- И для чего ты сообщил мне эту ценную информацию? Я думала, ты уже забыл обиду.
- Да я, знаешь, и сам так думал. - Скотт лениво потянулся, закинул руки за голову. - Считай, что это был своего рода эксперимент. Нужно же было проверить. А вдруг это уже навсегда?
В ее золотистых глазах вспыхивали огненные искорки.
- Я этого совсем не хочу.
Скотт только зло засмеялся в ответ.
- Мне–то от того не легче!
Алекс чувствовала, что нервы у обоих натянуты как струна.
- Кроме тебя и Винни, у меня никого нет в целом свете, - попыталась она втолковать ему, с трудом владея голосом.
Но он смотрел на нее с глубоким недоверием.
- Алекс, не надо этих тошнотворных уверений.
Господи, что же с нами случилось? - думала Алекс. Когда–то мы были всем друг для друга, а теперь… Она закусила нижнюю губу, алую, как лепесток смятой розы, еще пульсирующую от безжалостного напора его губ.
- Можешь думать что хочешь, - сердито выпалила она. - Тем не менее, это правда.
- Да неужели? - Скотт неожиданно подался вперед, и Алекс отшатнулась, изогнувшись, словно в каком–то безумном танго. - Так–то ты доказываешь Винни свою любовь? Сначала обещаешь приехать, а потом… за два дня до выписки?
Скотт сильно сжал ее руку, обхватив запястье большим и указательным пальцами.
Неужели он не замечает, как бешено бьется ее пульс, не чувствует лихорадку в ее крови?
- Я знаю, ты не хочешь, чтобы я приехала! - взволнованно воскликнула она. - Ты пригласил меня только ради Винни. У меня тоже есть гордость. Если бы дело было только в Винни…
- Продолжай. - Он оттолкнул ее руку. - Ты не хочешь находиться рядом со мной?
- Да.
Она произнесла эту ложь холодно и жестко, но Скотт, видимо, все понял по ее лицу.
- Извини, Алекс, этому я не поверю. Минуту назад ты вся дрожала в моих объятиях.
Алекс ничего не ответила. Скотт смотрел на нее так, словно ее красота причиняла ему боль.
- Можешь мне не верить, но я правда хочу, чтобы ты поправилась. Чтобы могла вернуться на сцену.
- Ты же ненавидишь балет!
- О чем ты говоришь? - Скотт недоуменно сдвинул брови. - Иногда это скука смертная, но на тебя я мог бы смотреть часами. Ты - как мечта. - Он смотрел на нее хмуро. - Ты поступила со мной жестоко. Надо было сразу объяснить, что ты не можешь жить без славы. Но, что бы там ни было… - он пожал плечами, как бы отбрасывая прошлое, - я приглашаю тебя не для того, чтобы ты мучилась угрызениями совести. Тебе и так нелегко. Винни считает, что на самом деле тебе вовсе не хочется быть одной. Ты знаешь, как она умеет закусить удила. Она настаивала, чтобы я тебя проведал.
- Милая Винни, - сказала Алекс с нежностью. - Придется признаться ей, что мне иногда трудновато.
- Алекс, меня почти не бывает дома, - устало вздохнул Скотт. - Через неделю я вообще уезжаю в Японию на две недели. Ты будешь избавлена от моего присутствия.
Алекс хотела рассказать ему про Валери - и не смогла.
- Надеюсь, когда ты решишь, что я слишком загостилась, то сразу скажешь мне об этом, - проговорила она с робкой улыбкой.
- Значит, ты поедешь со мной?
- Сама не знаю. - Алекс все никак не могла забыть свой разговор с Валери. - Можно я подумаю до завтра?
- Нет, нельзя, - отрезал он. - Хватит мямлить! Ясно, что ты ни одной ночи не спала как следует. О питании я уже и не говорю.
- Не твое дело! - Алекс вздернула подбородок. - Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.
Саркастическая улыбка озарила его загорелое лицо.
- Уж побалуй меня, Алекс, в память о прошлых временах!
- А ты обсудил все это с Валери? - все–таки спросила Алекс.
