Дуг Уэлч собирался еще порасспросить режиссера, но это было безнадежно, поэтому устремился за актерами, дружно потянувшимися из павильона студии. Барбара чуть замешкалась, вышла последней и тут же в коридоре наткнулась на репортера и Дена Батлера, беседовавших вполголоса.
- Молик - известная актерская фамилия. Барбаре Молик двадцать пять, полька, живет и работает в Париже, - донесся до нее голос Батлера, заставивший насторожиться. - Если вам не удастся поговорить с ней сейчас, разыскать актрису можно в доме Айка Шарона. Она живет у него и, по-моему, к шефу неравнодушна…
Барбара замерла, прекрасно расслышав каждое слово. Ден, наверное, решил все-таки ей отомстить. А черные глаза Дуга Уэлча сразу загорелись.
- Да, я живу у Шарона. Это удобно для работы и ничего другого ровным счетом не означает! В Голливуде я первый раз, ориентируюсь плохо…
- Пани протестует слишком сильно! - Репортер совершенно не смутился, что Барбара все слышала. - А это подозрительно…
Глаза девушки метнули молнии в сторону Батлера.
- Я не ожидала от тебя подлости!
- Какая же это подлость? - рассмеялся Ден. - Еще скажешь спасибо за рекламу.
Барбара с негодованием хлопнула дверью гримерной…
К вечеру, закончив съемочный день, они с Шароном отправились домой.
- Ден подкинул этому репортеру идею, будто мы с тобой любовники, - пожаловалась Барбара, пока Айк выводил машину на дорогу.
- Не обращай внимания.
- Неужели тебя сие не беспокоит? - возмутилась она.
- Только не в данном случае. Если Дуг придаст своим репортажам несколько фривольный оттенок, это пойдет на пользу фильму.
Барбара удивленно уставилась на него.
- А если он раздует историю до скандала?..
- Только подстегнет всеобщий интерес! Публика обожает подробности из личной жизни кумиров.
- Значит, годится любая реклама?
- Более или менее.
Барбара взглянула на Айка неодобрительно.
- Великолепная жизненная позиция! - воскликнула она и замолчала на весь остаток пути.
Дом, в котором жил Шарон в Голливуде, не являлся его собственностью, а принадлежал продюсерской фирме, предоставлявший виллу в полное распоряжение режиссера на время съемок. Тут он чувствовал себя свободно, по-хозяйски, отдыхал и работал без помех, ценя покой и уединение.
Наскоро перекусив в кухне, Айк вдруг сказал:
- Нам давно пора определиться с тем, как играть спальные сцены между Анной и Крофордом… иначе перед камерой оба будем зажаты, что никуда не годится.
Барбара сразу забыла и про Дена, и про Дуга Уэлча. Эти эпизоды давно не давали ей покоя.
Некоторые актрисы могут запросто обнажаться перед публикой. Но Барбара была застенчивой, и ее совсем не радовало, если десятки людей будут на нее глазеть сначала в павильоне, а сотни и тысячи - на киноэкране.
- К вечеру мне нужно будет уехать, - продолжил Айк, - правда, всего на два часа, а когда вернусь…
- Давай разберемся с этим сейчас, - с отчаянной решимостью предложила Барбара. - Мы уже пробовали репетировать сцену с простыней, так что правильнее, если начнем с нее, тем более в театре я это сыграла не один раз.
- Хорошо. Поднимайся наверх.
Барбара переоделась у себя в комнате в ночную рубашку из полупрозрачного шифона, которая спереди закрывала грудь до горла, а сзади завязывалась на тесемочки, после чего присоединилась к Шарону в угловой спальне. Постель уже была подготовлена, и ей осталось только забраться под простыню.
Сегодня днем Барбара, во время своей зарядки, оказалась полураздетой перед Деном Батлером, сейчас ей предстояло оголиться перед Айком, но это разные вещи. С Деном Барбаре было просто неловко, теперь же она чувствовала возбуждение.
- Сначала пройдем диалог, - предложил Айк, - а потом разберемся с движениями.
Барбара довольно долго возилась с рубашкой, пока не отложила ее в сторону, а простыней окуталась до горла. Руки плохо слушались, простыня то и дело сползала, действуя ей на нервы.
