Куин спохватилась, что одна возлежит в огромной постели, быстро села и натянула подол платья на колени. Эйден прикусил губу, его глаза потемнели. Куин отвела взгляд, но успела заметить, что он наклонился и что-то прошептал ребятам. В возбуждении они опрометью бросились в свою комнату. Куин осталась наедине с Эйденом и своими эротическими фантазиями. Невероятным усилием воли она заставила себя спустить ноги с кровати и, уняв дрожь в коленях, пересесть в кресло.
Эйден по-прежнему стоял в дверях. Куин догадалась, что он тоже не доверяет себе.
– Надеюсь, ты не будешь против моего предложения?
У Куин горели щеки.
– Что ты задумал? – пролепетала она хрипло.
– Сеанс косметологии для тебя, пока мы с мальчиками в кино.
– Заманчиво, но…
– Пожалуйста, не отказывайся. Ты все время думаешь о других, и… я хочу отблагодарить тебя.
– Ты рассчитался в десятикратном размере, устроив нам праздник, который я никогда не забуду.
– Это и мой праздник. Ну так как?
В его глазах было столько радости и надежды, что Куин не решилась спорить. Она одернула платье, искоса глядя на него. Сеанс косметологии?
– Расскажи, о чем речь.
– Массаж, маска на лицо, маникюр, педикюр, стилист по прическе и макияжу.
Куин вытаращила глаза, сглотнув слюну.
– Из бутика доставят несколько вечерних туалетов на выбор.
– Это перебор!
– Ты заслуживаешь большего.
– Но…
– Послушай, Куин. Я подозреваю, что ты бы предпочла остаться в номере и посмотреть видео с мальчиками.
Тут он ошибался.
– Я стараюсь сделать все, чтобы ты не пожалела.
Куин понимала, что должна сказать "нет".
– У тебя наверняка нет платья на выход, ведь ты не планировала ничего подобного, когда собиралась в путешествие. Почему ты должна нести лишние расходы и бежать покупать что-то подходящее?
Справедливо. Она должна была догадаться о его планах. Куин представила себя в руках заботливых профессионалов, наводящих красоту. Она испытала это один раз, в день рождения, когда ей исполнилось восемнадцать.
– Я должна отказаться.
– Никаких обязательств.
Она улыбнулась, потому что не сомневалась в нем.
– Я должна отказаться, но, боюсь, твое предложение слишком соблазнительно. Меня ждет райское блаженство. Спасибо, что позаботился обо мне.
От его улыбки ее дыхание снова сбилось. Куин облизнула губы.
– Пойду посмотрю, готовы ли мальчики. – Она привстала, но он остановил ее, положив руку на плечо:
– Предоставь это мне. Зайду за тобой в половину восьмого. – С этими словами Эйден скрылся в соседней комнате, плотно притворив дверь, словно боялся дольше оставаться с ней наедине.
Куин обхватила себя руками. Эйден слишком серьезно воспринял ее просьбу, но она была благодарна ему, даже если ее тело ныло от отчаяния.
Отвернувшись от зеркала, Куин взглянула на стоявшую в дверях соседней комнаты няню – молоденькую девушку с милой улыбкой и приятными манерами.
– Робби и Чейз хотят пожелать вам спокойной ночи.
– Сейчас приду. – Куин сделала шаг к двери, но Холли не спускала с нее глаз и не двинулась с места.
– Как тебе? – спросила Куин, нервно одергивая ярко-синее платье.
– Сексуально! – выдохнула Холли. – Я хотела сказать…
– Нет-нет, – засмеялась Куин. – И так хорошо.
Когда она вошла в комнату, оба мальчика посмотрели на нее с изумлением.
– Какая ты красивая, – прошептал Робби.
– Самая красивая из красавиц, – добавил Чейз.
