Барбара лежала в кровати и смотрела в темноту прямо перед собой. Даже сейчас, спустя столько лет, от одних воспоминаний ей становилось муторно. Наверное, по сравнению с той, уверенной в себе блондинкой - адвокатшей, наивная школьница, вообразившая себя роковой женщиной, показалась ему кошмарным абсурдом, но все равно Шарон мог бы поступить с ней более деликатно. Почему не пощадил хотя бы ее самолюбие?.. Барбара ударила кулаком в подушку. Шарону придется заплатить за то, что тогда откровенно посмеялся над ней!..
…По восемь часов в день они вместе работали над текстом ролей. И хотя Барбара все-таки больше придерживалась своей трактовки образа Анны, она спорила с партнером все реже. Тот медленно и упорно гнул свою линию, поэтому ей было трудно, приходилось себя ломать. Она невольно представляла, что с отцом происходило то же самое.
- Что случилось? - спросил Айк, заметив хмурое выражение ее лица…
- Ты чудовищный диктатор! Давишь как трактор. Тебе плевать на индивидуальность. Выворачиваешь актера наизнанку, как тряпичную куклу. Могу вообразить, как ты мучил Анджея.
- Комментариев не будет, - коротко ответил Шарон. - Если Молик отказывался рассказать тебе, что случилось, то, очевидно, он не хотел, чтобы ты знала.
Барбара сжала губы.
- Но я желаю знать!
- Комментариев не будет, - снова повторил Айк. - Лучше продолжим наши занятия. У нас осталось не так много времени.
- Еще нет и пяти.
- Да, но в семь мне придется уехать. Ничего, если побудешь одна?
- Просто отлично! - фыркнула она. - Мне все равно. Скучать не буду. Я уже привыкла, что тебя нет вечерами.
Шарон молча посмотрел на нее, потом опять взялся за сценарий.
- Твоя реплика начинается словом "подонок", третья строчка сверху. А в ответ Крофорд смеется.
Он пробовал свой голос, настраиваясь то на иронию, то на злость или, наоборот, мягкость.
- Знаешь, мне приятно снова чувствовать себя актером, - с обескураживающей откровенностью признался Айк. - Помнишь у Шекспира: "На мне нельзя играть как на флейте". По смыслу пьесы - совершенно точно, потому что это говорит о себе Гамлет. Но вот каждый актер - сам по себе флейта, звучания которой он добивается. Иногда получается, иногда нет.
- А почему ты стал актером, почему выбрал такую профессию?
- Вообще-то я не собирался. В колледже участвовал в нескольких студенческих постановках, в основном из-за девушек, которые там играли. На одном спектакле побывал театральный агент, убеждал, что у меня может получиться неплохая артистическая карьера. Года два, уже после окончания колледжа, ему не удавалось меня уговорить, потому что я работал по своей специальности в финансовой компании и не хотел менять стабильность на превратности профессии артиста. А он не отставал и продолжал твердить про талант, расписывать прелести сцены… Между прочим, благодаря ему я стал театралом - смотрел все подряд, не говоря уж о громких премьерах… - Айк задумался, закурил, потом продолжил: - Мы и сейчас с Джеком Олмом больше чем друзья. У него вообще способность заражать своими идеями… Словом, однажды он привел меня в актерскую учебную студию, и я заболел этим делом.
- А режиссурой тебя тоже он заразил? - спросила Барбара.
- Да нет! Этим я увлекся позже, когда стал сниматься в кино. Я уже был достаточно опытным театральным актером. Потом мое имя замелькало на экране…
Барбара, слушавшая с нескрываемым интересом, однако не удержалась, чтобы не поддеть:
- Но Шарону все мало?
Айк вздохнул.
- Тебе не идет, когда ты злишься… Актерская профессия действительно очень зависимая, тут уж ничего не попишешь… Скажи честно, тебе самой никогда не хотелось заняться чем-нибудь другим?
Барбаре стало стыдно. Она подумала, что зря цепляется, когда он так искренен с ней. Это несправедливо.
