- Такие, например, как глажка одежды и мытье головы.
Теперь он точно знал, какое место отводится ему в списке приоритетов Елены Лейтон сразу после глажки и мытья головы!
Адам мрачно отметил, что, с тех пор как он вошел в детскую, она ведет себя с ним подчеркнуто холодно, занимая оборонительную позицию по отношению к Аманде и ее котенку. Очевидно, такова ее роль в жизни Аманды, кроме того, пять дней назад он расстался с дочерью далеко не дружески. Все же он чувствовал, что за ее поведением таится нечто большее, осознает она это или нет. Некая досада на саму себя.
Из-за того, каким тоном он говорил с ней перед отъездом? Несомненно.
Аманда уже простила его за то, что он так внезапно уехал и долго отсутствовал, а вот Елена Лейтон, похоже, нет.
- Уверен, ваши планы можно отложить на денек. - Адам поспешно отмахнулся от ее отговорок. - Возможно, вы почувствуете себя лучше, если мы назовем сегодняшний ужин уроком хороших манер и этикета для Аманды, - убедительно добавил он, видя, что Елена намерена отвергнуть приглашение во второй или даже третий раз.
Она изогнула бровь.
- Могу я в таком случае рассчитывать на предоставление мне в качестве компенсации другого свободного дня?
Он поджал губы, раздраженный упрямым вызовом, который она даже не потрудилась замаскировать.
- И что вы станете делать в этот день, когда, по вашему собственному признанию, едва знаете Кембриджшир?
- Вот и воспользуюсь случаем внимательней все осмотреть, - холодно парировала она.
Адам сдержал уже готовый сорваться с губ ответ, зная, что ничего не сможет изменить, лишь принудит ее отклонить приглашение на ужин.
- В таком случае разрешите предложить мою кандидатуру в качестве гида? - предпринял он еще одну попытку.
Его предложение скорее взволновало, чем обрадовало Елену.
- Вы же такой занятой человек, милорд. Как я могу отнимать ваше время, заставляя знакомить меня с красотами Кембриджшира?
- Или Кембриджшир с вашей красотой?
- Сильно сомневаюсь, милорд, чтобы кто-нибудь в графстве вообще обратил внимание на гувернантку вашей дочери.
Признавалась ли она самой себе в том, что негодовала на Адама не только из-за Аманды, но и из-за самой себя тоже.
Это негодование никак не вязалось с ее нынешней ролью гувернантки, негодование, окрасившее румянцем ее щеки цвета слоновой кости, шею и даже нежную кожу груди, видимую в глубоком вырезе бирюзового платья, которое, несомненно, являлось еще одним творением миссис Хепворт. Адаму этот наряд нравился даже больше, чем предыдущий розовый, он выгодно подчеркивал цвет глаз и мягкое сияние кожи.
Адам продолжал смотреть в глаза Елене, даже когда обращался к дочери:
- Аманда, ты не хочешь немножко погулять с Самсоном на улице?
- Да, - хихикнув, ответила девочка. - Можно, миссис Лейтон?
Елена прищурилась:
- Ну конечно, можно, Аманда. С согласия твоего папы будем считать наши сегодняшние занятия оконченными.
- Папа?
Он одобрительно улыбнулся ей:
- Увидимся за ужином, Аманда. - Он дождался, когда девочка выйдет из комнаты, и лишь тогда заговорил снова: - Как мне кажется, Елена, я должен извиниться перед вами за… мою резкость во время нашего последнего разговора.
Она надменно вскинула брови:
- Похоже, милорд, теперь пришел мой черед просить вас не извиняться передо мной так часто.
- Адам.
Она непонимающе посмотрела на него:
- Прошу прошения?
- Если память мне не изменяет, я просил вас называть меня по имени, - произнес он.
Ее щеки тут же залились румянцем при воспоминании о том, при каких обстоятельствах была высказана эта просьба.
- А если память не изменяет мне, я отклонила вашу просьбу.