Куин поцеловала сыновей, убедилась, что у Холли есть ее номер мобильного, и вернулась к себе. Три голоса в ее пользу, но главное – что скажет Эйден. Она села на кровать и приподняла ноги, чтобы полюбоваться черными босоножками со стразами на ремешке выше щиколотки – туфельки настоящей соблазнительницы. До прихода Эйдена оставалось пять минут. Куин еще раз подошла к зеркалу и убедилась, что высоко забранные волосы с локоном вдоль шеи гармонируют с длинными бриллиантовыми сережками в ушах и подчеркивают сексуальность облегающего платья. Эйдену должно понравиться. Она отступила, оглядывая себя с головы до ног. Господи! А вдруг она перестаралась, и…
В дверь постучали. Куин прижала ладони к сведенному судорогой животу. Ей вдруг захотелось оказаться в соседней комнате, у телевизора, рядом с мальчиками. Стук повторился. Она рванулась к двери и распахнула ее. Перед ней стоял Эйден в черных брюках и белой рубашке с галстуком. Пиджак был небрежно перекинут через плечо. У Куин пересохло во рту. Она с трудом узнала его. Он выглядел… великолепно, непринужденно, сексуально.
Куин затаила дыхание в ожидании. В ее ушах оглушительно шумела кровь.
Эйден оглядел ее с ног до головы, начиная со стильной прически до рубинового лака на пальцах ног. Его глаза блеснули, а губы сжались в узкую, жесткую линию. Куин захотелось захлопнуть дверь и спрятаться, но она гордо подняла подбородок.
– Надо поторопиться, иначе опоздаем, – произнес он четко и отрывисто.
– Сейчас возьму сумочку. – Она повернулась, с трудом сдерживая слезы.
Нажимая кнопку лифта, Эйден смотрел прямо перед собой. Черт возьми, надо было назначить встречу в фойе, так гораздо безопаснее. О чем он думал? Эйден пытался восстановить дыхание. Вдох – выдох. Он скрипнул зубами.
Двери лифта мягко распахнулись, и Эйден, стараясь не коснуться Куин, пропустил ее вперед и подавил стон, увидев мелькнувшее стройное загорелое бедро. Что с ним? Он видел ее в куда более откровенном наряде днем в аквапарке. Скорее бы добраться до холла внизу, чтобы очутиться в гуще народа. Он дал ей слово, которое не вправе нарушить.
Краем глаза он видел ее силуэт в синем платье. Скромный купальник Куин говорил о ее целомудрии, но платье… Оно было дерзким и соблазнительным. А босоножки на высоких каблуках словно приглашали: "Возьми меня!" Он бы так и поступил, но…
Эйдену очень хотелось вырваться из кабины.
– Извини, – Куин нажала кнопку "стоп", – но я не пойду с тобой, если ты находишь мой наряд вызывающим.
Он повернулся и увидел, как дрожат ее губы. Эйден закрыл глаза, чувствуя, как галстук душит его.
– Куин, платье прекрасно подходит для вечера, но…
– Тебе не нравится.
Неужели он обидел ее?
– Я в восторге.
– Но ты…
– Боюсь нарушить обещание, поэтому тороплюсь добраться до фойе, чтобы оказаться в безопасности.
Куин заморгала, явно не понимая намека. Эйден наклонился ближе:
– Мне хочется только одного: схватить тебя, вернуться в номер, бросить в кровать и очень медленно и детально исследовать каждый…
Ее ладонь быстро накрыла его рот.
– Уже представила, – хрипло прошептала она и быстро нажала кнопку нижнего этажа. – Извини, мне показалось… – Она убрала руку. – Я никогда не носила ничего столь провокационного и решила, что, изображая соблазнительницу, зашла слишком далеко. – Юбка слишком короткая, платье так откровенно облегает тело.
Эйден снова закрыл глаза.
– Болтаю без умолку. Прости, нервы. Насчет твоего предложения…
Эйден застонал.
– Вряд ли сегодня получится…
Эйден открыл глаза и поднял бровь.
– Понимаешь, когда мальчики услышат, что мы вернулись, они бросятся навстречу, и настроение сразу пропадет.
И тут его охватил безудержный смех.