- Подожди минутку, - попросила Барбара, пытаясь справиться со слишком длинной материей, в которой неуклюже путалась.
- Помощь не требуется? - улыбнулся Шарон, протягивая руку.
- Нет! - запротестовала Барбара. - Я сама завяжу узел под мышкой, чтобы эта проклятая простыня не скользила.
Наблюдавший за ее манипуляциями Шарон решительно возразил.
- Так не пойдет. Если простыня свалится перед камерой, все в павильоне будут молиться, чтобы казус повторился снова, а оператор… потребует дублей.
Барбара язвительно ухмыльнулась.
- А ты будешь только рад, коли я окажусь в чем мать родила?..
- Заметь, это ты сказала. Ладно, давай попробуем еще раз, - озабоченно добавил Шарон.
- Материя слишком широкая и длинная, - пробормотала Барбара, расправляя складки ткани у ног, но стоило ей сделать шаг, как она тут же, будто стреноженная, вскрикнув, пошатнулась.
Пытаясь удержаться, Барбара крепко схватила за плечи Айка, и все кончилось тем, что они оба повалились на кровать. Мысли девушки смешались, кровь застучала в висках. Тело Айка, навалившееся сверху, совсем не двусмысленно ее взволновало.
- Извини, - произнесла она. Он позволил ей выбраться из-под себя, но они продолжали лежать рядом.
- Дразнить - это твое жизненное предназначение? - спросил наконец Айк.
Барбара посмотрела в загорелое лицо, которое было в нескольких дюймах от нее. Шарон казался взволнованным и одновременно уязвленным.
- О чем ты?
- Семь лет назад ты явилась ко мне в отель в платье, которое откровенно требовало, чтобы я к тебе прикоснулся, а когда я попробовал, ты просто удрала! Теперь, на протяжении трех недель ты целуешь меня с отменной чувственностью, но относишь это на счет своей героини Анны и заходишь все дальше. - Взгляд Айка скользнул по ее телу вниз.
Только сейчас Барбара увидела, что почти обнажена.
- Не думай, пожалуйста, будто я сделала это специально, - возмущенно произнесла она, пытаясь вытащить простыню и прикрыться.
- Я думаю одно: ты ведешь со мной нечестную игру, - сухо произнес Айк.
Обвинение отчасти справедливо, подумала про себя Барбара, но он не должен знать об этом наверняка. Подмятая их телами простыня, не поддавалась, как Барбара ни тянула ее. В отчаянии оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно прикрыться, она заметила на полу свою ночную рубашку и уже начала было подниматься на локте, чтобы дотянуться, как вдруг мускулистая рука преградила ей путь и снова прижала к постели.
- Я хочу достать рубашку, - сдержанно сказала Барбара, раздраженная неожиданным препятствием.
- Достанешь, если хорошо попросишь… - Айк помедлил, снова переводя взгляд вниз. - И только после того, как я вдоволь насмотрюсь на тебя, - добавил он изменившимся голосом.
- Ты негодяй!
- Но не я это начал.
Барбара яростно уперлась ему в грудь: ее усилия были просто смешными - захват оказался железным.
- Пусти! - потребовала она, бешено пытаясь высвободиться. Айк же, казалось, только наслаждается видом ее извивающегося обнаженного тела. Тогда Барбара вытянулась стрункой и замерла.
- Можно не останавливаться, - поощрительно предложил Шарон. - В движении ты просто обворожительна.
Барбара обожгла его взглядом.
- Сниматься я буду в ночной рубашке, - категорически заявила она сквозь зубы. - Вот эту и надену!
- Да-да, конечно, - кивнул Айк.
- Ты согласен? - Барбара не поверила своим ушам. Слишком легко тот уступил в то время как ничуть даже не отстранился. Наоборот, в его лице читалось нечто взволнованное: глаза туманились, голос звучал хрипло, особенно когда он вдруг поднес к ее губам свой указательный палец.
- Пососи, - сказал он.