Он поджал губы:
- И до сих пор настаиваете на своем?
Она грациозно кивнула:
- Да, я должна так поступать.
- Почему это?
Елена и не заметила, когда Адам успел подойти к ней так близко. Не видела и не слышала, чтобы он перемешался, но вот он стоит прямо перед ней, так что она видит даже его черные зрачки в окружении темно-серой радужки и ощущает сандаловый запах одеколона. Его волосы еще не до конца высохли. Очевидно, перед тем, как прийти в классную комнату, он принял ванну и переоделся в свежую одежду.
Она потупилась:
- Мне не пристало обращаться к вам столь неофициально.
- Елена…
- Не нужно!
Она в тревоге отступила на шаг назад, чтобы помешать ему завладеть ее руками.
Тяжело вздохнув, он уронил руки.
- Позвольте, по крайней мере, объяснить вам, почему во время нашего последнего разговора я пребывал в столь дурном расположении духа.
- Вам вовсе не нужно ни в чем передо мной отчитываться, милорд.
- И все же на этот раз мне хотелось бы это сделать, - произнес он хриплым голосом.
Елена продолжала избегать смотреть Адаму в глаза, в которых светилась теплота, разительно отличающаяся от холодности, выказанной им во время их последней встречи.
- Я понимаю, вас разозлила истерика Аманды.
- Не хотите узнать причины этого?
Елена спросила себя, действительно ли она горит желанием услышать о каких-то тайнах этой маленькой семьи. Узнать о движущих Адамом мотивах.
Когда Елена поспешно, будто по пятам за ней гнались черти из преисподней, покидала Шеффилд-Парк, собственное будущее представлялось ей довольно безрадостным. Она считала, что единственное спасение для нее - перестать быть беглянкой мисс Магдаленой Мэттьюз и превратиться в безликую женщину, на которую никто не обратит внимания, служанку в доме кого-то из тех людей, кто считал ее виновной в убийстве и краже.
До недавнего времени ей с успехом удавалось претворять свой план в жизнь, не привлекая внимания Адама Готорна. Она не смогла бы ответить, в какой момент все изменилось. Несомненно одно: по какой-то непонятной причине он заметил ее и стал намеренно искать ее общества, а на прошлой неделе даже поцеловал! Она до сих пор не могла забыть этот поцелуй. Как и собственную неожиданную реакцию.
Подверглось ли ее место в этом доме опасности? У нее имелись веские опасения, что после случившегося именно это и произошло.
Елена понимала, что ее кузен никогда не оставит своих попыток отыскать ее, а это, в свою очередь, означает, что она не может позволить себе стать для Адама кем-то иным, кроме гувернантки его дочери, так как это неизбежно означало бы подвергнуть себя опасности разоблачения.
Лишиться свободы.
И сердца…
Да, вопреки себе, она очень привязалась к этой семье. Аманда, невзирая на припадки гнева, была совершенно очаровательным ребенком, а о ее отце Елена думала гораздо чаще, чем следовало бы, хотя в последнее время испытывала раздражение и обиду на то, что он обвинил ее в истерике Аманды. Ей нравилась его внешность и очарование, которое он излучал, когда ослаблял внутреннюю защиту и забывал о привычной холодно-сдержанной манере поведения.
Но чаще всего Елена вспоминала их поцелуй, удивление, которое тогда испытала, и неожиданное наслаждение. Она-то полагала, что после грубости Невилла любой физический контакт вызовет лишь приступ дурноты.
Это наслаждение заставляло Елену содрогаться всякий раз, когда она думала о четко очерченных, но при этом удивительно нежных губах Адама, столь интимно прижимающихся к ее собственным губам.
Она расправила плечи.
- Как я уже сказала, это вовсе не обязательно, милорд.
- Плевать я хотел на то, что вы считаете обязательным или необязательным! - резко воскликнул он.