- Ты что, с ума сошла? Почему это я должен спрашивать разрешения у Валери?
- Да ведь она - твоя женщина! - рассердилась Алекс. - Наверное, ты обязан хоть немного с ней считаться.
Скотт ответил не сразу. Должно быть, мысленно считал до десяти, чтобы успокоиться.
- Алекс, с Валери я как–нибудь сам разберусь.
- Ладно. - Алекс пожала плечами. - Но она наверняка беспокоится. Очень многие знали, что мы с тобой едва не обручились.
Скотт иронически усмехнулся.
- Да неужели ты об этом еще помнишь?
Алекс вспыхнула. Сама напросилась…
- Полагаю, Валери понимает, что наша безумная страсть - просто древняя история. Это не проблема.
- Ну, тогда я приеду.
Скотт тут же вскочил - стремительный, как всегда.
- Чтобы ты, чего доброго, не передумала, предлагаю ехать сегодня же.
- Что–о? Скотт, я не могу так сразу, правда, не могу!
На лице Скотта появилось напряженное выражение.
- Тебе не нужно двигаться. Сиди себе на диване, а я соберу твои вещички и суну их в чемодан. Время пошло.
Он метнул взгляд на свои золотые часы.
- Ты же не знаешь, что мне будет нужно, - запротестовала она.
- Давай сначала поставим тебя на ноги, ладно? - ответил он как–то невпопад.
- Скотт, ну пожалуйста!
От его порывистости у нее закружилась голова.
- Я отнесу тебя в спальню, - предложил он с каким–то мрачным юмором. - Будешь руководить операцией. Вдвоем мы как–нибудь упакуем твое имущество. Тебе почти ничего не придется делать.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что это бесполезно. Скотт уже подхватил ее на руки с озабоченным, даже несколько рассерженным видом.
- Что за черт, ты совсем ничего не весишь, даже с гипсом на ноге!
Ощущая через тонкую ткань жар его тела, Алекс еще сумела пошутить:
- А где ты видел толстую балерину?
Очень бережно он отнес ее в спальню, опустил на постель и низко наклонился над нею.
- Помнишь, как я уносил тебя в песчаные дюны? Помнишь, чем мы с тобой занимались? На тебе нет ни единого дюйма, который бы я не поцеловал. Я знаю тебя так же, как самого себя.
Алекс ничего не могла ответить. Она вся горела. Прежняя страсть все еще терзала ее, и не было никакой возможности справиться с этим.
В глаза ей смотрели его глаза - такие любимые, прекрасные и в то же время враждебные глаза.
- После всего, что ты мне сделала, я все еще желаю тебя. Ну не извращение ли?
Ею владели те же чувства. Она услышала свой собственный тихий шепот:
- Может быть, желание никуда не уходит.
- Очень удобно для того, кто умеет включать и выключать желание по мере надобности. - Eго глаза сузились. - Никого не можешь выпустить из своих лапок, да, Алекс?
Она видела, что он убежден в этом и презирает ее. Алекс прерывисто вздохнула.
- Не понимаю, к чему ты ведешь.
Скотт немедленно ухватился за эти слова.
- Отлично понимаешь, мошенница. Ты была для меня всем.
Теперь и Алекс разозлилась.
- Если помнишь, я тоже тебя любила! - Ее голос дрожал от гнева.
- Да неужели? Правда, любила, Алекс?
Он склонился над ее беспомощной фигуркой, одной рукой обхватил ее шею…
Алекс чувствовала мягкий, но неумолимый нажим.
- Ты собираешься убить меня за это?
Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, вздрагивая от ярости.
- Было время, когда я готов был удавить тебя, - прохрипел он, вставая. - Но это время прошло. Прошло, Алекс, прошло, прошло. Алекс моей мечты - это был просто очаровательный мираж. Ты все еще можешь заставить меня потерять голову, но сердце мое больше не будет твоим никогда.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сначала в раскаленном кобальтово–синем небе показалась крошечная искорка, потом она превратилась в могучую белую птицу, скользящую по ветру. Винни стояла на веранде большого дома, прикрывая глаза рукой от солнца, и смотрела, как самолет снижается над широко раскинувшимися древними плоскогорьями, над разноцветными утесами и скалистыми обрывами, над бесчисленным множеством темно–зеленых пересыхающих ручьев и нанесенных ветром песчаных волн. Это и была земля фермы Мейн–Ройял. Радость Винни не могло омрачить даже присутствие незваной гостьи.
