К субботе он примет решение оставить Куин или бороться за нее.
Разговор предстоял сложный, но Куин права: прожить жизнь за Дэниела не получится. Никому не станет легче.
– Что значит – не хочешь быть политиком? Ты сам решил занять место Дэниела. Я не позволю тебе совершить предательство! – Его мать дрожала от гнева.
– Но тебя вполне устроит, если я буду несчастлив?
Она замерла, глядя ему в глаза. Эйдену было безумно жаль ее, ведь он любил их всех: мать, отца… Дэнни.
И Куин?
Она понимала его и боролась за него. От ее смеха в его жизни снова засияло солнце. Может быть, они корабли в море, но ему не хотелось в это верить.
– Эйден!
Голос матери звучал резко. Он вздохнул. Ему предстоит отстоять право на собственную жизнь, или он не достоин Куин.
– Занять место Дэнни меня попросил отец.
Мать медленно выпрямила спину.
– Почему? – почти прохрипела она.
– Думал, это даст тебе силы… жить дальше.
Ее глаза наполнились слезами. Сердце Эйдена дрогнуло.
– Я согласился, потому что люблю вас обоих, и готов был на любые жертвы, чтобы заполнить страшную пустоту, образовавшуюся после его ухода. Но я не Дэнни и никогда им не стану. Никто не сможет восполнить эту утрату.
– И на основании этого ты готов предать смысл его жизни?
Эйден поднял голову:
– Смысл его жизни не в политической карьере. – Он посмотрел на мать долгим взглядом. – Ты можешь вспомнить, когда я последний раз выходил на доске в море?
Она нетерпеливо махнула рукой:
– Пора повзрослеть, Эйден. Забудь о детских забавах.
– Дэнни не забывал.
– Он все бросил…
– В прошлом сезоне он не пропустил ни одного футбольного матча любимого клуба. – Эйден улыбнулся. – Он ходил на стадион, а вам с отцом говорил, что у него рабочие встречи. Настоящий болельщик.
Мать недоверчиво смотрела на него. Эйден присел рядом с ней.
– Смысл существования Дэнни не в политике, а в его любви к жизни, которую он пробуждал в каждом, с кем встречался. Он поощрял мое увлечение серфингом, игру отца в гольф, твой книжный клуб. Ему бы не понравилось, что ты сидишь в четырех стенах, замкнувшись в своем горе. Дэнни хотел, чтобы ты радовалась жизни и делила эту радость с окружающими, как это делал он сам.
– Думаешь, все так просто? Полагаешь, что мать может сделать… вот так? – Она вскочила и щелкнула пальцами.
Эйден уронил голову на руки. Его отношения с Куин причинят матери еще больше боли. Вправе ли он так жестоко обойтись с ней сейчас?
– Я понимаю, что ты никогда не любила меня так, как старшего сына, но…
Она резко развернулась к нему:
– У нас с отцом не было любимчиков!
– Дэнни олицетворял все, что ты хотела видеть в сыне. Твой золотой мальчик. Не хочу быть жестоким, ведь я любил Дэнни, но его жизнь не дороже моей.
Словно во сне, она протянула руку и коснулась его.
– Мне и в голову не приходило. Почему ты раньше не говорил?
Эйден пожал плечами.
– Глупый мальчишка, ты должен был сказать! – Глаза матери сверкали, голос дрожал. – Твоя чертова сдержанность, Эйден! Дэнни всегда был открытым и ласковым. Его легко было любить, потому что он отвечал взаимностью. Через твою же стену отчуждения невозможно пробиться. Понимаю, почему ты считал Дэнни моим любимцем, но, поверь, ты ошибался.
Неужели? Все эти годы он убеждал себя, что всего лишь второй сын, во всех смыслах…
– Поехали, Эйден. Мы опоздаем на самолет. Теперь все будет иначе. Нас ждут великие дела.
Он поймал ее за руку:
– Мне тут пришла в голову одна отличная мысль по поводу великих дел, мама. Если твоя страсть к политике превосходит увлечение Дэнни и отца, почему бы тебе не выставить свою кандидатуру на выборах?
– Мне? Что за ерунда.
