Голос Джейн звучал совершенно спокойно, даже равнодушно, но она вдруг почувствовала, что ее всю трясет. Очевидно, это началась реакция на все, что произошло с той минуты, как она услышала крик Поля.
- Не говори чепухи! - начал Фернан, но осекся, заметив, что она дрожит. - Черт побери, ты совсем продрогла! Ты заболеешь, тебе нельзя торчать здесь…
Прежде чем Джейн поняла, что происходит, он все-таки подхватил ее на руки, но она была слишком слаба и обессилена, чтобы протестовать. Ей оставалось только закрыть глаза и не открывать их, пока Фернан нес ее к дому и дальше, по лестнице наверх. Только после того как он опустил ее на плетеный стул в ванной, и Бланш с Мари начали суетиться возле нее, Джейн вернулась на землю и поняла, что Фернан ушел.
- Как Поль? - слабо спросила она, прерывая причитания горничных, раздевавших ее.
- Все хорошо, - ответила Бланш, добавляя горячей воды в пахучую пену. - С ним мадам и месье. У него только… как вы это говорите?.. Горло болит, да? От воды, которой он наглотался. Но доктор скоро придет.
Доктор действительно вскоре пришел и, оказав помощь Полю, заглянул в комнату Джейн. Она лежала на взбитых подушках, бледная и изможденная.
До этого Нора несколько раз забегала к ней с видом встревоженной наседки. Но сейчас она была занята в детской: проснулись близнецы и потребовали есть. Надо сказать, Джейн была им за это очень признательна. Ей не хотелось ни с кем говорить - лучше закрыть глаза и заснуть, чтобы исчезли все мысли, мучительные и болезненные, разрывающие мозг.
- Добрый вечер, Джейн.
Ей нравился доктор. Он наблюдал Нору до рождения близнецов и вообще был домашним врачом семейства Соваж уже много лет.
- Здравствуйте. - Она попыталась улыбнуться, но, к своему ужасу, в следующее мгновение разразилась слезами, а он, сев на край постели, начал гладить ей руку, успокаивая словно ребенка.
Прошло несколько минут, прежде чем Джейн справилась с эмоциями, но доктор молча и терпеливо ждал, пока она вытрет глаза, и только потом тихо спросил:
- Это из-за инцидента с купанием или есть другая причина, Джейн?
Джейн уже готова была солгать, но, поглядев в мудрое старое лицо, поняла, что лучше сказать правду. Или хотя бы часть правды…
- Есть еще кое-что, - сказала она слабым голосом. - Проблема, которая меня угнетает… Мне необходимо уехать из Франции. Я знаю, что буду лучше чувствовать себя дома, но не могу покинуть Нору, пока она нуждается во мне.
- Думаю, вы прекрасно сделали, что приехали, Джейн, и уверен, что все будут рады, если вы останетесь. Но ведь острая необходимость в вашей помощи уже отпала, не правда ли? Нора уже может управиться сама.
Он улыбнулся ей, и Джейн удалось улыбнуться в ответ, хотя ее глаза еще были влажными от слез.
- Ваша проблема… Она ведь, очевидно, сердечного свойства? - осторожно спросил доктор, и Джейн смущенно кивнула. - Ну что ж, это совершенно нормально в вашем возрасте.
- Вы в самом деле считаете, что Нора больше не нуждается в моем присутствии здесь? Это точно?