- Знаешь, долгое время я вообще собиралась пойти учиться на дизайнера по тканям - и до сих пор иногда рисую эскизы, но Анджей отговорил. Он напирал на то, что сцена у меня в крови и что это самое естественное для меня занятие. Он очень верил в меня.
- Я тоже верю, - вдруг сказал Шарон не глядя на Барбару, потом, помолчав, добавил: - Я доволен, как мы с тобой проводим застольный период работы над ролями, но у нас остается мало времени. Билеты в Лос-Анджелес уже заказаны, в понедельник вылетаем, а еще даже не начинали заниматься рисунком движения, мизансценами… Здесь, в кабинете, нам не развернуться. Почему бы не перебраться в спальню для гостей?.. Там почти нет мебели, помещение просторное. Давай отрепетируем сегодня хотя бы один небольшой эпизод.
Наверху они передвинули высокий платяной шкаф, а двуспальную кровать переместили ближе к центру. Айк сосредоточенно огляделся.
- Итак, представь… Комната Анны, она сидит за туалетным столиком и расчесывает волосы… Входит Крофорд, которого та не ждет.
- Что за спектакль ты сегодня устроила? - произнес Айк, сразу включаясь в роль.
Барбара не успела собраться, и Айк начал сначала. Распахнул дверь, вихрем ворвался в комнату.
- Что за спектакль ты сегодня устроила?
- Разве тебе не все равно?!
Гневная реплика героини удалась Барбаре. Дальше последовал диалог на повышенных тонах, в конце которого Анна вскакивает, пытаясь убежать, а Крофорд хватает ее за плечи.
- Ну что, займемся делом? - Айк вопросительно посмотрел на Барбару.
Сердце девушки замерло. "Дело" означало отработку поцелуя, который, по сценарию, должен был произойти в следующий момент.
- Мы любовники, наши отношения сложны, запутанны, - уточнил Шарон драматургическую ситуацию.
- Э-э… да, - вспыхнула Барбара, вспомнив о своем.
- Небольшая тренировка тебе не повредит.
Зато я постараюсь, чтобы для тебя она не оказалась бесследной, подумала Барбара. Раз судьбе так угодно, ты узнаешь, что такое месть отвергнутой тобой любви.
Перевоплотившись снова в Анну, Барбара толкнула Айка - Крофорда в грудь, они стали бороться. Их поцелуй начался с театрального приема, имитирующего натуральный, но Барбара вдруг раскрыла губы. Поцелуй стал настоящим. Глубоким. И долгим.
Когда он кончился, Айк, помрачнев, отодвинулся. Сейчас спросит, что я вытворяю, и обвинит в нарушении правил, а потом скажет, чтобы это больше не повторялось, пронеслось в голове Барбары, вслух же она деловито произнесла:
- Достаточно страсти?
Айк коротко кивнул.
- А теперь перейдем к эпизоду с привязыванием.
- Как скажешь, - отозвалась она и, пройдя мимо Шарона, легла на кровать.
Диалог между героем и героиней начинался с яростных взаимных упреков и достигал накала, когда Крофорд, чтобы подавить Анну и взять ее силой, связывает ей шарфом запястья и притягивает руки к резной спинке кровати.
Шарфа, естественно, рядом не было, и Шарон сорвал с шеи собственный галстук, ловко выйдя из положения. Он всей тяжестью навалился на Барбару и сильно изменившимся голосом произнес:
- Анна, Анна! Не будь слепой… Я люблю тебя.
Голубые глаза Айка казались бездонными, скулы резко очертились. Барбара почувствовала смятение, сердце запрыгало, дыхание сбилось, в горле пересохло. Она испытывала беспокойство и сексуальное напряжение, а также желание потянуться вверх и с силой прижаться к мужским губам.
- Мне кажется, что тут Анна должна вырваться, - наконец произнесла Барбара.
- Но Крофорд все же жадно целует ее! - нетерпеливо возразил Шарон.
- Если он мужчина, не терпящий поражений, то не отступит…
- Ты чертовски права! - хрипло сказал Айк и накрыл ее губы своими.
На этот раз никакого притворства не было, поцелуй стал настоящим с самого начала. Его язык проник между губ Барбары во влажную глубину ее рта, рука потянулась к талии, бедрам. Он прижался к ней животом, мощными бедрами.