– Почему же? Тебе только пятьдесят три. Ты энергичная, знаешь правила игры, у тебя опыт… настоящая находка для партии.
Она усмехнулась, но Эйдену показалось, что идея ее заинтересовала.
– Иду паковать вещи, – сказал он, чувствуя в душе невероятную легкость.
Глава 9
Вечером в следующую субботу в мотеле Куин услышала стук в дверь. Она прижала ладони к животу, усмиряя нервный спазм, и облизнула пересохшие губы. Куин с трудом дождалась минуты, когда снова увидит Эйдена, а ведь они провели вместе почти весь день в зоопарке Сиднея. Увидев его у ворот, где он поджидал ее с сыновьями, она не могла отвести от него взгляда.
Впрочем, он смотрел на нее с такой же ненасытной жадностью. Мальчики не скрывали радости и бросились к нему с рассказами, захлебываясь словами, перебивая друг друга. Куин завидовала их детской непосредственности. Сама она вежливо кивнула, позволив Эйдену поцеловать ее в щеку. Почувствовав знакомый запах, она едва не расплакалась от переполнявших чувств.
Робби и Чейз наслаждались каждой минутой этого дня, чего нельзя сказать о Куин. Она старалась радоваться за сыновей, любовалась грандиозной панорамой сиднейской бухты, удивлялась экзотике рыбного рынка, но на самом деле ощущала только близость Эйдена. Легкая беседа не снимала внутреннего напряжения, которое бесконечно усиливалось. Она с ужасом думала о предстоящем вечере, утешаясь мыслью, что после этого навсегда расстанется с Эйденом и заживет своей обычной жизнью. Такая перспектива одновременно пугала и радовала ее.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – нахмурился Эйден, входя в комнату.
– Конечно! – Она широко улыбнулась ему.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ты не отказался от мысли, чтобы я сопровождала тебя на юбилей?
– Почему ты спрашиваешь?
От мягкого звука его голоса по коже Куин побежали мурашки.
– Эйден, это праздник твоих родителей. Думаю, твоя мама, а возможно, и папа не будут в восторге от того, что ты пригласил меня.
– Предоставь это мне.
Она бы охотно согласилась, но поймут ли они? Не исключено, что ее отведут в укромный уголок и снова предложат крупный бонус, чтобы она исчезла и оставила в покое их сына.
– Я не обижусь, если ты передумал.
Эйден решительно поднял подбородок, и Куин дрогнула.
– Зато я очень обижусь, если ты передумала.
– Ладно, – вздохнула она. – Пусть будет по-твоему. – Куин взяла накидку и сумочку. – Пойдем, а то опоздаем.
– Собираешься весь вечер показывать, как тебе тяжело и неприятно?
Куин резко остановилась.
– Конечно нет! – Однако Эйден прав: сегодняшнее торжество будет тяжелым испытанием. – Просто беспокоюсь. – Она не хотела испортить ему праздник.
– Не стоит. – Эйден взял у нее из рук шелковую шаль в тон платью и накинул ей на плечи. – Ты очаровательна.
Его дыхание щекотало висок, посылая импульсы в низ живота.
– Спасибо. – Дрожь в голосе выдала ее возбуждение.
Он крепче обнял ее за плечи и привлек к себе. Куин закрыла глаза.
– В другое время я бы сделал все, чтобы соблазнить тебя.
Куин не была уверена, что оказала бы сопротивление. Нечеловеческим усилием она заставила себя выскользнуть из его рук.
– Сейчас это немного неуместно. К тому же ты выглядишь так шикарно в вечернем костюме с галстуком. Было бы обидно помять его. – Куин представила лицо его матери. – Сегодня я сменила образ "вамп" на образ леди. Прошу относиться ко мне соответственно.
Его глаза потемнели.
– Разве я когда-нибудь относился к тебе иначе?
– Нет.
– Тогда пошли. – Он взял ее под локоть.
Куин скрипнула зубами, загоняя поглубже внутреннюю "вамп".