- Разумеется, Нора очень рада, что вы с ней. Но она умная и чуткая женщина, к тому же любит вас. Она знает, что у вас должна быть личная жизнь, и не захочет, чтобы вы жертвовали чем-то ради нее. Я сейчас дам вам что-нибудь, чтобы вы уснули, а утром на свежую голову вы еще раз обдумаете ситуацию. Сейчас не время принимать какие-либо решения…
Джейн лежала в постели, ожидая, пока начнет действовать снотворное, обводила глазами уютную спальню, а воображение рисовало то лужайку перед домом, то сад, то бассейн… Скоро она лишится все этого, лишится Норы и Пьера, Поля и малышей. Но она должна уехать. Должна! Этот вечер, такой насыщенный событиями, многое прояснил. Ей вовсе не нужно ждать утра и обдумывать ситуацию, и никогда голова у нее не будет свежей…
Она полюбила человека, который так же недосягаем для нее, как инопланетянин! Этот человек может иметь любую женщину, какую пожелает. Он влиятелен, богат и красив. Хуже того: она полюбила человека, который предан другой, - пусть предмет его страсти умер три года назад…
С того вечера в больнице, когда Фернан рассказал ей о родителях, о своем лишенном любви детстве и о том, как он был привязан к семье Пьера, Джейн поняла, что у нее нет никаких шансов. Потому что Иветт была не только его первой любовью. Она была частицей его жизни с детства, необходимой и неотъемлемой частью его самого…
Фернан не скрывал, что в юности у него были подружки, увивавшиеся вокруг наследника огромного состояния, да к тому же красавца. Но его сердцем навеки овладела Иветт. Когда пришло время, он понял это и женился на ней. Это была совершенная пара - до тех пор, пока злая судьба не разлучила их навеки…
Сейчас глаза Джейн были сухими. Боль была слишком сильна, чтобы плакать.
8
- Прощальная вечеринка? - Фернан с изумлением рассматривал приглашение, которое только что вручила ему Джейн. - Ты уезжаешь? Когда?
- Через пару недель. - Она с удовольствием отметила, как ровно звучит ее голос. - Нора настаивает на вечеринке.
Фернан впервые после инцидента в бассейне явился в Ле-Пюи. До этого он только справлялся по телефону о самочувствии ее и Поля.
- Конечно, настаиваю! - воскликнула Нора. - Ты приобрела множество друзей за то время, что находилась здесь, и все они захотят с тобой попрощаться. А у Доминика и вовсе разбито сердце, - добавила она непринужденным тоном, внимательно глядя на Фернана. - Знаешь, Джейн сказала ему, что слишком занята, чтобы заводить романы. Но бедняга надеялся, что пока она во Франции, у него есть шанс. Мне кажется, они составили бы прекрасную пару, как ты думаешь, Фернан? Теперь Доминик казнит себя за то, что брал отпуск и на две недели ездил к друзьям в Испанию.
- Правда? - Джейн никогда не слышала, чтобы Фернан говорил таким отстраненным, незаинтересованным тоном с Норой, но ее подруга, кажется, не заметила этого.
- Да, он в полном отчаянии: ведь столько времени потеряно, - рассмеялась Нора. - Впрочем, у него осталось еще две недели, чтобы заставить Джейн изменить свое решение, - добавила она, бросая еще один взгляд на Фернана.
Боже, о чем она говорит?! - подумала Джейн, растерянно глядя на Нору. Совсем не в ее характере обсуждать подобные вещи! К тому же ее подруга прекрасно знала, что она нисколько не интересуется Домиником, что повышенное внимание учителя доставляет ей одни неудобства и огорчения.
- Ну ладно, я должна пойти поговорить с Терезой относительно обеда. Ты остаешься, Фернан? - бросила Нора через плечо, направляясь к двери. - Ты ведь знаешь, мы всегда рады тебя видеть.
- Нет, извини, я сегодня уже приглашен на обед, - вежливо ответил Фернан. - Я просто зашел посмотреть, как вы здесь.
Приглашен! - с горечью подумала Джейн. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы угадать пол того, кто его пригласил…
- Тогда хотя бы выпей чего-нибудь и налей Джейн, хорошо? Я скоро вернусь, - сообщила Нора, закрывая за собой дверь.
И они остались одни.
- Хочешь выпить? - сухо поинтересовался Фернан, глядя куда-то поверх ее головы.
- Не очень… А ты? - нервно спросила она.
- Нет, я не хочу ничего пить, Джейн. - Темные глаза как-то странно поблескивали. - Значит, разбив сердце бедного Доминика, ты возвращаешься в Лондон. - Это был не вопрос, а констатация факта. - Признаться, я не думал, что ты оставишь Нору с младенцами так скоро.
Он произнес это без видимых эмоций, но Джейн уловила в его словах упрек и немедленно отреагировала.
