- Ты разве не понимаешь, что если я не смогу здесь работать, то мне придется уехать из вашего дома? Ты этого хочешь?
- Нет, эта мысль мне столь же неприятна, как и та, что моя женщина бегает с подносом, ублажая всех этих людей, - объявил мужчина.
- Речи пещерного человека, - заметила она.
- Я такой и есть, милая. А ты что же, феминистка? - насмешливо спросил Ангелос Зувелекис.
- Да, я за равенство, - убежденно отчеканила Шанталь.
- Равенство между мужчиной и женщиной недостижимо, милая, - снисходительно ответил он. - Мы разные, и равными никогда не будем. Будь иначе, разве я нуждался бы так в тебе, дорогая? - решительно произнес он.
- То, что мы разные, это понятно, Ангелос. Но для того, чтобы мы могли быть вместе, я должна чувствовать свою финансовую независимость от тебя, - проникновенно проговорила женщина.
- Мне странно, что в твоем сознании эти обстоятельства так увязаны. Мы вместе, потому что нам хорошо. И я гарантирую тебе полный комфорт и достаток, потому что в силах обеспечить тебя всем необходимым и не только, не считая это затруднительным для себя и сколько-нибудь разорительным. Мы с тобой уже не раз говорили об этом. Я не плачу тебе за секс и покорность. Это не в моих правилах, дорогая. Уверяю тебя, Шанталь.
- Даже если ты и искренен, Ангелос, это не имеет никакого значения. Потому что мои принципы…
- Ах, вот в чем дело?! - перебил ее мужчина. - Все дело в принципах!
- Что ты находишь дурного в следовании принципам? - настороженно спросила его Шанталь.
- Дурного? Нет-нет, ничего. Просто меня сюда привели совершенно иные мотивы. В этом дело, - ответил Ангелос Зувелекис.
- Какие же, например?
- Желания, чувства…
- Все это рано или поздно проходит, Ангелос. И мне придется как-то существовать, когда причины для твоего радушия и щедрости исчезнут, - холодно парировала женщина.
- Ты должна понимать, Шанталь, что я привез тебя на этот остров не для того, чтобы пользоваться тобой. Ты стала гостьей нашего дома из благородных побуждений. Я считаю себя обязанным заботиться о тебе уже на том основании, что ты сочла необходимым в меру своих возможностей способствовать скорейшему выздоровлению моего отца. И, конечно же, у меня не было намерения соблазнить тебя. Но так случилось, о чем я нисколько не жалею. Поэтому не следует смешивать наши отношения с условиями твоего проживания на вилле.
- Ангелос, но ведь сам-то ты работаешь каждый день с тех пор, как мы сюда приехали. А я остаюсь одна и не знаю, куда себя деть. И разные мысли невольно лезут мне в голову, - призналась она.
- С тех пор, как мы сюда приехали, я еще ничего толком не сделал. В основном лишь делаю вид, что работаю. А все потому, что не могу не думать о тебе, милая, - не менее откровенно ответил он. - Именно по этой причине я сейчас здесь…
- Я тоже постоянно думаю о тебе. Полагаю, это нормально в таких отношениях.
- Быть может. Но такая ситуация очень нетипична для меня. И я, признаться, не знаю, как быть. И ты обязана помочь мне разобраться в моих чувствах.
- Каким образом, Ангелос?
- Мы должны срочно вернуться на виллу. Поднимемся в нашу спальню…
- Об этом не может быть и речи, - возразила Шанталь.
- Не перебивай, пожалуйста, - мягко попросил ее Ангелос и продолжил: - Поднимемся в нашу спальню, закроемся ото всех и обстоятельно обо всем поговорим.
- Это мы можем сделать и вечером. Я сейчас я должна вернуться к работе. Так что не обессудь, - проговорила женщина, поднимаясь из-за столика.
- У тебя достаточно дел и на вилле. Это я могу тебе обещать, - пошутил Ангелос, пытаясь удержать ее.
- Возвращайся на виллу без меня, - сдержанно попросила его Шанталь.
Вечером того же дня Ангелос шагнул на обеденную террасу виллы и замер.
- Что случилось? Что-то с Марией?! - испуганно спросил он.