Дверь лифта распахнулась, они вышли, и Эйден наконец сказал то, что должен был сказать еще в номере:
– Дорогая, ты выглядишь сногсшибательно. Все мужчины будут мне завидовать.
Куин радостно улыбнулась ему:
– Мы отлично проведем время.
Эйден в этом не сомневался.
Куин была права. Ужин прошел отлично. Она делилась впечатлениями о косметическом сеансе, и ее восторг тронул Эйдена. Жизнь была сурова к Куин, но она не тратила время на жалость к себе и сама пробивала дорогу к счастью. Эйден был рад, что сумел доставить ей удовольствие.
– Что ты будешь на десерт?
Она покачала головой:
– Больше не могу съесть ни крошки, но от кофе не откажусь.
Эйден усмехнулся:
– Нет привычки к ночной жизни?
– Бывают исключения, когда у ребенка воспаляется ухо или болит живот. – Она огляделась. – Должна сказать, Эйден, ты выбрал уютное местечко.
Они сидели за столиком возле большого окна с видом на сверкающий огнями город.
Эйден заказал кофе для Куин и шоколадный мусс для себя. Когда официант отошел, Куин спросила:
– Как пресса узнает, что ты здесь сегодня вечером?
– Они получили намек.
– Поняла.
– Когда мы будем уходить отсюда, фотограф сделает снимки.
– Как мне себя вести – естественно или смутиться?
Эйден немного подумал. В любом случае его мать будет в курсе.
– Не имеет значения. То же самое в ночном клубе, куда мы пойдем отсюда. – Он договорился с репортерами, что они заснимут их с Куин танец, но не хотел смущать ее.
Куин поджала губы, глядя в окно.
– Что случилось?
– Мне как-то не по себе…
– Не думай ни о чем. Все в порядке.
– Ведь мы саботируем твою избирательную кампанию.
Эйден подождал, пока официант поставит на стол кофе и десерт и уйдет.
– В этом весь смысл.
– Ты всего лишь хотел вывести мать из депрессии, отвлечь от переживаний, – Куин тронула его за руку. – Почему просто не сказать родителям, что ты не хочешь быть политиком?
Как он мог объяснить Куин, что ее затея обречена? Родители любили его, но далеко не так, как Дэнни. Эйден понимал, что подобный разговор с матерью перейдет в спор, который закончится слезами, а он будет страдать от чувства вины. Он проиграет в любом случае.
– Эйден?
– Если я скажу родителям, что отказываюсь от политической карьеры, для них это будет серьезный удар.
Куин нахмурилась.
– Они вряд ли услышат, что мне хочется быть адвокатом и защищать гражданские права, и воспримут мой протест как критику их системы ценностей, отрицание всего, что им дорого. Но самое страшное – они обвинят меня в нежелании продолжить дело, начатое Дэнни. – Аппетит у него пропал. Он с тоской смотрел на свой шоколадный десерт.
– Ох, Эйден, – прошептала Куин чуть не плача. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него. – Другими словами, твои родители готовы растоптать то, что дорого тебе, умалить дело, которому ты хотел посвятить жизнь?
– Я смогу это пережить. Они скорее простят мне провал предвыборной кампании, чем отказ от нее. Для них это равносильно предательству.
– Ты уверен?
Словно под тяжким грузом, Эйден опустил плечи. Что, если для родителей станет ударом даже попытка саботажа выборов?
– Может, ты недооцениваешь их? Почему не допустить, что они поймут тебя? Ты далеко не дурак, и Дэнни был умницей. Наверняка они тоже способны трезво мыслить. Дай им шанс поддержать тебя.
– Дэнни ушел из жизни восемь месяцев назад. Я готов рискнуть политической карьерой, но не готов нанести родителям еще один удар. Во всяком случае, не сейчас.
Они долго смотрели друг на друга, пока наконец Куин не сдалась. Однако вместо облегчения Эйден почувствовал непонятное разочарование.
Куин потянулась ложкой к его десерту:
– Невероятно вкусно, честное слово.