Алекс, маленькая Алекс возвращается домой! Винни очень любила свою крестницу и тяжело переносила вынужденную разлуку. Ведь она даже присутствовала при самом рождении Александры Эдвины Эштон. Тогда Винни держала за руку свою любимую подружку Морин, это она сказала Морин со слезами на глазах, что у нее родилась "маленькая принцесса". Такая же Морин с огромными янтарными глазами и ослепительными золотыми волосами… Винни держала Алекс у купели на крестинах - самую хорошенькую малышку на свете. Алекс, очень спокойный ребенок, во время крещения почему–то вдруг расплакалась так, что вся покраснела. Винни помнила странное, какое–то отрешенное выражение серых глаз Пола, когда он наклонился поцеловать малышку.
"Благослови тебя Бог, Винни. Ты нам очень, очень нужна".
Почему он сказал это тогда, когда, казалось, весь мир принадлежал ему и Морин? Неужели отец и дочь предвидели будущее? Винни часто думала об этом. Ее друзьям, таким молодым, не суждено было состариться. Они остались жить в сердце Винни. А свой долг перед их ребенком она будет исполнять до самой смерти. Хотя этот долг никогда не был для нее бременем - он дарил ей огромную радость и счастье. Ни разу за все минувшие годы ей не приходилось видеть, чтобы Алекс совершила хоть один бесчестный или эгоистичный поступок. У нее была пылкая, открытая, щедрая и любящая душа.
Скотт никогда не мог до конца понять желание Алекс расправить крылья, проявить себя как личность. Он был для них символом мужской силы, стержнем, вокруг которого вращалась жизнь фермы. Он должен был бы дать Алекс хоть несколько лет, чтобы она могла осуществить свою мечту, но, он воспринял ее честолюбивые планы как предательство, как бунт против своего авторитета и своей любви. Очевидно, бессердечный поступок Стефани не прошел для него бесследно, и тем суровее он обошелся с Алекс. Она же была слишком яркой личностью, чтобы отступить на второй план. Ни один из них не смог как следует понять другого. И оба проиграли.
Сколько бы Скотт ни изображал крутого парня, ему нужна Алекс. А из длинных писем Алекс Винни поняла, что и ей вожделенное место ведущей балерины не принесло полного счастья. Оба они были не в ладу с жизнью - и друг с другом. Скотт не знал, что делать с переполнявшими его сильными чувствами. Валери Фримен сумела удержаться при нем дольше других, но их отношениям не хватало глубины. Винни начинала надеяться, что приезд Алекс, хотя причина его печальна, может дать еще один шанс молодым людям, которые дороже ей всего на свете.
Ее вернул к настоящему резкий голос, раздавшийся сзади:
- Скоро они приземлятся.
Обернувшись, Винни увидела Валери, стройную, как тростинка, в дорогой розовой шелковой рубашке и льняных брюках; ее пепельные ровно подстриженные волосы блестели на солнце. Она грациозно раскинулась в белом плетеном кресле, но Винни ясно чувствовала ее внутреннее напряжение, агрессивность и злость.
- Скотт очень удивится, когда увидит тебя здесь, Валери, - заметила Винни своим обычным спокойным тоном. Валери явилась меньше часа тому назад, незваная и непрошеная, прикрывая враждебность ослепительной улыбкой. На слова Винни Валери немедленно ощетинилась.
- Но и обрадуется тоже, полагаю. У меня, Эдвина, просто душа не на месте. Я опасаюсь, что Алекс пожелает возобновить интимные отношения с ним. Такая женщина всегда хочет быть уверена в своей неизменной власти над мужчиной.
Винни отвернулась, чтобы Валери не заметила гнева в ее глазах.