Торжество проходило в бальном зале одного из самых престижных отелей Сиднея. Из окон открывался великолепный вид на гавань и оперный театр. Ночь за окном сверкала огнями, и точно так же вспыхивали драгоценности на изысканных туалетах гостей – элиты сиднейского общества. Глядя на гламурную толпу, Куин мечтала оказаться в тиши маленького городка Нулабор Плейн и любоваться совсем другими световыми эффектами – блеском звезд на небосклоне.
Она знала, что Эйден в роли хозяина вечера часто будет оставлять ее одну. Куин не возражала. Он представил ее симпатичным людям, с которыми она мило побеседовала. Зато Куин получила возможность незаметно наблюдать за Эйденом.
– Слышал, у вас с моим сыном было настоящее приключение.
Куин повернулась и увидела отца Эйдена, протягивающего ей бокал шампанского. Улыбнувшись, она приняла его недрогнувшей рукой и похвалила себя за выдержку.
– Поздравляю с юбилеем, мистер Фейерхол, – сказала она, чокнувшись с ним. Они выпили по глотку. – Приключение? Можно и так сказать.
Мистер Фейерхол открыл было рот, но в этот момент рядом возникла его жена.
– Прекрасно выглядите сегодня, Куин. Платье вам к лицу.
Вместе с тетей они целый день искали это платье. Конечно, Куин все рассказала Маре, и та, прищелкнув языком, постановила, что Куин нужен вечерний туалет как у Одри Хэпберн. Они нашли то, что искали: розовый с черным шелк, расшитый черным кружевом по корсету и подолу длинной юбки. Платье достаточно простое, но соблазнительное и очень дорогое.
Куин легко уловила подтекст в словах Веры Фейерхол.
– Спасибо. Я заплатила за него целое состояние, но ни секунды не жалею. – Куин назвала имя известного дизайнера, с удовлетворением заметив, как у Веры расширились глаза. – Но мы обе знаем, что не туалет делает женщину.
– Как вы правы, дорогая. – Вера подняла бровь. – У вас был насыщенный день.
Неужели Эйден рассказал ей о походе в зоопарк или она шпионила за ним? Впрочем, неважно.
– Вы правы.
– Я пойму, если вы устали и незаметно ускользнете, чтобы проверить, в порядке ли дети. Конечно, мы не можем отпустить Эйдена, но будем счастливы заказать вам такси.
– Не сомневаюсь, – сухо сказала Куин. – Ваше гостеприимство хорошо известно.
Том Фейерхол хмыкнул. Вера отшатнулась.
– Я только стараюсь быть вежливой, Куин. Думаю, здесь вам не совсем комфортно.
– Вера, – тихо одернул ее муж.
– Ни в коем случае, – откликнулась Куин, имитируя полную искренность. – Вижу, вы даже пригласили моих родителей. Надеюсь, не ради меня. – Она указала на пару в другом конце зала.
– Так вы из тех Лаверти? – Вера не могла скрыть изумления.
Куин кивнула, чувствуя легкую тошноту.
– Не беспокойтесь обо мне, миссис Фейерхол. Такси мне не понадобится. Я не жалуюсь на здоровье и достаточно вынослива.
Вера отступила. Том потрепал Куин по плечу:
– Не обращайте внимания на мою жену, дорогая. Она слишком опекает Эйдена. А с тех пор, как…
Куин неуверенно подняла на него глаза:
– Понимаю. – Она кусала губу. – Я предупредила Эйдена, что мое присутствие здесь сегодня неуместно.
– Мой сын бывает очень настойчив.
Куин улыбнулась:
– Мне не хотелось бы портить праздник вам и вашей жене. Если хотите, я уйду.
Его взгляд был обезоруживающим, как у сына.
– Очень благородно с вашей стороны, Куин, но прошу вас остаться. Вера еще не поняла, в каком мы долгу перед вами. Я неумышленно толкнул Эйдена на ложный путь и не знал, как исправить ошибку. Благодаря вам, он сделал это сам.
Значит, Эйден постоял за себя? Отверг политическую карьеру? На душе у нее полегчало.
– Не думаю, что это моя заслуга.
– Вы излишне скромны.
– Не стоит сожалеть, что вы уговорили Эйдена идти в политику. Преодоление горя – долгий процесс.
