Однажды он подошел к ней и, заикаясь, спросил, не хочет ли она поиграть с ними. Джио боялся, что девочка засмеет его или передразнит, но она встала и протянула ему руку…
– Ты добился успеха, – услышал он слова Валентины, произнесенные вполголоса.
Джио улыбнулся:
– Конный спорт – выгодное вложение капитала, а у меня была очень хорошая лошадь.
Валентина усмехнулась. Это было явное преуменьшение. Всем был известен стремительный взлет к славе Джиакомо Коретти и жеребца, выигрывавшего скачки на протяжении десяти лет, отчего имя его стало легендарным.
– Мисфит еще жив? – спросила она.
Джио кивнул и взглянул на нее. Валентина ощутила смутное беспокойство.
– Да, он на заслуженной пенсии. Мисфит живет на моей ферме. До сих пор к нему привозят кобыл со всего света. Он – отец двух моих нынешних чемпионов, Мисчифа и Мисдиминора. Они оба будут участвовать в Кубке Коретти в этом году.
Валентина умолкла. Мисфит был тем самым жеребцом, на котором она ехала в тот памятный вечер. Чтобы не углубляться в воспоминания, она поставила бутылку на ступеньку и встала:
– Мне пора.
Джио тоже поднялся, и только тогда Валентина осознала, как темно на улице. Его лицо оказалось в тени. В тусклом свете луны он казался еще выше и сильнее.
Она повернулась и почувствовала его теплую руку на своем плече. Сердце ее учащенно забилось.
Джио заставил ее посмотреть на него. Он нахмурился:
– Что я такого сказал?
– Н-ничего, – пробормотала Валентина.
Она заикалась, совсем как Джио когда-то. Каким, должно быть, уязвимым он себя чувствовал! Девушка зажмурилась. Почему она все вспоминает и вспоминает?
– Я расстроил тебя.
Валентина открыла глаза, но избегала встречаться с ним взглядом. Она смотрела на его покрытую бронзовым загаром шею, выступавшую из выреза темной футболки.
– Нет, я просто… устала. Эти дни тянулись невероятно долго.
– Валентина, взгляни на меня.
Джио стоял совсем близко. Ее охватило желание прикоснуться к нему.
Валентина неохотно подняла голову. В глубине его светло-карих глаз вспыхивали и гасли зеленые искорки. Сколько ночей провела она, мечтая утонуть в этих глазах… Сколько раз она чувствовала на себе его горящий взгляд и, струсив, сбегала…
Джио нахмурился еще сильнее:
– Валентина?
Девушка посмотрела на губы Джио, на этот невероятно чувственный рот, созданный для того, чтобы вызывать у женщины желание. Когда ей было семнадцать лет, она целовала подушку, представляя, что целует Джио…
– Почему ты на меня так смотришь?
Валентина словно пребывала в каком-то сне. Она знала, что надо отступить назад, остыть, но сделать это было трудно.
Она покачала головой:
– Как смотрю?
Джио несколько секунд молчал. Валентина забыла, о чем они говорят, когда почувствовала, как подается ему навстречу… И вдруг она поняла, что он отталкивает ее.
Ее будто окатили ледяной водой. Валентина неожиданно увидела себя со стороны. Должно быть, она пялилась на его рот, как какой-нибудь подросток, и покачнулась, безмолвно умоляя его… Валентина отшатнулась. Руки Джио упали. Но это не избавило девушку от охватившего ее тепла. Грудь стала тяжелой, а соски напряглись.
– Иди спать, ты устала, – отрывисто бросил Джио.
Валентина лишилась дара речи. Она молча обогнула его и, стараясь не бежать, пошла к двери. Она двигалась словно в тумане. Джио оттолкнул ее, он остановил ее прежде, чем она выставила себя перед ним полной дурой. Что на нее нашло? Теперь-то Джио наверняка понял, что ее влечет к нему.
Джио допил пиво, не чувствуя его вкуса. Когда он стоял перед Валентиной и она смотрела на него… Боже милостивый! Он возбудился, и ему показалось, что она смотрит на него так, будто хочет поцеловать. Или хочет, чтобы он поцеловал ее.