Когда он сделал попытку пододвинуть ей тарелочку, она остановила его:
– Ты же не захочешь танцевать с женщиной, у которой выпирает живот?
Эйден не удержался от смеха.
– Куин, когда все закончится, я бы хотел продолжать встречаться с тобой. До городка, где вы будете жить, из Сиднея всего два часа езды.
Она зачерпнула ложкой еще немного мусса и покачала головой:
– Не получится.
Скрывая, как он разочарован ее небрежным отказом, Эйден заставил себя попробовать десерт.
– Почему?
– Не хочу участвовать в разрушении твоей политической карьеры. Мы оба знаем, что такой женщине, как я – одинокой, незамужней матери с начальным образованием, без профессии, – не место рядом с амбициозным политиком.
– У меня другие причины встречаться с тобой!
– Возможно. – Внешне Куин сохраняла невозмутимость, однако ложечка в ее руке дрожала. – Но я напоминаю тебе о Дэнни и счастливом прошлом. Не знаю, насколько реально ты оцениваешь меня.
Эйден отбросил притворство.
– Ты цепляешься за любой повод, чтобы не признаться в том, что происходит между нами.
– Отчасти ты прав.
Признание обескуражило его.
– Ты хороший человек, Эйден, и очень мне нравишься, – Куин посмотрела ему в глаза, – но правда для меня важнее. Филипп боялся открыть свои истинные желания. Ты тоже обманываешь родителей.
Он даже не обиделся. Его сердце застыло.
– Хочешь сказать, что не доверяешь мне?
– А ты хочешь сказать, что никогда не солжешь?
Конечно нет. Эйден мог сколько угодно убеждать ее, но она не поверит ему. Филипп сделал свое дело.
– Боюсь, твои поступки говорят за тебя.
Отношение к ней и его отношения с родителями – разные вещи! Нахмурившись, Эйден откинулся на стуле. Куин допила свой кофе.
– Не сердись. Мы же хотели веселиться, и ты обещал потанцевать со мной.
Эйден провел ладонью по лицу. Кажется, Куин по-настоящему испугана. У него еще оставалось время – полночи сегодня, весь завтрашний день и вечер, – чтобы убедить ее.
Если он решится.
Пронзительная трель телефона разбудила Эйдена. Он нащупал трубку и сонно пробормотал:
– Алло?
– Эйден Картер Фейерхол, ты видел сегодняшние газеты?
Сон мгновенно улетучился.
– Мама? – Он резко сел и набрал в грудь воздуха. – Подожди.
Прошлепав босиком к двери, он распахнул ее. Как он и просил, все центральные газеты были сложены у порога.
– Их доставили. Какая тебя интересует?
– Все!
Эйден пролистал страницы и усмехнулся. Отлично.
– Ах, это… – Его голос, как он надеялся, звучал безразлично.
– Что ты себе позволяешь?
– Всего лишь немного… повеселился.
– Ты разве что не лапал эту женщину на публике!
– Она мне очень нравится.
Его мать презрительно фыркнула.
– А что, собственно, случилось? Я провел отличный вечер в клубе. – Эйдену даже не пришлось имитировать раздражение.
– Подобные фотографии, на которых ты выглядишь пьяным и похотливым, нанесут непоправимый ущерб твоему политическому имиджу! О чем ты думал? – Она явно не могла поверить, что сын способен на такую глупость.
Он поскреб подбородок.
– Ты представляешь себе дорогу через пустыню, мама? – Не услышав ответа, он продолжал: – Бескрайняя песчаная равнина, поросшая кустарником, – миля за милей. Есть время подумать.
– О чем ты?
Эйден моргнул, услышав дрожь в голосе матери. Если бы он мог избавить ее от страданий этих восьми месяцев!
– С тех пор как не стало Дэнни… – Он помолчал. – Все восемь месяцев я безуспешно пытался заглушить горе работой. Мне нужна передышка. Я беру отпуск.