Это не был приказ, скорее властное веление, которому она безотчетно повиновалась. Ощущение мужского пальца между губ, проникновение в глубину ее рта наполнили Барбару тревожащей эротикой, затопившей с удвоенной силой, когда влажный палец Айка потом коснулся соска ее груди, медленно описывая у его основания круг за кругом.
Мгновенно возникшее сладкое ощущение охватило грудь, отозвалось внизу живота, разлилось по телу. Чувствуя, как внутри все наливается и начинает горячо пульсировать, Барбара сжала зубы, пытаясь скрыть от Айка свою реакцию. А тот все ласкал то упруго напрягшийся сосок, то винно-коричневую кожу его окружья.
Айк больше не держал ее, тело Барбары само томно расслабилось. То, что делал он с ней, можно было назвать чувственной пыткой, от которой невозможно отказаться - такое в ней было наслаждение.
- Еще, - тихо сказал он, снова поднося палец к ее губам.
Теперь Айк принялся влажным пальцем массировать и нежно растирать сосок второй груди, чем доводил Барбару до исступления, заставляя извиваться и чуть ли не выгибаться дугой.
- Айк… - едва выговорила она беспомощно заплетающимся языком.
- Ты думала, что можешь раз за разом возбуждать меня, когда тебе заблагорассудится, а потом прерывать свою игру, и это будет продолжаться вечно? - Его голос звучал взволнованно. - Нет, так не пойдет! Я не каменный и хочу большего.
Сердце Барбары застучало быстрее.
- Большего? - невнятно повторила она.
- Ты красивая молодая женщина с роскошным телом и божественно шелковой кожей. - Шарон медленно вел пальцем по ложбинке живота к ямочке пупка, играя с ним так же, как с сосками груди, - и ты сводишь меня с ума.
Барбара расцвела в дрожащей улыбке. Конечно, она позволяла Шарону слишком далеко зайти. И похоже, он говорит правду - ей удалось вскружить ему голову. Самое же удивительное - Барбаре было плевать, что с ней происходит тоже нечто подобное.
- Ты говоришь искренне? - спросила она, обнаружив, что ее голос охрип, и всем телом потянулась к Айку.
- Смотреть на твою грудь, касаться ее - это выше моих сил. Ты меня совсем… Черт возьми! - вдруг выругался Шарон, отстраняясь и прислушиваясь.
Теперь Барбара тоже услышала в глубине дома, у парадной двери, настойчивый звонок.
- Не открывай, - шепотом сказала она.
- Ты думаешь?
Барбара положила руку ему на плечо. Она не хотела, чтобы Айк уходил и чтобы все из-за глупого звонка кончилось, едва начавшись.
Шарон молча посмотрел на нее, но когда раздался новый звонок, поднялся с кровати.
- Лучше открыть. Машина во дворе, значит, понятно, что кто-то дома…
Когда Айк скрылся за дверью, Барбара закрыла глаза. Она чувствовала себя опустошенной - и почему? Потому что какому-то идиоту вздумалось их спугнуть? Соскользнув с постели, девушка поднялась за ночной рубашкой, лежавшей на полу, и пошла к себе.
Переодеваясь в халатик, Барбара прислушивалась к голосам внизу. Потом хлопнула входная дверь, и Шарон громко позвал ее. Нашла она его на кухне.
- Я решил, что быстрее всего сделать омлет, а то мне давно уже пора. Неудобно, когда ждут.
Ну да, подумала Барбара. И здесь он по вечерам исчезает. Куда ездит? Что делает? Загадка, хотя ответ возможен элементарный - женщина. Например, Лиз Митчел, а почему нет? Нет, та непременно накормила бы его, и незачем есть омлет.
Барбара села за стол. Несмотря на то что убирать в доме трижды в неделю приходила служанка, все же нужно было иногда самим ходить по магазинам и заниматься кое-какими мелочами. Правда, готовили они по очереди. Барбара, закончившая кулинарные курсы, предпочитала более сложные блюда, Айк - попроще.
- Знаешь, кто приходил? Дуг Уэлч, - сообщил Шарон, взбивая яйца. - Сказал, хочет уточнить некоторые детали сценария. Бьюсь об заклад, на самом деле его интересовали детали наших отношений. - Губы Шарона насмешливо искривились. - Тебе надо было выйти в гостиную в простыне. Или без…
- Чтобы наглядно поработать на рекламу фильма, а ты в результате хорошо на нем обогатился?