Как близок он был от того, чтобы привлечь ее к себе, взять за подбородок, прикоснуться к шелковистой коже… Но она покачнулась – не потому, что ее влекло к нему, а от усталости.
Хорошо, что он сдержался. Ему совсем не хотелось, чтобы у Валентины появился еще один повод ненавидеть его.
Глава 5
Валентина очень устала к вечеру. День был тяжелый. У всех нервы сдавали по мере того, как приближался Кубок Коретти. Работы было много, правда, и работников прибавилось. Менеджеры проверяли, все ли готово к проведению кубка.
Для зрителей, установив тент, подготовили просторное помещение, где они смогут поесть. Для ВИП-персон имелся собственный тент. В последний вечер должен был состояться бал с благотворительным аукционом.
Всем сотрудникам вручили пропуска с ограниченным доступом, но Валентина получила пропуск, позволяющий ей находиться повсюду. Она отвечала и за основной, и за ВИП-тент. Джио предупредил, что ни один гость не должен быть хоть в чем-то ущемлен.
Это удивило Валентину. Она была уверена, что его волнует исключительно ВИП-сектор, а оказалось наоборот, хотя билеты туда стоили тысячи евро. Валентина также узнала, что весь доход от продажи ВИП-билетов Джио направлял в местные благотворительные организации.
Кроме людей, следовало позаботиться и о прибывающих на соревнования животных. Это были чистокровные лошади, поэтому служба безопасности также работала не покладая рук. К тому же предстояло разместить многочисленных конюхов и тренеров. В общем, у Джио забот был полон рот.
В тот день, когда начали прибывать люди и лошади, он продемонстрировал профессионализм высшего уровня. Джио почти не смотрел на Валентину, а когда обращался к ней, держался вежливо и с уважением.
Девушке следовало бы радоваться, что их последняя встреча накануне никак не отразилась на его отношении к ней. Так почему же она чувствует себя несчастной?
Валентина, отдававшая все силы работе, тем не менее выкроила время, съездила к родителям и отвезла им приготовленную ею еду. Они хотели из первых уст услышать, как идет подготовка к престижным соревнованиям, о которых только и говорили в Сиракузах. Это было крупное ежегодное мероприятие, привлекавшее тысячи туристов. Кубок играл важную роль в экономике города.
Через полчаса Валентина собиралась уехать, однако ее остановили слова матери:
– Вчера нас приезжал проведать Джио. Он был очень добр. Сказал, что проследит, чтобы операцию сделали как можно быстрее.
Валентина мгновенно напряглась:
– Вот как? Что ж, он действительно очень добр.
Очередной сюрприз. Как это Джио сумел выкроить минутку и навестить ее родителей?
В глазах матери появилось понимание.
– Он тоже страдает, Валентина. Не думай, что для него гибель Марио не была ударом. В ту ночь мы потеряли сына, ты – брата, а он – друга.
Она ощетинилась:
– В самом деле, мама? Неужели страдает? Вспомни, как он провел первые годы после смерти Марио. На яхтах в Южной Франции. В казино Монте-Карло, из которых выходил в обнимку с красотками.
Валентина не сразу заметила, что ее мать побледнела.
– Мама?
Пожилая женщина смотрела куда-то поверх ее головы. Валентина медленно повернулась и увидела Джио. На его лице застыла кривая усмешка. В руках он держал букет цветов. Джио передал матери цветы и, посмотрев на Валентину, произнес:
– Нам надо поговорить.
Он взял ее за руку и бесцеремонно потянул за собой. Испуганная девушка затрепетала. Никогда еще она не видела Джио таким. От него веяло еле сдерживаемой яростью. Только когда они вышли из клиники, Джио отпустил ее.
– Я не буду с тобой говорить, пока ты в таком состоянии, – заявила она, вздернув подбородок, хотя ей было страшно.
– В каком? – вкрадчиво поинтересовался он. По спине Валентины пробежала дрожь. – Что бы ни делал, я не могу тебе угодить.