- Ты что же, считаешь Нору никудышной матерью? - с саркастической улыбкой спросила она.
- Конечно нет! - ответил Фернан возмущенно.
- Ну, тогда…
- Я думал, ты приехала как подруга, компаньонка, - вкрадчиво произнес Фернан. - Как человек, с которым можно поговорить по душам, поделиться самым сокровенным. Это ведь очень трудное время для женщины в эмоциональном плане…
- Я не нуждаюсь в твоих поучениях! - резко перебила Джейн, возмущенная до глубины души его рассуждениями об эмоциях после всего, что он заставил ее пережить?! - У Норы действительно был трудный период перед родами, но теперь она в полном порядке. А я… У меня есть дела в Лондоне.
- Какие у тебя могут быть дела?!
Это был удар ниже пояса, но Джейн решила не выходить из себя. Он считает ее жалкой старой девой, не находящей для себя лучшего применения, как навязывать свое общество его друзьям. И ведь самое ужасное, что он прав: у нее действительно нет никаких дел…
- У меня дела личного характера, - надменно заявила она.
- Это не ответ.
- Но это единственное, что я могу сказать!
Мысленно проигрывая снова и снова тот случай в саду, Джейн пришла к единственно разумному выводу: Фернан из жалости пытался убедить ее в том, что она привлекательна как женщина. Она странным образом любила и ненавидела его за это. Любила потому, что он понял ее и проявил чуткость, а ненавидела потому, что самым последним чувством, которое она хотела бы вызвать у него, была жалость.
- Что ж, понятно. - Он насмешливо посмотрел на нее.
Как назло, сегодня Фернан казался ей особенно красивым. Его высокая стройная фигура была облачена в вечерний костюм, подчеркивавший скрытую силу и мощь.
Ну почему из всех мужчин в мире меня угораздило встретить и полюбить именно его?! - подумала Джейн с тоской и безнадежностью.
- Так ты придешь на вечеринку? - осторожно спросила она после нескольких минут напряженного молчания.
- А ты хочешь, чтобы я пришел?
- Конечно. Пьер и Нора огорчатся, если ты откажешься.
- Ах, Пьер и Нора… Понимаю… - Он посмотрел на нее, прищурив глаз. - В таком случае приду.
Он придет только ради Пьера и Норы! Боже, подумала Джейн, как же я его все-таки ненавижу!
- А теперь мне в самом деле пора идти. Я не могу опаздывать.
- Разумеется, ты не должен заставлять ее ждать.
Джейн сама не знала, зачем сказала это. Хорошо хоть голос ее прозвучал безразлично, словно она не сгорала от ревности и желания узнать, с кем он встречается и как выглядит эта женщина.
- Вот именно.
Один-ноль в его пользу, подумала Джейн, когда Фернан улыбнулся одними краешками губ, кивнул на прощание и покинул гостиную. Что ж, он имеет право встречаться с кем угодно. Фернан Тамилье - вольная птица: никаких привязанностей, никаких обязательств… Она мысленно выругалась - так крепко, что сама испугалась, - и отправилась разыскивать Нору или Поля - кого-нибудь, кто помог бы ей отвлечься.
Джейн чувствовала, что ее душа и тело пребывают в разладе, и не была уверена, что ей удастся собрать сердце из кусочков, на которое оно было разбито. Может быть, в Лондоне ей повезет и она избавится он любовного недуга? Хотя вряд ли…
Стояла середина июня, и день выдался очень жарким. Солнечные ванны, которые начала принимать Джейн, придали ее коже нежно-персиковый оттенок, а медный цвет волос проявился еще ярче.
В последние две недели они с Норой совершили несколько поездок в Ниццу за покупками. Здесь, на извилистых улочках и маленьких уютных площадях, можно было найти все, что угодно - от модной одежды и изысканных драгоценностей до дешевых сувениров.
После часа или двух хождения по магазинам они с удовольствием сидели в уличных кафе, где пили кофе и ели пирожные с кремом, наблюдая за протекавшей вокруг них жизнью, пока не подходило время возвращаться домой.