- Алекс - открытая, непосредственная натура, Валери. Она отдает всю себя без остатка - и на сцене, и в жизни. Я ужасно по ней соскучилась.
Валери коротко рассмеялась.
- Не сомневаюсь, что соскучились, Эдвина, но нужно же смотреть в лицо фактам. Алекс страшно оскорбила и огорчила Скотта. Теперь он, наконец, с этим справился. У нас с ним есть будущее. Я не хочу, чтобы Алекс от нечего делать затеяла какую–нибудь игру. Я уже достаточно долго играла вторую скрипку в жизни Скотта. Я - его женщина и не позволю отодвигать себя в сторону, хоть бы и на пару недель. Ваша Алекс, может, и похожа на фарфоровую статуэтку, но на самом деле она невероятно вынослива. Она переживет травму и снова вернется в свой мир. А я не хочу, чтобы она мимоходом разрушила мой!
Валери выложила свои карты на стол с такой убежденностью в собственной правоте, что Винни решила предостеречь ее.
- Мне кажется, Валери, что вы пока, еще не нашли ключик к сердцу Скотта. Если он вас любит, чего же вам опасаться?
- А то вы сами не знаете! - огрызнулась Валери, едва не позабыв, что перед ней - мисс Эдвина Макларен из поместья Мейн–Ройял. Опомнившись, она заговорила тоном ниже: - Он был уже готов оформить наши отношения, когда появилось в газетах это сообщение насчет Алекс. Я понимаю, Эдвина, вы очень к ней привязаны, но, пожалуйста, подумайте немножко и обо мне.
Винни думала о ней, даже слишком часто.
- Я понимаю ваше положение, Валери, - сказала она мягко, - но в жизни не всегда бывает так, как нам хочется. Если Скотт любит вас и хочет сделать своей женой, это его дело.
- Вы имеете на него большое влияние, Эдвина, - упорствовала Валери. - Он никогда не пригласил бы Алекс в Мейн–Ройял, если бы не вы.
- Я не очень уверена в этом, Валери, и вам не советую так думать. Скотт заботился об Алекс с того времени, когда она появилась здесь одинокой, растерянной, убитой горем девочкой. Скотт по характеру - защитник. Он и сам не мог бы оставить ее один на один с бедой. Ведь дело не только в самой травме. Вся ее блестящая карьера поставлена под угрозу.
- Так вы думаете, она вернется на сцену, если сможет? - встрепенулась Валери.
- Алекс много и упорно трудилась. Давайте будем жить сегодняшним днем, не заглядывая далеко вперед. Алекс не какая–нибудь злодейка, она не станет затевать никаких интриг. Она понимает, что в нашей жизни теперь все по–другому.
- Очень на это надеюсь, - заявила Валери, вставая. - Но вы не можете меня винить, если я все–таки беспокоюсь. Огромное вам спасибо, что позволили мне погостить у вас несколько деньков.
На это Винни ничего не ответила. Ей была хорошо знакома привычка Валери напрашиваться в гости.
Сердце Алекс так и колотилось в груди. Вернуться в Мейн–Ройял - все равно, что снова родиться! Она любовалась видом поместья, раскинувшегося внизу. Лучше всего оно смотрится именно с высоты птичьего полета - огромное, разноцветное, сюрреалистическое. Здесь совершенно особый, ни на что не похожий мир, мир безжалостного солнца, безводных пустынь, бесконечных красных песчаных дюн, похожих на застывшее доисторическое море. Сверху хорошо виден удивительный рельеф местности, бесчисленные перекрещивающиеся между собой каналы, от которых здешние места получили свое имя - Страна Каналов. Это настоящее скотоводческое королевство.
Под слоем спекшейся от жары почвы дремлют мириады цветочных семян. За месяц дождей иссохшая земля превращается в сады Эдема. Раз увидев это зрелище, его невозможно забыть. Оно заставляет поверить, что смерти нет, а есть только вечное возрождение.
Об этом говорил ей Скотт, когда она была маленькой девочкой. Родители не покинули ее, объяснял он ей, они только ждут. И она не сомневалась в этом с тех пор, как в первый раз увидела чудо расцветающих полевых цветов.