– Я не стану с тобой говорить, когда ты в таком состоянии, – повторила Валентина и, пряча свой страх, зашагала к машине.
Выехав со стоянки, она увидела в боковом зеркале приземистую спортивную машину со знакомой широкоплечей фигурой за рулем.
Джио ехал за ней. Осознание этого вызвало у нее мгновенную реакцию. Над верхней губой выступили капельки пота. Горячая струйка заструилась между грудями. Руки тоже вспотели. Валентина понимала, что состязаться с его машиной в скорости – дело пустое, но продолжала жать на газ. Она не обратила внимания на то, что он сигналит ей фарами. Валентине хотелось одного: избавиться от Джио.
Когда она, визжа шинами, затормозила на парковке ипподрома, Джио подъехал сразу следом за ней. Из-под колес его машины летел фонтан камешков и пыли. Он выпрыгнул из автомобиля, сдернул солнцезащитные очки:
– Во что ты играешь, Валентина?! С тобой мог произойти несчастный случай.
Ее трясло от эмоций.
– Ты все знаешь о несчастных случаях, Коретти, верно? Держись от меня подальше!
Джио присвистнул:
– Вот, значит, как? Мы делаем два шага вперед и три назад?
Валентина сжала кулаки, кровь шумела у нее в ушах, голова кружилась.
– Я увольняюсь, Коретти, ясно? Мне вообще не следовало обращаться к тебе.
Валентина зашагала к своему домику с твердым намерением упаковать вещи и уехать. Джио схватил ее за плечо. Девушка прошипела:
– Не прикасайся ко мне.
Неожиданно она поняла, что они оказались в центре внимания. Люди останавливались и смотрели на них. Джио это тоже заметил. Он снова взял ее за руку, на этот раз так крепко, что ей стало больно.
– Больше ни слова, Валентина. Мы обсудим все с глазу на глаз.
Губы Валентины были сжаты, лицо побелело. Джио открыл дверь на том этаже, где располагался его офис. Он наконец выпустил ее руку и буквально втолкнул девушку внутрь. Валентина прижала руку к груди, ее покалывало, словно в кожу вонзились сотни иголочек.
Она была настолько взбудоражена, что не сразу заметила, что они находятся в маленькой квартире. Мебели здесь было немного, но она была роскошной. Из гостиной дверь вела в спальню, рядом с которой, как предположила Валентина, располагалась ванная комната.
Джио закрыл дверь, а затем она услышала, как в замке поворачивается ключ. Она попятилась, устремив на мужчину ставшие огромными глаза. Чувство опасности обострилось.
– Что ты делаешь?
Джио был хмур:
– Мы не выйдем отсюда, пока не решим, как нам жить – без того, чтобы ты не мечтала оторвать мне голову. Это плохо сказывается на наших профессиональных отношениях. – Он скрестил руки на груди. – Прежде всего ты не увольняешься.
Валентина также скрестила руки на груди, стараясь не заострять внимание на том факте, что она оказалась взаперти с Джио Коретти, а между ними проскальзывают искры такой силы, что могут осветить весь ипподром.
– Я имею право уволиться, если хочу.
Джио приподнял бровь:
– В самом деле? Вспомни, не далее как несколько недель назад ты сама обратилась ко мне за помощью.
Валентина вспыхнула. Она действительно не могла уволиться, даже если бы очень хотела: нельзя было забывать о счетах за лечение отца.
– Хорошо, – буркнула она. – Я не увольняюсь.
– Вот и ладно, – кивнул Джио.
Ее бравада мгновенно улетучилась, и она почувствовала себя уязвимой. Джио, должно быть, заметил произошедшую в ней перемену. Он повнимательнее взглянул на Валентину. Ее волосы были собраны в хвостик, но несколько локонов выбились из прически и упали на плечи. На девушке были узкие черные джинсы, туфли без каблуков и короткая белая блузка. Джио увидел обнаженную полоску живота.