Шарон гневно блеснул глазами.
- Во-первых, где твое чувство юмора. А во-вторых, у тебя совершенно неправильные представления обо мне… Я делаю деньги не для себя, а ради одного проекта.
Барбара удивленно взглянула на него.
- Помнишь, я рассказывал тебе о Джеке Олме? Он заразил меня совершенно фантастической идеей! В Америке никогда не было и сейчас нет фундаментальной актерской школы, такой, какая есть, например, в Европе. В России ее заложил Станиславский, и педагоги там пользуются его методом, обучая молодежь. У тебя в Польше знаменитый Гротовский изобрел удивительно своеобразную методику… Брук, Стреллер, Питер Штайн - идут своей дорогой. Японская школа театра Кабуки - вообще ни с чем не сравнима, - Барбара ничего не понимала. При чем тут все это? А Шарон горячо продолжал: - Почти пять лет я мотаюсь по свету, снимая на видео нечто вроде многочасового учебного фильма, способного обогатить молодых артистов Америки, всерьез стремящихся к артистической карьере. Думал, справлюсь быстро, но увлекся, утонул в материале, буквально захватившем меня… Это все равно, что работать над многотомной энциклопедией. К тому же нам с Джеком не хватило средств, уж больно размахнулись, вот и собираем каждый доллар… Сэма Харриса, финансирующего наш с тобой фильм, я тоже стараюсь выжать как можно больше.
Барбаре стало стыдно.
- Так вот почему довольно надолго ты исчез, породив тем самым разного рода домыслы?
- Меня сдерживали опасения, что наша с Джеком затея может по независящим от нас причинам не состояться, а мы раструбим на весь белый свет.
- Но сейчас-то, судя по твоему настроению, все в порядке? - осторожно спросила Барбара.
- Отсняты километры видеопленки. Часть их я уже смонтировал в Нью-Йорке. Слава Богу, есть помощник, который преданно и со знанием дела этим занимается. Я очень признателен, что он согласился прилететь в Голливуд, а в данный момент уже сидит перед монитором, ожидая, когда я соизволю явиться, - виновато развел руками Шарон.
- Так вот куда ты исчезаешь вечерами?
- Если честно, устаю ужасно… А тут еще съемки картины, отложить которые Харрис мне не позволил. Впрочем, правильно сделал, иначе я, скорее всего, мог бы перегореть от увлекшей меня пьесы про твою Анну.
Барбара благодарно улыбнулась.
- Спасибо.
Не дойдя до двери, Шарон остановился.
- Сцену с привязыванием мы начнем репетировать, когда я вернусь, хорошо?
Айк уехал, она поставила тарелки в посудомоечную машину, смахнула со стола крошки и перешла в гостиную. Усевшись на диване, Барбара задумалась. Теперь, зная, что Шарон не такой уж и меркантильный человек, и что вечера он посвящает делу, а не другой женщине, ей хотелось кричать от радости.
…Он вернулся около десяти вечера, раньше чем обещал. Без него Барбара еще раз перечитала эпизод сценария, где Крофорд привязывает руки Анны к изголовью кровати. В театре они эту подробность опустили, теперь Барбара как бы примеривалась к новой для себя актерской задаче. Легла на кровать, потом поднялась, спустилась к себе и принесла длинный шелковый шарф, бросила его рядом с подушкой. Довольно долго, покусывая губы, сосредоточенно размышляла. Шарон обрадовался, увидев ее столь собранной.
- Я вижу, ты зря времени не теряешь. Молодец! Начнем. Значит, я беру тебя за плечи, бросаю на постель, обматываю руки шарфом, привязываю. - Айк перечислял движения своего героя, как бы самому себе напоминая их последовательность. - Затем рву ворот рубашки…
- Нет, не так! - возразила Барбара. Потянувшись вперед, она внезапно сама схватила руки Шарона и толкнула его так, что тот спиной упал на кровать.
- Что ты делаешь?