Елена была уверена, что эта вспышка гнева продиктована скорее напряженным ожиданием ответа, а не тем, что он в самом деле злится на нее. Она же в очередной раз дала ему отпор.
- Посмотрите на меня, Елена. - Она не повиновалась, и тогда он взял ее рукой за подбородок и заставил поднять лицо вверх. - Я отреагировал так, потому что…
- Адам, я… я не помешала?
Вздрогнув, он резко отдернул руку и повернулся, заслышав звук знакомого голоса, обладательница которого должна была находиться сейчас за многие мили отсюда.
- Бабушка?
Глава 8
Вопросительно вздернув седые брови, леди Сисели вошла в классную комнату.
- Похоже, мой приезд удивил тебя, Адам.
Вот уж поистине, мягко сказано! Адам был не только удивлен появлением бабушки, но и крайне раздосадован, учитывая, что он узнал о ее матримониальных планах на его счет! На мгновение он отвернулся от леди Сисели и строго посмотрел на Елену:
- Почему вы не сообщили мне о приезде моей бабушки?
Если бы он знал о нахождении в его доме леди Сисели, несомненно, отложил бы разговор с Еленой. Отложил, но не отказался бы от него вовсе.
Да и как он смог бы отказаться, если одного взгляда на нее и мимолетного прикосновения хватило, чтобы у него между ног снова выросла внушительных размеров выпуклость, которую он теперь прикрывал полами сюртука?
Елена уставилась на него широко раскрытыми глазами:
- Я надеялась, что это сделал Джеффриз, ваша светлость!
Вполне логичное предположение. Вот только Адам, твердо решив завязать отношения с Еленой, был гораздо больше заинтересован в том, чтобы поскорее появиться в классной комнате, чем выслушивать новости в исполнении своего дворецкого.
- Как видите, нет, - пробормотал он.
- Не понимаю, что ты поднял шум из-за такой ерунды?! - раздраженно воскликнула леди Сисели. - Доложили тебе о моем приезде, не доложили. Главное, я здесь.
Адаму немедленно захотелось осведомиться, как долго бабушка планирует пробыть в его доме, но это было бы невероятно грубо и совсем не по-семейному, учитывая, что они с Амандой ее единственные родственники.
Он заставил себя расслабиться.
- Просто я очень удивлен тем обстоятельством, что в разгар сезона вы решились уехать так далеко от Лондона, покинув своих драгоценных подруг.
- Я очень соскучилась по вас с Амандой.
Он удивленно вздернул брови:
- Мы же уехали лишь несколько дней назад.
- Прошу прошения, милорд, леди Сисели, мне нужно пойти проверить, как там Аманда со своим котенком.
Присев в реверансе и не поднимая головы, Елена поспешила ретироваться из комнаты.
Адам гневно смотрел на то, как она уходит. Ему не только не удалось поговорить с ней с глазу на глаз, но и к тому же придется иметь дело с бабушкой, разговор с которой затянется неизвестно насколько.
- Есть что-то… в этой молодой леди, что не вполне… соответствует ее роли гувернантки, милый.
Мрачно хмурясь, Адам повернулся к бабушке, но она не заметила выражения его лица, так как продолжала смотреть на дверь, через которую только что вышла Елена. От его внимания тоже не укрылся тот факт, что Елена Лейтон не вполне отвечает занимаемой должности. Уж слишком элегантная и изысканная, как леди, и часто, хотя и не всегда, забывает обращаться к нему с почтением, как прочие слуги. Разумеется, гувернантка занимает позицию выше, чем лакей или горничная, но уж точно не должна считать себя значительнее дворецкого или экономки, которые никогда не забывали, что лорд Готорн их работодатель.
Как бы то ни было, Адам не собирался делиться своими сомнениями с бабушкой.
- Давайте выпьем чаю, и вы поведаете мне о причинах, побудивших вас покинуть Лондон, навестить меня. - Адам галантно подставил бабушке локоть.