- С ней все нормально, - спокойно ответила Шанталь.
- Но почему ты накрываешь на стол?
- Она занимается приготовлением диетического ужина для твоего отца, поэтому я вызвалась помочь ей, - пояснила гостья дома. - Кстати, Мария учит меня готовить греческие блюда.
- Шанталь, когда ты все успеваешь? - искренне удивился Ангелос.
- Это мне в радость, поэтому время само находится… Садись скорее за стол, ты, должно быть, страшно проголодался.
- Нет! - резко выкрикнул Ангелос. - Я совершенно не голоден! Я сыт всем этим по горло! Мне категорически не нравится все то, что ты творишь в моем доме. Никогда еще гости Зувелекисов не шли работать в услужение другим, чтобы иметь возможность жить в нашем доме. И ты не имеешь права хозяйничать на нашей кухне, потому что для этого был нанят специальный человек, получающий за работу деньги, притом немалые! И я запрещаю тебе наводить свои порядки в моей жизни. Достаточно уже того, что я из-за тебя сам не свой и работа в компании у меня не ладится!
- Но это всего лишь мой вклад… - робко пролепетала Шанталь, испугавшись его раздраженного тона. - Мне не сложно…
- Да ты эгоистка до мозга костей! - неожиданно заявил Ангелос. - Только и думаешь, что о своем удобстве. И совершенно безразлична к тому, как при этом чувствуют себя окружающие. Ты хоть подумала, как мой отец отнесется к известию, что ты работаешь официанткой? Это ведь лишь вопрос времени. А он еще весьма слаб. Как пожилой человек консервативных взглядов на жизнь отнесется к тому, что невеста и любовница его сына, да еще живущая под его крышей, отправилась работать официанткой? Ей, видите ли, это необходимо для самоутверждения! Ей неприятно есть наш хлеб!
- Ты неправильно меня понял, Ангелос, - попыталась возразить Шанталь.
- Работа? Какая работа? - прозвучал голос Костаса, который тотчас и сам появился на обеденной террасе. - Правильно ли я понял смысл вашего разговора, Шанталь? Тебя тяготит быть гостей в моем доме?
- Неправильно. Мне очень приятно находиться здесь. Но у меня есть глубокое убеждение, что женщина должна сама зарабатывать себе на жизнь. Поэтому я и устроилась работать официанткой. И удалось мне это, признаться, с трудом. Пришлось долго уговаривать владельца таверны. А Ангелос сегодня своим приходом чуть все не испортил. Он против того, чтобы я работала.
- И я его понимаю, девочка моя, равно как то, по какой причине он пребывал сегодня весь день в таком скверном состоянии.
- Вовсе нет, отец. Я уже все для себя решил. Пусть делает все, что хочет, но только не в моем доме! - гневно парировал Ангелос. - Она совершенно не воспринимает моих доводов. Ей, верно, хочется думать, что я ретроград, принижающий роль женщины в обществе. Да к твоему сведению, Шанталь, чуть ли не половину руководящих постов в моей корпорации занимают женщины, что и мой отец может подтвердить.
- Да, это так, - охотно отозвался Костас Зувелекис.
- Но ты ведь не состоишь со всеми этими женщинами в любовных связях? - спросила Шанталь.
- Разумеется, нет. Но что это меняет? - возмутился Ангелос.
- То, что ты признаешь активную роль женщины в жизни общества, но только при условии, что это не твоя женщина! А это-то и есть мужской шовинизм, Ангелос. Я не твоя собственность.
- Дети мои, вы говорите все не о том, - взволнованно вмешался в их перепалку Костас. - Совместная жизнь - это, не война принципов, а взаимные уступки. Если вы будете выяснять отношения с точки зрения несовпадения позиций, то плохо ваше дело. Вы должны, наоборот, ставить во главу угла то, что вас сближает, и этим руководствоваться. Вы должны научиться поступаться своими стереотипами и принципами, думая о том, что лучше всего для вашей любви… - назидательно произнес пожилой человек и осторожно присел на стул.
- Вы хорошо себя чувствуете? - обеспокоенно спросила его Шанталь.