На западе под синими, без единого облачка небесами лежало изломанное, обрывистое плато под названием Куракаи. Когда Алекс впервые увидела его в возрасте десяти лет, она назвала его Волшебной Горой, потому что оно меняло цвет в зависимости от времени суток: от бледно–голубого до розового, становилось ярко–красным в ослепительном свете дня, а к вечеру снова проходило через все цвета радуги, пока не становилось лиловым и, наконец, густо–фиолетовым. Позднее она узнала, что в пустыне все скалы меняют цвет.
В детстве она кричала от радости, когда здесь расцветала жизнь, хлопала в ладоши при виде бесконечных цветочных лугов на месте песчаной пустыни. Ей очень нравилось, как цветет бессмертник - огромные пространства белого, ярко–розового и ослепительно желтого. Но больше всего она любила маленькие ромашки, дерзко подставлявшие солнцу свои головки.
Скотт на мгновение оторвался от панели управления, глядя сбоку на ее восторженное лицо. День был долгий и утомительный, полет проходил не особенно хорошо - над пустыней им часто попадались воздушные ямы, но Алекс не жаловалась. Скотт понимал, что перелет для нее - слишком большая нагрузка после операции, но ему, как никому другому, было известно, что Алекс - человек закаленный. Александра Эштон, это романтическое создание, на самом деле очень крепкая. И физически, и духовно. Не нужно об этом забывать. Той трогательной беспомощной девочки давно уже нет.
- Как дела? - спросил Скотт.
Алекс с блаженным вздохом отвела взгляд от иллюминатора.
- Так чудесно возвращаться! Для меня Мейн–Ройял - особый мир.
- Но он не может сравниться с миром сцены? - угрюмо спросил Скотт.
- Это два совершенно разных мира.
- С одним ты связала свою жизнь, а от другого отказалась. - Во взгляде Скотта промелькнуло возмущение. - Ты говорила, что любишь меня, что хочешь за меня замуж, чтобы Мейн–Ройял стал твоим домом. И я поверил тебе!
Под его взглядом Алекс густо покраснела.
- Насколько я помню, все мои отчаянные выходки встречали твое суровое неодобрение.
- Да я просто старался не дать тебе сломать свою хорошенькую шейку! Ты вечно стремилась продемонстрировать все свои умения.
- Всему, что я умела, научил меня ты.
- Очень может быть, но тебе все давалось легко. Ты прирожденная спортсменка, от природы умеешь обращаться с лошадьми - так мягко, спокойно. Единственно, стрельба тебе не очень нравилась, но ты понимала, что должна уметь обращаться с оружием. Буш - это тебе не пригородный лесопарк.
- Я тренировалась часами, - вздохнула Алекс.
- Главное - ты научилась защищать себя.
Скотт замолчал и заговорил снова только тогда, когда внизу уже показалась посадочная полоса:
- Винни очень обрадуется. Ты всегда дорога ее сердцу.
Их встречал Эйб; его черное обветренное лицо с улыбкой от уха до уха резко контрастировало с густыми белоснежными курчавыми волосами. Рядом с ним радостно прыгали и стучали хвостами овчарки Бо и Рори. Они, видимо, помнили Алекс и бурно реагировали, когда она их окликнула.
В конце концов, Скотт остановил ее:
- Хватит, Алекс, они уже слишком возбудились.
Он твердым голосом успокоил собак и понес Алекс к открытому джипу. Эйб придерживал дверцу, словно для коронованной особы.
- Видеть тебя - большая радость, мисс Алекс, - сказал он благосклонно. Эйб был всеми почитаем в своем племени и держался соответственно. - Мы очень огорчились, когда узнали про несчастье, но у нас ты поправишься. Очень уж ты тощая, - добавил он озабоченно.
- Фарфоровая куколка, - согласился Скотт.
Алекс улыбнулась своему старому другу и наставнику:
- Я так рада, Эйб, что ты меня встречаешь. Мне сразу стало лучше. Ты всегда был моим другом.