Беря внука под руку, леди Сисели искоса посмотрела на него:
- Таким образом, ты вежливо намекаешь мне, что разговор о миссис Лейтон окончен?
Адам не мог не рассмеяться.
- Вы, моя милая, слишком много времени проводите в обществе властной и прямолинейной вдовствующей герцогини Ройстон.
Кокетливо улыбнувшись, леди Сисели вышла из классной комнаты первой и, снова взяв Адама под руку, направилась вместе с ним по широкому коридору к лестнице.
- В таком случае тебя не удивит мой комментарий касательно твоего нежелания обсуждать эту новую красавицу гувернантку?
Адам упрямо поджал губы:
- Тут и обсуждать нечего. Миссис Лейтон работает гувернанткой Аманды и прекрасно справляется со своими обязанностями.
- Но что тебе известно о ее происхождении? Из какой она семьи? Какими обладает связями?
Адаму едва удавалось сдерживать свое нетерпение.
- Мне не известно о ней ничего, кроме того, что она вдова, но большего мне знать и не требуется, бабушка, - поспешно добавил он, заметив, как в ее глазах вспыхнул огонек любопытства.
Леди Сисели слегка нахмурилась:
- Что-то в ее внешности кажется мне знакомым. Она похожа на кого-то, с кем я встречалась в прошлом…
Адам в упор посмотрел на бабушку:
- И кто же это может быть?
- Не припомню. - Леди Сисели покачала головой. - Возможно, она незаконнорожденная дочь какого-то джентльмена.
- Бабушка!
Она вскинула бровь:
- Я еще не совсем выжила из ума, чтобы не понимать, что и такое случается, Адам.
- Я ни на секунду не усомнился в состоянии вашего рассудка, но…
- Мне кажется знакомым и то, как элегантно она склоняет голову, и ее густые шелковистые черные волосы, - задумчиво продолжала леди Сисели. - И глаза у нее совершенно удивительные.
Мысленно Адам соглашался с каждым бабушкиным словом, но счел за благо не высказывать этого вслух, так как тем самым он лишь еще больше разжег бы ее любопытство. Он решил, что будет лучше притвориться незаинтересованным в этом разговоре.
- Уверена, где-то уже видела глаза такого необычного цвета. - Леди Сисели тяжело вздохнула, изо всех сил напрягая память, что, однако, никак ей не помогало. - Что ж, ладно, - сказала она, качая головой. - Я вспомню позднее.
Адам не смог бы ответить, хочется ему, чтобы это произошло, или нет. С одной стороны, ему было любопытно узнать о Елене Лейтон как можно больше, но с другой стороны, он страшился, как бы не выяснилось, что она в действительности чья-то сбежавшая жена.
* * *
Елена забежала в свою спальню, чтобы взять капор и перчатки, прежде чем отправиться на улицу искать свою маленькую подопечную, а выйдя в коридор, оказалась прямо за спинами Готорна и его бабушки и услышала, о чем они говорят.
Их беседа потрясла ее до глубины души, потому что она тут же догадалась, кого леди Сисели доводилось встречать прежде с таким же необычным сине-зеленым цветом глаз - отца Елены, покойного лорда Дэвида Мэттьюза, младшего сына предыдущего герцога Шеффилда. Своим взглядом он заставлял женские сердца трепетать. Конечно же он был лет на двадцать моложе леди Сисели, но до смерти отца родители Елены вели активную светскую жизнь, поэтому леди Сисели наверняка где-то встречалась с ними, хотя, вероятно, и не была близко знакома. А мама Елены, леди Мария Мэттьюз, являлась обладательницей "густых шелковистых черных волос", как и ее дочь.
- Какая жалость, что по вине моего внука вам пришлось уехать из Лондона в самый разгар сезона, - сочувственно улыбаясь, молвила леди Сисели, сидя вместе с Еленой в зеленой гостиной, куда они удалились пить чай после обильного ужина, оставив Адама в одиночестве в столовой наслаждаться бренди и сигарами.
