Кэтрин, заметив, что она направляется к стулу. - А я о ней позабочусь.
Вернувшись в гостиную, он принялся расхаживать по комнате, укачивая и лаская Эмилию, когда та начинала кричать. Наконец девочка замолчала, словно прислушавшись к его словам. Но стоило ему опустить ее, как она беспокойно зашевелилась. Колин сел в кресло-качалку и принялся слегка раскачиваться. Вытянув ноги и откинув голову, он прикрыл глаза и незаметно для самого себя уснул с Эмилией на руках.
Проснулся он с первыми лучами солнца. Осторожно выбравшись из кресла и держа спящую девочку на руках, он понес ее в кроватку. Надин спала под грудой покрывал на раскладушке, а Кэтрин сидела на кровати - взлохмаченная, полусонная, в распахнутой сорочке, обнажавшей ее полную грудь. Колин протянул ей дочь, а сам поспешно вышел из спальни.
На следующий вечер, поужинав, они уселись вокруг камина. Наступил апрель, в воздухе запахло весной, однако по ночам по-прежнему было холодно. Отец Колина, которого они пригласили на ужин, играл с Эмилией, отчаянно размахивавшей крошечными кулачками. Когда она захныкала, он передал ее Надин.
- Теперь это твоя забота, мать.
- Я всегда мечтала об этом, - отозвалась мать Колина, любовно поглаживая девочку. - Знаешь, Уилл, сегодня мы вернемся домой вместе.
- Наконец-то я заслужил с твоей стороны хоть немного внимания, - добродушно заметил Уайтфитер, глядя, как его жена передает ребенка в руки Колина.
- Я так горжусь тобой, сынок, - добавила Надин. - Подумать только - ты принял роды, и в результате на свет появилось это чудесное дитя.
- Полностью согласна с вами, - улыбнулась Кэтрин.
Колин хмыкнул и подхватил Эмилию на руки, а его мать принялась складывать тарелки в посудомоечную машину.
- Завтра я еще вернусь, так что мои вещи пока пусть остаются у вас, - заявила Надин.