В голове девушки все завертелось. Близость Айка действовала как наркотик, возбуждала и дурманила. Грудь сразу набухла, соски отвердели, внизу живота разлилось тягучее томление, охватывавшее постепенно каждую клеточку тела. Оно горело и плавилось… А когда даже сквозь одежду Барбара ощутила твердую выпуклость разбухшей мужской плоти, она уже не владела собой, буря надвигающейся страсти выжала из нее стон.
- Так будет и на съемках? - прерывисто прошептал Айк.
Барбара поспешно отстранилась. Что они делают? Не зашла ли она слишком далеко, потеряв всяческий контроль?
- Что?
- Ты намерена почувствовать оргазм?
Девушку потрясли его слова.
- Оргазм? - запинаясь повторила она.
- Ты считаешь, я бревно и ничего не понимаю?..
Барбара онемела. Неужели ее реакция так очевидна? Нужно как-то выпутываться, решила она и довольно игриво спросила:
- А по-моему, ты сам ничуть не смутишься перед камерой оператора или своих ассистентов. Я не права?
- Сомневаюсь, - сухо уточнил он и тут же развязал ей руки и слез с кровати. - Пойду приму холодный душ. Репетиция окончена.
- Тогда желаю тебе спокойной ночи, - произнесла Барбара и тут же устремилась в свою комнату.
С того вечера они, казалось, заключили негласное соглашение насчет поцелуев и, отбросив всякое притворство, целовались по-настоящему. Правда, Барбара старалась контролировать свои реакции из опасения, как бы ее снова не занесло. Фокус заключался в постоянном напоминании самой себе: Шарон платит по счетам! И это срабатывало. Пока.
Несмотря на то что они целовались почти каждый день, ее внутреннее напряжение не ослабевало. Наоборот. Барбара всегда ощущала его присутствие, даже если Айка не было в комнате, и ни на секунду не забывала об опасности затеянной игры.
Но она училась понимать его тело. Например, стала точно распознавать мгновение, когда настоящее желание Шарона одерживало верх над притворным, положенным по сюжету. Это был едва уловимый момент. Руки Айка сжимались крепче, дыхание ускорялось, тело наливалось, что не могло не возбуждать Барбару. Ей все труднее и труднее становилось сохранять, хотя бы частично, собственную сдержанность. Теперь вечера, когда Шарону необходимо было уезжать куда-то из дому, пришлись кстати. Они служили перерывом в их постоянном общении и предоставляли Барбаре возможность собраться с силами.
Наконец Шарон объявил:
- Все. Готовы мы или не готовы, остальное будем доводить до ума на площадке… Группа в сборе. Я исчерпал, отпущенный нам продюсером лимит. Завтра Сэм Харрис встречает нас в Лос-Анджелесе. Собери, пожалуйста, вещи. Утром этим будет некогда заниматься. Учти, там жарко и половина барахла тебе не понадобится.
- У меня почти нет летних вещей. Я о них как-то не подумала, - растерянно пожала плечами Барбара.
- Мне бы твои заботы, - махнул рукой Айк и чмокнул ее в щеку. - В крайнем случае, что-нибудь купим. Неужели ты думаешь, я позволю актрисе Барбаре Молик, которую притащил аж из Европы и с которой связываю немало своих творческих надежд, ударить в грязь лицом?.. Глупышка! Не морочь себе голову и выспись хорошенько. Ты у меня в последнее время что-то побледнела и осунулась, хотя должен сказать - тебе это идет.
Глава 6
- Руки вниз - раз, два; вверх - три, четыре, - звучал голос из динамика магнитофона. - Руки на талию, высоко поднимаем колени. Как можно выше!
Оставшись одна в женской гримерной, актриса разделась до узких трусиков и белого кружевного бюстгальтера и занялась гимнастикой. Вместо того чтобы отправиться со всеми членами съемочной группы в ближайшую закусочную, она предпочла ограничиться яблоком и потренироваться. Если ей предстоит сниматься в некоторых эпизодах в полураздетом виде, следует быть в хорошей форме.