Адам настоял на том, чтобы Аманда и Елена присоединились за ужином к нему и его бабушке. Если леди Сисели и показалось странным, что гувернантку сажают за один стол с ней и с ее правнучкой, она этого никак не показала. Она выбирала такие темы для беседы, чтобы и Адам, и Елена могли принять участие, если пожелают.
Несколько раз Елене приходилось поддерживать разговор, потому что Адам, великолепно выглядящий в вечернем костюме с белоснежной сорочкой, упорно предпочитал хранить молчание. Сидя во главе стола, он очень мало ел и пил много вина.
После десерта было решено, что Аманде пора ложиться спать, и Елена с радостью встала из-за стола, чтобы проводить воспитанницу в спальню. К ее разочарованию, леди Сисели выразила желание, чтобы, уложив Аманду, Елена вернулась в гостиную выпить чаю.
- Я не вхожа в высшее общество, поэтому мне все равно, где находиться, здесь или в Лондоне, леди Сисели, - ответила она.
- Но в сезон в Лондоне всегда более… оживленно. Как я погляжу, вы сняли траур.
Пожилая дама одобрительно улыбнулась, глядя на кремовое платье Елены, которое миссис Хепворт доставила вчера. Этот наряд предназначался для похода на воскресную службу, но Елена сочла его единственным подходящим для нынешнего официального ужина.
Держа спину прямо, она сидела в кресле напротив леди Сисели, расположившейся на обтянутом зеленым бархатом диване.
- Лорд Готорн счел мои черные платья неподходящими для нахождения в обществе Аманды.
- Вот как?
- Из опасения, что они будут напоминать ей о покойной матери.
Улыбка на лице леди Сисели погасла, и она медленно кивнула.
- Никому не требуется лишнее напоминание об отсутствии в этом доме матери Аманды.
Елена решила, что это очень странный способ говорить о смерти жены Адама.
- Нет, - медленно ответила она.
От Адама она знала, что он овдовел несколько лет назад, но представления не имела, был ли его брак счастливым или нет.
Даже слуги старательно обходили эту тему молчанием как в Готорн-Хаус в Лондоне, так и в Кембриджшире. Елена находила это странным, зная, что обычно слуги с радостью обсуждают подробности личной жизни хозяев. Возможно, брак Адама был непродолжительным, и ее светлость не успела произвести никакого впечатления на слуг?
Каковы бы ни были причины молчания, окутывающего имя Фанни Готорн, Елене все больше хотелось разузнать хоть что-нибудь о женщине, сумевшей завоевать сердце Адама, холодного и высокомерного мужчины. Или, быть может, он вовсе не был таким, когда женился на Фанни? В то время ему было немногим больше двадцати лет и его характер еще не превратился в камень. В буквальном смысле. Елена не сомневалась, что у него ледяное сердце, и в нем нет места ни для кого, кроме дочери и бабушки.
- А у вас дети есть, миссис Лейтон?
Елена вздрогнула, осознав, что потеряла нить разговора, позволив себе увлечься размышлениями о браке своего работодателя. Большое упущение с ее стороны, потому что леди Сисели - дама гораздо более проницательная, чем кажется на первый взгляд.
- К сожалению, нет, - с улыбкой ответила Елена.
- Мне очень хотелось, чтобы у меня была дочь, но Бог так и не дал мне ее. И внучки тоже, - со вздохом произнесла пожилая дама.
- Но ведь теперь у вас есть правнучка, - утешила Елена.
- Да. - На мгновение лицо леди Сисели озарилось улыбкой, которая быстро погасла. - Это, конечно, хорошо, но титул и имущество передаются по наследству лишь по мужской линии.
- Насколько мне известно, кузен Уилфред все еще является членом этой семьи? - раздался холодный голос, который Елена не спутала бы ни с одним другим.
Не вставая с кресла, она повернулась к Адаму, чувствуя, как щеки заливает краска стыда. И поделом, нечего судачить о том, кто унаследует титул!