- Да, я в порядке, дитя мое. Не беспокойся! Но ваша ссора меня расстроила… Я был уверен, что вы будете трепетно относиться друг к другу, - укорил он их обоих.
- Я не имел намерения никого обидеть или расстроить, - заговорил Ангелос. - Но я исходил из мнения, что женщине должно быть только приятно, если мужчина берет на себя заботу о ней. И я не могу понять, почему мое вполне законное желание встретило такой бурный протест, - пояснил он.
- Женщины разные, сынок, - усмехнувшись, заметил Костас Зувелекис.
- Вот мы и вернулись к твоим стереотипам, Ангелос, - обрадовалась Шанталь, уловив поддержку в словах пожилого человека. - Ты абсолютно уверен, что женщина, которая находится рядом с тобой, в первую очередь заинтересована в твоих деньгах, а потом уже в тебе. Я же пытаюсь убедить тебя в обратном. Я вполне способна прокормить себя сама. А с тобой я живу рядом по совершенно иным причинам.
- Ну, вот видите, дети, - удовлетворенно подытожил их спор Костас, - никаких противоречий на самом деле нет и в помине. И стоило ли так кричать и ссориться? Просто прекратите подозревать друг друга в недоброжелательности и в упрямстве… Ну вот, сынок, теперь ты можешь представить, какой была твоя мать в пору нашей с ней первой встречи.
- Она тоже была официанткой? - наивно спросила Шанталь.
- Нет, девочка моя. Однако она была такой же упрямицей, как и ты, дорогая. Могла убедить меня в чем угодно. Независимая, неутомимая, решительная и гордая красавица. Вот такой была мать Ангелоса. И восхитительно готовила… А прочие мои жены даже не знали, с какой стороны подойти к плите.
- Зачем им это? Они ведь даже и не ели, - шутливо подметил Ангелос Зувелекис.
- Не дерзи отцу, - осадил его Костас. - Я говорю о том, что твоя мать была настоящей женщиной.
- Раз мы заговорили о еде, то давайте ужинать, - примиряющим тоном предложила Шанталь. - Мария наверняка с минуты на минуту подаст приготовленную специально для вас рыбу, Костас.
- Устал я от этой диетической пищи, дорогая, - посетовал пожилой человек.
- Таковы рекомендации ваших лечащих врачей, - урезонила его гостья. - Тем более что Мария никогда не отказывает вам в приправах и лимонном соке. Знали бы вы, какие ароматы разносятся сейчас по кухне.
- Мария - кудесница, точно, - согласился Костас Зувелекис, в ожидании ужина расположившись за столом. - Так, значит, ты устала от моего общества и нашла себе работу? - спросил он молодую женщину.
- Я нашла работу вовсе не потому, что устала от вашего общества. Просто я не привыкла целыми днями лежать у бассейна или слоняться по пляжу… И деньги имеют не последнее значение в этой жизни. Я предпочитаю, чтобы деньги были моей собственностью. Не привыкла ни перед кем отчитываться в своих тратах, - пояснила Шанталь.
- Откровенно признаться, я полностью поддерживаю такой взгляд на жизнь, - отозвался Костас, внимательно выслушав девушку. - А вот и моя рыба! Аромат бесподобный, вкус, уверен, тоже. Благодарю вас, Мария… И не слушайте моего сына, Шанталь. Если захотите стряпать на нашей кухне, делайте это в свое удовольствие. Лучшей наставницы, чем Мария, вам не сыскать.
- А вы пообещайте перечислить мне ваши любимые блюда! Их я научусь готовить в первую очередь, - подхватила Шанталь.
- Ты будешь готовить для меня?
- Да, Костас, если позволите, - без секунды промедления отозвалась она.
- Позволю, конечно же, позволю, дорогая. Начни с салатов, я их обожаю. Салаты из местных овощей просто бесподобны.
- Я тоже полюбила здешние салаты, в этом мы сходимся, - заметила Шанталь. - Вижу, к вам вернулся прежний аппетит, Костас… А ты почему ничего не ешь, Ангелос? Что-то не так? - спросила она.
- Сегодня слишком жарко. Не лучшее время, чтобы перегружать желудок.