Барбара слегка нахмурилась. Окончательно столь щекотливый для нее вопрос все еще не был решен. В Нью-Йорке они с Шароном репетировали интимные сцены в одежде, в театре она играла их, обернувшись простыней. На театральных подмостках, где все - сама условность, это проходит, а в кино? Тут такой прием вряд ли подойдет. Хорошо, что хотя бы эпизод с привязыванием, который после долгих споров они решили отложить "для дозревания", будет сниматься одним из последних…
Стараясь сохранять ритм, предложенный музыкой, Барбара думала о том, каким прекрасным партнером оказался Айк Шарон, сколь легко с ним работать на площадке перед кинокамерой. Благодаря ему она перестала наконец бояться проклятой хлопушки в руках ассистента, зычным голосом выкрикивающего: "Кадр номер 116. Мотор!", научилась абстрагироваться от толпившегося рядом народа: осветителей, помощников оператора, администраторов, звуковиков, гримеров, костюмеров… Непостижимо, как у Шарона на все хватает сил! Разводит мизансцены, дает указание актерам и сразу включается в роль героя сам… Безумие! Но надо отдать должное - его понимают с полуслова. Слава Богу, актерский состав он тоже подобрал удачно.
Например, Лиз Митчел, играющая роль соперницы Анны, безошибочное попадание! Ей далеко за сорок, на лице следы увядания, в фигуре излишняя полнота, но сколько соблазнительного кокетства, перед которым любому мужчине трудно устоять… Ден Батлер - исполнитель роли возлюбленного Анны, роман с которым был у нее до роковой встречи с Крофордом, - обладает почти идеальной внешностью: божественно красив, молод, сложен как атлет. Остальные, второстепенные по сюжету участники, не менее органично вписываются в актерский ансамбль, оттеняя индивидуальность самой Барбары Молик и Айка Шарона.
Никого из них Барбара прежде не встречала, но буквально через неделю они уже стали сплоченной командой, во многом благодаря Айку. В павильоне тот работал споро, не загоняя актеров излишними дублями, но был требователен, пустопорожние споры пресекал на корню, хотя к дельным предложениям прислушивался. К Барбаре Молик относился подчеркнуто внимательно, давая понять, сколь высоко ценит дарование молодой актрисы, выбранной им на роль героини. Словом, работалось без нервотрепки, чего, признаться, она не ожидала, как и того, что ей будет не хватать тех поцелуев, вкус которых узнала в Нью-Йорке. Они стали своего рода сладким, будоражащим наркотиком, и теперь она испытывала определенное опустошение. Впрочем, здравый смысл подсказывал, что так даже спокойнее…
Увлеченная своими гимнастическими упражнениями: приседаниями, наклонами, прогибами в мостик и обратно, Барбара не сразу почувствовала посторонний взгляд, а когда обернулась, увидела Дена Батлера.
Тот стоял прислонившись спиной к закрытой двери, со сложенными на груди руками и довольно нахально ее разглядывал.
Прекратив упражнения, Барбара выключила магнитофон.
- Ты… рано… вернулся, - чуть отдышавшись после нагрузки, сказала она.
- Я специально пришел, чтобы полюбоваться тобой. - Ден улыбнулся с видом таможенника, приказывающего раздеться для личного досмотра. - И действительно получил удовольствие.
На Барбаре была не спортивная одежда, а полупрозрачное, кружевное белье, подчеркивающее ладность фигуры, пышность груди, что совсем некстати, если рядом посторонний. Она накинула цветастое платье, застегивающееся спереди как халат.
- Ты чего-то хочешь?
- Тебя.
С самого начала съемок отношение к ней Дена содержало едва скрытый намек на сексуальность, но Барбара старалась не обращать внимания, переводя все на дружеские, шутливые рельсы.
- Но я не свободна, так же как и ты, - улыбнулась она.
- В самом деле? Ты имеешь в виду, что вы с Шароном… - Ден помедлил, словно подбирал слова, желая выразиться помягче, - увлечены друг другом? Я так и думал…
- Ты ошибаешься, - поспешно возразила Барбара. - А что сказала бы сейчас твоя жена?