На лице ее не было косметики, но он был вынужден признать, что она ей ни к чему: Валентина – самая красивая женщина, какую он когда-либо видел. Охватившее мужчину желание было подобно удару в солнечное сплетение, оно затронуло каждую клеточку тела, и даже мысль о том, что она никогда не будет принадлежать ему, не могла остудить пыл Джио.
Он решил взять быка за рога:
– Давай поговорим о Марио.
Это имя прозвучало в тишине подобно взорвавшейся бомбе. Валентина вздрогнула, ее глаза расширились. Джио с трудом подавил желание извиниться.
– Ну же, – издевательски продолжил он, – разве ты не хочешь осыпать меня оскорблениями? Ведь я затронул сакральную тему.
– Не смей произносить его имя! – воскликнула она.
Глаза Джио сверкнули.
– У меня столько же прав произносить его имя, сколько у тебя.
Валентина яростно затрясла головой:
– Нет, нет! Ты…
– Что – я? – перебил ее Джио. – Я убил его? Ты это хочешь сказать?
Валентину затрясло. Но она понимала: дело не только в том, что Джио заговорил о ее брате. Она всегда испытывала странные чувства в его присутствии.
Не понимая, как ему это удается, Валентина, почти потеряв рассудок, с кулаками набросилась на Джио и застала его врасплох. Он спиной ударился о дверь. Она мимоходом отметила, что его грудь была словно стальная. В ту же секунду ее желание изменилось. Ей больше не хотелось бить Джио, она жаждала погладить ладонями его играющие под рубашкой мускулы.
Валентину охватил ужас. Она отпрыгнула и, тяжело дыша, уставилась на Джио.
В этот момент девушка мечтала об одном: оказаться как можно дальше от этой комнаты, как можно дальше от этого человека. Слишком остро чувствовала она его присутствие, его мужественную красоту.
Валентина попыталась взять себя в руки.
– Ты, может, и не убил его, тем не менее твоя вина слишком уж очевидна, – дрожащим голосом произнесла она.
Джио не двигался, и это еще больше напугало Валентину. Когда он заговорил, голос его звучал устало:
– Долго ты будешь наказывать меня за то, в чем я сам себя виню?
Его слова отозвались болью в ее душе, но Валентина постаралась не обращать на это внимания. Она хрипло рассмеялась:
– И как ты это делаешь, интересно? Живешь в роскоши, зарабатываешь миллионы, катаешься на яхтах со знаменитостями.
Лицо Джио стало замкнутым, и сердце Валентины ухнуло куда-то вниз. Она с неохотой призналась себе, что он вел разгульный образ жизни только первые два года после гибели Марио, а потом с головой погрузился в работу. С тех пор не появлялось ни одной его фотографии с красотками.
Джио подошел ближе, и Валентина приложила все усилия, чтобы не отступить. Неужели она разбудила льва?
– Я не получал от этого никакого удовольствия.
– Однако миру ты демонстрировал другое, – парировала она.
И тут же вспомнила, как выглядел Джио на тех фотографиях. Он действительно не производил впечатления счастливого человека. Его словно грызло что-то изнутри.
Джио коротко хохотнул, и Валентина вздрогнула. Он пригладил рукой волосы и отошел к окну, повернувшись спиной к ней. Широкие плечи его опустились, ноги в выцветших джинсах с заниженной талией казались бесконечно длинными. Даже в своем теперешнем состоянии Валентина не могла глаз от него отвести.
Ее взгляд остановился на затылке Джио, и неожиданная нежность охватила девушку. Но времени подумать об этом не было, так как он, не поворачиваясь, холодно заговорил:
– Я тогда сбежал и не могу гордиться этим поступком.
Он повернулся к Валентине, и она увидела, каким безжизненным было его лицо, его взгляд.