– У тебя нет времени для отпуска! Можешь отдыхать сколько угодно, когда выиграешь выборы. Послушай меня, Эйден. Ты сейчас же оторвешь задницу от койки в убогом отеле, скажешь "прощай" своей шлюхе и поедешь в аэропорт. Немедленно! Мы должны действовать быстро, чтобы минимизировать ущерб, который ты успел причинить.
Шлюха?
– Ты меня слышишь?
Он выпятил подбородок:
– Нет.
Его мать чуть не задохнулась.
– Что ты сказал?
Ее тон заставил Эйдена поежиться, как бывало в детстве. С другой стороны, он был рад снова услышать знакомые грозные интонации. Но она назвала Куин шлюхой?
– Так не пойдет, мама. Я не готов вернуться домой. Позвоню через пару дней и сообщу о своих планах.
Они провели весь день в зоопарке. Эйден пользовался любой возможностью, чтобы дотронуться до Куин: осторожное касание в очереди за билетами, поддержка на ступеньках, прижатое плечо на скамейке во время отдыха… Блеск в глазах и румянец на скулах выдавали ее волнение, и Эйден с трудом сдерживал стон вожделения. Он хотел, чтобы она все время ощущала его близость, испытывала такое же, как у него, острое желание до тех пор, пока не рухнет последняя линия ее обороны. Эйден не знал, как далеко заведут его отношения с Куин, но мысль о предстоящей завтра разлуке заставляла действовать. Казалось бы, мать-одиночка вызывала у него обыкновенную похоть, которую он мог удовлетворить в другом месте. Но Эйден чувствовал, что их связывает нечто большее, чем сексуальное влечение, и хотел понять причину. Однако его упрямство причиняло боль матери. Как поступил бы Дэнни? Эйден не знал.
– Мы увидим, как их кормят? – спросил Робби, когда они подошли к вольерам хищников.
Время было обеденное, и мальчики все еще были под впечатлением от кормежки дельфинов и тюленей.
– Не сегодня, – сказала Куин, прочитав табличку.
– Почему? – огорчился Робби.
– Львов и тигров кормят не каждый день. В зоопарке стараются создать условия похожие на те, в которых они живут на свободе.
Эйден сжал ее локоть и улыбнулся, когда Куин вздрогнула.
– Откуда ты знаешь?
– Пожалеешь, что спросил.
– Рассказывай.
Куин пожала плечами:
– Меня заинтересовали последние исследования в области здорового питания. Ученые пришли к выводу, что не только хищникам полезно время от времени голодать, но человеку тоже.
Эйден вспомнил книги из университетской библиотеки в багажнике машины.
– Есть основания предполагать, что правильная диета и пост сокращают риск развития раковых образований, диабета и даже болезни Альцгеймера. Голод стимулирует обновление клеток. Исследования начались недавно, но уже сделаны удивительные открытия.
Его изумили и восхитили ее познания. Куин развивала теорию, пересыпая научные факты именами и цифрами. Наконец она замолкла и махнула рукой с веселой усмешкой:
– Я предупреждала, что ты пожалеешь.
– Очень интересно, – возразил Эйден. Куин говорила с воодушевлением, глаза горели. Он не удержался от вопроса: – Почему ты не используешь свой талант и страсть? Ты могла бы сама заниматься исследованиями.
Она молча кивнула в сторону Робби и Чейза.
Понятно.
– Ничто не мешает тебе сейчас поступить в университет.
Куин снова указала глазами на детей.
– Но можно поступить на вечернее отделение, получить государственный кредит и…
– Потом всю жизнь выплачивать эти деньги.
– Но ты приобретешь престижную профессию.
– Послушай, Эйден, я приняла решение девять лет назад, когда забеременела. Я вынуждена работать, чтобы прокормить семью, но мое главное занятие – быть матерью. Если я пойду учиться, времени на детей не останется. Робби и Чейз заслуживают хотя бы одного полноценного родителя. – Она махнула рукой, увидев, что он открыл рот. – Может быть, я передумаю, когда они подрастут.
Эйден собирался возразить, что к тому времени она придумает сто новых отговорок, но по выражению ее лица понял: тема закрыта.