– Спасибо, дорогая.
Родители упорно смотрели в ее сторону, явно готовясь к решительным действиям.
– Не смею больше задерживать вас, – поторопила Куин, не желая, чтобы он стал свидетелем назревающей семейной сцены. – Ваши гости, уверена, жаждут вашего внимания.
Он с усмешкой отошел.
Куин заметила родителей сразу, как вошла в зал. Неизвестно, сколько времени им потребовалось, чтобы узнать ее. Куин не сомневалась, что половина гостей уже обсуждает новость о том, что Эйден встречается с неподходящей женщиной. Сплетни дошли до родителей. Увы, она не была и никогда не будет подругой Эйдена.
– Если у тебя сохранились остатки совести, – с ходу начал отец, – ты немедленно уйдешь отсюда.
С его точки зрения, совести у нее никогда не было. Куин изобразила радостную улыбку:
– Привет, папа. Рада видеть. Вы с мамой хорошо выглядите. Думаю, вам приятно услышать, что ваши внуки здоровы и счастливы.
– Не позорь нас перед людьми, Куин, – резко заметила мать.
Куин посмотрела на них и покачала головой. Они не виделись девять лет. Странно, что она не чувствовала близости с когда-то родными людьми. Однако она испытала облегчение: неужели когда-то она хотела быть похожей на них?
– Значит, теперь ты положила глаз на молодого Фейерхола и, пользуясь его горем, собираешься погубить еще одного мужчину?
Куин упрямо подняла подбородок:
– Вы оба потеряли право вмешиваться в мою жизнь девять лет назад, когда отказались от меня. Вы ужасные люди, ваша жизнь пуста, и я не желаю иметь с вами дело. – Она готова была отойти, но в эту минуту к ним подошел Эйден.
Он поглядел на нее, потом на ее родителей.
– Куин?
– Это мои родители – Райан и Уэнди Лаверти. – Она не стала лгать, что ей приятно представить их. Шок в его глазах не удивил ее. Может, стоило раньше быть чуть откровеннее относительно своего происхождения. – Мой отец – ученый секретарь университета, мать – ведущий исследователь. – Она указала на Эйдена. – Думаю, вы узнали Эйдена Фейерхола.
Все без улыбки пожали друг другу руки. Отец Куин первым нарушил молчание.
– Молодой человек, примите мой совет: держитесь подальше от этой женщины.
Эйден напрягся.
– Уверяю вас, она не принесет ничего, кроме горя и разочарования.
– Боюсь, не готов согласиться с вами, сэр. Куин потрясающая женщина, самая умная и добрая из всех, кого я встречал в жизни.
Эйден был великолепен – уверенный, вежливый, решительный.
– Если я услышу еще одно оскорбление в ее адрес, то попрошу вас покинуть этот зал.
Куин была готова аплодировать.
Эйден повернулся к ней, игнорируя ее родителей:
– Твой напиток согрелся, пойдем, принесу тебе новый. – С этими словами он взял ее под руку и увел к бару.
Куин села на стул, ожидая, когда Эйден сделает заказ. Он протянул ей бокал минеральной воды, и она рассмеялась:
– Мастерски проделано.
– Да уж. – Он уселся рядом. – А я-то думал, моя мать невыносима.
– И не ошибся, – усмехнулась Куин.
Эйден поперхнулся напитком.
Куин пожала плечами:
– Ты заслуживаешь лучшей участи, чем женщина легкого поведения рядом.
– Ты слышала?
– Угу. – Куин случайно оказалась рядом, когда Вера произнесла эти слова в начале вечера.
Оба смутились.
– Прости, Куин. Моя мать…
– Эйден, мы устроили настоящее шоу в Аделаиде. У нее есть основания не доверять мне, но она действует в твоих интересах.
– Чего не скажешь о твоих родителях. – Эйден сжал ее ладонь. – Я не знал, что они приглашены сегодня.
Куин в ответ непроизвольно сжала его руку, но спохватилась. Им с Эйденом не стоит дотрагиваться друг до друга.