Это было идиллической прелюдией перед возвращением в Лондон, и Джейн изо всех сил старалась, чтобы Нора воспринимала все именно так. Но для нее самой эти поездки были окрашены в грустные тона: она решила, что прощается с Францией навсегда.
Тем не менее прошли они не без пользы, подумала Джейн, глядя на прекрасное платье из шелка цвета слоновой кости, висящее в шкафу. Наряд для прощальной вечеринки был выбран отличный. Сначала ее напугала цена - непомерная на первый взгляд для такого маленького кусочка ткани. Но, померив платье, Джейн сдалась. Оно сидело как перчатка - плотно, но не слишком обтягивая ее, а покрой выгодно подчеркивал фигуру. Никогда в жизни у нее не было такой элегантной меши.
- О, это прелесть, Дженни, ты должна его купить! - воскликнула Нора и тут же попыталась заплатить за платье, но Джейн воспротивилась.
Она хорошо знала, зачем покупает его. Фернан не хочет иметь с ней ничего общего - прекрасно. Он жалеет ее - это хуже, но можно пережить. Зато сегодня вечером он поймет, что потерял. Она уйдет из его жизни с гордо поднятой головой!
Но все это будет позже. А сейчас она собирается с Норой и детьми к бассейну - посидеть и расслабиться, что в последнее время удавалось ей все хуже и хуже.
Джейн отвернулась от шкафа и подошла к большому зеркалу, чтобы взглянуть на свое отражение. Она купила бикини в тот же день, что и платье, и считала это вызовом, хотя и не понимала до конца, что же он означает.
Джейн провела пальцами по белесым шрамам на животе. Плохо это или хорошо, красиво или нет, но это ее шрамы, и больше она не собиралась их прятать! Тысячи людей во всем мире справляются с гораздо более страшными увечьями и делают это мужественно. Она же слишком сосредоточилась на своих недостатках - больше, чем они того заслуживали, - но отныне все будет по-другому.
Она везучая, очень везучая! - и будет повторять это заклинание каждый день, каждый час, каждую минуту, пока не рассеется черное облако, окружающее ее!
"А что, если оно никогда не рассеется?" - спросил тихий вкрадчивый голосок. Что ж, тогда она смирится с этим и будет жить дальше.
Когда Джейн шла к бассейну, ее обволакивал густой, жаркий аромат летнего дня. Нора сидела в шезлонге и с улыбкой наблюдала, как Пьер, Доминик и Поль плещутся в прохладной чистой воде, играя в пятнашки.
Джейн была рада видеть Поля веселым. После того случая, когда он едва не утонул, мальчик некоторое время не решался подходить к воде и выглядел нервным, но сейчас он вел себя, как обычно.
Выяснилось, что в тот вечер, буквально за несколько минут до рокового заплыва, он забегал на кухню к Терезе и проглотил обильный ужин. К тому же он много играл на жарком солнце и, хотя Пьер неустанно предупреждал его, что после таких игр необходимо восстановить количество жидкости в организме, даже не подумал позаботиться об этом. В результате - судорога, едва не ставшая для Поля роковой.
Все очень надеялись, что этот урок мальчик запомнит на всю жизнь и больше никогда не повторит подобной ошибки…
Несмотря на шум, доносившийся со стороны бассейна, Джейн, должно быть, уснула в удобном шезлонге в тени деревьев. Во всяком случае, когда она открыла глаза, Норы рядом не было, а вместо нее в соседнем шезлонге расположился… Фернан.
- Здравствуй, Джейн, - тихо сказал он, пристально глядя ей в глаза.
Непонятно, что так подействовало на нее - то ли неожиданность ситуации, то ли вид почти обнаженного, идеально сложенного мужского тела, но Джейн почувствовала, что не может пошевелиться.
- Нора забрала малышей кормить, а Пьер с Полем помогают натянуть навес для вечеринки. Нора решила, что будет славно поужинать сегодня на свежем воздухе. В общем, все суетятся, - сообщил он.
- Кроме тебя, - заметила Джейн.
Она выпрямилась, огорченная тем, что Фернан наблюдал за ней спящей и мог разглядеть каждый миллиметр ее тела. Ей это не понравилось. Одно дело - бравировать новыми принципами и появляться в бикини на глазах всего света, совсем другое - в присутствии Фернана.