- Ни-че-го, у нас открытый брак. - Демонстрируя обворожительную улыбку, Ден подошел к ней и обнял за талию. - Ну, не будь такой зажатой, я не кусаюсь.
- Открытый у вас брак или нет - я не имею дела с женатыми мужчинами, - заявила колючим тоном Барбара.
- Труден только первый шаг.
- Ко мне это отношения не имеет.
- Ты что, мисс Недотрога? - усмехнулся Ден. - Брось. Твое тело будто создано для греха.
- Ты говоришь, как персонаж третьеразрядного фильма, где каждая фраза отдает клубничкой. - Пройдя мимо Дена Батлера, она распахнула дверь. - Уходи! - И добавила, не желая никаких осложнений: - Ну, пожалуйста…
Ден даже не шевельнулся. Он был симпатичным парнем, и женщины редко отказывали ему. Наоборот, инициатива чаще всего исходила от них, а тут - капризы…
- Ты пожалеешь, - усмехнулся Ден.
- Никогда!.. Привет, Лиз, - обрадовалась она появлению Лиз Митчел, направлявшейся к их гримерной. - Вы сегодня быстро управились с ланчем.
Батлеру не оставалось ничего, как удалиться.
Сорокалетняя актриса прекрасно выглядела: платье подчеркивало ее пышные, зрелые формы; туфли на очень высоких каблуках, прическа - волосок к волоску. Ей незачем было глядеться в зеркало, однако Лиз тут же стала поправлять свой макияж.
- Нам испортил аппетит Дуг Уэлч. Пристал к Шарону с вопросами.
- А кто он? - спросила Барбара.
- Да репортер! От него не так легко отвязаться, но Айк выпроводил его, пригласив попозже зайти в павильон. Будь с ним осторожна: Дуг обожает разного рода скандалы, просто питается ими.
- Спасибо, запомню.
Лиз Митчел извлекла из серебряного портсигара сигарету и закурила.
- Уэлч ужасный нахал. Хватка как у дога. Однако Айк прекрасно с ним справился, что и следовало ожидать! - Актриса расцвела в улыбке. - Я любовалась Шароном: невозмутим, как укротитель, а у самого в глазах стальной блеск.
Барбара уже заметила, что Лиз неравнодушна к Шарону. Она необычайно оживлялась в его обществе и постоянно старалась ласково прикоснуться то к плечу, то к руке режиссера, когда тот прорабатывал с ней эпизоды с ее участием.
Лиз совершенно не смущал тот факт, что она на несколько лет старше Айка. Похоже, и того это совершенно не волновало; он наслаждался пластикой движений и красотой актрисы, точно исполнявшей все режиссерские требования.
В павильоне, куда они направились вместе с Лиз Митчел, Барбара уселась в сторонке, делая вид, будто ей все безразлично, а на самом деле исподтишка наблюдала за их поведением.
Потом настала очередь ее и Дена Батлера. К великому облегчению Барбары, во время репетиции Ден обращался с ней дружелюбно, казалось напрочь позабыв об инциденте в гримерной. Они хорошо справились со своим диалогом. Репетиция продолжалась, Шарон как раз делал последние замечания, когда в павильоне появился маленький человек с острыми чертами лица, одетый в черную рубашку без воротника и белые брюки.
- Вы согласились дать мне интервью, - обратился тот к Шарону и достал диктофон. - Барбара поняла, что это и есть Дуг Уэлч.
Шарон кивнул. Сказал несколько слов о сценарии, затем представил участников съемочной группы.
- Я знаю, что сценарий сделан по пьесе, - задал очередной вопрос репортер. - В фильме вы оставите то же название или все-таки измените?
Шарон вздохнул.
- Точнее всего было бы назвать "Мужчина и женщина", но Клод Лелуш опередил меня… Придется искать новое - какое, признаться, еще не решил, нет времени подумать…
Шарон отвернулся и пригласил на площадку перед камерой Лиз Митчел.
- Остальные свободны, - распорядился он, приступая к репетиции и не обращая больше внимания на журналиста.