– Ты представить не можешь, сколько раз я мечтал умереть вместо него. Сколько раз я твердил себе: если бы мы не были друзьями, если бы я не уговорил его пойти со мной тем вечером, если бы не купил того жеребца… – Голос его зазвучал хрипло. – Ты думаешь, я не знаю, что смерть Марио на моей совести? Если бы я не был уверен, что смогу приручить коня! Если бы Марио не захотел доказать себе, что ему это тоже по силам…
Его взгляд пригвоздил Валентину к полу. Она не могла пошевелиться. А Джио продолжил:
– В ту ночь, когда погиб Марио, я убил Блэкстара. Он так и остался диким. Его следовало убить после гибели жокея. – Джио сжал губы, они превратились в тонкую полоску. – Понадобилась еще одна смерть, прежде чем я понял, каким был самоуверенным и высокомерным. Я хотел убить и себя. Я прыгал с парашютом, взбирался на высочайшие вершины, ездил в охваченные войной регионы. Я говорил, что еду туда с благотворительными целями, но про себя надеялся, что меня найдет шальная пуля.
Холод пробежал по спине Валентины, когда она узнала, что Джио играл со смертью. Но он еще не закончил. Его рот изогнулся в усмешке, выдававшей презрение к самому себе.
– Меня записали в филантропы, и я стал примером для таких же сумасшедших энтузиастов. Так я оказался в мире богатых и знаменитых. К тому же я Коретти. – Он хрипло рассмеялся. – В отличие от меня Марио работал, чтобы добиться успеха. Думаешь, я не понимаю, что его жизнь – ценнее моей?
Валентина не могла вымолвить ни слова – так потрясена, так шокирована она была словами Джио.
Безжизненным голосом он продолжал свою исповедь:
– Дни плавно перетекали один в другой, а я по-прежнему бездумно играл со смертью. Я несколько раз проигрывал и выигрывал свое состояние. Однажды я был настолько пьян, что поставил на кон Мисфита. Мне было все равно, но я выиграл. Я спал с женщинами, а на следующее утро не мог вспомнить, как их зовут.
Валентина, возможно, впервые в жизни поняла, что двигало тогда Джио.
– Как раз в тот момент, когда я пустил все на самотек, я ясно услышал голос Марио. Он сказал: "Довольно!" И я словно проснулся. – Джио посмотрел на нее. – Какой бы ни выглядела моя жизнь со стороны, это была пустая жизнь, о которой и вспомнить-то нечего. Я был лишь наполовину жив. Но не мертв, как бы сильно мне этого ни хотелось.
Валентина почувствовала, что слова Джио затронули в ней какую-то струну. Она поверила, что он искал смерти. Она прочитала это желание в его глазах еще у могилы Марио и злорадно думала, что он только этого и заслуживает.
Глаза ее стали влажными от слез. Она также поверила в то, что Марио предостерег Джио. Иногда и ей казалось, что она слышит голос брата.
Исповедь Джио обезоружила ее. Она закрыла лицо руками. Он подошел ближе. Не в силах сдержаться, Валентина, уткнувшись лицом ему в грудь, зарыдала.
Сколько они так простояли, девушка не знала. Джио крепко обнимал ее. Она плакала до тех пор, пока рыдания не сменились икотой. Валентина оплакивала Марио много раз, но сейчас все было иначе. Рядом с ней был сильный человек, на чьи плечи она могла хоть на время переложить боль и горе.
Когда икота прекратилась, а дыхание выровнялось, Валентина почувствовала себя опустошенной, но в то же время она остро ощущала объятия Джио. Груди в кружевном бюстгальтере, прижатые к его груди, напряглись, соски затвердели.
Рубашка Джио была мокрой от ее слез. Девушка слышала, как бьется его сердце, вдыхала его запах. А ниже, там, где их бедра соприкасались, она чувствовала его возбуждение.
Это не вызывало у нее ни стыда, ни отвращения. Наоборот, по ее жилам словно пробежала живительная энергия. Ей не хотелось ни дышать, ни двигаться. Не хотелось разрушать чары, опутавшие их.
Наконец Валентина неохотно отстранилась. Подняв голову, она посмотрела Джио в глаза. На его лице застыло выражение напряженного ожидания. Сердце Валентины гулко застучало в груди. Она хотела его. Еще ни одному мужчине не удалось взволновать ее настолько, что она готова была потерять над собой контроль. Только Джио.