- Но ужин достаточно легок. Да и пополнеть тебе не грозит, - заверила его Шанталь.
- Просто не голоден. Не обращайте на меня внимания, - раздражаясь с каждой секундой все сильнее, попросил Ангелос.
- Ангелос всегда был капризным ребенком, - насмешливо вставил Костас.
- Папа, прошу тебя, перестань! Я давно уже не ребенок, пора забыть, каким я был, - буркнул младший Зувелекис.
- Не могу я забыть этого, поскольку ты до сих пор ведешь себя как капризный ребенок, - шутливо уколол его отец.
Шанталь не смогла удержаться от смеха, когда увидела мимику Ангелоса в ответ на слова отца.
- И даже кофе не выпьешь? - спросила она своего любовника, когда тот, резко отодвинув от себя тарелку, встал из-за стола.
- Нет, не буду, - буркнул он в ответ.
- Может быть, ты хочешь что-нибудь другое? - внимательно вглядываясь в лицо мужчины, проговорила Шанталь.
- Поговорить с тобой, - сухо ответил Ангелос.
- Сам не ешь, так хоть дай другому, - недовольно бросил отец.
- Я уже наелась, - быстро произнесла Шанталь и, извинившись перед Костасом, последовала за Ангелосом.
Он шел впереди по полутемному коридору, молча поднялся по лестнице и только тогда повернулся к ней.
- Единственное, чего я хочу, - прошептал он, - тебя! Сейчас же, незамедлительно.
- Но, Ангелос…
- Только не начинай спорить, - поспешно оборвал он ее. - Никогда не перестану благодарить отца за то, что он свел нас.
- Я тоже, - шепотом отозвалась Шанталь. - Твой отец - удивительный человек, Ангелос. И я так ревную вас друг к другу, - призналась она.
- Что ты хочешь сказать этим, милая? - удивленно спросил мужчина.
- Хотелось бы мне быть частью вашей семьи. У вас настолько светлые и теплые отношения!
- Ты уже часть нашей семьи. Мой отец относится к тебе, как к родной дочери, - заверил ее грек.
- Да, у твоего отца большое сердце… Ангелос взял Шанталь за руку и повлек ее за собой. Войдя в спальню, он плотно запер двери и, обняв женщину, спросил:
- А какие у тебя отношения с твоим отцом?
- К сожалению, никаких. Он не поддерживает связь ни со мной, ни с моей мамой. Он давно бросил нас… И не будем больше говорить об отцах, Ангелос. Просто поцелуй меня так, как только ты это умеешь делать, - попросила она.
- Почему ты пошла работать официанткой? - час спустя, лениво лаская Шанталь, спросил Ангелос.
- Только такую работу я смогла найти, приехав в Париж.
- А где ты жила до Парижа?
- В Буэнос-Айресе. Там я работала с лошадьми.
- А до того?
- Новая Зеландия и Австралия. А еще Индия и Перу.
- Все-таки ты удивительная женщина, - проговорил восхищенно Ангелос.
- Ты действительно так считаешь? - кокетливо спросила Шанталь.
- Безусловно. А ты так и не сумела врасти корнями ни в одной из перечисленных стран?
- Увы…
- Какое у тебя образование?
- Среднее. Я не блистала в школе, поэтому не планировала поступать в колледж или институт… Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?
- О чем, например?
- Расскажи, как ты стал таким богатым? - попросила женщина.
- Неожиданный вопрос для человека, который всячески стремится уверить, что не интересуется моим благосостоянием, насмешливо отметил Ангелос Зувелекис, прижимая Шанталь к себе.
- Меня интересует не твой достаток, а то, как ты этого добился, - с обидой в голосе отозвалась женщина.
- Нужно заметить; что я тоже в школе не блистал. И это заведение активно недолюбливал. Я всегда стремился к свободе. Поэтому и считал бизнес своим признанием. К счастью, в юности у меня были все возможности для удачного старта. Ведь мой отец - человек весьма состоятельный. Убежден, что без его помощи, как финансовой, так и просто человеческой, я вряд ли сумел бы так быстро добиться столь значительных успехов. Однако у нас с ним сразу возникли трения. Ведь он всю жизнь хотел увидеть меня приемником. Я же стремился заняться собственным делом, а не идти вслед за ним.