- Кроме меня, - согласился он.
- Может быть… может быть, тебе стоит помочь Пьеру? А я пойду и узнаю у Норы…
- Мне нужно поговорить с тобой.
- О… - Джейн охватила паника. - Что же ты можешь мне сказать, Фернан?
- Я просто хотел узнать твои планы, вот и все, - спокойно ответил он. - Не собираешься ли ты в ближайшем будущем вернуться во Францию?.. Я знаю, что Нора хотела бы этого.
Маленький лучик надежды угас, хотя сердце Джейн продолжало учащенно биться.
- Не думаю, чтобы это было бы возможно. - Она обхватила руками колени и прижалась к ним подбородком, так что пряди шелковистых волос скрыли ее лицо: не хватало еще разрыдаться перед ним. - Последние два месяца, когда я помогала Норе ухаживать за малышами, привели меня к одному решению. И я знаю, что мне необходимо осуществить его, пока мной снова не овладели сомнения.
- Могу я спросить, что это за решение?
- Я хочу снова работать с детьми, - ответила она. - Видишь ли, после аварии, о которой я тебе рассказывала, мне было очень плохо. Водитель автомобиля, с которым я столкнулась, погиб, а ему было только восемнадцать лет. У меня самой в машине были дети, за которыми я тогда ухаживала. Короче говоря, я на какое-то время… надолго утратила уверенность в себе. Боялась быть ответственной за кого-либо!
- А эти дети…
- Нет, они серьезно не пострадали, отделались небольшими порезами и ушибами. На следующий день их выписали домой, но… Но все могло быть по-другому, и эта мысль преследовала меня. Я пробыла некоторое время в больнице - травмы и переломы, но, к счастью, ничего серьезного. Остались только вот эти шрамы, хотя они ничто по сравнению со шрамами памяти, - закончила она с болью в голосе.
- Джейн…
- Но я люблю детей, и мне нравится работать с ними. Поэтому я решила не позволять больше прошлому властвовать надо мной, - поспешно сказала она, не желая слушать слова утешения: это было бы для нее невыносимо.
- Ты справишься, Джейн. - Что-то в его голосе заставило ее невольно поднять голову; лицо Фернана было бледным, на скулах играли желваки. - Я знаю: ты очень мужественная.
- Нет, не очень, - грустно сказала она. - По крайней мере, не всегда.
И уж во всяком случае, не с тобой, - подумала Джейн. Я никогда не буду храброй с тобой… Мысль о том, что она видит Фернана в последний раз, неожиданно пронзила ее ужасом, и, очевидно, этот ужас каким-то образом отразился на лице. Как бы то ни было, Фернан внезапно потянулся к ней, перегнувшись через подлокотник шезлонга.
- Худшее позади. Ты уже победила своих демонов, Джейн, - сказал он, обнимая ее за плечи. - Ну почему бы не дать себе побольше времени, повозиться здесь с близнецами подольше, пока ты не освоишься с этой мыслью? Нора будет рада…
- Нет, я не могу!
И тогда он поцеловал ее. Джейн не надеялась, что ей еще когда-нибудь удастся почувствовать вкус его губ. Это было так неожиданно и так упоительно, что она невольно застонала.
- Останься, ведь ты хочешь остаться! - выдохнул Фернан, наконец оторвавшись от нее и глядя ей в лицо затуманенными глазами. - Ты же знаешь: едва я касаюсь тебя, мы оба горим в огне.
- Да, я знаю, - беспомощно прошептала она.
- Тогда оставайся! - потребовал он. - Оставайся во Франции.
Ей безумно хотелось подчиниться, согласиться на все, что он предложит, но она молчала.
- Нам будет хорошо, Джейн, - хрипло произнес Фернан, - поверь мне. Когда я возьму тебя, это будет так, словно ты у меня первая - и я у тебя первый! Мне кажется, род человеческий исчезнет и на Земле останемся только мы с тобой…
- Не надо, Фернан…
Но ее протест утонул в глубоком поцелуе.