Молча Барбара схватила шарф, быстро сделала несколько витков вокруг запястий Айка, и через мгновение его руки уже оказались привязанными к изголовью кровати.
- Ты не ожидал, что окажешься в подобном положении? И Крофорд не ожидал! А главное, сама Анна не думала, что способна на такой поступок. В ней говорил оскорбленный мужской неверностью дух противоречия, желание унизить его изощренной любовной пыткой, где хозяин положения не он, а она, сгорающая от стыда, рыдающая, но не растоптанная. Ты согласен попробовать сыграть эту сцену именно так?
- Да.
- Даже если это расходится с намерениями автора?..
- Ты придумала не хуже, а может быть, и лучше…
Глубокий, задумчивый голос Айка так обрадовал ее, что она стремительно склонилась к его губам.
- Спасибо, - едва слышно прошептала Барбара.
Сразу же началось волшебство. Его губы раскрылись, и языки их встретились. Поцелуй был долгим, пока хватало дыхания. На миг прерывался и возобновлялся вновь. Они упивались друг другом.
- Развяжи меня, Барби. Ты же не собираешься держать меня в таком положении вечно, - едва слышно сказал Айк. - Мне нужно раздеть тебя.
- Раздеть?
- И раздеться самому. - Его голос звучал хрипло. - Если только ты не захочешь это сделать сама.
У Барбары застучало сердце. Она никогда прежде не раздевала мужчину, и такая мысль в равной степени теперь возбуждала и пугала ее.
Наблюдая за Барбарой, Айк прищурился.
- Надеюсь, ты не обдумываешь возможность быстрого отступления? - подозрительно спросил он. Мощным движением Айк рванул руки, послышался звук рвущейся материи, и в следующее мгновение Барбара оказалась прижатой к постели. - Барби, ты не можешь так поступить! - взмолился Айк, впиваясь ей в губы с такой страстью, что голова ее пошла кругом. Руками она обвила его шею, всем телом прильнула к нему и чуть отстранилась, только почувствовав, как он расстегивает пуговки халата на ее груди, потом у талии и на подоле. Она не сопротивлялась, когда настал черед лифчика, трусиков…
Отодвинувшись назад, Айк обвел медленным взглядом всю ее - с головы до ног.
- Я ждал этого многие годы, - тихо признался он, лаская ей пышную грудь, живот, круто очерченные бедра.
Айк склонился над призывно торчащими розовыми сосками, поочередно лизнул их языком, потом сосательным движением втянул в рот, отпустил, опять вобрал в себя и осторожно придавил зубами. Барбара издала стон: не от боли, а от горячей волны, затопившей ее.
Нашаривая дрожащей рукой пуговицы на рубашке Айка, она почти отрывала их, стремясь почувствовать прикосновение его кожи, пылавшей жаром.
- Не спеши, - прошептал Айк, помогая снять с себя рубашку. - Теперь джинсы.
Барбара на секунду застыла.
- Ты что, боишься? - улыбнувшись, спросил он, когда она замялась.
- Нет, - выдавила Барбара, но хотя ее пальцы стали расстегивать ремень, именно Айк опустил молнию, стащил джинсы, потом белые, в обтяжку, трусы.
Барбара прильнула к нему, зарывшись лицом в завитки волос на его груди, вдыхая терпкий мужской запах, пьянящий и будоражащий одновременно. То, что она сейчас делала, как ластилась к нему, было естественным и не казалось запретным. С Айком ей хотелось всего.
Он поцеловал ее веки, потом покрыл мелкими поцелуями мягкую округлость плеча, опустился к груди.
- Не останавливайся! - умоляюще произнесла Барбара, чувствуя, что Айк на мгновение оторвался от нежно щемящего соска.
- Но я хочу поцеловать тебя… здесь, - произнес он гортанным голосом, проведя пальцами вниз от пупка к пушистому треугольнику между ног.
Пробравшись между спутанными волосками, его пальцы чуть скользнули в глубину между потаенных женских пухлых губ к напоминающей набухшую почку чувственной выпуклости. От одного прикосновения к ней Барбара вздрогнула. Когда же Айк погрузился туда языком, толчками возбуждая ее горячую плоть, Барбара застонала.