- Удивительные у вас все-таки с отцом отношения! Такие, я бы сказала, дружески-сопернические, - заметила Шанталь.
- Есть немного, - согласился Ангелос. - Но мы оба одинаково сильно любим друг друга… А какие у тебя с твоей матерью отношения? Какое у тебя было детство?
- Мы все время куда-то переезжали. Это от нее у меня склонность к путешествиям. Впрочем, в моей жизни было мало интересного… Давай лучше спать, - пробормотала она и прижалась лицом к его груди.
Глава девятая
- Ты до сих пор валяешься в постели вместо того, чтобы упаковывать вещи? - бодро выговорил ей Ангелос, вытирая полотенцем влажные после душа волосы.
- Упаковывать вещи? - переспросила спросонья Шанталь, не понимая, чего от нее хотят.
- Именно. Поторапливайся, начинай скорее собирать чемодан.
- Ты хочешь, чтобы я уехала?
- Я хочу, чтобы мы уехали, милая. Мы едем вместе! - решительно объявил мужчина, резко отдернув плотные шторы на окнах так, что яркий солнечный свет полоснул Шанталь по глазам. - Если я правильно тебя вчера понял, ты любишь путешествовать. А здесь мы, надо думать, изрядно подзадержались, так что давай собирайся, не трать понапрасну время.
- Ура! - воскликнула Шанталь, вскочив с постели. - И куда же мы отправляемся?
- В Афины. Ты ведь там еще не бывала. Поживем пару дней. Если тебе понравится, то задержимся подольше.
- Афины?! - настороженно переспросила женщина. - У тебя там дела? Тогда я, пожалуй, лучше здесь останусь…
- Да, дел действительно поднакопилось. Я в последнее время работу совсем забросил, нужно наверстывать, но, помимо дел, в Афинах, поверь, есть много привлекательного, что не оставит тебя равнодушной. Обещаю уделять тебе достаточно времени.
- Не сомневаюсь… Но я, пожалуй, останусь здесь, - проговорила Шанталь, опустившись на постель.
- Ни в коем случае! Мы едем вместе. Куда я, туда и ты…
- Я не поеду в Афины, - упрямо повторила женщина и в подтверждение своих слов вновь забралась под одеяло.
- Ну вот! Очередной каприз! И в чем дело на этот раз? - гневно воскликнул Ангелос.
- Ты хочешь оставить своего отца без компании?
- Шанталь, не виляй! Мой отец не один. У него есть его трудолюбивая мышка в халате медсестры, есть замечательная и заботливая Мария, есть вдобавок доктор, который регулярно заезжает на виллу. Не беспокойся, пару деньков он отлично проживет и без тебя… Все решено, мы отбываем после полудня. Вечером в Афинах у меня предстоит прием в связи с учреждением нового фонда.
- На прием отправишься без меня!
- Если ты откажешься, я тоже останусь на вилле.
- Не глупи, Ангелос. Отправляйся по своим делам, - протянула Шанталь, не смотря на мужчину.
- Если тебя не будет рядом, то и дел никаких не получится. Я уже убедился в этом. Мы должны отправиться в Афины вместе.
- Я не поеду, - глухо повторила она.
- Шанталь, ну что такое, ей-богу? Ты ведешь себя как маленькая девочка. Необъяснимо и глупо, - принялся упрекать ее Ангелос.
- Все очень даже объяснимо. Я не хочу ехать с тобой и идти на этот чертов прием. Я не люблю людей твоего круга.
- С каких это пор, моя милая? Еще совсем недавно ты не возражала против подобных мероприятий и даже позаимствовала чужой пригласительный билет, чтобы пробраться на ежегодный бал в Париже. И неплохо себя там чувствовала, насколько я помню. Когда это ты успела разлюбить людей моего круга?
- Тот раз был ошибкой, - вяло отговорилась Шанталь.
- Благодаря той ошибке мы теперь вместе, дорогая, - напомнил ей Ангелос.
- Я не говорю, что наша встреча - ошибка, но тем своим поступком мне вряд ли стоит гордиться. Я совершила его в знак протеста.