– Не ожидала их встретить. Извини, если они шокировали тебя. Вероятно, следовало раньше рассказать о них. Но… теперь у меня с ними нет ничего общего.
– Давай уйдем, если хочешь, – предложил Эйден.
– Ни в коем случае.
– Не притворяйся, что тебе безразлично, сердце мое.
Куин с трудом сдерживала слезы, но упрямо заявила:
– У меня есть гордость, и я не доставлю твоей матери и моим родителям такого удовольствия.
Эйден тихо чертыхнулся, вызвав у нее улыбку.
– К тому же я обещала твоему отцу, что останусь до конца вечера.
Мужчина тоже улыбнулся:
– Потанцуем?
Куин соскользнула со стула:
– Думала, ты никогда не предложишь.
Эйден проводил Куин до гостиницы. Оба молчали. Эйден держал руки глубоко в карманах, не рискуя дотронуться до Куин. Стараясь глубоко дышать, он твердил себе, что совладает с вожделением, чего бы это ни стоило.
Они остановились у двери, стараясь не встречаться глазами. Куин достала из сумочки пластиковую карточку-ключ. Эйден взял карточку у нее из рук, вставил в замок и приоткрыл дверь. Куин наконец подняла глаза. В них была тревога и неуверенность. Ее губы обещали блаженство. Эйден повторял про себя, как мантру: "Я справлюсь". Если он сделает шаг, то забудет обо всем, кроме ее соблазнительного тела. Однако, не удержавшись от искушения, он склонил голову и поцеловал ее.
Ее губы нерешительно приоткрылись ему навстречу. Больше всего на свете Эйден хотел зайти с ней в комнату и целовать до тех пор, пока оба не потеряют рассудок от желания. Ему не терпелось раздеть и ласкать податливое тело, узнавая, что вызывает вскрик, или стон, или страстный шепот. Эйден мечтал заниматься с ней любовью горячо и стремительно, медленно и нежно, утопая в блаженстве, которое они могли дать друг другу.
Но он не мог себе этого позволить.
Ему нужно больше, чем одна ночь с этой женщиной. Эйден понял это в одно мгновение, когда увидел, как непринужденно Куин беседовала на вечере с незнакомыми людьми. Ей было тяжело, но никто не догадался об этом. Встреча с ее родителями лишь укрепила его намерение. Даже если это причинит боль матери, он собирался сохранить Куин в своей жизни.
Не догадываясь об этом, Куин держала в ладонях его сердце. Одно неверное движение – и она уронит его, разбив на мелкие осколки. Инстинкт подсказывал, что сердце не подпрыгнет как мячик, и неизвестно, как долго будут заживать раны. Эйден не собирался испытывать судьбу.
Его поцелуй стал глубже. Эйден хотел возбудить ее так, чтобы она запомнила и не отвернулась от него. Ее губы сохранили вкус шампанского и кофе. Его кровь бурлила от возбуждения, которое он раньше испытывал только на самой крутой океанской волне. Упираясь руками в стену, Эйден прикусил ее нижнюю губу. Ладони Куин медленно двинулись к его плечам. Она слабо постанывала. Эйден немного отстранился.
– Спасибо, что пошла со мной на юбилей. – Он не пытался скрыть хрипоту в голосе.
– Эйден? – Пальцы Куин скользнули по его груди, лицо горело желанием.
Он отступил на шаг. Куин уронила руки. В затуманенных глазах Эйден прочитал разочарование и… облегчение. Это придало ему стойкости. До тех пор, пока ее страсть не будет такой же сильной и бескомпромиссной, как его, он не двинется дальше.
– Завтра в десять заберу тебя с мальчиками…
Куин приоткрыла дверь чуть шире, будто приглашая войти. Эйден покачал головой:
– Спокойной ночи, Куин.
Он повернулся и зашагал прочь.
Следующий день они провели в гавани. Эйден арендовал круизный катер для семейного отдыха. Им повезло с погодой: солнце сияло, но не обжигало, свежий ветерок шевелил волосы и нежно обдувал кожу, возбуждая у Эйдена эротические фантазии. Он представлял, как ласкает обнаженное тело Куин, а она страстно отвечает на его ласки.